Развод. Ты не уйдешь

Глава 16

Иван Лавров, следователь

Воробьев прав отчасти, не нравится Ивану Глеб. Чувствуется напряжение внутри семьи, а девушка — красивая очень, тонкая, светлая, породистая. Хоть многие убеждают, что слова про породу — это чушь, но Иван с ними не согласился бы.

По крайней мере, с Ольгой именно так, в ней порода чувствуется, достоинство и красота в деталях, в жестах. Пусть одета в больничную сорочку и бледная, но все равно возникает чувство, что перед ним — Особенная Женщина. А есть и такие девушки, что размалеваны по всем правилам, и одеты красиво, даже со вкусом и не вызывающе, но при при этом все равно — дешевка дешевкой.

Не нравится Глеб Ивану. Может быть, друг прав, это больше ревниво-мужское… В кои-то веки после болезненного расставания Ивану девушка приглянулась — и та замужем, еще и потерпевшая по делу, которое он ведет.

— Эй, ты же не хочешь мужа прикопать, а? — удивляется друг. — Или на него повесишь?

— Что? — Иван возмущенно смотрит. — Как тебе в голову такое могло прийти, болван. Я никогда не подставлял тех, кто невиновен, лишь бы дело закрыть.

— Знаю я, что не подставлял. Но больно вид у тебя… задумчивый. Как будто ты решаешь, можно ли спихнуть все на муженька, выставив виновным или нет!

— Не было такого в мыслях, — скрипнул зубами.

Однако товарищ не унимается:

— Просто для подстраховки напомнил, что я такие методы не разделяю. Так что давай, завязывай. Тупиковая ветка. А вот подружку я бы потряс хорошенько. Мутная она баба, не нравится мне. Бойко расписывает и слишком много накидывает на проблемы внутри семьи. У кого их нет, все ругаются время от времени! Я со своей через день грызусь, и что?

— Ладно, хрен с вами. Смирнову Ольгу сегодня выписывают. Спрошу у нее еще раз, вдруг что-то вспомнила.

— Спроси-спроси, цветочки не забудь, шоколадки-шарики… — глумится друг.

Иван послал друга в ответ. Тот не обиделся, посоветовал цветочный, там сегодня скидки, говорит, своей букет на день рождения заказал, по дешевке.

С цветами заявляться как-то… перебор, думает Иван. Засветил на свою голову коробку шоколадных конфет, во время визита к потерпевшей, теперь товарищи задолбают своими насмешками…

***

От персонала больницы Иван узнал, что сегодня Ольга Смирнова выписывается. Иван заглядывает в палату.

— Добрый день, Ольга. Уже на чемоданах?

В ответ — вежливая улыбка.

— Здравствуйте. На чемоданах? — переспрашивает, думает о чем-то своем. — Ах, да, это…

Она имеет в виду небольшую спортивную сумку, стоящую рядом с кроватью.

— Меня выписывают в обед, но документы уже готовы, и я хотела уехать пораньше. По детям сильно соскучилась…

— Вас подвезти?

Ольга смотрит с удивлением, нерешительно уточняет:

— Вам можно? Не хотелось бы навязываться.

— Вы меня ничуть не стесните, подвезу.

***

Она

Чувствую себя немного неловко, когда Иван забирает у меня из рук сумку с вещами, открывает передо мной двери.

Словно дикарка, честное слово. Нет, Глеб тоже за мной ухаживал, всегда знаки внимания уделял: и сумки тащить не позволял никогда, и двери открывал.

Я и воспринимаю эти знаки, как должные, просто немного непривычно, что посторонний мужчина это делает, причем очень внимательно и деликатно. Поддерживает за руку, помогает сесть в автомобиль. В этом нет никакой нужды, но все-таки…

Приятно, да?

Поправляю прическу перед зеркалом, волосами я всегда гордилась, а теперь у меня немного подбриты волосы вокруг раны. Швы снимать на следующей неделе. Закрыла просвет прической, но все равно чувствую. Иногда трогаю шов, думая, что тонкий шрам останется навсегда. Ударили меня хорошо…

— Адрес подскажете? — улыбается Иван.

Называю адрес мамы. Следователь кивает, не сразу переводит взгляд на приборную панель и дорогу.

Мне кажется, что его взгляды остаются на моем лице немного дольше, чем следовало. Или я просто надумываю себе. Я вообще-то замужем и с детьми…

При мыслях о браке, неосознанно кручу кольцо обручальное, оно почти спадает с похудевших пальцев. Но вскоре я намерена его снять и сделаю это без всякого труда…

С Глебом мы больше не разговаривали после того непростого диалога в больнице. Он приходил, приносил фрукты, воду, спрашивал, что нужно, всегда с цветами.

Но разговоры не клеились, мне вдруг стало не о чем с ним говорить, да и он по большей части молчал, просто смотрел на меня.

Взгляд тяжелый, словно ему самому плохо от всех мыслей, что крутятся у него в голове.

Плохо ему, тяжело и невыносимо мне… Груз его грязных обвинений, дурные мысли. Его поведение с любовницей.

Нет, не могу простить!

А эти слова… Угрозы забрать детей и выставить меня никчемной матерью?!

В груди поднимается буря. Эмоции мешают остаться спокойной.

Следователь мгновенно замечает. Профессиональное чутье.

— Волнуетесь? У вас не все гладко в отношениях с супругом, так?

— Вы все еще допрашиваете меня?

— Нет, не допрашиваю, — качает головой. — Просто разобраться пытаюсь. Чувствуется напряжение между вами и Глебом. Хочу понять причины.

В голове мелькает: если я расскажу все, то это явно даст поводы следствию покопаться в делах самого Глеба, поднять подноготную всех его отношений и интрижек, в том числе…

Может быть, он перестанет давить на меня? Может быть, вскроется еще что-то более грязное?

Если так, то почему колеблюсь. Будто в глубине души все еще верю тому Глебу из прошлого, который сводил меня с ума…

— Не в моих правилах раскрывать подробности раньше времени, но ради вас я могу сделать исключение. Глеб вне подозрений. На вас точно напал не супруг, — как бы нехотя сообщает следователь.

— Не Глеб? — перехватываю слова.

Боже, своей реакцией выдала сомнения, краснею.

— Нет, не Глеб. Точно не он. Гарантирую.

Иван едва заметно касается моей левой руки, а я, оказывается, вцепилась в подлокотники и сижу, напряженная донельзя.

Легкое прикосновение длится несколько секунд, но оно приводит меня в чувство.

Я словно оттаиваю и в то же время понимаю, еще ничего не решено. Проблемы не ушли.

— Спасибо, что сказали.

— Но вы как-будто не очень этому рады?

— Все… сложно, — выдыхаю. — У нас очень сложный период в браке. Не знаю, знакомо ли вам это чувство… Но иногда все разваливается, и даже любовь уже не спасает.

— Расскажете?

— Думаете, это поможет вашему расследованию? — спрашиваю с сомнением.

— Заинтересованных лиц может быть больше, чем вы думаете. Так бывает не всегда, но случается.

Машина плавно съезжает с дороги, медленно подъезжает к зданию кафе.

— Вы обедали?

— Нет, не успела. Думала, у мамы перекушу.

— Здесь неплохо кормят. Составите мне компанию?

По правилам ли это? Можно ли? Как-то вдруг неловко стало, я смущена.

Я так давно с Глебом, что уже и не помню, когда проводила время с кем-то из мужчин, но не из близких. И, конечно, это просто обед, разговор со следователем, однако я все равно чуть-чуть волнуюсь.