Разыскивается живым или мертвым

Глава 1

А ведь мы просто выбрались пострелять по банкам в пустыне, подальше от людей. Мы с Деннисом так уже делали иногда, брали наши пушки, мою «Сайгу», его AR-15, пистолеты и всё прочее, грузились в его пикап и уезжали подальше от цивилизации. На барбекю, как говорил Деннис, или на шашлыки, как говорил я. Пострелять, пожарить мяса, попить холодного пива. Единственная отдушина для нищего эмигранта, вынужденного впахивать на двух работах.

Деннис хоть и был чёрным, но он был правильным чёрным, не из этих вечно ущемлённых и обиженных, простой работяга, как и я. На этой почве и сошлись. Ну а я сам — Евгений Шульц, по-местному Юджин, для своих — Жека или Джек, в зависимости от языка, обычный русский эмигрант, несколько лет назад по глупости сваливший за грязными зелёными бумажками в США, штат Техас, город Эль-Пасо.

Так вот, мы выбрались в пустыню, в глушь, подальше от оживлённых шоссе и шумных городов, а когда пришла пора выбираться обратно — началась песчаная буря, столь резкая и внезапная, что мы не успели даже дойти до машины. Ветер хлестал по глазам, песок царапал кожу. Пустыня бывает коварной, это я слышал, но на собственной шкуре ощущал впервые.

— Джек! — сквозь завывания бури послышался голос моего единственного друга.

— Надо отсюда убираться! Где машина? — крикнул я.

— Не вижу! — ответил Деннис.

Ветер вздымал целые тучи песка и пыли, так, что даже солнца не было видно, стало темно, как ночью. Песок забивался везде, куда только мог, проникал под одежду, скрипел на зубах, свербил в носу, прилипал к коже. Но друг друга нам всё-таки удалось найти. А вот пикап — нет. Пикап не мог подать голос, чтобы мы могли пойти на звук.

— Стой! Нельзя уходить, мы заблудимся! — крикнул я.

— Надо найти машину! — ответил Деннис.

Пустыня Чиуауа в этих местах плоская и ровная, как стол, и потеряться в ней трудно, особенно, когда есть ориентиры в виде трасс. Мы забрались не настолько далеко. Но мы всё-таки потерялись. Буря затихла столь же внезапно, как и началась, и мы с моим чёрным другом обнаружили, что оказались один на один с природой, и вокруг не видно ни машины, ни мангала, ни следов шин, ничего.

— Приплыли… — протянул я, вмиг осознавая, в какой ситуации мы оказались.

Одни в пустыне, без еды, без воды, без патронов. Мясо мы сожрали, пиво выпили, а патроны расстреляли по камням и пивным банкам.

Ладно хоть оружие при себе, не хватало ещё потерять мою любимую «Сайгу», на которую я полгода откладывал со своей копеечной зарплаты. Пусть даже без патронов, но терять её не хотелось ни в коем случае. На пистолеты плевать, а вот карабин мне по-настоящему дорог. Нарезной, под честные семь и шестьдесят два.

— Джек, ты следы видишь? — спросил меня Деннис.

Следов, кроме следов от наших ботинок, видно не было, хотя пикап набил заметную колею, такую, что её вряд ли занесло бы песком.

Я стянул с головы бейсболку с логотипом челябинского «Трактора», редкую в этих краях, почесал бритый затылок, утёр холодный пот с лица. Мне отчего-то стало не по себе, будто я забыл или потерял что-то очень важное. Ситуация в целом угнетала. Остаться без машины в пустыне и врагу не пожелаешь.

Деннис тем временем что-то лихорадочно листал в телефоне. Я достал свой, связи, ожидаемо, не было. Мы специально забирались подальше от цивилизации, прочь от суеты. Вот и забрались.

— Надо повыше забраться, может, там будет ловить, — сказал я. — Или к трассе поближе выйти.

— Ага, знать бы ещё, где теперь эта трасса, — проворчал Деннис.

Конечно, с его четырьмя сотнями фунтов живого чёрного веса ему неохота топтать пустыню ногами. Далеко за полтора центнера, если по-русски говорить. Это я сухой и жилистый, физическая работа в Эль-Пасо быстро заставляет сбросить лишний вес, а вот он жрал за двоих и весил соответственно. На все мои подколки он только посмеивался.

Но деваться нам некуда. Придётся идти.

Из Эль-Пасо мы ехали на восток, значит, возвращаться надо на запад. Солнце как раз близилось к закату, ясно указывая нам путь.

— Идём, Дэнни, — сказал я.

