Путь в Империю

Глава шестая Пассажиры

А дальше, как, оказалось, были погребение и прощание.

Изначальная численность команды «Каракатицы» составляла около трех десятков матросов. Но на момент нашей отправки она насчитывала две дюжины человек, включая капитана и заклинателя ветров. После нападения пиратов матросов в живых осталась примерно половина от прежнего состава. Девять погибло, в том числе заклинатель и рулевой, и семеро было ранено. Один из них тяжело, но Каладан сказал, что угрозы смерти нет, и парень поправится. И все же сейчас тела погибших, бережно завернутых в парусину и выложенных вдоль борта, нагоняли тоску, пока капитан читал над ними прощальную речь.

Несколько дней назад я потерял своих друзей, и теперь вновь гляжу на трупы. И хотя со многими из них я познакомился лишь вчера во время празднества, но все они показались мне отличными ребятами. А сейчас многих из них нет. Да, я видел смерть и раньше, но тогда она касалась абсолютно незнакомых мне людей, и мне до них не было дела. Грустно.

Если бы, ворвавшиеся на палубу пираты, не встретили сопротивление от галлеанцев, жертв могло оказаться больше. Но королевские солдаты оттянули на себя большую часть вражеских бойцов. А иначе, может быть среди них лежал бы и я… Так хватит рефлексировать! Я встряхнул головой, отгоняя скорбные мысли и огляделся.

На палубе собрались практически все, кто находился на корабле: Джайна с Дунканом, свободные от вахты матросы, галлеанские солдаты, сэр Ганелон, уже менее бледная Дисайлин, поддерживаемая Каладаном, даже наши нелюдимые пассажиры. Правда, из них, по ставшей уже традиции, тут присутствовал лишь парень — девица осталась внизу.

При нормальном свете я в коем-то веке, наконец, смог рассмотреть его. Невысокий, на голову ниже меня. Темноволосый и худощавый. Ничем не примечательное безусое смуглое и невыразительное лицо. Одет парень был тоже не броско — серый кафтан, темные штаны и сапоги с загнутыми к верху носами — в такой одежде ходит половина населения султанатов. Глазу не за что зацепится. Из парня бы вышел отличный соглядатай.

Я посмотрел на капитана. Он как раз заканчивал.

— … Да упокоят волны их тела, да упокоят духи их души! — произнес Румо последние слова своей речи и дал сигнал команде.

Двое матросов ловко подняли первое, завернутое в парусину тело, и аккуратно положили его на трап. Миг и оно соскользнуло за борт. Вскоре аналогичным образом за ним отправились оставшиеся восемь.

— Да упокоят волны их тела, да упокоят духи их души! — мысленно повторил я, а затем почему-то добавил. — Да хранит свет ваши души, ребята!

После церемонии все молча разошлись по своим делам, и жизнь на судне снова потекла своим обычным чередом. Разве что хлопот у матросов стало больше. Румо практически безвылазно теперь стоял у штурвала. Иногда его сменял один из пожилых матросов. Он, как, оказалось, тоже обладал навигацкими навыками. Остальных едва хватало на то, чтобы в отсутствии заклинателя справляться с парусами. Это раньше заклинатель, управляя потоками и парусами, мог практически в одиночку управлять судном, теперь же приходилось плыть по старинке. Надеясь на волны, ветер и удачу.

Никогда не поздно учится чему-то новому, да и лишние тренировки, чтобы тело оставалось в тонусе, не помешают. Потому, я от скуки начал помогать команде. Вместе с остальными карабкался по канатам и реям, ослаблял и натягивал парусину. И судя по тому, что никто из них не жаловался — получалось у меня неплохо.

Наконец этот ужасный день завершился.

Служанка поставила на стол наш заказ и стремительно удалилась, словно растворилась в воздухе. Шрам потер руки и жадно набросился на мясо, проигнорировав бобы — зелень мы обычно оставляли эльфийке. Следуя его примеру, я выбрал наиболее сочный кусок но, прежде чем отправить его в рот, посмотрел на Змейку. Похоже, что она к еде даже не собиралась притрагиваться.

— А ты почему не ешь?

— Почему, Дик? — вместо ответа спросила Змейка.

— Что «почему?» — не понял я.

— Почему ты спас ее?

— Кого? — по-прежнему недоумевал я. Шрам оторвался от еды и посмотрел на нас.

— Эту волшебницу из империи. Джайну. Почему ты спас ее, а не меня?

— …

— Почему, Дик? Почему ты предал меня? Я так надеялась, а ты… Ты позволил ему убить меня, когда мог спасти…

— Я… Я не знал… Я думал… Я думал ты сможешь за себя постоять… Ты всегда была такая…

— Ложь! — вскричала Змейка, перебив мои жалкие оправдания. Ее лицо исказила гримаса ярости и боли. Она вскочила из-за стола. Стул со стуком опрокинулся назад. — Все ложь! Ты влюбился в нее! Именно из-за этого ты погубил нас со Шрамом. Мы тебе мешали!

В глазах эльфийки зажглись зеленые огоньки. В руках со скрежетом полыхнуло ядовитое пламя, но вместо жара от него несло лютым холодом.

— Нет. Это не так! Да, скажи ты ей… — в отчаянии я обратился за помощью к Шраму. Он, наверняка знает, как успокоить свою подругу.

Но его не было. Зал трактира тоже куда-то исчез. Сейчас тут были только я, Змейка и стол между нами. И пламя. Ядовитое. Холодное. Оно стремительно набросилось на меня. Я сопротивлялся, как мог, вцепился в стол, но пламя со скрежетом затягивало в себя. Поднял глаза — Змейка зло усмехалась…

Я проснулся, дрожа от холода, и несколько мгновений не понимал, где нахожусь. Темнота. Плеск волн за бортом. Плавное покачивание… «Каракатица»!

Фу-ух. Это сон. Снова дурной сон. Как тогда в горах. С Ричардом.

Внезапно раздавшийся тихий скрежет едва не заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. А это уже был не сон. Звук шел со стороны дверей. Осторожно скосил туда глаза. Лунного света из иллюминатора вполне хватило рассмотреть, как на полотне двери в районе засова извивается что-то длинное и узкое, напоминающее веревку.

Похоже, к вору пытаются проникнуть под покровом ночи другие воры. Как иронично.

