"Диссертация" лейтенанта Шпилевого

ЦАРИЦА НЕФЕРТИТИ И ФЕДЬКА КОСОЙ

Вечер был прохладным. В полдень, еще до захода солнца, прошел теплый дождь и пропитал влагой землю, здания, густой терпкий воздух.

Я ехал в троллейбусе от Галкиных родителей — сама Галка еще не вернулась — и беспокойные мысли роились в моей голове. Чем закончится расследование опергруппы Танюшина? Сумеют ли они найти пассажиров автобуса? Работа предстояла нелегкая, но Танюшин сказал: «Надо!», и они обязательно найдут. И посетителей музея тоже... А еще Гужву. Что это за человек? Зачем ему нужно было отрицать факт службы Петрищева в части, охранявшей склады?

Костина я видел всего несколько дней назад, но с тех пор он сильно осунулся. Поздоровавшись, он рассказал, что водолазный костюм, найденный на берегу моря, дал им в руки важную нить, но я так и не понял, какая могла быть связь между Петрищевым и этой находкой.

Потом я снова подумал о Галке. Где она сейчас? Танюшин хотел поговорить с ней, ведь она тоже была среди посетителей музея, и просил меня немедленно направить ее в управление, как только она появится в городе. Но Галка не появлялась. Я уже несколько раз ходил к ней домой, но каждый раз слышал:

— Пока не приехала.

Видимо, Галка все-таки сильно обиделась на меня. Я повел себя грубо, а надо было просто объяснить ей тогда, какое важное значение имеют для нас поиски материалов о Матвее Петрищеве. Теперь же я не знал, что делать…

Пока я раздумывал, в троллейбус вошла молодая женщина и, сев рядом, начала внимательно разглядывать меня. Когда я повернулся, женщина даже всплеснула руками:

— Неужели встретились?!

Это была продавщица из пивного ларька. Сейчас она казалась еще красивее: в узких блестящих глазах ее прыгали золотистые искорки; нарядное платье с глубоким вырезом выгодно облегало фигуру; небольшая родинка на мраморной шее добавляла шарм.

Пассажиры троллейбуса с интересом поглядывали на нее. Я же вспомнил тот злополучный скандал и покраснел, но моя собеседница заговорила низким, грудным голосом:

— Ой, я так сильно переживала за вас. Вы же ни в чем не виноваты. Знаете, я даже в комендатуру ходила, чтобы заявить об этом…

— Спасибо, — буркнул я.

— А потом бродила по улицам в надежде, что встречу вас. Я ведь тоже отчасти виновна в том, что с вами случилось.

Последняя фраза насторожил а меня. Мы вышли из троллейбуса возле Морского парка и пошли по набережной.

— Какой чудный вечер, — произнесла Мура. Так она отрекомендовалась.

— Да, неплохой…

— А давайте посидим на скамейке у моря.

— Не стоит, пожалуй… Поздно уже…

Моя отрешенность обидела девушку.

— Какой вы, однако, колючий. Ну, если вам не трудно, возьмите меня хотя бы под руку.

Пришлось повиноваться.

Рука ее была холодной и словно бархатной. Мура прижалась ко мне, и со стороны мы, наверное, походили на влюбленных.

— Почему вы молчите? Расскажите же что-нибудь.

Мне совершенно нечего было рассказывать, но Мура, подняв голову, вопросительно смотрела на меня. Я рассказал, что после удара кружкой у меня была большая шишка на голове. Мура в ответ вспомнила последний фильм и заявила, что я очень похож на Олега Стриженова. Сравнение позабавило меня, потому что я точно знал, что на Стриженова похож не был.

— А кого напоминаю вам я? — спросила Мура.

— Царицу Нефертити.

Мура недоверчиво посмотрела на меня.

— Это кто?

— Египетская царица. Очень красивая.

В какой-то степени я не кривил душой. Гибкая высокая шея и тонкие черты лица придавали ей некоторое сходство с Нефертити.

— А почему вы считаете, что виновны в том, что случилось у ларька?

Мура тяжело вздохнула и ничего не ответила.

Мы подошли к ее дому и остановились возле узкой калитки.

Девушка вдруг заторопилась и стала прощаться:

— К сожалению, уже поздно. Вам, пожалуй, пора домой. Ну, идите же скорее!..

Говоря это, она все время смотрела куда-то мимо меня.

Я оглянулся и в густой тени развесистого каштана заметил мужскую фигуру. Вот оно что!

Я пожал ей руку и собрался, было, уходить, когда проехавшая мимо машина ярким светом фар выхватила из темноты мужчину, стоявшего в тени. Это был бугай, затеявший ссору у ларька.

— Так вы идете? — спросила Мура упавшим голосом.

— Нет, зачем же? Давайте лучше поговорим, — ответил я жестко .

В голове моей мелькнула мысль: «Этим человеком интересуется полковник Танюшин».

