Разыскивается живым или мертвым

Глава 22

Теперь ничего не мешало мне направиться прямиком в Аризону, дальше разматывать ниточку, ведущую к моему врагу номер один. Никто не отвлекал своей глупой болтовнёй, не жаловался на усталость и не просил сделать ещё один привал. Бродяга носился вокруг, словно с батарейкой в заднице, лошади бодро шли на рысях. Я отбивал задницу о седло, пока мимо проносились выветренные скалы, глубокие каньоны, заросли колючих кустов, цепляющихся узловатыми корнями за скудную местную почву. Я двигался на юг, чтобы обойти земли навахо и повернуть к западу в каком-нибудь более дружелюбном месте.

Я поднимался вверх по плато Колорадо, через будущие национальные парки и заповедники. Горными тропами, почти нехожеными. Места здесь были безлюдные, и мне казалось, что во всём мире нет больше никого, кроме меня, моих лошадей и собаки. Я ехал в сумерках, пережидая дневную жару в тени скал и ночуя на чьих-то бывших стоянках у воды, на заброшенных ранчо или у горных родников. Только через несколько дней пути пейзаж начал меняться, рельеф снова становился плоским, всё чаще виднелась тёмно-зелёная листва приземистых кустов, разбавляющих унылый пустынный вид, и, в конце концов, я увидел на горизонте очертания посёлка.

Не знаю точно, какая это территория, Нью-Мексико или уже Аризона, но я мечтал о сочном бифштексе, горячей ванне и мягкой постели, так что мне было абсолютно плевать. Даже если бы в этом городке жили сплошь сектанты-кровососы из фильмов ужасов категории «Б».

Так что я дал шенкеля Ниггеру и поскакал прямо туда. Городок был окружён несколькими ранчо, на огороженной территории одного из которых я увидел пасущихся лошадей. Ранчо я объехал стороной, вышел на дорогу и заехал в городок с востока. Деревянный знак на въезде гласил, что это место называется Квемадо. Бродяга его тут же пометил.

Гости здесь явно бывали нечасто, моё появление привлекло всеобщее внимание. Не настолько, чтобы встречать меня с вилами и факелами, равно как с хлебом и солью, но долгие недоумевающие взгляды я всё же замечал. Улицы, вернее, одна единственная улица, оказалась длинна и широка, благо, просторы неосвоенной территории позволяли строиться хоть друг у друга на головах, хоть в полном уединении.

Сперва я увидел крохотную католическую церковь из жёлтого кирпича с кладбищем при ней, затем выехал к магазинчику некоего МакКоя, торгующего инструментами, домашней утварью и кормом для скота. По улицам бродили тощие куры, расклёвывая конские яблоки. Пыльный, сонный провинциальный городок. Деревня.

Я пустил Ниггера шагом, раскурив сигарету и поглядывая с высоты седла на косые заборчики и запылённые окна. Я искал гостиницу или хотя бы салун, промочить горло после долгого путешествия.

— Приветствую, мистер, — какой-то пожилой мужчина оторвался от сапания грядки и махнул мне рукой. Неподалёку от него стояла винтовка, прислоненная к стене дома.

Несколько ровных грядок располагались прямо перед его домом, там, где обычно в одноэтажной Америке находятся газоны. Здесь народ гораздо более практичный.

— Здравствуйте, — отозвался я.

— Вы к нам по делу или просто проездом? — спросил мужчина.

— Проездом, — сказал я. — Где тут можно выпить и перекусить?

— Жаль, жаль… Выпить здесь можно у мистера Запольски, чуть дальше по улице, — сказал мужчина. — Я — городской констебль. Джордж Бакстер.

— Очень приятно, мистер Бакстер, — я коснулся шляпы и представился в ответ. — Джек Шульц. Не думаю, что задержусь здесь надолго, так что я не доставлю вам проблем.

Констебль Бакстер кивнул, тоже прикоснулся к потёртой шляпе и продолжил ковыряться в земле, я поехал искать мистера Запольски и его заведение. Шинок? Корчму? С такой фамилией хозяина это явно должно быть что-то иное, а не обыкновенный салун. Ничего удивительного в этом не было, люди ехали в Новый Свет со всех концов планеты. Китайцы покоряли Калифорнию, ирландцы массово бежали от голода в Нью-Йорк и Массачусетс, поляки, евреи и украинцы искали лучшей жизни, эмигрируя из Российской Империи. Больше всего приезжало немцев, и именно поэтому моя фамилия никого тут не удивляла. Кого только не было.