Первой мыслью стало поднять шум и спугнуть наглеца. Но, во-первых, так я могу и не узнать, кто этот дерзкий тип, а, во-вторых, возобладал профессиональный интерес. Мне еще не доводилось встречать такое устройство для вскрытия засовов с внутренней стороны. Неизвестное приспособление чем-то напоминало длинный ус или толстую проволоку и было просунуто снизу — в щель между полом и дверью. Сейчас оно словно вьюн поднялось по полотну и обвило щеколду, но сдвинуть ее почему-то не могло.

И все же рано или поздно ему это удастся, потому, стараясь не шуметь, свесился с верхнего яруса и взглянул на Дункана — отвернувшись к стене тот спокойно себе сопел и явно ничего не слышал. Взял подушку, которую мне предоставили после моего купания со змеем, и не без удовольствия швырнул ее в телохранителя. Близнец и глазом не повел. Вот же гад.

Ладно. Придется все делать самому. Осторожно, боясь спугнуть взломщика, соскочил на стоящий рядом рундук, протянул руку и потряс Дункана за плечо, приготовившись прикрыть ладонью его рот, в случае если близнец спросонья начнет задавать вопросы. Он не шелохнулся.

Давай, просыпайся, засранец.

Ударил в плечо. Не сильно, но ощутимо. Реакции не было. Рванул Дункан на себя и перевернул на спину. Глаза закрыты, а дыхание даже не сбилось. Хаос, а это уже не смешно. Вдруг вспомнился холод, который почувствовал, перед тем как проснуться.

Магия! Обычно от нее меня и берет озноб.

И тут же, словно озарило. Чары сна! Мы сами же иногда пользовались чем-то подобным, а сейчас вот кто-то наложил их и на нас. На меня не подействовало, а вот Дункан попал под раздачу.

Хаос! Хаос! Хаос! Дело начинало принимать серьезный оборот. На Дункана теперь надежды нет, и опять, как тогда в башне Кастора придется разбираться самому.

Осмотрелся в поисках оружия. Затем перекинул через голову, лежащую тут же дункановскую перевязь с мечом, и подхватил прислоненный к рундуку арбалет. Не мой чудесный и укороченный — для того сейчас просто не было болтов, — а обычный, каким была вооружена команда «Каракатицы». После нападения пиратов мы стали хранить пару самострелов у себя в каюте. Капитан не возражал.

Бросая беспокойные взгляды на щеколду — та потихоньку начала поддаваться усилиям наглеца — взвел тетиву. Просто великолепно, что поленился вчера снять ее с дуг. Вложил стрелу и едва успел достигнуть противоположной стены, когда запорный механизм, наконец, вышел из скобы. Да я везунчик, Хаос побери!

С тихим скрипом дверь распахнулась и через порог уж слишком уверенно перешагнула темная фигура. Узнал ее сразу — таинственный сосед-затворник. И почему я не удивлен?

Приставил арбалет к виску ночного визитера и прошептал.

— Сюрприз!

Парень удивленно замер. Такого поворота событий он явно не ожидал.

— Поговорим?

— Что? Как ты…

— Заткнись! Здесь вопросы задаю я! Кто такой?

Сколько К'Сон себя помнил, он всегда спорил с напарницей. Но это не было чем-то хорошим или плохим. Вовсе нет. Такова была их сущность. Кто-то называл их доппельгангерами, кто-то перевертышами, кто-то оборотнями, кто-то меняющими-облик, кто-то метаморфами. Сами же они предпочитали себя называть аллазинтропы. Изменяющиеся люди. И мало что общего имели с вышеперечисленными существами.

Общая численность аллазинтропов даже во времена создания и расцвета этого мира была не высока, потому они не смогли занять свою собственную нишу. И пришлось приспосабливаться. Благо K'Сиг-Дувар, создавший их когда-то, сам не отличался постоянством. Пришел, огляделся, забросил в свежий мир собственное семя жизни и ушел, как и многие демиурги до него, предоставив свое творение им самим.

Но те его помнили, потому и в своих именах старались упомянуть. Во всяком случае так К'Сону и К'Сан рассказывала когда-то Старшая-в-Роду, хотя тот не понимал, как же аллазинтропы могут помнить K'Сиг-Дувара, если их самих еще не было и было только «семя»? Но Старшая-в-Роду лишь усмехалась наивным вопросам мальчишки.

Спустя годы К'Сон получил, наконец, ответ на свой вопрос: частица создателя жила в каждом из его творений, именно поэтому они были не постоянны. Да, их всегда было мало, но их способность к адаптации и возможность принимать практически любую форму не дало малочисленной расе сгинуть под натиском других рас Сирраны. Точнее они сгинули, но растворившись среди них. И даже сами аллазины при случайной встрече порой не знали кто перед ними: сородич или представитель другой расы.

Но К'Сан и К'Сон давно держались вместе и вполне могли отличить друг друга среди сотен других. Ну а их спор? А он помогал принять верное решение: К'Сон всегда был склонен к импульсивным решениям, К'Сан наоборот осторожничала и предпочитала сначала все взвесить. Вместе им удавалось нащупать золотую середину.

Так было, когда началась Охота: поначалу слуги чужака Сол'Хана выкрали Око у одного из Великих, потом другой Великий отобрал Око у воров, затем сам Сол'Хан отобрал Око у второго Великого. Отобрал, чтобы тут же слуги первого Великого похитили Око из под его носа и повезли назад. Ну а затем Сол'Хан дал возможность всем принять участие в охоте. К'Сон сразу захотел вступить в игру, но К'Сан высказалась против этого, предоставив людям из заморской империи первыми делать ход. Как показало дальнейшее развитие событий — напарница оказалась права. В дело вступил кто-то третий, и в итоге один из имперцев-единомышленников пал. И не исключено, что на месте лорда Атолла мог оказаться кто-то из аллазинов.

Так было и когда похитители благополучно достигли их владений, и созданиям K'Сиг-Дувара предстояло сделать свой ход. И они сделали.

К'Сан, от рождения обладающая ментальными навыками, приняв облик одного из нагов, пробудила глубинного змея. Наведя ужас на побережье, змей должен был задержать похитителей на суше. Однако те, каким-то образом все-таки смогли нанять корабль до Империи. Пришлось аллазинам лично выходить на сцену.

