"Диссертация" лейтенанта Шпилевого

ГДЕ ЭКСПОНАТЫ?

За короткое время я побывал в портовой библиотеке, затем в городской; заходил несколько раз в библиотеку нашего соединения, не говоря о нашей корабельной. Библиотекарши уже знали меня в лицо, здоровались, но подготовка к докладу от этого не продвинулась ни на шаг.

Я детально изучил все, что касалось Волногорска. За последние годы здесь построили судоремонтный завод, пустили троллейбус, жилые дома выстроились вдоль моря на многие километры. А раньше это был заштатный городок. В сводках военного времени я вычитал, что Волногорск был освобожден от фашистских захватчиков в апреле 1944 года. Записав эту дату в блокнот, я подумал, что книги вряд ли помогут мне. Надо искать очевидцев... Но где?

Однажды в воскресенье я лежал на горячем пляжном песке, и, может быть, в сотый раз думал о Петрищеве.

Рядом лежала Галка – студентка третьего курса кораблестроительного института. Очень своеобразная особа! Когда мы встречались с ней, то всегда спорили об устойчивости морских судов или о мерах борьбы с обрастанием подводной части корпуса, о породах собак, или о жизни на других планетах.

Говорят, что есть мир, а есть антимир. Так вот, Галка — это анти-я. И все же без нее жизнь моя была бы намного скучнее.

Вот и теперь, заложив руки за голову, она о чем-то размышляла.

— Вадим! — обратилась она ко мне.

— Что?

— Знаешь, о чем я сейчас думаю?

— Догадываюсь, — ответил я неуверенно, потому что в каждом ее вопросе скрывался подвох.

— Я думаю, что ты хоть и моряк, а плаваешь хуже меня, — сказала Галка и, перевернувшись на живот, стала сгребать руками горячий песок.

Это было уже слишком.

— Ха! — бодрился я. — Очень остроумно!

— Отнюдь! — Галка встала на колени. Ее тонкая, гибкая фигура с рассыпанными по плечам волосами напомнила мне статуэтку, которую я видел недавно в витрине антикварного магазина. — Давай поспорим, кто быстрее доплывет до буйка. Победитель получает пять баллов. Идет? — Она хитро взглянула на меня.

— Согласен! — ответил я, пытаясь сообразить, где же здесь ловушка.

— Считай, что пять баллов уже мои.

Мы вскочили на ноги и, ловко перепрыгивая через ряды загорающих, бросились к воде.

Галка была хороша. Я увидел, как упруго взлетела она над белой полоской прибоя и поплыла к красному бую. Сначала я плыл брассом. Галка обогнала меня метров на пять. Я перешел на кроль, но было уже поздно.

— Пять баллов! — радовалась Галка.

— Подумаешь! Это я специально поддался!

У Галки от негодования потемнели глаза.

— Специально?!

— Давай лучше нырять, — предложил я, чувствуя, что только так можно спастись от ее гнева.

Мы пошли на глубину, где стали похожи на космонавтов в невесомости. Галка парила рядом со мной, при этом ее большие зеленые глаза в воде казались еще темнее, чем на поверхности. Она махнула рукой, потом сделала разворот и устремилась вниз.

Со всех сторон нас обступили водоросли, глубинное течение шевелило ярко-зеленую бахрому их стеблей. Любопытные рыбы, держась на безопасном расстоянии, таращили на нас свои глаза. Галка достигла дна, быстро что-то вытащила из водорослей и взмыла вверх.

На поверхности она показала мне черепок:

— Смотри. Это осколок древней амфоры. Может, сдадим его в музей?

Я иронично улыбнулся:

— Ну, для этого нам придется ехать в другой город. Здесь музеев нет.

— Десять баллов в мою пользу! — невозмутимо подытожила Галка.

— Десять баллов?

— Да, потому что ты не знаешь, что у нас есть краеведческий музей! — И она добавила еще что-то язвительное, но я уже ее не слушал.

Краеведческий музей! Как же я об этом не подумал? А что... У меня шевельнулась надежда, что, возможно, там я узнаю что-нибудь о Матвее Петрищеве.

— Прекрасно, мы едем в музей!

Она внимательно посмотрела на меня.

— Едем.

Это был первый случай, когда она приняла мое предложение без лишних споров.

Мы ушли с пляжа и влезли в переполненный автобус. Ехали долго. Где-то на окраине города автобус свернул с асфальтированной дороги и запрыгал на ухабах.

Музей располагался на тенистой и пыльной улице.

— Не очень-то подходящее место, — сдержанно заметил я.

Галка промолчала.

