Мироходцы. Пустота внутри

Фрагмент 1.1.

Мироходцы. Пустота внутри

(«Мироходцы — 2»)

Ища от истины освобождения, знай, — тебе всё дозволено…

Нунн

Фрагмент 1. Гости с небес — Наперегонки со смертью — Полёт над харп и ным гнездом — Глаз за глаз — Предложение, от которого нельзя отказаться — Изыски подземной архитектуры — Квест — Проснувшийся привратник — Забытая армия — Два в одном — Небеса и драконы — В чертогах Горного Государя.

Безумная тряска ковчега бытия всё так же терзала человеческое восприятие; тела при этом оставались невредимы.

— Пусть это прекратится! Пожалуйста!

Наконец Метавселенная сжалилась над Владимиром и позволила ковчегу выйти в реальность.

— О-о-о… Надо было раньше так сделать. — Художник лежал на полу, ему было плохо. — Ёшки-матрёшки… Пожалуйста, скажи мне, что это твой мир! Предыдущие два были просто отстоем!

— Не таким уж и… отстоем, — ответила басилп, сосредоточенно пытаясь читать показания со стен. — Особенно последний.

Владимир содрогнулся, но тут же выдохнул с облегчением, понимая, что они ушли от этого ужаса. В прошлом мироздании люди узрели необъятных размеров пасть с клыками и щупальцами длинной, наверное, в триллионы километров. Она тянула к себе звёзды со всех концов галактики и пожирала, пожирала, пожирала… он всё зарисовал.

— Что же это было вообще? — прошептал художник.

— Мне б знать, — неопределённо повела плечом Миверна.

Возникла пауза. Басилп безуспешно пыталась разобраться в потоке данных, а Владимир проверял, как чувствует себя Кузьма. К сожалению, за несколько скачков, совершённых после Марката, Миверна так и не смогла разобраться в принципах работы ковчега. Его всё так же швыряло из мира в мир безо всякой системы.

— Что же не так?

— Там, снаружи, всё нормально? Никаких безумных штук?

— Там горы. Очень много гор.

Посадив хомяка в карман, землянин рискнул поднять глаза и выдал громкое «ох».

Горы. Не просто горы, а Горы! Будто целый мир заснеженных пиков!

— Никогда не думал, что гор может быть так много.

— Да, да, — отвлечённо произнесла Мив, — судя по показателям этот массив на порядок больше того, что было в Басилптесте и на Земле. Состав атмосферы пригоден для жизнедеятельности человека: кислород, водород, солнечный ультрафиолет в наличии. И это хорошо, проветримся хотя бы.

Владимир вновь полез в рюкзак.

— Хочу зарисовать эти пейзажи… Особенно тот громадный пик, видишь? Тот, вокруг которого эти жуткие тучи.

Поколдовав над терминалом, Мив заставила сферу начать спуск. Ковчег плавно заскользил меж горами, то ныряя в тень, то выныривая на свет, и пассажиры в душе замирали от близости такой огромной довлеющей массы камня. Владимир заметил с высоты, что линия пиков походила на хребет великана, состоявший из сотен острых позвонков.

Из царства небесных ветров ковчег спустился ниже и полетел над бесконечной мозаикой ледников. Снега перемежались лавой, каменистыми пустошами, лесами и лугами, доломитовыми скалами; пенились горные реки, углубляя дно пропастей и долин; разливались озёра.

На берег одного из них, не самого большого, но живописно лежавшего в небольшой долине, Миверна опустила транспорт. Причина, заставившая её выбрать именно это озеро, однако, была прискорбной. Крохотная деревня ютилась в границах частокола на самом берегу: каменные домишки округлой формы с дерновыми и тростниковыми крышами; ближе к воде — деревянные дома на сваях. Перед путешественниками они предстали в плачевном состоянии, почти все либо разрушенные, либо изрядно пострадавшие от чьей-то жестокой силы.

— Теперь не стоит сомневаться, что в этом мире есть разумная жизнь, — мрачно заметила басилп.

— Может, выберем другое место? — нерешительно предложил Владимир.

— Нет, хочу разведать местность. К тому же отсюда отличный вид на ту гору, ты же сам хотел её зарисовать.

— Уверен, что можно найти…

— Атмосфера пригодна для дыхания, выхожу. Ты тоже можешь, но не отходи от ковчега.