Приняв людскую форму, им удалось попасть на корабль вместе с беглецами. А как только судно вышло в море, К'Сон сразу же предложил напарнице разобраться с похитителями, но К'Сан не поддержала идею. Участь лорда Атолла удерживала ее от необдуманных поступков, а невозможность почувствовать артефакт — навевало на размышления. Напарница решила бить наверняка, и предлагала сделать ход, только тогда, когда они обнаружат у похитителей Око. А, кроме того, К'Сан беспокоил тот, кто сорвал переговоры с нагами. Да, это происшествие сыграло аллазинам только на руку, но сам факт постороннего вмешательства — намекал об осторожности. Пришлось К'Сону согласиться.

С этих пор К'Сан практически безвылазно сидела в каюте, с помощью различных методик и заклинаний пытаясь обнаружить Око, а он периодически выходил на палубу, изучая обстановку и присматриваясь к потенциальным противникам. И не сказать, чтобы они его уж слишком впечатлили. Воинов он не принимал в расчет вообще — разобраться с ними проблем не представляло, так что опасными оказывались только три мага. А скорее только двое из них — аэроманты мужчина и женщина. Третьего же, старика можно было всерьез не рассматривать, тот оказался пиромантом и пребывал среди чуждой стихии.

Из аэромантов более опасным магом казалась женщина, мужчина — корабельный заклинатель особо сильной угрозы не представлял, но вполне мог доставить хлопот. А вот женщина… впрочем, даже ее магический потенциал не смог бы сравниться с потенциалом К'Сан, а уж против объединенных сил аллазинтропов у человека не было ни малейших шансов.

И все же, несмотря на это, К'Сан медлила — что-то ее смущало, но сформулировать что она не могла. Терпение К'Сона же заканчивалось. Быть где-то в двух шагах от Ока и не иметь возможности к нему прикоснуться — было тем еще мучением. Поэтому аллазин иногда начинал проявлять личную инициативу.

Когда «Каракатицу» атаковал их глубинный змей и почти все пассажиры были на палубе, он сам, приняв форму чайки, проник в незапертую соседскую каюту и попытался обыскать вещи соседей. К несчастью его спугнул один из ее обитателей, черноволосый паренек, как потом узнал К'Сан, того звали Дикрамом, и обыск не был завершен.

К'Сан надеялась, что змей потопит корабль и они затем, отогнав морского зверя, в спокойной обстановке на морском дне обыщут его трюм за трюмом, каюту за каютой. К несчастью змей оказался повержен, причем его сразил тот самый черноволосый юнец, и план не удался. Была ещё мысль, самим потопить корабль, но необходимость потом самостоятельно, а не на спине змея, как планировалось ранее, добираться вплавь до берега — не прельщала.

А на следующий день их атаковали пираты. Аллазинтропы не приняли участие в битве, чтобы невольно не выдать себя. Но вполне были готовы, в случае чего либо разобраться с пиратами, либо договориться с ними. Ни в том, ни в другом необходимости не возникло.

К вечеру того же дня, К'Сан, наконец, признала, что она не может обнаружить магический фон Ока и стоит перейти к варианту К'Сона. Пришла пора аллизинтропам заявить о себе.

Едва на море опустилась ночь, а большая часть команды ушла на покой К'Сан и К'Сон обрушили на судно сонные чары. Оба не пожалели сил и вложили по максимуму своих возможностей, чтобы заклятие наверняка преодолело все потенциальные пассивные и активные магические защиты, в случае если они присутствуют на магах. Короткая проверка показала — что операция прошла успешно: ни одна защита на корабле не устояла перед объединенной мощью двух аллазинтропов. Пришла пора, перейти ко второму этапу операции. Потенциальные каюты с местонахождением Ока были известны заранее, потому К'Сан занялась дальней угловой каютой, а К'Сон той, которая напротив.

Вышибать дверь было нецелесообразным — возможно им еще какое-то время придется побыть на этом корабле, а потому обыск решили провести тихо. Трансформировав правую руку в длинный и узкий стебель, К'Сон аккуратно просунул ее под дверь каюты и нащупал запорный механизм. К сожалению, данное строение руки не располагало к физическим усилиям, поэтому аллазину пришлось повозиться. Кстати, К'Сан справилась быстрее него, и уже проникла внутрь соседской каюты. Но он всегда знал, что она ловчее и не был удивлен. Распахнув, наконец, свою дверь, К'Сон, будучи уверенным в своих сонных чарах, спокойно переступил порог каюты и тут же ощутил нечто холодное и острое у виска.

— Сюрприз! — прошипел злобно кто-то сбоку. — Поговорим?

— Что с моим другом? — спросил я и для острастки посильнее ткнул острием стрелы в висок ночного визитера.

— Спят, — немного помолчав, ответил тот.

Спят. Во множественном числе… Они всех усыпили что ль?

— Все спят? — недоверчиво спросил я.

— Да, все.

Хаос!

— Где твоя подруга? И чего вам надо?

— Отдайте Око, и останетесь живы! — проигнорировал он мой второй вопрос.

— Ты не в том полож…

— К'Сон? — раздалось вопросительное со стороны каюты Джайны, и я не договорил. Хаос! Джайна и принцесса у них в руках.

Тут какое-то движение внизу привлекло мое внимание. Быстро скосил взгляд. У неудавшегося вора вместо правой кисти, был змееподобный отросток, который он сейчас как раз осторожно вытаскивал из-под дверей. Миг, и я с ужасом осознал, что это такое. Тот самый длинный ус, заинтересовавший меня.

Это не человек! Опасность!

Мысль еще не успела сформироваться, а я уже рефлекторно спустил рычаг. С мерзким чавканьем стрела пригвоздила голову визитера к двери. В лицо брызнуло чем-то мокрым. Меня чуть не стошнило. Захрипев, тот засучил ногами и забился в конвульсии, пытаясь руками вытащить стрелу из головы. Живучий гад…

— К'Сон! — закричал женский голос.

Быстро отведя взгляд от жуткой и кровавой картины, я отбросил арбалет, вынул меч и выскочил в коридор. И тут же столкнулся с женщиной, выбежавшей из каюты Джайны. В полумраке я ее не рассмотрел, но понял, что это наша таинственная пассажирка.

— Замри, тварь! — закричал я грозно и ткнул острием в сторону девицы.

