Развод. (не) наша дочь

Глава 6

Когда открываю глаза, вижу перед собой встревоженное лицо Назара, на коленях которого я, видимо, лежу, и нескольких медсестер в голубеньких костюмах.

— С вами все хорошо? — спрашивает одна из них.

Кажется, я киваю. По крайней мере, кивка я не чувствую. У меня вообще онемело будто бы все тело. А еще жутко колотится сердце. Но это, наверное, от того, что мысли снова занимает родимое пятно. То самое, которое я увидела у дочери мужа. Если бы такое было у Назара, я бы лишь убедилась в том, что она его дочь, но такое пятно есть у меня. Насколько я знаю, косвенно такие признаки не передаются.

Резко ощутив тяжесть собственного тела, принимаю попытки подняться и с помощью Назара встаю на ноги, хоть и медсестры в один голос приказывают усадить меня в кресло.

— Вот, — одна из них протягивает мне стакан воды.

— У вас часто такое бывает?

— Нет, — отвечает за меня Назар. — Никогда не было.

— Рекомендую сдать кровь на анализы. Сейчас пора такая… весна, у многих авитаминоз.

— Скажите, а можно у вас сделать ДНК-тест? — спрашиваю, отпив из стакана два глотка воды.

В гнетущей тишине, кажется, слышны даже самые тихие звуки. Такие, как сердцебиение. И шорох. Это справа от меня приходит в движение муж. Берет меня за руку, сжимает ладонь в руках.

— Простите, вы можете подойти через несколько минут? — просит у персонала, и те немедленно ретируются. — Насть… я делал тест, Ника моя дочь.

— Тест нужен не тебе, а мне.

— Не понимаю.

— У Ники на пояснице родимое пятно. Точно такое же, как у меня, Назар. Точь-в-точь.

— Настя.

— Я знаю, что ты скажешь. Что я брежу, что этого не может быть и что случаются совпадения, но ДНК-тест никак не повредит ей, а я успокоюсь.

— Хорошо, я все организую.

Назар крепче сжимает мои ладони, и я вдруг вспоминаю, почему мы здесь. Резко выдернув руку, встаю и шагаю к стойке регистрации.

То, как реагирует на мою просьбу медицинский персонал после обморока, не передать словами. У одной из медсестер даже хватает смелости предложить мне помощь психотерапевта, от чего я решительно отказываюсь. Пусть считают, что я ударилась головой, но этот тест мне жизненно необходим.

Пока сдаем тесты, осматриваю девочку снова. Ей, конечно, никто не говорит о проводимом тесте. Медсестры молчаливо выполняют манипуляции, а мне почему-то страшно завести с ней разговор. Наверное, я вообще не смогу ее видеть до теста. Да и потом…

Я почему-то уверена теперь, что он будет отрицательным. И как только у меня набирают кровь из вены, жалею, что вообще в это все полезла. Ну какой тест? Детей в роддомах не подменивают. К тому же рожала я в хорошей клинике, у лучшего врача. И точно помню, что после родов ребенок не закричал. Хоть я и потеряла сознание, но первые секунды я была в себе и слышала, что после шлепка не последовало никакой реакции.

— Ну вот и все, — сообщает медсестра. — Вы можете вставать, если голова не кружится, а за тобой придут сейчас, — отдает нам с Никой приказы.

— А вы тоже заболели? — с интересом спрашивает она. — Я видела, как вы упали.

— Да, тоже заболела.

— Тем же, чем и я?

— Наверное, нет.

Развернувшись, иду к двери. Не могу находиться с ней в одной палате. Как представлю, что она — дочь другой женщины от моего мужа, внутри загорается буря эмоций. Впрочем, стоит лишь представить, что Ника может быть моей, как становится еще хуже. Потому что тогда… тогда я даже не знаю, что делать и к кому бежать. И как мы все это переживем. Я и она.