Мироходцы. Пустота внутри

Фрагмент 1.6.

Тяжело дыша, Маркас приблизился и замер над останками. Выражение в его глазах отсутствовало, полностью отражая пустоту, царившую внутри. Медленно, заставляя себя с большим трудом, он отделил голову от тела, просто потому, что обязался сделать это и слово своё должен был сдержать. Силы вышли из тела, он упал на колени и только вонзившийся в землю клинок не дал лечь.

— Сделано, — прошептал гэлан, уставившись на мумию, — свершено, Мать-Гора, свидетельствуй… Ступайте с миром, вы отмщены…

В чистом горном воздухе — Мив не сразу поверила, что видит это — проступили фигуры. Мужчины и женщины, дети и старики. Они окружили воина большой толпой, молчаливые, но благообразные, с выражениями покоя на лицах. Сама Миверна оказалась внутри этой толпы призраков, ничего не ощущая кроме тревоги, хотя фантомы улыбались и ей тоже. Датчики скафандра не улавливали никаких отклонений, с точки зрения ИИ ничего не происходило, встроенные камеры не регистрировали ничего кроме Маркаса.

— И пусть предки знают, что мы чтим… мы чтим Уклад…

Призраки разорённой деревни исчезли. Маркас отпустил меч, который перестал сиять, и упал без сознания с влажным от слёз лицом.

Басилп поспешила к нему, чтобы осмотреть, но кроме признаков сильнейшего переутомления смогла обнаружить только одну серьёзную рану, — последствие случайно задевшего плечо сгустка энергии, так называемого «заклинания». В том месте кожа почернела, наличествовал значительный некроз тканей с сопутствующим выделением гноя и распространявшимся воспалением. Поняв, что происходит, Миверна одним прыжком поднялась на холм, порылась в седельной сумке и выудила оттуда большую земную аптечку, которую Владимир таскал в своём рюкзаке, а перед расставанием вручил ей. Не зря, ох не зря он проявил такую предусмотрительность!

При помощи хирургических инструментов, она смогла удалить мёртвые ткани и остановить распространение некроза, после чего накачала горца антибиотиками, обработала и зашила все открытые раны. Всё это время Маркас пребывал в забытьи столь глубоком, что анестезия не понадобилась. Он так и не очнулся. Ни когда она взваливала его на плечи, ни когда несла на себе, передвигаясь длинными прыжками, ни когда к нему в качестве ноши добавилась громадная отрубленная башка гренделя. Почему-то басилп поняла, что этот жуткий трофей нужно забрать.

///

Эсфирь.

Когда белая великанша утащила мужчину на себе, было уже недолго до заката. Однако шло время и на каменистой пустоши в подошвах горы ничего не происходило. Лишь когда сумерки начали сгущаться, из широкого зева пещеры выскользнула тёмная фигурка и устремилась к месту схватки.

Склонившись над иссушенными останками Джалилы, фигура на некоторое время замерла, молча вытирая слёзы краем капюшона. Спохватившись, она обошла тело молодого некроманта, вокруг которого уже свернулась лужа крови, и подняла с камней его голову. Затуманенные зрачки Хариза медленно повернулись в глазницах, губы зашевелились. Ему было смертельно тяжело, ведь лишь только магический камень-артефакт в переносице, некогда подаренный учительницей, не позволял отойти в Палаты Зенреба.

— Хариз, ты жив, слава повелителю, — всхлипнула Эсфирь, держа голову в дрожащих руках.

Белые губы продолжали шевелиться, глаза скосились вправо.

— Я понимаю, но это невозможно! Хариз… Хариз, послушай, я не смогу! Она выгорела дотла! Хариз, она полностью себя выжгла! Да посмотри же сам!

Отрубленная голова была развёрнута к мумии, губы замерли, а по холодным щекам медленно пролегли дорожки слёз.

— Она выжгла себя, — повторила Эсфирь, чьи изящные тонкие руки дрожали всё заметнее, — потеряла контроль и взяла больше, чем смогла выдержать… Я… я ничем не могла помочь, Хариз… я не воин, ты же знаешь, я создаю слуг, а они остались под землёй… прости, я ничего не могла сделать…

Голова Хариза прекратила шевелиться, словно и впрямь умерла.