Она лишь злобно оскалилась (только не спрашивайте, как я это рассмотрел в темноте — просто понял) и выбросила вперед обе руки. Две жгучие молнии ударили в меня, но обдали лишь холодом.

— Ах, ты ж, сука! — Я взмахнул мечом, но девка проворно отскочила назад, уперлась спиной в стену капитанской каюты, а в следующую минуту у нее в руках что-то блеснуло. Вместо кистей рук показались громадные когти, а потом внезапно она и сама начала трансформироваться: тело прогнулось, лицо стало вытягиваться.

Оборотень!

Не дожидаясь окончания трансформации, я подскочил и рубанул изо-всех сил. Но клинок встретился с когтями монстра. Ударил еще раз — и снова чудовище подставило свои стальные когти, а потом пришлось уже мне отскакивать, уклоняясь от ответного удара.

— Убю-ю-ю-ю! — жутким голосом взвыла девушка-оборотень. А я вдруг понял, что с одним мечом, против нее в трансформе мне ловить нечего. Мелькнула мысль, запереться в ближайшей каюте, но тогда в их руках останутся Джайна и Дисайлин, если они еще живы, конечно. Нужно скорее увести тварь отсюда.

Я развернулся и побежал к выходу.

— К'Со-о-о-он! — донеслось отчаянное позади, и я невольно обернулся. Трансформация полностью завершилась, но оборотень не погналась за мной, а стояла возле каюты и смотрела на тело своего приятеля, все еще бившегося в конвульсиях. Потом отвела глаза, встретилась взглядом со мной и яростно проревела. — Сожр-у-у-у-у!

Волосы встали дыбом, а по спине побежали мурашки. Не позволяя оцепенению возобладать надо мной, я закричал, распахнул дверь и вывалился на палубу. Ночь и свежий морской воздух дарили умиротворение. Однако мне было не до него.

— Тревога-а-а-а! — заорал во все горло.

Судно встретило тишиной. Окинув взглядом, пустую палубу, убрал меч в ножны, бросился к вантам[16] и со всей возможной скоростью полез по ним на бизань-мачту[17]. Пока карабкался, посмотрел на квартердек. Оба наших вахтенных лежали на досках возле штурвала и храпели — судном никто не управлял. Хаос! Похоже, парень с девицей накрыли чарами весь корабль.

Когда преодолел четверть пути до марсовой площадки, дверь юта с грохотом распахнулась, и на палубу стремительно выскочил оборотень. Теперь при свете луны и звезд я смог рассмотреть его или ее хорошенько.

Пожалуй, назвав это создание оборотнем, я поторопился. Нет, не то чтобы тварь не была оборотнем — была, конечно же. Просто для меня оборотень всегда ассоциировался именно с волком. Но данная тварь сейчас больше всего напоминала огромную пантеру: черную, свирепую и клыкастую.

Привстав на задние лапы, монстр повертел головой по сторонам, принюхался и задрал голову. Затем опустился на все четыре лапы, присел, сжавшись словно пружина, и прыгнул. Когти располосовали воздух в метре ниже от меня.

Уф. Недолет.

Я ускорился.

Поняв, что ему меня не достать, монстр снова начал трансформироваться. Между тем, я добрался до марса и перевалился на площадку. Перевел дух и жадно вцепился в специально расположенный здесь влагонепроницаемый дежурный чехол с луком и стрелами.

Трясущимися от волнения руками стремительно расчехлил оружие. Распаковал тетиву. Стал натягивать на плечо. Пока работал, посмотрел вниз на тварь. Оборотень не полез следом, а стал отращивать крылья.

Хаос! Только этого мне еще не хватало.

Закончил, быстро наложил стрелу и привстал, собираясь всадить ее в тварь, но той уже на месте не было. Хаос! Хаос! Хаос!

Вскинул лук в звездное небо, выискивая угрозу. Повел из стороны в сторону.

Пусто.

— Цыпа-цыпа-цыпа… — тихо прошептал, успокаивая натянутые как тетива нервы.

Прикинул, откуда бы я напал на месте оборотня: со спины вряд-ли — там парус… значит… Развернулся вправо и тут краем глаза заметил движение с другой стороны. Хаос! Не угадал.

Темная тень обрушилась слева и сверху. Спустил стрелу почти в упор, потом меня сшибло мощное тело крылатого зверя. Грудь и плечо обожгло болью, а затем мы рухнули с площадки. Мой крик и рев твари слились воедино. Снова удар в живот. Да такой что аж вышибло дух. Крик захлебнулся. Где-то раздался треск рвущихся парусов и звериный вой.

Когда пришел в себя обнаружил, что свешиваюсь поперек рей-мачты[18], проходящей как раз под марсовой площадкой — вот свезло, так свезло, — а бок и грудь жутко болят. Посмотрел вниз. Оборотень, в отличие от меня оказался менее удачен и сейчас лежал внизу, вяло шевелясь, — похоже, знатно приложился об палубу.

Перекинув ногу через рею и оседлав ее, я привстал и чуть не взвыл от боли. Рубаха на груди была располосована на пропитавшиеся кровью лоскуты, грудь посечена. Все-таки зверюга меня достала. Света звезд не хватало, чтобы оценить серьезность ранения, но как говорил когда-то Шрам: «Болит — значит жив». Да, хаос побери, я выжил.

Морщась от боли, пополз по рее к бизань-мачте. Вставать на ноги даже не пытался — я сейчас был не в том состоянии, чтобы держать равновесие. Добравшись — перевел дух. Дотянулся до вант и стал медленно спускаться, поглядывая вниз. Оборотень лежал на том же месте и не двигался. Значит все-таки неудачно упал: видимо превратиться в кошку, даже в крылатую, еще не означает по умолчанию получить и ее навыки.

Пока спускался, искал глазами лук и нашел его лежащим в двух шагах от бизань-мачты, рядом рассыпались и стрелы. Потихоньку стал смещаться в ту сторону. Тварь все еще не шевелилась. Сдохла?

Осторожно, стараясь не шуметь, спустился, подобрал лук и пару стрел. Зажал одну в зубах, вторую наложил на тетиву. Попытался натянуть, но боль в груди чуть не свалила меня. Подождал, пока боль отступит, резко выдохнул, стиснул зубы и выстрелил на разрыв.

Промахнулся.

Наложил вторую. Вдохнул. Выдохнул. Выстрел. Было уже не так больно.

