Путешествие на ''Молдова-филм''

ЗЕРНА, ОБЕЩАЮЩИЕ ДОБРЫЕ ВСХОДЫ

О трудных годах в нашей послевоенной деревне за последнее время написано немало книг и создан не один фильм. Нельзя сказать, что эта тема не затрагивалась в кино и литературе раньше. Вспомним хотя бы "Кавалера Золотой Звезды", "Свет в Коорди" или "Кубанских казаков", где не было ни острых углов, ни тех трудностей, с которыми сталкивались, придя домой, недавние фронтовики. Была, правда, драма Г. Николаевой и В. Пудовкина "Возвращение Василия Бортникова", которая в какой-то степени затрагивала сложную проблему послевоенной деревни, но весь узел конфликта сосредоточивался здесь главным образом вокруг личных взаимоотношений героев, и сложные общественные проблемы отходили на второй план.

Но вот появляются первые ласточки: "Земля и люди" и "Дело было в Пенькове" Станислава Ростоцкого, "Чужая родня" М. Швейцера, и в кинозале запахло ароматом полей, зазвучала нормальная, без напыщенных слов и опереточных арий человеческая речь.

Спустя некоторое время кинематографисты снова возвращаются к этой теме, и появляются фильмы: у эстонцев — "Оглянись в пути", у русских — "Председатель", у украинцев — "Наш честный хлеб", у литовцев — "Никто не хотел умирать", где с разной степенью таланта и под разным углом зрения рассматривались трудности послевоенной деревни.

Не остались в стороне и молдавские кинематографисты. Так появился на студии "Молдова-филм" сценарий В. Гажиу и В. Лысенко "Горькие зерна", повествующий о сложных процессах развития послевоенной молдавской деревни. Причем следует заметить, что замысел "Горьких зерен" у Гажиу и Лысенко возник задолго до опубликования сценариев "Председатель" и "Никто не хотел умирать". Очевидно, эта тема зрела сразу в нескольких национальных кинематографиях.

В первом варианте будущая картина Гажиу и Лысенко мыслилась как произведение многоплановое. Кроме трудностей коллективизации, много внимания было уделено борьбе с голодом, засухой, остатками бандитизма. Остро поднимался вопрос о беззакониях, связанных с культом личности.

Следует сказать, что в период работы над материалом сценарий избавлялся от многого наносного, тема его выкристаллизовывалась, а конфликт получал более четкие формы.

Сосредоточив свой рассказ вокруг судеб трех коммунистов-побратимов, чье братство было скреплено кровью, пролитой на молдавской земле в борьбе с фашистами, Гажиу и Лысенко взяли в основном верное направление в развитии драматургического конфликта.

По материалу фильм очень конкретен. Сюжет его предельно ясен каждому. В нем почти нет замысловатостей и символов, которыми так грешили оба автора в картине "Когда улетают аисты".

Только трое из заброшенных в тыл врага на молдавскую землю парашютистов-десантников чудом спаслись от гибели: Мирча, Степан и Павел. Только трое. И эти трое поклялись: быть всегда вместе, остаться на земле, которую отвоевывали у врага, и помочь людям строить новую жизнь. Трое коммунистов. Председатель сельсовета с. Редю Маре Мирча, уполномоченный по заготовкам Степан и старший лейтенант районного НКВД Павел.

Эти трое не по учебникам, а на практике почувствовали, что такое классовая борьба в деревне. Им приходилось самим решать вопросы, стоящие на уровне государственных задач. И они делали это. Делали, движимые чувством долга и любовью к людям.

В фильме есть слова, которые являются как бы ключом к пониманию произведения. Анжела, учительница, дочь местного попа, сбежавшего в Румынию, спрашивает у Мирчи:

Их оставалось только трое… ("ГОРЬКИЕ ЗЕРНА").

— Вы победители. Разве вы не заслуживаете лучшей жизни!

И Мирча спокойно отвечает:

— Да. Заслуживаем. Но сколько стоила нам эта победа!

Для него и для его товарищей — коммунистов борьба продолжается. Идет война за человеческие души, за счастье людей, их будущее, и она ничуть не легче, чем на фронте.

Трое друзей, трое фронтовых товарищей. Но какие они разные, эти люди!

Спокойный рассудительный Мирча — хозяин села. Он и хозяин каждого сказанного им слова. Его душевное равновесие успокаивающе действует на Павла и Степана, часто предохраняя их от поспешных выводов и необдуманных поступков. Ион Шкуря, выступающий в этой роли, сумел найти для своего героя верный рисунок образа. Лицо его сурово и мужественно, а черты напоминают лица подвижников с древних фресок. Но Мирче, при всей его трезвости, чужд аскетизм. История развития его чувств к Анжеле — яркое тому свидетельство. По своей природе Мирча — гуманист. В условиях острой классовой борьбы его гуманизм порою кажется анахронизмом. И все же он оправдан не только логикой характера самого Мирчи, что, конечно, очень важно, но и логикой всех великих революций, движущей силой которых были не столько жестокость и насилие, сколько гуманизм. А то, что происходило в молдавской деревне в 1946–1947 годы, можно с полным основанием назвать революцией. То была подлинная революция в сознании людей, ломающая старое и создающая новое мировоззрение у молдавского крестьянина, меняющая его оценку всего окружающего. И Мирча, как настоящий коммунист, хорошо понимающий нужды и чаяния тружеников земли, старается не только помочь крестьянам в эти трудные годы, но и правильно нацелить своих товарищей на понимание этой сложной обстановки, не допускать перегибов ни в большом, ни в малом. Отсюда ясно, насколько сложной и интересной по материалу оказалась роль Мирчи. И Шкуря, как показал фильм, справился с ней неплохо.