В небольшом прохладном вестибюле нас встретила женщина. Поджав тонкие губы, она встала за кассу и выдала нам два билета. Потом пошла впереди и перед входом в экспозицию оторвала на билетах контроль. Посетители, видимо, не баловали вниманием это заведение!

В первом зале все же нашелся один паренек, раскрыв рот, смотревший на чучело филина. Сам филин был невзрачный, вместо хвоста у него торчал пучок соломы. На другой полке стояли суслик, мышь и еж. Суслик был совсем облезлый.

— Наверное, именно этих животных и спас Ной во время всемирного потопа, — съязвил я.

Подошла кассир-контролер и объяснила, что в первом зале собрана фауна, во втором — флора, а третий посвящен истории Волногорска.

— Скажите, а в третьем зале есть экспонаты по истории Отечественной войны? — спросил я.

— Конечно! — ответила женщина с достоинством.

Мы направились в третий зал, для чего надо было пройти через второй. Здесь обнаружился еще один посетитель — мужчина в парусиновых штанах и в шляпе. Флора вокруг него имела вид не лучший, чем фауна.

— Надеюсь, что все-таки это не пыль веков, — сказала Галка, проведя пальцем по стеклу витрины и оставив на нем кривую линию. Посетитель в шляпе сдержанно кашлянул. Казалось, он разделял наше мнение.

Я повернулся к нему:

— Похоже, директор этого музея — страшный разгильдяй. Разве можно доверенное тебе учреждение превращать в сарай?

Мужчина сдвинул шляпу на затылок. Снова подошла кассир-контролер и, обращаясь к моему собеседнику, сказала:

— Товарищ директор, вас к телефону.

Галка рассмеялась:

— Пожалуй, я накину тебе пять баллов за критику «невзирая на лица».

Мы вошли в третий зал, и я сразу увидел то, что искал. Справа от нас висел стенд, на котором большими буквами было написано:

«Подвиг нашего земляка Матвея Петрищева».

— Поздравляю! — сказала Галка. — Похоже, подготовка к докладу близится к завершению.

Но еще издали мы заметили, что стенд был пуст. На стене висела доска, обтянутая красной материей, над ней — большой заголовок, и хотя на кумаче виднелись темные пятна, свидетельствовавшие о том, что когда-то здесь висели фотографии или документы, самих экспонатов, которые могли бы рассказать о подвиге, в наличии не было.

Миновав пустой стенд, я и Галка внимательно осмотрели другие достопримечательности, рассказывавшие о разных периодах истории города. Мы узнали, что на месте Волногорска некогда было пещерное поселение.

Галка вздохнула:

— Подумать только: пещеры! Борьба за огонь! Романтика… Такое могло быть только на юге или где-нибудь у экватора.

Пещерный город не интересовал меня совсем. Мне нужен был Петрищев, и я подозвал контролершу, которая, близоруко сощурив глаза, удивленно посмотрела на стенд.

— Что такое? Только вчера здесь висела фотография и описание подвига. Ничего не понимаю, — развела руками женщина.

Я отправился к директору. Он выслушал меня и, неторопливо поднявшись из-за стола, прошел в третий зал.

Здесь уже вовсю шло «следствие». Контролерша допрашивала парня:

— Это ты сорвал фотографию?

— Нет, — отбивался тот, — я стоял у филина в первом зале.

Директор внимательно осмотрел пустой стенд. Потрогав пальцем материю, он вытащил из кармана платок, вытер им пыль и строго спросил:

— Ну и куда делись экспонаты?

Женщина пожала плечами.

— Только вчера тетя Феня убиралась здесь, и они были на месте.

Вернув платок в карман, директор приказал:

— Займитесь розыском, и завтра же доложите мне.

— Может, у вас остались копии? — спросил я.

Директор взглянул на меня и, не удостоив ответом, величественно выплыл из зала. Работнице музея стало неудобно, и она тихо сказала:

— Приходите дня через два... Правда, я работаю здесь всего неделю, но постараюсь чем-нибудь помочь вам.

Мы с Галкой еще немного побыли в музее, и не спеша вышли на улицу. Вечерело. Густые, прохладные тени уже легли на разогретую за день землю.

На автобусной остановке стояла толпа народу, из которой выделялся худощавый мужчина в пыльнике и серой шляпе.

— Никакого порядка нет. То идут один за одним, а то целый час ждать приходится, — ворчал он.

— Давно нет автобуса? — спросила Галка.

— Я ж говорю, — уныло ответил мужчина, — все стоят на конечной остановке. Ночь на носу, а они обед устроили. Только и слышно — «у нас перерыв».

— А далеко до конечной? — не утерпел я.

— Свернете за угол, а там два квартала.

— Махнем, — предложил я Галке. — Не могу стоять на месте.