Стрела вонзилась аккурат в хребет твари. Та вздрогнула, взвыла и, внезапно, снова стала трансформироваться. Хаос! Живая еще.

Я огляделся и заметил поблизости на стене юта масляный фонарь, висевший на крюке. Идея родилась сразу. Добежал, снял его, проверил уровень масла. Не поленились вахтенные, наполнили достаточно — это хорошо. Бросился к монстру, тот уже втянул в себя крылья и теперь выгибался, словно бы сжимаясь в комок. В кого он там превращается, я рассматривать не стал, открыл заслонку и выплеснул горящее масло прямо на оборотня. Полыхнуло. Уши разорвал жуткий вой.

Объятая пламенем тварь тут же вскочила, оказавшись в форме непонятного человекоподобного существа. За мгновенье до этого я подпрыгнул и вцепился руками в свисающие разорванные когтями лоскуты паруса. Боль в груди вновь напомнила о себе, но отвлечься себе на нее не позволил и ударил, рванувшего было прочь, горящего оборотня двумя ногами. Тот отлетел на фальшборт, перевалился через него и, продолжая выть, рухнул в море.

Можно было еще сказать твари напутственную речь, но сил уже не было. Отпустив руки, устало присел на палубу. Вдруг дверь юта распахнулась и на палубу пошатываясь, вышел мой ночной гость. Хаос! Не сдох, мерзавец.

Я вскочил, вцепился в ванты, собираясь снова лезть наверх — одного оборотня на сегодня для меня было предостаточно. Но парень вместо смены формы вдруг мгновенно материализовался передо мной и ударил кулаком. Меня отшвырнуло назад к юту. Ух! Словно молотом приложило. Сполз по стене вниз.

Почему я не потерял сознание от столкновения со стеной, наверное, только Ландазару известно. Попытался встать, но парень снова материализовался рядом и пнул изо всех сил. Рефлекторно прикрылся. Кое-как удалось смягчить удар, зато отбил себе руки. Ожидал очередного пинка, но вместо этого услышал:

— Где, К'Сан?

Парень навис надо мной и одна из его рук превратилась в когтистую лапу. — Отвечай, человек!

— Кто? — прохрипел я. Какая еще к хаосу ксан? Его же Око интересовало.

— Моя напарница! Где она?! Говори, живо!

А… вон ты о чем… Поднял ладонь с оттопыренным указательным пальцем, прося дать перевести дух. На удивление сработало, и парень снова бить не стал. Я сделал глубокий вдох. Выдохнул и собрался с силами.

— Ку… Купается, — кивком головы указал туда, откуда скинул девицу-оборотня. Парень машинально посмотрел в том направлении. Тут же ударом ноги сделал ему подсечку — этот прием показал мне когда-то Шрам, но не думал, что когда-нибудь пригодиться. А вот поди ж ты, пригодился. Спасибо тебе, друг.

Оборотень грохнулся на палубу. Не дожидаясь, пока поднимется, вытащил меч и рубанул по лежащему телу. Парень заорал и откатился в сторону, оставляя за собой кровавый след. Потом резво вскочил, но я уже тоже был на ногах и выставил перед собой меч.

Парень глянул на мое оружие и криво усмехнулся. Ну да. Тому, кого не берет арбалетный болт в голову — меч не страшен. Так, может доставить мелкие неприятности.

— Хочешь помахаться на палках, человек? — произнес он. Потом отвел одну ногу назад, слегка пригнулся и развел руки в стороны. И тут же обе его кисти превратились в длинные костяные клинки, а затем и все тело стало покрываться костяным доспехом. — Ну, давай. Я выпотрошу тебя как куропатку!

Хаос! Биться на мечах с таким монстром — гиблое дело. Не дожидаясь окончания трансформации, я повернулся и бросился прочь к лестнице, ведущей на мостик. Там помниться был еще один фонарь.

Не успел. Воин в костяных доспехах материализовался передо мной. Едва удалось отразить мечом один удар и уклониться от второго. Попятился.

— Далеко собрался? — осклабился парень. — Чего же ты избегаешь честной схватки, человек? Привык стрелять исподтишка, да?

— Кто вы такие, Хаос возьми? — спросил я тихо. Раз он хочет поболтать, тем лучше: потяну время и подумаю, как быть.

— Это не важно. А впрочем… Слышал про аллазинтропов?

— Нет.

— Ну, тогда нам незачем с тобой разговаривать на эту тему, — чиркнув одним костяным клинком по другому, парень направился ко мне. — Поговорим лучше на другую. Где Око, человек?

— А подружка тебя уже не волнует? — я снова попятился.

— Нет, — он усмехнулся. — Судя по тому, что я увидел, вряд ли ты смог причинить ей серьезный вред. Максимум тебе повезло, и ты столкнул ее за борт. А это не беда — К'сан сменит форму и скоро будет здесь. Итак, где Око? Куда вы его спрятали?

— Я не знаю.

— Не лги мне, человек! Если не скажешь ты, я выпотрошу тебя, а потом разбужу кого-нибудь другого и примусь потрошить уже его, потом второго, третьего… Рано или поздно, но кто-то один из вас нам все расскажет. Думаю, первыми будут ваши женщины. Скажи, с кого из них лучше начать? Со светленькой или с темненькой? Я вот сам склоняюсь к темненькой. Думаю, она окажется более сговорчивой, чем волшебница. Но если ты…

— Нет! Оставь их в покое! Они ничего не знают!

Я ужаснулся. Этого кровожадного типа мне надо было валить, иначе… Думать, что будет иначе, даже не хотелось.

— А кто знает? — ехидно спросил оборотень наступая.

— Почему ты думаешь, что оно у нас? — вопросом на вопрос ответил я, стараясь двигаться так, чтобы между нами была бизань-мачта.

— Не играй со мной, человек. Мое терпение не безгранично.

— Я и не играю. Только ты сам посуди: раз ты говоришь, что вы не можете найти какое-то «Око», значит, его у нас нет! Подозреваю, что вы уже обыскали весь корабль и все каюты, но до сих пор не нашли его. Так?

Оборотень молчал, но если бы было по-другому — он бы меня сейчас не пытал про артефакт. В любом случае, надо продолжать его забалтывать. Надеюсь, Джайна хорошо спрятала Око, иначе нам всем конец.