Эсфирь тем временем достала из своей сумки маленькую бутылку, которая на глазах выросла до нужного размера и была наполнена смесью травяных настоек, образовавших бальзамирующую жидкость ядовито-зелёного цвета. Взяв бутыль в одну руку, а голову — в другую, Эсфирь надавила и протолкнула Хариза сквозь стекло внутрь.

— Вот так, так, теперь смогу донести тебя обратно, и ты не истлеешь. Не бойся, я обещаю, скрою или выращу тебе новое тело, лучше прежнего. Ты будешь жить, Хариз, ты будешь жить! Того желала медам…

Эсфирь обернулась к покойной наставнице и взгляд её пал на элехас. Девушка нерешительно подползла к нему и протянула руки, но шакалья челюсть предостерегающе щёлкнула. Аура артефакта была убийственной.

— Прости, прости! — Эсфирь уткнулась лбом в землю. — Но я не могу оставить тебя здесь! Умоляю, позволь мне вернуть тебя старшим жрецам!

Совсем не сразу девушка набралась смелости для того, чтобы вновь протянуть руку и долго не могла коснуться гладкого чёрного древка. Когда же она, наконец сделала это, могильный холод был столь сильным, что приморозил кожу и пальцы уже не смогли разжаться. Боль вгрызлась в кости и замедлила кровь, однако Эсфирь не имела права отступать.

Кое-как укрепив бутыль с головой на поясе одной рукой, она встала и огляделась. Тела были преданы алхимическому огню, и некромант поспешила к пещере.

Когда она была уже на половине пути к цели далеко в лесу что-то вспыхнуло. Долей мгновения позже раздался хлопок, а ещё долей мгновения позже бедро Эсфирь пронзила страшная боль. Закричав, она упала, а когда попыталась подняться, вторая пуля пронзила её грудь справа, пробив навылет лёгкое. Третий выстрел должен был завершить дело, но внезапно элехас выдохнул маскирующее облако чернильной тьмы и подчинил себе тело некроманта. Он не обращал внимание на страшную боль, заставляя смертную тварь делать, что должно и нести его к пещере. Выстрелы звучали ещё не раз, однако все с визгом отлетали от каменистой почвы. Стонущая, потерявшая над собой власть Эсфирь, проливая кровь и слёзы, смогла добраться до пещеры и спастись.

Ей предстоял ещё долгий путь в подземном лабиринте, полном кошмаров с горсткой телохранителей-мертвецов и раненным товарищем.

***

Позже.

Так, благодаря силе и мобильности, которую давал скафандр, они вернулись назад в долину. Миверна передала героя с рук на руки его соплеменникам, и сама втащила в долгий дом голову гренделя.

— Наш путь полнился опасностями и преградами, но Маркас Хаттан был неутомим и бесстрашен. Он один сразил чудовище, а затем нагнал и предал мечу двух колдунов, натравивших это существо на Крогбюрн. Я лишь следила за тем, чтобы его не ударили в спину. Месть свершилась… и мёртвые ушли.

Вождя уложили на недавно срубленный стол и обступили со всех сторон. В изголовье стала Лиллиас, по щекам которой катились слёзы. Женщина разглядывала суженого, словно не видела его много лет, гладила волосы, в которых внезапно пробилась первая седина, целовала его лоб и слушала тихое дыхание.

— Всё, что ему нужно сейчас, это сон, — тихо сказала Миверна, — он очень устал.

— Спасибо, прошептала Лиллиас, не отрывая взгляда от жениха. — Спасибо тебе, Миверна Янг. Ты вернула его назад, уберегла. И безмерна скорбь моя оттого, что мы не смогли отплатить тебе тем же.

Мив приподняла свои нарисованные гладкие брови:

— Что?

Горцы переглядывались недолго, а потом подтолкнули к чужестранке мужчину, отдалённо похожего на Маркаса. Он был чуть уже в плечах, с более-менее ухоженной бородой и крючковатым носом; залысины его забрались далеко на скальп, создав длинный острый мыс рыжины посередине. Хэмиш, — вспомнила Мив, так его звали. Он играл на этой ужасной штуке, вопилке.