Ещё одной большой проблемой было то, что приближалась ночь, а ночи в пустыне холодны настолько же, насколько днём жарит солнце, то есть, чертовски сильно. И если я догадался нацепить свой бомбер, то Деннис щеголял в одной футболке.

— Нет, где пикап всё-таки? Мы тут сдохнем без тачки, — сказал Деннис. — Не могло же бурей его унести. В нём тонны три веса, как бы его унесло?

— Мы сдохнем, если останемся тут, Дэнни, — сказал я.

— Да иду я, иду, — простонал он.

Я шагал гораздо быстрее него, закинув карабин за спину, а он пыхтел где-то позади, обливаясь потом даже в прохладе здешних сумерек. Так что мне приходилось регулярно останавливаться и ждать его, и я тратил эти секунды на то, чтобы осмотреться по сторонам. Вдруг найдётся пикап, его следы или что-нибудь ещё.

На горизонте будто разлили красную краску, большое яркое солнце касалось горизонта, и мы шли к нему навстречу, надеясь выйти хоть к какому-нибудь посёлку, хоть к самой завалящей заправке или даже просто на хайвей. Если нам повезёт, и мы выйдем на хайвей, автостопом можно будет добраться куда угодно.

Жутко хотелось пить, и я беспрестанно облизывал пересохшие губы. Душу бы продал за банку холодного пива. А ещё лучше — кваса, но квас здесь не достать. Пустыня, не Брайтон-Бич.

Мы шли молча, потеряв счёт времени. Чисто механически переставляли ноги, пока на небо не выполз бледный полумесяц, окружённый звёздами. Ночное небо в пустыне не такое, как в городе. В пустыне оно кажется бесконечным. И обычно ночью всегда можно увидеть зарево на горизонте, огни ночного города, которые никогда не гаснут, но сегодня, сколько бы я ни озирался по сторонам, никаких огней увидеть не получалось.

Меня вдруг пронзило холодом, я зябко поёжился. Стало не по себе, смутные догадки о случившемся мелькали где-то на границе сознания, но я рационально отметал их прочь. И всё же я чувствовал себя растерянным, куда более растерянным, чем в аэропорту Атланты с одним рюкзаком за спиной, в котором находились все мои пожитки.

— Джек, передохнуть бы, — взмолился Деннис. — До утра протянем, а там посмотрим, может, сеть появится, в 911 дозвониться…

Что-то мне подсказывало, что в службу спасения мы не дозвонимся, даже если дотянем до утра, но говорить этого я не стал, чтобы не лишать человека надежды.

— Не хотелось бы ночевать в пустыне, — сказал я. — Думаю, надо идти, пока можем идти. Глянь-ка, что это там?

Я заметил какой-то мерцающий жёлтый огонёк впереди.

— Чёрт его знает, — проворчал Деннис. — Но мне туда идти не хочется. Никуда не хочется. Хочу в свой пикап и домой.

— Я тоже хочу домой, Дэнни, — вздохнул я, озвучивая мысль, которая терзала меня уже несколько лет.

Мы всё-таки пошли на свет, жёлтое мерцание в темноте указывало путь. Как мотыльки на пламя. Вскоре стало ясно, что это пламя костра в низине, и мы за эти несколько часов замёрзли так, что готовы были прильнуть к нему целиком. А ещё костёр означал, что мы так или иначе вышли к людям, и нам помогут.

Ну, так я думал изначально.

В темноте у костра сидели пятеро, и я с удивлением понял, что рядом ещё и пасутся лошади, выщипывая скудную жёлтую траву. Да и сами люди выглядели… Несколько иначе. Не так, как я ожидал.

— Эй! Люди! Ох, наконец-то! Я думал, мы сдохнем в этой сраной пустыне! Даже не верится, что кто-то здесь нашёлся! — зачастил Дэнни, и все пятеро тут же вскочили на ноги.

— ¡Alto! Стоять! — раздался оклик сначала на испанском, а потом на английском.

Испанский я немного знал, в Эль-Пасо мексиканцев едва ли не больше, чем всех остальных, вместе взятых, но английский знал гораздо лучше.

Мы с Дэнни замерли на месте. Когда на тебя смотрят пять револьверов, поблескивающих в свете костра, то как-то не хочется делать резких движений. Зато я сумел разглядеть всех пятерых. Все какие-то небритые, мятые, в запылённых длинных плащах, широкополых шляпах, в сапогах со шпорами. Как косплееры или актёры. Вот только револьверы в их руках поблескивали слишком уж натурально, а у двоих за спинами висели ещё и обрезы двустволок, лупары, как их тут обычно называли.

— Ох, парни, неужто вышли мы, — широко улыбнулся Деннис. — А у вас тут что, киносъёмки?