— Так, где оно тогда-то? А может, вы ошиблись и охотитесь не за теми? С чего вы, вообще, решили, что оно у нас? Может, тот, кто сказал, что оно у нас, сам присвоил себе Око, а вас всех пустил по ложному следу? Не думал о таком?

Парень внезапно остановился. Ого! Кажется, я попал в точку. Надо давить дальше. Пусть сомневается. Там где не берет сила — берет ум.

Пока он наступал, а я пятился, мы обошли бизань-мачту и теперь я снова стою возле юта. Правда, трап, ведущий на квартердек, находится у правого борта, а я сам у левого. Хотя…

— Кто вам сказал, что это «Око», как вы его называете, у нас? Бородатый маг? Или тот с двумя призраками-змеями? Кто из них? Или, может, кто-то третий? Может тот тип, что разговаривает разными голосами?.. Подумай…

— Может быть ты и прав, — внезапно произнес парень. — Но, в любом случае это ничего не меняет.

— Как так? — искренне не понял я.

— Даже если у вас нет Ока, живым ты не уйдешь. Я тебе покажу, как стрелять в…

Не дожидаясь окончания фразы, я запрыгнул на фальшборт. Внизу с противоположной стороны плескалось море. Рискованный трюк, но выбора не было. Парень тут же материализовался рядом, но я уже, оттолкнулся ногами изо всех сил, и вцепился в бортик ограждающий квартердек. Рывок и вот я на нем, оставив паренька внизу ни с чем. Не теряя времени, тут же рванул к нактоузу.

На трапе загрохотали сапоги — видимо преследователь не смог телепортироваться вслед за мной напрямую и побежал в обход. Когда он, наконец, поднялся на квартердек, я уже держал в руке фонарь, вытащенный из нактоуза. Повезло, что и здесь светильник был заполнен до краев.

— Ну и дальше что? — по-прежнему укрытый костяной броней, парень окинул взглядом мостик и задержал взгляд на спящих вахтенных. — Тебе все равно не сбежать отсюда.

Держа в одной руке фонарь, а в другой меч, я сместился в сторону, чтобы нас разделяли нактоуз и штурвал.

— Так ты обиделся за стрелу в голову?..

Докончить мысль не успел, потому что парень почти мгновенно оказался рядом. И снова я едва успел отбить в сторону его костяной клинок. Отскочил назад, уходя от второго удара. Да, парень быстро перемещается в пространстве, но удары у него помедленнее будут. Мой черед. Взмахнул рукой и фонарь разбился о встречный удар его клинка.

Яркая вспышка! Полыхнуло жаром так, что я аж отшатнулся. Парень заорал, горящая жидкость из фонаря растеклась по его броне, проникая между сочленениями костяного доспеха.

Я не знаю, что такого находилось внутри светильника, но это точно были не масло и не животный жир — уж я-то знаю, как горят два этих вещества. В общем, проняло даже меня.

Крича от боли, пылающий парень бросился к борту и стремительно прыгнул в воду. Мне даже не пришлось его толкать. Славься масляный фонарь, ты меня уже два раза спас за сегодня. Вот честное слово, был бы бардом, оду бы сочинил в твою честь.

Хаос! Рановато расслабился: часть горючей жидкости из фонаря попала на палубу и теперь весело полыхала, грозя погубить «Каракатицу» и всех нас. Следующие несколько минут я судорожно пытался потушить пламя. Удалось справиться только с помощью ведра, принайтованного к фальшборту. Видимо, чтобы не приходилось таскать воду с нижних палуб на мостик. Да и то, оказалось, что мерзкая жидкость не тушиться водой — пришлось смывать ее за борт. Но и там она еще долго горела на поверхности волн.

Когда, наконец, я все же разобрался с огнем и тяжело вздохнул, почувствовал сильное головокружение. Оперся о нактоуз, чтобы не упасть и осторожно сполз на палубу.

Что такое? Почему мне так плохо-то? Горячка боя отошла и накатила волна слабости?

Морщась от боли, содрал с тела рваную рубаху, промокшую от крови, и тут заметил новую кровоточащую рану в боку. Судя по всему, она была серьезней, чем те царапины от оборотня-самки.

Хаос! Все-таки переоценил свою скорость — оборотень оказался не менее быстрым и проворным и таки смог меня достать, а я даже не заметил. Скомкав рубаху, приложил ее к ране. Хотел было растормошить вахтенных, но поразмыслив, понял, что надо срочно добраться до сумки Ричарда. Там, вроде-как должны были быть эликсиры останавливающие кровотечение.

Поднялся, борясь с головокружением и потемнением в глазах, направился к трапу. Ума не приложу, как смог спуститься, но дальше уже сил не хватило. Прислонившись спиной к ступеням, решил передохнуть.

И тут увидел ЕЁ. Серебристый женский силуэт словно бы возник из ниоткуда. Не приближался и не удалялся, а просто висел в воздухе неподалеку. И, кажется, он мне что-то даже говорил. Напрягся.

— … без нее. Но ты все сделал правильно. Ты молодец, Дикрам! А теперь держись, помощь скоро будет.

Я никогда раньше не видел эту женщину. Хотя даже если бы и видел — то, наверное, не узнал. Потому что, то ли это у меня мутнело перед глазами, то ли это у нее не было лица. Я видел только один серебряный силуэт, который широко развел руки в стороны.

— Кто? — слова дались с трудом. — Кто ты?

Фигура что-то сказала, но я не расслышал, потом бесшумно хлопнула в ладоши. Воздушная волна концентрическим кругом разбежалась во все стороны. Меня обдало холодом, и я провалился в беспамятство.

Течение сносило лишенную парусов «Корапию» все дальше и дальше на запад. Потеря одно из мачт была не так страшна, как одновременная утрата сразу всех. Впрочем, и такое можно пережить. Рассеченные волшебницей колонны[19] получится заменить, благо в трюме имелись запасные части для всех трех мачт, а унесенные течением стеньги — благодаря квагерам Плеска, удалось легко собрать и принайтовить к борту. Но и тем бы нашлась замена в случае неудачи. А уж на установку хотя бы пары мачт ресурсы найдутся.

