Развод. Ты не уйдешь

Глава 21

Ольга

«Извини, немного задержусь» — отправляю Ивану.

Он обещает подождать меня, а я пытаюсь поговорить с дочерью. Хочу смягчить острый разговор, но она меня словно не слышит. Сильно скучает по отцу, по нашему дому, по дворовым друзьям. Для нее папа и дом, и все, что нас окружало, связано неразрывно! И наши вылазки воскресные всей семьей…

Разговор сложный и, как мне кажется, безрезультатный. Тамара со мной разговаривать не хочет, уходит на кухню, даже предлагает бабушке помочь с посудой, вытирает ее полотенцем, чего, знаю, терпеть не может!

— Мам, я поеду системы ставить.

Мои сердечные переживания не отменяют взятых на себя обязательств. Поэтому я собираюсь и выхожу.

Иван ждет, курит возле машины, о чем-то смеется с соседом, который припарковал свою машину рядом.

В голове вспыхивают слова дочери: «Новый папа мне не нужен!»

Чувствую, как жар приливает к щекам.

Не рассматриваю я Ивана в качестве нового мужчины, тем более, нового папы. Но вынуждена признать, что понимаю, в каком качестве я его интересую. Когда первые потрясения улеглись, стало ясно, что я интересна Ивану, как женщина, и он был бы не прочь сделать следующий шаг. Поэтому и с адвокатом подсуетился…

— Привет, Оль.

Все внимание Ивана переключается только на меня. Садимся в машину, я пристегиваюсь. Иван тянется на заднее сиденье и передает мне букет тюльпанов. Белые, розовые, темно-фиолетовые, красные… Целая охапка весенних цветов!

— Спасибо! Мне очень… Очень приятно.

И я так люблю тюльпаны. Они нежные и красивые, мимолетные… Вот-вот расплачусь от нахлынувших чувств.

Иван смотрит на меня внимательно, глаза горят. Он делает движение вперед и прижимается к моим губам, обхватив ладонью за шею. Поцелуй недолгий, поверхностный, но… уверенный.

— Вань… Это лишнее.

— Почему? Ты мне нравишься очень.

— Я еще замужем, у меня двое детей от Глеба. И… про третьего ты тоже в курсе… Я не настолько наивна, чтобы поверить, будто три ребенка от другого мужчины для тебя стимул для серьезных отношений, а не просто интрижка… Это не для меня, Вань.

— Просто позволь себе радоваться моменту, — говорит он.

По глазам вижу, хочет. И поцелуев, и всего, что может последовать за ними, а я… Нет, мне приятно безумно! И даже женское самолюбие тешит мыслью, что при всей сложной ситуации, о которой Иван, разумеется, в курсе, его ко мне тянет. Приятно чувствовать и видеть, как он мной любуется. Его внимание для меня сейчас, как глоток свежего воздуха. Я эгоистично подпитываюсь этим, чтобы иметь силы двигаться дальше, но понимаю, что ничем не смогу ему ответить… Он надеется, и с моей стороны было бы честно сразу сказать, что ничего не получится.

— Ничего не выйдет. Вань…

— Попытка не пытка. Поехали, — заводит машину.

Все-таки мне приятно, и тюльпаны… Они греют мне душу.

***

Возвращаемся довольно поздно. По пути обратно Иван предложил заехать в кафе, выпить по чашечке кофе. От кофе я отказалась, из-за беременности, но в заведении много разных фруктовых чаев на выбор. Заказала чай из смородины с мятой, мне очень понравился.

Между делом интересуюсь, есть ли что-то новое в расследовании.

— Есть. Но я пока не готов делиться преждевременными выводами. Одно могу сказать точно, твое окружение значительно изменится после того, как все закончится.

— А ты мастер интриги.

— Удалось заинтересовать?

— Еще как.

— Хотя бы так, — улыбается. — А то иногда у меня ощущение, что ты изо всех сил сдерживаешься, лишь бы не подпустить меня ближе. Держишь оборону.

— Меня не покидает ощущение, что я делаю что-то неправильное, — признаюсь честно. — Обманываю доверие мужа.

— Но ты дала ему понять, что вы не вместе.

— Да, но…

Окончательный разрыв или длинная пауза? Я за разрыв, конечно, и умом, и обиженным сердцем. Сердцу хочется тепла, но тепла взаимного. Такого, чтобы и изнутри горело, а я потухла… Потухла с этими разборками.

Душой прикипела к Глебу. Душа не на месте. И сколько бы я себя ни убеждала, что квартира мамы — наш дом, каждое утро, открыв глаза, первым делом я думаю о том, что мы снова не у нас дома. Будто ночной сон волшебным образом мог что-то исправить.