Несколько беднее драматургический материал достался на долю актеров Леонида Неведомского (Степан) и Юрия Горобца (Павел). И если Неведомский еще находит какие-то детали, помогающие зрителю понять этот характер, то у Павла — Горобца это чаще всего лишь форма сотрудника НКВД, которая в какой-то степени призвана определить и характер этого человека. Смерть Павла была своего рода протестом против недоверия к людям.

— Так, говоришь, не будешь сдавать поставку! ("ГОРЬКИЕ ЗЕРНА").

Говоря о центральных ролях фильма, было бы несправедливо умолчать о тех, кому достались роли второго плана, но без которых фильм не был бы тем, чем он есть. Это, в первую очередь, Марика Балан, актриса московского театра "Ромэн", чья Васи луца надолго запомнится всем, кто увидел фильм. Это и Григоре Григориу, уже знакомый многим по картине Эмиля Лотяну "Красные поляны". И хотя черты характера Саввы из "Красных полян" и Андрея из "Горьких зерен" имеют много общего, актерская техника Григориу в новом фильме намного выросла.

Неожиданно блеснул комедийным дарованием Думитру Маржине в роли секретаря сельсовета Штефэнела, подтвердил свое право на серьезные роли Михаил Бадикяну.

Картина "Горькие зерна" — важный творческий шаг в биографии ее авторов — Валерия Гажиу и Вадима Лысенко. Этот фильм важен прежде всего тем, что оба они впервые обратились к теме столь большого гражданского звучания и нашли для него выразительные средства, близкие и понятные каждому зрителю. При этом нужно заметить, что, делая картину для широкого зрителя, авторы отнюдь не упрощают выразительных средств кинематографа. Вряд ли кто останется равнодушным, увидев кадр, где запоздалый дождь, словно непрошеный гость, приходит на единственную в селе свадьбу и своими тяжелыми, как сапожище, каплями, лихо отплясывает на пустых столах веселую сырбу. Не забудутся и мастерски сделанные массовые сцены, в которых каждый крестьянин-статист стоит хорошего актера.

Но, отдавая дань уважения мастерству авторов, мы вправе предъявить к их произведению претензии, касающиеся глубины показа тех сложных процессов, что происходили в тогдашней деревне. Локализация повествования, о которой говорилось в начале этой главы, отнюдь не означает его упрощения.

В "Горьких зернах" атмосфера повествования предельно сужена. Не все типическое, что было в те годы характерным для молдавской деревни, нашло свое отражение в фильме. Один из основных идейных просчетов авторов состоит в том, что трое коммунистов, как бы сильны они ни были, выглядят в картине несколько изолированными. Мы не видим здесь их активных помощников, а в жизни они были. Однорукий же фронтовик, олицетворяющий актив села, мало убедителен.

Борьба с бандитизмом, столь тщательно обыгранная авторами, в целом для Молдавии не была столь уж характерной. Очевидно, она привлекла авторов своей зрелищной стороной, как и танец папарудиц. Трагедия тех лет была в голоде, во многих организационных неполадках, которые вызвали справедливое недовольство у крестьян и на некоторое время затормозили социальные преобразования, начавшиеся в деревне, и которые враги использовали для борьбы с советской властью.

Трудно согласиться и со сверхоптимистическим, этаким розовым финалом фильма: Мирча бредет по бескрайним полям пшеницы, рвет и торопливо растирает колоски, жует сырые горькие зерна. Весь строй фильма, мужественный по своему звучанию, противоречит этой идиллической концовке.

В целом же новая работа молдавской студии стала явлением положительным. В "Правде" накануне открытия январского (1967) пленума Союза кинематографистов СССР, посвященного развитию национальных кинематографий, лауреат Ленинской премии Чингиз Айтматов писал:

"Среди новых художественных кинолент, созданных в республиках в самое последнее время, мне бы хотелось выделить молдавский фильм "Горькие зерна" (авторы сценария и постановщики В. Гажиу и В. Лысенко), повествующий о трудном пути послевоенной молдавской деревни.

Нам еще порой приходится сталкиваться с идеализацией всего национального, как некоей незыблемой исторической категории. А ведь национальное может быть революционным и контрреволюционным, социалистическим и буржуазным, прогрессивным и реакционным фактором в развитии исторических и культурных судеб народа.

В "Горьких зернах" эта проблема нашла, по-моему, правильное выражение. Любуясь здоровым народным духом, трудолюбием и мудростью народа, уважая его национальное самосознание и традиции, авторы в то же время борются против его же отсталых и косных взглядов, предрассудков и заблуждений, против всего, что оказалось враждебным новому в классовой борьбе за переустройство жизни.

В фильме, на мой взгляд, хорошо проявилась социальная сторона национального"[16].

К этому хочется только добавить, что зерна, брошенные руками Гажиу и Лысенко на ниву молдавской кинематографии, обещают в будущем добрые всходы.