— Прости, госпожа, не уследил. Задохлика твоего харпа утащила, бедолагу. Позор на мою голову!

Мив нахмурилась.

— Что? — повторила она.

***

Владимир.

Чёрт заставил одеться в две шубы и когда дверь наружу отворилась, он понял почему. За пределами тёплых стен царила ночь и метель не думала кончаться. Холодный ветер сразу швырнул землянину в лицо горсть снега и отхлестал по щекам.

Четверо покинули убежище и дверь была закрыта. Справа от неё на стене висело нечто, походившее на часы с маятником, такие, в футляре со стеклянной дверцей. Вместо циферблата в механизме двигались шестерни и пружинки; перетекали меж ёмкостей светящиеся жидкости, крутились без опоры многогранники с горящими глифами, моргали магические огоньки.

Гед Геднгейд открыл дверцу и производил некие манипуляции с устройством. Внутри башен погас свет, уснули камины, дверь сама собой захлопнулась и прозвучал скрежет затворов. Башни стали таять на глазах, сделались незримыми и всё вокруг погрузилось в темноту.

— Ого, настоящая магия?

— Ого, настоящая магия? Я дебил, посмотрите на меня! — передразнил чёрт раздражённо. — Надёжный механизм защиты! База углубилась в складку пространства и стала неосязаемой, теперь найти её сможет только посвящённый. Идём, идём, сейчас и не такое увидишь. Подожди-ка.

Демон прищёлкнул пальцами и сформировал в когтистых ладонях светящийся красным шар. Всё вокруг стало выглядеть залитым кровью.

— А этот, Потрошила, ему шуба не нужна?

— В нём горит такое пламя, что никакая метель не пробьёт. Во мне тоже, как видишь. Снег не успевает дотронуться до шкуры, как тает. Удобно.

Тем временем маг сунул в рот два пальца и громко свистнул. Ответом ему стал пронзительный крик, а потом громадное крылатое нечто спустилось с вершины скалы и оказалось птицей поразительного вида. Голова, шея и брюшная область были желтовато-красными, а спина и крылья — серебристо-чёрными, под клювом трепетала на ветру чёрная же бородка. Птица опустила голову, позволяя рукам мага пройтись по клюву и ласково погладить чёрные брови. В его ладони появилась кость размером с булаву, которая тут же исчезла в глотке животного.

— Доставь его в Таркураб целым и невредимым, Циклон.

Бородач вскрикнул, расправил огромные крылья словно чёрные паруса, Потрошила легко забрался на широкую спину и вместе они взлетели, разбрасывая снег.

— А мы не полетим?

— А ты хочешь? Ещё раз?

— Э-э-э…

— Вижу, это твоё любимое междометие, серафимово вымя. Хе-хе. Птица не резиновая, знаешь ли, да и не любит хозяин летать над Хребтом. Того и гляди пробудятся в глубине гор особые руды. Они излучают своего рода «радиацию», которая валит волшебников с ног. Над Хребтом волшебники не летают! Без особой нужды, по крайней мере.

На месте, расчищенном от снега Гед Геднгейд творил своё дело: он подбрасывал на ладони две маленькие каменные фигурки, грубо вырезанные в виде круторогих баранов, и по тому, как подёргивались его губы, можно было предположить, что читал заклинание про себя. В один момент фигурки покатились по голому камню, подпрыгивая, затем воспарили, завертелись и вспыхнули. Миг спустя на том месте стояли два массивных бурых овна с длинной шерстью. Следом появилась крохотная колесница, которая на глазах выросла до полноценных размеров. Упряжь сама собой потянулась к животным, крепко обхватывая их.

— Здорово.

— Мелочи, бытовая магия. Ему это как в ухе поковыряться. Давай, сейчас с ветерком прокатимся. Хозяин любит с ветерком.

Внутри колесница оказалась просторной, но присесть было негде. Рогатый указал на днище и предложил держаться за небольшие рукоятки, установленные специально для таких вот пассажиров. Сам он предпочёл стоять по правую руку от хозяина, который взялся за вожжи.

— Путь неблизкий, ты, главное, наружу не выпади!