Вынув из кобуры дискомёт, басилп спустилась по трапу. Её приближение спугнуло множество стервятников, но, покружив, они вернулись к месту поживы и расселись на крышах, деревьях. Мив осторожно миновала выбитые врата и двинулась по улицам, разглядывая останки. Судя по всему, прежде здесь жили люди.

— Лучше зайди в ковчег! — крикнула басилп. — Я обойду периметр, осмотрюсь!

— Может, ну его?

— Я быстро!

— Слушай, давай просто сделаем как она говорит, — жалобно попросил хомяк. — Посмотри на землю.

Владимир опустил взгляд. Среди разбросанных камней, обломков деревянных стен и останков он не сразу заметил глубокие следы там и тут. Глубокие и очень, очень большие.

— «Так», — сказал бедняк. — Художник нервно сунул в рот сигарету. — Она взяла рацию?

— Будь спок, она заметила эти следы сразу же, — заверил Кузьма. — А теперь лезь-ка на борт пока тебе задницу не откусили.

///

Миверна исследовала разрушенную деревеньку, соблюдая осторожность. Она осмотрела некоторые тела и невольно ужаснулась жестокости, с которой кто-то убивал людей. Их раздавили, разорвали, втоптали в землю огромными ступнями. Попытки найти хоть кого-то уцелевшего оказались тщетными.

Ещё были следы домашних животных, но скот либо увели, либо он смог сбежать с этой бойни. Мив заглянула в несколько полуразрушенных домов, где царил разгром и запустение.

Точно определить время происшествия оказалось трудно, скорее всего прошло не больше суток-двух. Басилп вернулась к выбитым воротам, через которые нечто проникло в деревню. Судя по множеству следов на пропитанной кровью земле, и по количеству тел, здесь врагу дали бой. Люди попытались отстоять свой дом, но не преуспели.

Совершив ещё один проход по ближайшим улицам, Мив направилась к ковчегу. Тишина уже начинали немного давить, но стоило увидеть Владимира, сидевшего наверху трапа с рацией в руках, как сразу полегчало. Добраться до ковчега без происшествий, однако, не удалось, ибо за спиной басилпа вдруг раздался душераздирающий вопль.

Миверна рефлекторно пригнулась, позволяя чему-то просвистеть над головой, а потом кувыркнулась в сторону. Двумя ловкими сальто офицер Янг оказалась на безопасном расстоянии, стоя на ногах и с дискомётом, наставленным на… человека.

Громадный мужчина, с заострённой лысиной, обрамлённой рыжими как морковка волосами и с заросшим до глаз лицом, дико ревел. Бросок его вышел молниеносным, длинный меч завыл, рассекая воздух, налитые кровью глаза сверкнули, а изо рта, полного кривых зубов, раздался вопль. Миверна отскочила, ещё раз и ещё. Меч всё описывал широкие дуги, незнакомец наступал, а потом вдруг их стало много, — огромных, вопящих и рыжих.

— Повысить уровень защиты, активировать экзоскелетную поддержку.

— Исполнено, шэо-кла Янг, — отозвался ИИ.

В следующий миг дискомёт отправился в кобуру, и она перехватила меч у себя над головой, просто схватив его за лезвие. Миверна хотела выдернуть оружие из рук противника, но тот держался за рукоять столь крепко, что оторвался от земле и отлетел в сторону вместе с оружием. Удар другого противника пришёлся на подставленное предплечье, но секира с лязгом отскочила, — в режиме экзоскелета скафандр дарил полную неуязвимость от примитивного оружие. Не говоря уж о дополнительной физической силе.

Аборигены были упорны, яростны и сильны как туры, но оказались побиты технологиями развитого мира. Все кроме лысого, который не чувствовал усталости и не выпускал из могучих рук меч.

— Умри!!! — взревел он.

— О, кажется, ковчег настроился.

Отвлёкшись, Мив чуть запоздала и отскочила на долю секунды позже.

— Госпожа офицер, скафандру нанесён ущерб, — сообщил ИИ, — пожалуйста, соблюдайте осторожность во время эксплуатации.

— Что? Как?!

В области живота на скафандре образовалась длинная и глубокая царапина.

— Предположительно, оружие состоит из неизвестного материала. Рекомендовано активировать силовую броню.