Бугай медленно приближался. Подойдя вплотную, он мрачно усмехнулся:

— А-а, это опять ты! Что, еще хочешь?

— Федя, иди домой! — приказала Мура, спрятавшись за меня, но ее слова не возымели никакого действия.

— Смотрю, ухажера себе завела? Ничего, отвадим...

Я был спокоен и даже порадовался, что, наконец, встретил его. Танюшин, видимо, тоже будет доволен. К тому же, я был в штатском, и в случае чего мог себе многое позволить…

Федя коротко замахнулся, но я слету поймал его кулак и известным приемом завернул руку за спину. У Федьки из горла вырвался хрип, он начал приседать.

— Ну... — проговорил я, но вдруг получил удар в живот и отлетел к низкому забору. Раздался треск, у меня в глазах закрутились синие, желтые, красные круги.

Федя надвигался. Я успел вскочить, но, получив еще один удар, пошатнулся и упал, потащив за собой Федьку. Мы сцепились и покатились по земле. Через мгновение раздался властный окрик:

— Прекратить немедленно! Встать!

Четыре луча от карманных фонариков осветили нас.

Федя вскочил и бросился, было, бежать, но чья-то вовремя подставленная нога отправила его обратно на землю.

— Прыткий, — раздался знакомый голос.

Где же я его слышал? Так это же Костин! Заместитель Танюшина!!

— Товарищ Костин?

— Я, — усмехнулся капитан.

— Слушайте, это тот парень, который тогда у ларька...

— Знаю. А вам он известен? — спросил Костин девушку.

— Конечно. Это Федька Косой. Совсем прохода не дает, окаянный! Отстань, тебе говорю! Все равно не выйду за тебя замуж!

Костин приказал одному из оперативников обыскать задержанного.

— Оружия нету, — усмехнулся Косой.

— Тогда в машину его!

Федька вдруг испуганно съежился.

— За что? Я ж только пошутить хотел...

— Не разговаривать! Вперед!

Я подошел к Муре, грустно стоявшей в стороне.

— Не везет мне, — сказала она, — постоянно какие-то неприятности случаются.

Мне нечем было ее утешить.

— До свидания, — попрощался я и, потоптавшись, направился к «Волге».

Было уже поздно. Машина мчалась по безлюдному городу.

— А как вы оказались на этой улице? — спросил я Костина.

— Случайно, — ответил тот и засмеялся.

Да, наружка у Танюшина было поставлена прекрасно. Меня охраняли, иначе как бы они так быстро оказались на месте происшествия?

И вот мы снова в кабинете Танюшина. Полковник внимательно посмотрел на Федю и строго спросил:

— Фамилия, имя?

— Белобрагин Федор, — скороговоркой выпалил Косой, — тридцать шестого года рождения. Беспартийный. Слесарь.

Танюшин улыбнулся:

— Ишь ты, опытный. Сидел?

— Не приходилось. Один привод был.

— За что?

— Да так… Одному по шее съездил.

Танюшин укоризненно покачал головой.

— Ну, а к лейтенанту чего прицепился?

Федя нахмурился:

— Пускай к Мурке не лезет.

— А с чего ты взял, что он к ней лезет?

— Мне один человек сказал.

Танюшин многозначительно посмотрел на Костина и, встав из-за стола, подошел к Белобрагину.

— И кто же это?

Федя мотнул головой:

— Не знаю. Еще в тот раз, у ларька он подошел ко мне и сказал: «Вон, — говорит, — смотри, моряк твою Мурку клеит». Ну, я разозлился и...

Танюшин опять сел за стол.

— Расскажи, какой он из себя, тот человек.

Федя взглянул исподлобья:

— Ну, невзрачный такой, невысокий. Вот так мне будет, — Он провел рукой по груди. — Нос у него острый. Волосы черные, и будто кучерявятся. Похоже, не русский, а откуда-то с Кавказа. Хотя по-русски чисто говорит.

— И что же, ты постоянно теперь у ларька дежуришь? — поинтересовался Танюшин.

— А что мне делать, если к ней все время кто-то лезет?

Танюшин выпрямился и, как бы подводя итог, положил руку на стол:

— Ну, вот что, Белобрагин. Сегодня мы тебя отпускаем, но запомни: больше ты бесчинствовать не будешь. Не позволим. А если человека

того, что у ларька был, встретишь, звони мне. Телефон 20-28. Запомнил?

— Запомнил! — буркнул Федя.

Он церемонно со всеми раскланялся и вышел из кабинета.

— А если он врет? — засомневался я.

— Не думаю. Парень он хулиганистый, но честный.

Костин достал из папки какую-то бумажку и доложил полковнику:

— Опергруппа Самохина ведет наблюдение за диверсантом. Спрашивают, брать его?

— Ни в коем случае! Продолжайте наблюдение.

— Это тот, что из бухты Прозрачной? — поинтересовался я.

— Да, — последовал короткий ответ.