Но проблемой свободных охотников были не поврежденные снасти. Проблемой стали затопленный трюм и испорченные припасы: в пылу битвы никому даже в голову не пришло закрыть грузовой люк. Да никто и не ожидал такого, что сотворила чародейка с торговца. А без припасов, даже если парус снова встанет по ветру, а воду из трюма вычерпаешь — экипажу все равно не позавидуешь. И даже несмотря на изрядно поредевшую численность команды — пригодных припасов вряд-ли хватит, чтобы добраться до ближайшего порта. Это еще не упоминая, что не в каждый порт «Черная корапия» может безнаказанно войти. Репутация, бушприт ей в корму! Да и обоих магов нет… А эта потеря из потерь.

Наблюдая, как команда усердно занимается ремонтно-восстановительными работами, Ватье де Гульден погружался в мрачные мысли все глубже и глубже. Капитану свободных охотников хотелось выть от досады, а потому, весть о том, что на горизонте замечен другой корабль, не сразу вывела его из задумчивости. Лишь внезапно засуетившиеся члены команды вернули морского волка в реальность.

Когда же до него дошло происходящее, и он взглянул в подзорную трубу на далекое пока судно, свободный охотник почувствовал, что дела налаживаются — мимо шел легкий торговец под флагом Азмура.

— Ну что там, ква-апитан?

— Каракка! — ответил Счастливчик, рассматривая палубу судна. Там суетились несколько наголо бритых человек в серых рясах. — Похоже кто-то из монахов…

— Мне поготовит' ква-манду?

Капитан задумался, а потом кивнул.

— Да, Плеск. Собери тех, кто еще способен сражаться. Но сначала надо привлечь внимание святых людей. Там, по-моему, где-то в трюме еще оставалась сухая пакля? Тащите ее! И бочку со смолой не забудьте. Подадим сигнал о помощи. Насколько я знаю, помогать ближнему — их долг. Так пусть помогут. И поднимите флаг Азмур… — де Гульден запнулся, посмотрел на отсутствующие нынче мачты и вздохнул. — Отставить флаг!

Свободные охотники забегали по кораблю, готовясь ко второму за день абордажу. Кто-то тащил запасные трапы, кто-то снаряжал новые крючья-кошки — старые забрал с собой торговец, да поглотит его пучина, а кто-то вооружался. А вскоре запылали сигнальные факелы, и темный дым повалил вверх. Но даже без этого Счастливчик видел, что судно уже меняет курс. И в который раз за день пожалел, что остался без магов — насколько бы сейчас все было просто.

— Эй, Плеск! — Ватье де Гульден остановил, уже скинувшего защитный плащ, и готовящего спуститься за борт командира квагеров. — Заклинатель и целитель нужны мне живыми.

— Сделаем ква-питан, — кивнул Плеск и бесшумно скрылся под водой, вместе с Висло и Кроком, последними уцелевшими квагерами своей команды.

— Мы готовы, капитан! — раздался позади хриплый голос Горлача — нового квартердек-мастера, занявшего место Гунара. Рысь не успел покинуть борт торговца, когда на судно обрушились молнии.

Счастливчик осмотрел палубу. Команда побросала дела и рассредоточилась по судну. Часть, наиболее тяжеловооруженных охотников укрылась в трюме и внутри юта, остальные играли роль уцелевших матросов. Их оружие было скрыто на палубе под раскинутой парусиной. Будущие абордажники, нервно переминались с ноги на ногу, перекидывались едкими фразочками, и пристально изучали приближающийся корабль. Раньше суда священников Счастливчику не попадались, потому он тоже с интересом изучал неизвестный корабль, мысленно прикидывая, что и как сделает, когда станет его владельцем.

Трехмачтовая каракка «Светоч» действительно принадлежала Азмуру — об этом говорил красно-бело-золотой стяг на грот-мачте[20]. А вот на бизань-мачте развивался флаг «Братства Света» — золотая раскрытая ладонь на белом поле. «Точно священники» решил де Гульден и скрытно подал своим людям сигнал «ждать».

Едва суда поравнялись бортами со стороны монахов, а их оказалось свыше двух дюжин и все наголо бритые в одинаковых серых робах, подпоясанных алыми веревками, на борт «Черной корапии» полетели крючья и канаты.

Миг и четыре десятка рук единым движением подтянули корабли друг к другу.

Какая ирония, что пиратское судно само берут на абордаж. Наблюдая, как монахи ловко наводят трап, Счастливчик не мог поверить, что все произойдет так легко. От пиратов не потребовалось никаких действий, и добыча сама плыла в руки. А что самое главное — ни у кого из святых братьев не было оружия.

Капитан вновь окинул взгляд мостик каракки. Там находились двое: один такой же бритый, как и остальные, но в черной сутане с золотым амулетом на груди, другой в типичной бело-синей одежде гильдии заклинателей ветров. Поймав взгляд Счастливчика, черный указал на трап, явно приглашая к беседе, и стал спускаться на палубу. Хмыкнув, де Гульден последовал примеру капитана «Светоча».

— Приветствую, сын мой, — произнес человек в сутане, когда оба капитана встретились лицом к лицу. — Я бей-иль-бахр[21] Синтай-ибн-Мунак.

— И, вам, не хворать, — ответил Счастливчик, осматривая корабль и не торопясь отдавать приказ об абордаже. Монахи действительно не были вооружены, но что-то все равно беспокоило старого морского волка. — Капитан де Гульден.

— Идете ли вы в Свете, бей?

— Конечно, — кивнул пират, не имея ни малейшего представления, как следует отвечать на поставленный вопрос.

— Что с вами случилось? — наконец перешел к сути капитан «Светоча».

На это вопрос у Гульдена уже был заготовлен ответ.

— Нападение пиратов. Еле отбились, но получили повреждения. Теперь дрейфуем. Хвала… — де Гулден запнулся, вспоминая какое божество почитают в Азмуре. — Кхе-кхе. Хвала Ландазару, что вы нам встретились по курсу. Мы бы не отказались от помощи. Пираты забрали нашего заклинателя и целителя.

Пока Счастливчик выдавал эту тираду, единственный глаз его скользил по палубе «Светоча», пытаясь понять, что же смущало капитана, но ответа не находил. Время шло. Спиной де Гульден чувствовал, что его абордажники уже нервничают. Пора было переходить к активным действиям.

— Мы вам поможем, но скажите, бей, не встречали ли вы другие корабли?

— Встречали, — де Гульден еще раз внимательнейшим образом осмотрел судно. Ничего беспокоящего.

