Путешествие в Талех

ВЕРНЫЙ СОРАТНИК СЕИДА МОХАММЕДА

Одной из главных целей нашего посещения Бохотле-ха была встреча с бывшим повстанцем, дервишем Мо-хамудом Хошем, одним из соратников сеида Мохаммеда. Нам еще в Могадишо говорили, что он очень стар и болен и что вряд ли нам удастся с ним встретиться. Хош кочевал со своими верблюдами где-то в районе Бохотлеха, и мы сразу же по приезде попросили местные власти помочь его разыскать. Здешний сержант «оседлал» один из наших лендроверов и умчался на нем в буш на поиски Хоша. И вот уже поздно вечером, когда закончился товарищеский ужин с представителями местных властей, Лендровер возвратился, и мы увидели бывшего повстанца, знаменитого Мохамуда Хоша.

Перед нами предстал довольно бодрый, сухощавый старик с пронизывающим собеседника взглядом. На вид ему лет восемьдесят. На следующее утро, когда его рассказ начали записывать на магнитофонную ленту, он первым делом заявил:

— Мне сто один год. Да, да, сто и еще один, так и запишите.

Так мы и записали. Мы опасались, что старый дервиш неодобрительно отнесется к тому, что его голос будут записывать. Еще в Могадишо «знатоки» нас предупредили, что у сомалийцев-кочевников вызывают настороженность даже блокнот и карандаш в руках европейца. Но за все пять месяцев работы экспедиции никто из нас ничего подобного не наблюдал. И Бохотлех не был исключением. Рассказ Мохамуда Хоша о восстании дервишей продолжался… два дня. И полностью был записан.

Все мы остались довольны. И мы, и Хош. Довольны были и секретарь «райисполкома» с набаддонами. Они настолько были довольны встречей и беседами с первыми советскими людьми, посетившими Бохотлех, да еще с целью написать правдивую историю сомалийского народа, что предложили нам самый дорогой подарок — сомалийскую девушку в жены, в соответствии с традиционным мусульманским обычаем. Полушутя, полусерьезно. В таком же полушутливом тоне и мы, поблагодарив, отказались. И опять все были довольны.

Все было бы хорошо в Бохотлехе, если бы не комары. Полицейский сержант, размещавший нас в доме районного комиссара, искренне огорчился, узнав, что мы легкомысленно пренебрегли делагилом — противомалярийными таблетками, и тут же снабдил нас ими. Обе ночи, проведенные в Бохотлехе, мы практически не спали из-за непрерывно гудевших кровопийц. Мы жгли дымящую спираль, которая, судя по надписи на упаковке, должна была отогнать комариную напасть, но комары что-то плохо реагировали на эти «благовония». Зато сами мы от них задыхались. Пробовали, подобно лейтенанту Ахмеду, с головой укрываться одеялом — не вышло: слишком душно. Так и мучились две ночи. Таблетки, правда, глотали.

Бохотлех — небольшой городок. Преобладающий тин построек — небольшие одноэтажные глиняные дома, обмазанные белой известью. При каждом доме небольшой дворик, часто с навесом. Здесь всегда прохладно, и эта часть дома обычно служит для приема гостей. Жители города проводят все время на улице, поэтому Бохотлех производит впечатление очень населенного и оживленного города. В какой-то степени так оно и есть. Через Бохотлех проходит дорога с севера, из Лас-Анода, Эригаво и восточных районов страны в Бурао и западные области. Поэтому в городе всегда много приезжих.

При нас Бохотлех готовился к празднованию второй годовщины революции 1969 года. На здании местной администрации висело распоряжение городских властей, предписывающее привести в порядок улицы. Деревья обкладывали-камнями, красили в белый цвет. Маршировали школьники — готовились к демонстрации.

На одной улице мальчишки, свободные от предпраздничной репетиции, гоняли в клубах пыли тряпичный мяч. При этом юные футболисты не обращали никакого внимания на то, что их мяч то и дело пересекал сомалийско-эфиопскую границу. По рассказам местных жителей, никаких эфиопских пограничников нет ни здесь, ни на много миль к югу, то есть по ту сторону границы. Граница здесь — понятие весьма условное, и никто ее не замечает. По ту сторону границы, в Огадене, тоже живут сомалийцы, кочевники же вообще не признают никаких рубежей, а идут со своими стадами туда, где выпали сезонные дожди и зазеленели пастбища. При появлении эфиопских сборщиков налога на скот они уходят из Огадена на север, тем более что в Сомали такого налогообложения вообще не существует.

Из Бохотлеха в Бурао идут две дороги: одна, через Кирит, горная и, по мнению наших шоферов, не очень удобная, другая — сначала вдоль границы, а потом на север. Выбираем вторую. Прямая как стрела просека через буш. Это и есть дорога. По пути видим несметное множество, буквально тысячи, термитников самых причудливых форм. Впечатление такое, будто мы на огромной выставке абстракционистской скульптуры. Среди термитников попадаются очень высокие, в два-три человеческих роста.

Часто встречаются небольшие искусственные водоемы — уары. Проблема воды всегда была жизненно важной для сомалийских кочевников. Строительство уаров, или, как их еще называют, баркадов, было издавно распространено в Сомали. В настоящее время правительство всячески поощряет создание таких водохранилищ местными жителями. Им выделяют специальные участки, желающих строить освобождают от налогов. Обычно баркад строит семья, состоящая из братьев, ведущих совместное хозяйство. Есть семьи, владеющие несколькими баркадами в разных местах. Часто воды в баркаде хватает лишь для семьи, построившей его, но иногда воду продают. В сухой сезон бочка воды стоит двадцать пять шиллингов, в дождливый сезон — пять. Много баркадов разбросано по дороге от Бохотлеха до Бурао. И возле каждого — небольшой придорожный поселок. Жизнь сомалийского кочевника тесно связана с такими поселками.

Это своего рода небольшие торговые центры, куда стекается кочевое население, чтобы купить продовольственные товары, выпить чашку чая, узнать новости и вечером или на следующий день уйти опять в район своего кочевания.

В таких поселках всегда можно купить сахар, чай и другие продукты. Здесь часто останавливаются шоферы. Хозяин чайной, именуемой по-английски ти-шоп, нередко сам — бывший кочевник, и чаще всего его семья по-прежнему кочует со стадами где-нибудь поблизости, а он здесь подрабатывает. В одной из таких ти-шоп мы остановились пообедать. Поселок назывался Вараби, мы же между собой перекрестили его в «Воробья». «Воробей» остался в памяти не только из-за названия. На его северной окраине росло очень высокое дерево, необычное для здешней флоры. На верхушке дерева был укреплен сомалийский государственный флаг — голубое полотнище с пятиконечной белой звездой посредине. Жители поселка с гордостью показали нам свою достопримечательность.

За время путешествия мы часто встречались с проявлениями национальной гордости сомалийцев. При нас был принят декрет о том, чтобы во всех сомалийских кинотеатрах перед началом фильма на экране в течение нескольких минут демонстрировался государственный флаг страны и звучал гимн Сомалийской Демократической Республики. При этом зрители были обязаны вставать.

К вечеру мы добрались до Бурао, завершив, таким образом, кольцевой маршрут до наступления рамадана и до празднования годовщины революции 21 октября. Оба они начинались на следующий день.