— Элли, мы уже не в Канзасе, — тихо пробормотал я, надеясь, что Дэнни меня правильно поймёт.

Он понял и тут же заткнулся. Когда в тебя целятся пятеро мексиканцев, соображалка начинает работать очень быстро.

— Это что за клоуны? — по-испански спросил один у своих товарищей.

— К нам приехал бродячий цирк, — сказал другой.

— Какие-то бродяги, похоже, — ответил ему третий.

— Пушки у них какие-то странные, — сказал первый.

— Да они и сами странные, — сказал третий.

Другой мексиканец, прежде молчавший, смерил нас обоих долгим изучающим взглядом. Судя по всему, среди них он и был главным.

— Эй, гринго, оружие на землю клади, — сказал он на чистом английском языке. — И ниггеру своему скажи.

Даже будь у меня в стволе патроны, я бы трижды подумал, пускать ли его в ход, когда на мушке нас держат сразу пятеро. Так что пришлось подчиниться и медленно снять «Сайгу», а затем и вытащить пистолет из кобуры. Самый обычный самозарядный смит-вессон, калибром девять миллиметров.

Дэнни тоже бросил в песок свой карабин, положил рядом старенький глок.

— Пепе, забери, — приказал главный.

Один из мексов, так и продолжая целиться, медленно подошёл к нам и собрал оружие. Я вдруг почувствовал себя беспомощным и беззащитным, словно меня нагишом вдруг вытолкнули на оживлённый проспект.

— Вот теперь прошу к костру, — улыбнулся главный.

Я удивился такому приглашению, но вида не подал, лишь покосился на друга, который не отрывал взгляда от своей AR-15. Мексиканец нахально и бесцеремонно протащил её по песку, словно бы это было старое весло, не требующее никакого ухода.

— Благодарю за приглашение, уважаемый… — облизнув пересохшие губы, выдавил я.

— Я не представился? Или вы меня не знаете? — снова улыбнулся главный. — Нет, похоже, и правда не знаете.

Остальная шайка вдруг засмеялась, будто их босс отмочил какую-то смешную шутку. Револьверы они по-прежнему не убирали, только главный не глядя сунул его в кожаную кобуру на поясе.

— Вам повезло, сеньоры, потому что вы нашли в пустыне Хорхе Мартинеса-младшего, — с полушутливым поклоном произнёс главный.

— Разыскивается в девяти штатах по эту сторону границы и ещё в трёх по другую, — добавил один из его людей.

Выглядел Хорхе Мартинес-младший по-настоящему бывалым, лицо его было покрыто множеством мелких шрамов, пустые бесцветные глаза ничего не выражали, а чёрные обвислые усы подковой довершали образ настоящего головореза.

— Садитесь, садитесь, в пустыне все мы друг другу братья, Господь завещал помогать ближнему своему, — произнёс Мартинес-младший, указывая нам на горящий костерок.

— Юджин… Джек Шульц, — представился я.

— Деннис Роберт Браун, — тихо произнёс Дэнни.

— Зачем ты так откормил своего ниггера? — шутливо спросил один из мексов.

Оружие они наконец убрали, но спокойнее от этого не стало. Я почувствовал, как по спине ползёт холодный пот. Будь мы сейчас на улице Эль-Пасо, Дэнни обязательно бы взорвался сверхновой на такое оскорбление, но сейчас он безропотно проглотил его, как ни в чём не бывало. И я его понимал.

— Ещё немного, и его можно будет перепутать с бизоном, — пошутил другой.

— В пустыне нет бизонов, идиот, — оборвал его третий.

— Ты сам идиот! — вскинулся тот.

— Тише, ребятки, — Мартинесу хватило одного жеста, чтобы все мигом заткнулись. — Вы, наверное, долго шли по пустыне? Гомез, дай-ка им водички.

Тот, кого назвали Гомезом, бросил мне полупустой бурдюк. Я вытянул пробку, понюхал содержимое, вылил немного воды себе в рот, стараясь не касаться горлышка губами. Я не из брезгливых, но вид этого Гомеза заставил бы насторожиться даже сифозного бомжа. Дэнни попил тем же образом и вернул бурдюк мексиканцу.

— Откуда вы? Расскажите мне свою историю, сеньор, — попросил Мартинес-младший.

Мы с Деннисом переглянулись.

— Это долгая история, сеньор, — сказал я.

— Мы не торопимся, — пожал плечами Мартинес.

— Вообще-то, торопимся, — подал голос один из его людей.

— Луис, здесь я решаю, торопимся мы или нет, — сказал Мартинес, и больше никаких возражений не последовало.