Та взглянула на меня, и я заметил в ее глазах сочувствие. Она все-таки не сдержалась:

— Не можешь стоять, добеги и подожди меня там.

Мы пошли молча.

На небольшом пятачке конечной остановки действительно сгрудились автобусы. Пассажиры ходили между ними и спрашивали друг друга:

— Какой пойдет-то?

Мы тоже спросили. Наконец, к толпе вышел черноволосый, нестарый еще мужчина в темно-синем прорезиненном плаще и объявил:

— Товарищи, садитесь в этот. Он пойдет первым.

Все направились к указанной машине. Вскоре из диспетчерской выбежал парень. Это был шофер.

— Билеты все взяли? — обратился он весело к пассажирам.

Послышались недовольные голоса:

— Сколько можно ждать? Жаловаться будем...

— Граждане, берегите нервы! — лихо посоветовал шофер. — Скоро будем на месте.

Он завел мотор, и машина тронулась. Мы с Галкой заговорили об отпуске.

Дело в том, что у нее в институте каникулы уже начались, а мой отпуск, согласно корабельному графику, планировался лишь через несколько дней. Мы давно решили отдохнуть где-нибудь в горах или на пустынном берегу моря, подальше от шумных городов и сел. Мечтали о том, как будем отдыхать на свежем воздухе: печь на костре картошку, варить уху. Как, просыпаясь утром, будем слушать пение птиц и любоваться утренней росой на зеленой траве. Галка сказала, что встретила знакомых, у которых есть автомобиль и которые дней через двадцать собираются отправиться в путешествие.

— Между прочим, — добавила Галка, — они приглашают нас поехать вместе с ними.

— Так и поступим, — заверил я. — Вот только сделаю доклад, и поедем.

Галка слегка улыбнулась.

В это время в автобусе заспорили. Дородная женщина с большой корзиной цветов вошла через переднюю площадку, и кто-то спросил ее:

— Гражданка, вы что же, с ребенком?

— У меня вещи! — воинственно ответила женщина и быстро огляделась вокруг, готовая вступить в перепалку.

Сидевший перед нами старик тяжело вздохнул:

— Чем только нынче не спекулируют... Даже цветами.

— Ты бы помолчал! — взорвалась женщина. — Ишь, расселся!..

Дорога пошла под уклон. Шофер бойко крутил баранку, и через стекло кабины хорошо было видно, как ловко он переключал рычаги. Но потом что-то случилось. Я заметил, как шофер начал хвататься то за один, то за другой рычаг.

— Я ж каждый цветочек, как малое дитя, своими руками растила! — не унималась женщина, но ее уже никто не слушал. Все смотрели в окно, поскольку скорость была большой. Вдруг раздался жуткий треск, скрежет, и автобус помчался еще быстрее. Стало совсем тихо и даже как-то жутко.

— Третья космическая, — улыбнулась Галка, но улыбка вышла натянутой.

У меня возникло неодолимое желание действовать, и я быстро прошел к кабине шофера:

— Что случилось?

— Тормоза!..

— Что тормоза?

— Отказали!!

Он нажал на сигнал и закричал, высунувшись из кабины:

— С дороги! Тормоза не работают! Тормоза!!!

Подскакивающий впереди мотороллер метнулся в сторону, девчонка с тонкими косичками успела прыгнуть в кювет, а вот стая гусей, переходившая дорогу, сделать этого не успела: автобус врезался в нее, оставив позади себя разлетевшиеся во все стороны перья.

Показался мост через глухой и темный овраг. Некоторые пассажиры зажмурились, но мост проскочили благополучно, дорога выровнялась, и все бы возможно кончилось хорошо, если бы из-за поворота не вышла колонна школьников.

— Ё-моё! — шофер застонал и всем телом навалился на руль.

Автобус крутнулся, пролетел над кюветом и, накренившись, чуть не перевернулся в бурьяне. Заскрежетал металл, брызнуло стекло… Чей-то крик резанул уши... Все это пролетело в один миг, как обрывки плохо смонтированного фильма…

Некоторое время было тихо: пассажиры, лежавшие между кресел в неестественных позах, молчали.

Наконец шофер дрожащим голосом спросил:

— Все живы?

Никто не ответил.

— Я говорю, пострадавшие есть?

— Галка, ты как? — спросил я.

— Нормально, — ответила она.

— И я нормально, — отозвался сидевший впереди старик.

Кто-то из угла вздохнул облегченно:

— Здесь тоже, вроде, все целы.

Шофер еще раз тихо, словно боясь услышать ответ, повторил:

— А жертвы?..

Ему ответили:

— Нету... Похоже, обошлось.