— Отставить!

Миверна Янг налетела на человека с ударами, которыми можно было дробить камни. Басилптестийская система жёсткого контактного боя предназначалась для сокрушения превосходящих противников, но даже со скафандром она не помогла одолеть лысого, — только разъярить пуще прежнего. Вскоре мечник весь покрылся кровоподтёками, белая рубаха и клетчатое покрывало, служившее ему одеянием, порвались; из разбитых губ сочилась кровь, глаза почти заплыли, но воинственный дух продолжал пылать.

— Послушай же, я тебе не враг!

— Умри!!!

— Стой же!

Несмотря на то, что близость ковчега позволяла им понимать друг друга, абориген отказывался слушать. Миверна уже была готова смириться с необходимостью летального насилия, когда солнце, наконец, село и раздался громоподобный вопль:

— А ну охолони уже, неугомонный!

Избитый, но непобеждённый мечник опустил оружие и повернулся к хозяйке голоса.

Посреди руин возвышалась огромная толстуха. Её рыжие волосы были собраны в огромный пук на затылке, лицо «украшало» несколько крупных родинок, а единственным обозначением талии служил пояс, на котором висели золотые ключи. Поверх зелёного льняного платья лежал клетчатый плащ.

— Дурья твоя башка, неужто ты не слышишь, что с тобой пытаются поговорить?! — загремела женщина, наступая. — Что за манера бездумно нападать на ни в чём неповинных людей?!

Великанша оказалась на голову выше воина и нависла над ним что твоя гора.

— Неповинных? — выдохнул рыжий. — Неповинных?! О боги, горе мне!!! Горе!!!

Меч выпал из ладони и воин рухнул на колени, сотрясаемый рыданиями.

— Мой клан! Мой клан!!!

— Хватит валяться на земле! — прогремела толстуха. — Это мне горе! Мне! У сестёр мужья как мужья, а меня сосватал какой-то слезоточивый страдалец! Да ещё и дурень редкостный! Неужели ты думал, что эта женщина натворила такое?! В этой голове есть мозги?!

«Сюрреализм,» — подумала Миверна, — «вот как это называется. Сюрреалистичная сцена. Что вообще происходит?»

Немного взяв себя в руки и поднявшись, лысый здоровяк вложил меч в наспинные ножны.

— Прости меня, большеголовая незнакомка, — обратился он к басилпу, — горе лишило разума! О моё горе!!! Мой клан!!! Все мертвы!!!

По заросшему рыжей шерстью лицу вновь побежали слёзы, громадные плечи затряслись, а протяжный стон боли ввинтился в небо. Толстуха тем временем подступила ближе и вдруг обняла мужчину, крепко прижала к груди, заглушая рыдания. На её некрасивом лице отразилась печаль, неподдельное сострадание.

— Плачь мой милый Маркас, плачь, ужасно горе, постигшее нас и нет позора в том, чтобы оплакать потерянную семью. Плачь сейчас мой милый Маркас, ибо есть время для слёз, а есть время для стали. Сейчас время для слёз. Плачь мой милый Маркас.

В опустившейся тьме просыпались ночные хищники и зачинался многоголосый вой. Холодало.

По знаку большой женщины, две другие, поменьше, стали приводить остальных мужчин в чувство. Тот, кого звали Маркасом, надолго выпал из реальности, полностью погрузившись в меланхолию, а потому его дама сердца приказала вести всех лошадей в долгий дом.

— Ночь проведём там, а утром вместе с дымом пошлём останки в чертоги предков, — повелевала она. — Ты, незнакомка, можешь разделить с нами тепло и пищу в это тёмное время. Твой спутник тоже. Расскажете, кто вы такие, откуда и что за магическая сфера парит там. Вы маги?

— Мы… э… маги? — Миверна на миг растерялась, но лишь на миг. — Что-то вроде. Маги-путешественники.

— Понятно, понятно. Этнологи из Круглых Врат? Раньше вы не летали на волшебных шарах по небу, совсем смерти не боитесь?

— Ну...

— Одеяния у вашего брата становятся всё причудливее. Стыд и срам, я могу видеть все очертания твоего тела! Но да ладно, не время. Я Лиллиас, этот плачущий муж — мой жених Маркас, а остальные, которых ты побила, воительница, есть его братья и кузены.