Я окинул их лагерь быстрым взглядом. Вид у них у всех был такой, словно они от кого-то долго убегали. Лошади оставались под сёдлами даже ночью, а седельные сумки топорщились так, словно были туго набиты чем-то объёмным. Атмосфера в целом была какая-то нервная, и даже не потому, что мы вдруг вышли к ним посреди ночи. Их кто-то догонял.

— На что это ты пялишься, гринго? — рыкнул один из мексов, кажется, Пепе. — Тебе задали вопрос.

— Я из России, — сказал я, наблюдая, как их брови удивлённо ползут вверх.

— Знал я одного русского, в Калифорнии, — сказал вдруг Гомез. — Застрелил его.

— Я из Нового Орлеана, — сказал Деннис.

— Не припомню, чтобы ниггера о чём-то спрашивали, — сказал ещё один мексиканец, и Дэнни потупился.

— То-то вы разодеты как бродячие артисты, — хохотнул Луис.

— Как цыгане, — сплюнул другой.

— Хуан, Давид, перестаньте, — попросил Мартинес. — Сейчас это наши гости.

— Я бы таким гостям рёбрышки пером пощекотал, — достав нож из-за пояса, произнёс Давид. — Хорхе, чего ты с ними цацкаешься?

— Мне просто скучно, — пожал плечами Мартинес. — Ещё вопросы? Или мне поразвлечься с тобой?

— Нет, всё, извини, — мгновенно заткнулся Давид. — Прошу прощения, хефе.

— Скоро рассветёт, Хорхе, — заискивающим тоном сказал Пепе.

— И правда, — протянул Мартинес-младший, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Сворачиваемся, ребятки. А вы, сеньоры, простите, но вашу историю я не дослушаю. Выворачивайте карманы.

— Мистер Мартинес, это… — пробормотал Деннис, и его тут же прервал выстрел.

Хорхе пальнул ему в брюхо не целясь и продолжая смотреть на меня. Дэнни застонал, упал и скорчился, и Мартинес-младший послал ещё две пули вдогонку. Мой единственный друг дёрнулся и затих.

— Сеньор Шульц, — мягко произнёс Мартинес.

Я поспешно вывернул все имеющиеся карманы, но кроме мобильника с треснувшим экраном, ключей от хаты с брелком в виде армейского жетона и старого автобусного билета, там не оказалось ничего.

— Нищ, как церковная крыса, — протянул Мартинес. — Вам впору просить подаяние, сеньор Шульц.

Я ничего не ответил, пытаясь не смотреть на Дэнни и растекающуюся под ним лужу крови, чёрную в свете костра. Мобильник бандита не заинтересовал, ключи тоже. Билетик подхватило ветром и понесло куда-то в пустыню.

Остальные мексы не обращали на нас никакого внимания, сворачивая лагерь. Мартинес неспешно подошёл к лежащему Деннису и обшарил его карманы. Там тоже нашёлся только заблокированный телефон и ключи от пикапа, которые Мартинес-младший небрежно швырнул обратно мертвецу.

— Вы не напуганы, сеньор Шульц? — вдруг спросил меня Мартинес, поворачиваясь ко мне всем телом.

Я нашёл в себе мужество посмотреть ему прямо в глаза. Бесцветные тусклые глаза убийцы.

— Напуган, сеньор Мартинес, — признался я.

Прежде наши выезды в пустыню не оборачивались ничем подобным. Мы даже койотов не встречали.

А сейчас его револьвер смотрел своим чёрным зевом мне прямо в лицо, и я точно знал, что там ещё осталось три пули. Целых три, когда мне будет достаточно всего одной.

Он вдруг улыбнулся. А затем нажал на спусковой крючок. Револьвер сухо щёлкнул. Я шумно выдохнул.

— Надо же, — произнёс Мартинес. — Осечка. Похоже, Господь на вашей стороне, сеньор Шульц.

— Выиграл в русскую рулетку, — севшим голосом произнёс я, и Мартинес рассмеялся в голос.

— Ну уж нет, стреляться я не стану, — продолжая смеяться, сказал он. — Держите, это серебряный доллар.

Он выудил из кармана монетку и бросил мне. Монетка упала в песок, я не потрудился даже пошевелиться, чтобы поймать её.

— Прощайте, сеньор Шульц, — сказал он. — Удачи вам выбраться из пустыни. Если что, ближайший городок вон в той стороне.

Вся банда вскоре взлетела в сёдла и со свистом и гиканьем ускакала прочь. А я остался сидеть у потухшего костра рядом с мёртвым телом моего единственного друга. Без оружия, еды и воды, но с дикой жаждой мести.