— Не спеши, разбирайся, сколько потребуется, — великодушно разрешает Иван, накрыв мои руки своими ладонями. — Я понимаю, ты не из тех, кто с легкостью бросается в объятия других мужчин.

***

Когда переступаю порог квартиры, дети уже спят. Мне должно быть стыдно, что не я их спать уложила. Но стыда нет… Я была рада вырваться из круга забот, сомнений.

Мама встречает меня с удивлением и, посмотрев на букет, решила, что цветы от Глеба.

— Мама, я не сбегала на свидание с Глебом, если ты об этом.

— Тогда от кого цветы?

— Просто знакомый подарил немного теплой весны.

— Немного теплой весны… — ворчит и сама застывает, любуясь большой охапкой цветов.

***

Есть одно важное событие, которое никак нельзя пропустить. Это оглашение завещания свекра. Прошел положенный срок, нотариус обзвонил всех, кто был упомянут в завещании, и пригласил на оглашение.

Мне звонит Глеб, предлагает поехать вместе. Я бы взяла такси, но ехать слишком далеко, не хочу тратить деньги. Так уж и быть, потерплю общество почти бывшего мужа.

Да, я подала на развод, он не согласился. Честно говоря, я и не ждала иного, ничуть не расстроилась. Следующий шаг — суд. Адвокат, которого мне посоветовал Иван, уже готовит заявление…

Наше общение с Глебом в последнее время безумно тяжелое, вымученное, сложное. Будто весь груз и негатив прожитых вместе лет осел на самое дно илом, и мы в нем тонем, захлебываемся…

Не могу выносить пронзительные, пристальные взгляды Глеба, а он словно теряет дар речи в моем присутствии. Казалось, хочет что-то сказать, но молчит, и мы перебрасываемся ничего не значащими фразами…

Он приезжает немного раньше и поднимается в квартиру, чтобы отдать детям подарки. Они рады ему…

Я боялась, что дети будут долго в страхе и обиде на отца, но, слава богу, этого не произошло. Глеб — хороший отец, внимательный, я вижу, как он переживает. По-настоящему переживает, что тогда вышел из себя, напугал их… Они уже и думать забыли, но он помнит. Помнит каждый свой прокол, ошибку. Помнит и ест себя чувством вины, укором.

Тяжкая ноша — быть совестливым и неравнодушным родителем.

Мы с ним — как раз из числа таких.

— Папа, когда ты нас заберешь?

Тамара утыкается лицом в грудь Глебу, стискивает его изо всех сил.

— Домой хочешь? — голос чуть дрогнул. — Давай у мамы спросим, может быть, отпустит тебя… погостить дома?

Глеб смотрит поверх головы Тамары, и вдруг его взгляд меняется. Он из коридора замечает большую вазу с распустившимися тюльпанами.

— Мама, я хочу к папе с ночевкой! — мгновенно требует Тамара.

— Мы с мамой это обсудим сегодня, — обещает Глеб.

***

Пока едем к нотариусу, Глеб ни слова не выронил, только смотрит на меня долгим, задумчивым взглядом, потом неожиданно перестраивается в крайний правый ряд и тормозит на обочине.

— В чем дело?

Он бросает на меня хмурый взгляд. Глеба словно прорывает словами:

— В чем дело? Ты мне скажи. Цветы. От кого? Тюльпаны. Любимые твои. У тебя кто-то появился? Кто? Как давно?! Он в курсе, что у тебя двое… нет, уже скоро трое… Трое детей от меня! Я не позволю ему украсть мою семью. Не позволю какому-то левому мужику быть… даже на секунду… моей заменой! Слышишь?! — повышает голос, охрипнув. — Почему ты молчишь?! Скажи мне хоть что-нибудь, Оля!

— Ты зря кричишь.

— И все?! Это все?!

— Да, все. Поехали, Глеб. мы опаздываем. Когда ты хотел бы взять Тому с ночевкой?

— Давай и Ваньку возьму? — предлагает с усмешкой. — Освобожу для тебя и него жаркую ночку! Вот только третьего… забрать не могу!

— Ты никого у меня не заберешь. Даже не мечтай! Я не позволю, чтобы мои дети росли с агрессивным отцом и гаремом его вызывающе одетых шлюх!

— Вот только это и мои дети тоже. И нет никого у меня. Кроме тебя…

— Маша, наверное, мне привиделась. Мне и еще нескольким сотням людей, бывших на похоронах…

Пока ругаемся, доезжаем до конторы нотариуса. И, вот сюрприз, из дорогого такси грациозно появляется Мария.

— А она что здесь делает?! Ты… Ты позвал свою шлюху на оглашение завещания в качестве поддержки?!

— Холодно. Еще одна попытка, Оля.

— К черту. Тебе все смешно! Мне же ни капельки не смешно.