Большая женщина упёрла руки в бока, пристально глядя на басилпа.

— Миверна Янг, — Мив решила, что в сложившихся обстоятельствах можно было отойти от протокола, — этнолог… из… Круглых Врат.

Лицо Лиллиас пошло удивлёнными морщинками. Казалось, она не поверила, хотя минуту назад сама предположила это. Но выяснять правду было недосуг.

— Вот, что, девочка, бери своего заморенного приятеля и иди за мной. Отныне вы гости и видят боги, тяжёлые времена не отменяют законов гостеприимства, а лишь делают их ещё важнее! Ночи у нас холодные, напасть может вернуться в любую минуту! Если так случится, мы будем во всеоружии, но с холодом тоже придётся повоевать! Финола, пригляди за мужчинами пока они будут разжигать костёр, надо поесть!

— Да, госпожа, — ответила служанка с длиной косой.

— Меррон, заготовь компрессы от ушибов! Миверна Янг так поколотила Хэмиша и Алпина, что они вряд ли смогут скоро встать на ноги! Маркас тоже весь в синяках!

— Да, госпожа, — ответила служанка с веснушчатым лицом.

Владимир, словно нерешительный тушканчик, приблизился к Мив.

— Что тут творится? Я чуть не помер от страха.

— Здесь творится сюрреализм, — последовал ответ. — И да, я цела, спасибо. Скафандр поцарапался, но скоро он сам себя восстановит. Идём, чувствуешь, как холодает?

Художник с силой выдохнул и заметил облачко пара.

— Может, лучше вернёмся в ковчег? Там всяко безопаснее.

— Иди, а я не могу упустить случай и не попытаться узнать о новом обитаемом мироздании. Это было бы саботажем моей основной миссии.

— Сейчас для этого неподходящий момент! Твоя основана миссия — вернуться домой!

— Пройдут часы прежде чем ковчег вновь сможет прыгнуть, и проводить их в тесной камере без удобств — не самое лучшее решение. Особенно, когда альтернатива весьма заманчива. Я пошла.

Подумав немного, Владимир пожал плечами и тоже отправился в глубь разорённой деревни.

Большая женщина выбрала уцелевшую половину самой большой постройки, — долгого дома, в котором прежде проводились собрания кланового совета. Внутри сохранились два очажных места из пяти и некоторые скамьи, а на стенах остались старые шкуры, в которые можно было укутаться. Лошадей устроили в более-менее целой конюшне рядом.

Мужчины встали на стражу. Выглядели они неважно, однако гордость ныла больше помятых боков, — подумать только, их поколотила какая-то чужачка с огромной головой!

Женщины разожгли огонь и, ловко соорудив подставки для вертелов, подвесили котлы. Пока огромная Лиллиас вела беседу с Миверной, сидя на длинной лавке, землянин тихо устроился в сторонке с бумагой и углём, а в котлах закипала вода.

— Представлюсь как положено. Я Лиллиас из клана Танистри, третья дочь тана Грегора Танистри, господина Ундеброка. — Лицо большой женщины сделалось весьма высокомерным, но ненадолго, потому что взгляд опустился к мужчине, чья голова лежала у неё на коленях. Пухлая красная ладонь провела по лысому скальпу. — А это Маркас Хаттан, третий вождь клана Хаттан… того, что осталось от клана. Эти вот побитые, его братья, кузены и друзья. — Она умолкла ненадолго, отгоняя от сердца боль. — Мои служанки Меррон и Финола. Теперь отвечайте, раз уж боги свели нас под одной крышей, что вы знаете обо всём этом, что видели? Кто напал на Крогбюрн?

Чужаки переглянулись украдкой.

— Нам нечего сказать, почтенная Лиллиас. Мы заметили с неба поселение, а когда приблизились, застали всё таким каким вы это видите. Мне очень жаль.

Грудь женщины монументально приподнялась и опустилась. Владимир быстрее заработал углём, выводя на бумаге её некрасивые в общем-то, но притягательные черты лица. Притягательные внутренней силой. Глаз художника особенно остро подмечал такие вещи, порой невидимые для обывателей, смотрел не только на форму объекта, но и заглядывал вглубь, улавливая его особый, потаённый характер. Без этого ни один портрет не «оживал».