— Когда? — заволновался капитан «Светоча». — Как они назывались?

— Сегодня. А как назывался? — де Гульден, наконец, прямо взглянул в карие глаза Синтай-ибн-Мунака. — «Светоч».

— Что? — не понял священник.

Счастливчик извлек из-под полы камзола дагу, приставил ее к груди лысого капитана и повторил.

— А назывался он «Светоч». И я забираю его себе. По праву силы! — одноглазый пират повернулся к команде. — Вперед, парни!

С ревом и улюлюканьем, охотники откинули расстеленную по палубе парусину, похватали оружие и бросились на штурм неосмотрительно принайтованного к «Черной корапии» корабля. В считанные мгновения свободные охотники рассыпались по палубе. Одновременно с этим из воды на мостик «Светоча» запрыгнули квагеры и слажено спеленали растерявшегося от происходящего заклинателя ветров.

Безоружные монахи не смогли оказать никакого сопротивления вооруженным людям, те же, кто все-таки попытался это сделать, были тут же безжалостно зарублены. Счастливчик уже собрался было праздновать победу, но тут дверь юта распахнулась, и через итак не малый проем на палубу едва протиснулся огромный черноволосый человек в серебряной кирасе и белом плаще.

Едва завидя нового участника, де Гульден похолодел, и торжествующая улыбка сползла с его лица. Морской волк почувствовал, что вон оно — то самое, что не давало покоя. Интуиция не зря подсказывала, что все не так просто с этим кораблем.

Между тем Дышло, оказавшийся ближайший к белоплащеннику свободным охотником не был столь прозорливым, как его капитан, потому он привычно подскочил к незнакомцу и рубанул по нему саблей. Человек наручами левой руки блокировал удар клинка и так впечатал нападающему кулаком правой, что того отбросило на добрых пять метров. Упав, Дышло больше не поднялся.

— Нечестивцы! — взревел человек и окутался серебристой дымкой.

— Убейте его! — в отчаянии закричал Счастливчик. И началось.

Один из квагеров, вооруженный двумя кинжалами спрыгнул сверху на громилу. Но острозаточенные лезвия лишь чиркнули по серебристой дымке, не причинив ее хозяину вреда. А затем уже он, резко наклонившись, схватил квагера за ногу. С размаху приложил его пару раз об палубу. А когда квагер потерял сознание и обмяк, стал орудовать тем как дубинкой, расшвыривая атакующих пиратов.

На глазах изумленного де Гульдена один из таких страшных ударов отправил его нового квартермейстера за борт. Следом за ним улетела искупаться ещё парочка охотников.

— Кто это? — спросил Счастливчик дрогнувшим голосом у Синтай-ибн-Мунака, притянув того к себе и посильнее надавив на дагу для острастки, и наблюдая как стремительно редеет команда свободных охотников.

— Длань Господа, — ответил капитан «Светоча», восторженно глядя на объект разговора. Похоже, дага у живота ничуть его не беспокоила.

Гульден скользнул взглядом по монахам. Те не принимали участие в сражении, а с таким же благоговением смотрели на белоплащенника. Капитан «Корапии» снова взглянул на великана. Тот остановился, брезгливо посмотрел на окровавленное и поломанное тело квагера и отбросил его в сторону. Но оставшиеся пираты отступили — никто не хотел подставляться под удары этого страшного человека даже безоружного.

Счастливчик поднял глаза и встретился взглядом с двумя оставшимися на мостике квагерами. Помощник капитана Плеск отрицательно помотал головой, явно не собираясь первым нападать на человека в плаще. Участь соплеменника оказалась хорошим уроком.

Ватье де Гульден выругался про себя и, в который раз пожалел, что лишился Гунара. Рыжий северянин бы не испугался этого типа.

— Ну чего встали, поглоти вас пучина! — закричал Счастливчик. — Валите его, пока он без оружия! Или он или мы! Третьего не дано!

Словно приглашая следовать словам капитана, серебристая дымка вокруг человека в плаще вдруг мигнула и пропала. Истек срок действия защитного заклинания. Однако человек никак не озадачился произошедшей метаморфозой, а завел одну из рук за спину, второй сделал что-то с пряжкой пересекающей кирасу перевязи. Вынул из-за спины нечто двухклинковое, напоминающее то ли необычную глефу, то ли меч с широкими лезвиями и проревел.

— Нечестивцы! Умрете все!

Дело начинало принимать серьезный оборот. Поняли это и пираты и с криками ринулись на врага. Все же численное преимущество пока было на их стороне.

Увы, оно им не помогло. Де Гульден с ужасом смотрел, как человек в белом плаще один за другим методично уничтожает атакующих его. Лишь оба оставшихся квагера Плеск и Висло тихо и бесшумно соскользнули в воду и не стали принимать участие в битве.

Не сказать, чтобы свободные охотники были плохими бойцами, вовсе нет — они были хорошими рубаками для своих дел, но сейчас противник обладал просто нечеловеческой стойкостью, силой и выносливостью. Не смотря на полученные в схватке ранения, он бился так, словно то были лишь царапины.

Когда-то де Гульден в имперском амфитеатре видел представление, в котором пятерка волков сцепилась с огромным бурым медведем. Волки были быстрые, свирепые. Кусачие. Но медведь оказался словно скала — одного за другим он прикончил всех пятерых волков. Сейчас все происходящие напомнило ему именно это представление.

Тем временем, добив последнего пирата, взмолившегося о пощаде и бухнувшегося перед ним на колени, Длань Господа направился к Счастливчику.

Прикрывшись капитаном каракки, и явив белоплащеннику дагу у живота капитана «Светоча», де Гульден прокричал.

— Ни шагу дальше, или я убью его!

Воин в плаще остановился и взглянул на Синтай-ибн-Мунака.

— Сын мой, доверяешь ли ты мне?

— Да, отче.

— Мне нужна твоя жизнь, сын мой.

Дальнейшее оказалось полной неожиданностью для Счастливчика. Его заложник внезапно обхватил рукоять даги поверх ладони свободного охотника и резким рывком насадил себя на лезвие, охнул и сполз на палубу.

Потрясенный де Гульден оторвал взгляд от корчащегося в ногах тела, поднял глаза на приблизившегося к нему великана и запоздало осознал, что напав на этот корабль, он совершил самую большую ошибку в своей жизни. Последнюю.