Овны тронулись сперва неспешно, но вскоре они уже неслись во весь опор. Трясло прилично, и в последовавшие часы тряска только усиливалась, а порой колесница так подпрыгивала, что художник отрывался от днища и, до смерти перепуганный, цеплялся за рукоятки. Наверху завывали ветер и чёрт, который, к тому же, зараза, приплясывал от возбуждения, тарабаня копытами.

Дорога под колёсами быстро бежала, а Владимир ужасно боялся задремать, когда тряска становилась спокойнее. Снаружи царила темнота, но постепенно небо светлело и абрис горных вершины проступал из небытия. Когда стало достаточно светло, Владимир рискнул подтянуться и выглянуть за край борта, о чём немедленно пожалел, — тогда как справа возносилась в высь отвесная горная стена, слева от колесницы простиралась бездонная пустота, колесо катилось буквально по краешку обрывистого серпантина, то и дело грозя ухнуть в пропасть облачного моря. То и дело вниз улетали камушки большие и малые, осыпалась часть дороги, а художник пытался совладать с ужасом.

Впоследствии он осмелился выглянуть наружу ещё раз и прежде чем упасть обратно, к невероятному восторгу увидел в небе летящего дракона. Самого настоящего звероящера о четырёх лап и двух крыл, длинношеего и длиннохвостого зверя в чешуе и костяной броне. Дракон заработал крыльями и в несколько взмахов поднялся на сотни и сотни метров, поддерживаемый ветряными потоками. Где-то там, в просвет между горами прорвался солнечный луч с востока и, скользнув сквозь него, дракон сверкнул, словно был создан из чистого серебра. Кувыркнувшись в воздухе медленно и величественно, он пропал из поля зрения.

— Там дракон! Там был дракон! — крикнул он, пересиливая ветер.

— Это Драконий Хребет, дурик, чего удивляешься? — был ему ответ. — Столько сколько здесь этих тварей не водится ни в одной части мира!

— Но это же дракон!

— Это же дракон! — передразнил чёрт. — Успокойся! Скоро устроим привал!

Вскоре открытое небо над головой сменилось тёмным сводом, колесница въехала в какую-то пещеру, или большой грот. Послышались звуки текущей воды и темнота была кромешной, пока наверху не стали появляться прорехи тусклого свечения. Потом они участились, стало светлее, проявились стены в наростах минеральных отложений. Не покидая пещерной дороги, колесница выехала в большую каверну, где с вышины нисходил водопад. Свет проникал внутрь через большую дыру в потолке.

Движение замедлилось.

— Вижу, ты ещё живой, мешок с костями. Вставай, разомнись, отлей пойди вон за тот сталагнат, но далеко не отходи, а то утащат.

— Кто утащит? Куда?

— Кто угодно куда угодно, — ответил чёрт и присоединился к своему хозяину, который расхаживал вдоль берега пещерной реки.

Владимир успел понять, что, хотя характер у рогатого был не сахар, фигни он не советовал, так что быстро размялся, справил нужду и вернулся к колеснице. Шагая мимо баранов, он не устоял и погладил одного, — шерсть оказалась лишь видимостью, зверь был твёрд как камень. В пещере властвовал холод, но ни один из овнов не выдыхал пар.

— Магия, блин.

На берегу уже расстелили клетчатый плед, где стояли блюда с едой и пивные кувшины. Стоило приблизиться, как шум водопада стих, словно его перекрыли высококачественные стеклопакеты.

— Вижу, не утащили тебя. Уже успех! Садись, набивай брюхо. Отсюда и до ночи передышек не будет, выедем на поверхность и покатим по плато. — Чёрт засунул в пасть пышную булочку, из которой потёк заварной крем, и потянулся за ломтём кровяной колбасы.

Маг закидывал в рот сморщенную коричневую курагу и вдумчиво жевал, запивая, судя по всему, простой водой. На дичь, сладости и хмельное он внимания не обращал, да и смотрел куда-то в сторону, туда, где свет слабел.

— Значит так, — твердил чёрт между малосольными огурчиками, белой икрой, глотками пива и варёной бараниной, — доберёмся до Таркураба, там встретимся с гномом. К тому времени он должен будет уже собрать отряд, Потрошила его об этом предупредит. Передохнём немного и выдвинемся вместе куда хозяин скажет. Там-то ты и будешь искать то — не знаю что.