Я чувствовал, как одичал за время этого путешествия. Цивилизованные места, даже такие, как Квемадо, в которых полоть огород надо с винтовкой наготове, на случай, если индейцы или какие-нибудь бандиты вздумают напасть на город, казались мне теперь чем-то чужеродным и не совсем понятным.

Оригинальничать мистер Запольски не стал. Всё-таки он держал салун.

В это время суток я оказался единственным посетителем. Не то чтоб это стало для меня неожиданностью.

Немолодой мужичок с обширными залысинами на голове занимался тем, что чинил мебель в зале. Сколачивал табуретки и стулья, прибивал новые ножки к перевёрнутым столам. По всей видимости, устранял следы недавнего разгрома. Симпатичная белокурая девушка, сильно похожая на этого мужичка, протирала пыль на полках.

— Пан Запольский? — спросил я, снимая шляпу.

Мужичок оторвался от работы и посмотрел на меня.

— Паном Запольским был мой дед, — сказал он по-английски. — Предпочитаю зваться мистером Запольски.

— Прошу прощения, мистер, — сказал я. — Нальёте мне выпить чего-нибудь?

— Барбара, налей гостю, — приказал мистер Запольски, и девушка, вихляя бёдрами, прошла за барную стойку.

Я оглядел интерьер салуна, прошёл к стойке. На стенах виднелись следы от пуль, несколько оконных стёкол были закрыты картонками, жестяную плевательницу кто-то раздавил сапогом, не говоря уж о мебели, часть которой лежала в углу горкой дров.

Девчушка налила мне виски, но отдавать не спешила.

— А у нашего гостя есть, чем заплатить за выпивку? — спросила она.

— Не переживай, дорогуша, — улыбнулся я.

Вид у меня после всего пережитого и в самом деле был довольно потрёпанный, так что её вопросу я ничуть не удивился. Чёрный костюм в пыли и пятнах, местами даже с аккуратно зашитыми прорехами, шляпа с заломанными полями. Не всё из того, что я приобрёл в Эль-Пасо, дожило до сегодняшнего дня.

— Барбара! — резко одёрнул её мистер Запольски. — Прошу прощения, мистер. Никто и не думал сомневаться в вашей платёжеспособности. Барб, ты что, не видишь, какие у мистера револьверы?

— Я в них не разбираюсь, — фыркнула Барбара, протягивая мне виски.

Барби-гёрл.

— Ваше здоровье, — произнёс я, опрокидывая огненную воду в глотку.

Комок огня прокатился по пищеводу вниз и ухнул в желудок, растекаясь приятным теплом по телу.

— Кто у вас тут так пошалил? — спросил я, окидывая взглядом всю учинённую разруху.

— Да есть тут в округе… — зло пробормотал Запольски. — Банда… Полковник Бентон там всем заправляет. Конфедерат до мозга костей, и парни его такие же. Как по мне, так война давно кончилась, нечего больше выдумывать.

— Эхо войны… — задумчиво протянул я.

— Оно самое, — сказал Запольски. — Заехали в город, напились, начали палить. Повесили единственного негра, Джо Фримена. Укатили обратно.

— А констебль? — спросил я.

— А что он им сделает? — хмыкнул Запольски.

Да, глупый вопрос. Это не сериал по ящику, чтобы пожилой констебль вдруг вышел на тропу мести. Да и вид у констебля Бакстера был такой, будто ему остался один день до пенсии, так что его непременно убьют, и мстить придётся уже его напарнику.

Я вытащил из нагрудного кармана замусоленный уже листочек, пробежал глазами по строчкам.

— Полковник Бентон, говоришь? — уточнил я.

— Ага. Томас Бентон. Злобный сукин сын, — проворчал Запольски, прилаживая ножку к очередному табурету. — Во время войны был всего лишь капитаном. Полковником назначил себя сам, уже после Ричмонда.

— И сколько у него людей в полку? — спросил я.

— Да какой это полк? Одно название. Раньше много было, да и симпатизирующих хватало, а теперь… Банда обыкновенная. Человек двадцать всего.

Немало.

Я перечитал весь список дважды. В моём списке такого имени не значилось. Что странно, потому что за десять лет после Гражданской наследить такой кадр должен был везде.

— А вы, наверное, ганфайтер, да, мистер? — с улыбкой спросила Барбара.

— Только если повторишь мне виски, милая, — глядя в её озорные глазки, произнёс я.

Девушка стрельнула глазками не хуже снайпера и налила ещё виски. К вниманию местных забулдыг она наверняка уже привыкла, а вот пришлые джентльмены тут бывали нечасто.

— И скольких вы застрелили? — спросила она.

— Это невежливый вопрос, Барб, — заметил её отец.

Я махнул рукой, мол, ерунда, и осушил стакан с выпивкой.

— Некоторые ведут подсчёт, ставят зарубки, вяжут узелки, — сказал я. — Мне это неинтересно.

— Полковник Бентон — известный стрелок, — сказала девушка.

— Не слыхал, — сказал я.

— Как думаете, сможете его уложить? — оперевшись локтями на стойку и демонстрируя мне глубины своего декольте, спросила Барбара.

— А есть повод? — спросил я.

— Ну… Как же… Он мятежник, преступник. Они уже десять лет живут вне закона, — сказала девушка.

— Это ещё не повод, — протянул я.

— Скажите ещё, что они сражаются за правое дело, — проворчал Запольски. — Мне тогда придётся попросить вас уйти из моего заведения.

— Нет, этого я не говорил, — сказал я. — Я сказал, что быть вне закона — ещё не повод к убийству. Вот если бы правительство объявило за его башку награду, тогда другое дело.

— Так вы наёмник? — спросила Барбара.

— Вроде того, — хмыкнул я, бросая из бумажника доллар на стойку.

— То есть, вам нужна награда? — снова стрельнула глазками она, прикусывая нижнюю губу.

Я покосился на её отца. Девчонка флиртовала в открытую, а старик будто и не замечал.

— Чем же он тебя так обидел, девочка? — спросил я.

Барбара нахмурилась и надула губки, по её лицу пробежала тень. Чем-то, значит, обидел. И серьёзно. Не удивлюсь даже, если полковник Бентон отверг её ухаживания, нет ничего страшнее, чем месть отвергнутой женщины.

— Мне кажется, вы просто трусите, мистер, — холодно процедила она.

— Барб! — рыкнул мистер Запольски.

Я рассмеялся. Так откровенно развести «на слабо» меня давно не пытались. Стало даже интересно, сколько людей убились таким образом о полковника Бентона, играя в рыцаря — защитника прекрасной дамы.

— Будь вы юношей… — сквозь смех проговорил я, но девчонка меня перебила.

— Будь я мужчиной, я сама поехала и застрелила бы этого негодяя! — выкрикнула она. — Тогда хоть у кого-то в этом городе были бы яйца!

Да, похоже, Бентон её очень серьёзно обидел.

— Барбара, успокойся. Это наши, местные разборки. Заезжему джентльмену не обязательно в них встревать, — сказал Запольски.

Я пододвинул к себе пепельницу и закурил, выпуская дым к потолку тонкой струйкой. Встревать в местные дела и правда не хотелось. Меня ждала Аризона. Но что-то мне подсказывало, что полковник Бентон и его парни сотворили нечто такое, о чём девчонка не хочет даже вспоминать, не то что рассказывать. При всей её открытости и раскованности.

А отсутствие награды за голову… Это легко объяснимо. Здесь, на юге, полным-полно ещё сочувствующих Конфедерации, чего далеко ходить, я и сам предпочёл бы сторону южан, попади я на пятнадцать лет раньше. И эти сочувствующие не только пасут скот и копают руду, они заседают в судах, встречаются в высоких кабинетах и ворочают большими деньгами. Эхо войны звучит ещё очень громко. И достаточно положить одну бумажку под сукно, подпереть делом полковника Бентона ножку стола или просто прямо отказать в этой статье расходов бюджета, и полковник просто останется человеком вне закона. А для многих местных — ещё и героем.

Ладно, что мы, в конце концов, не бэтмены, что ли? Выше нас только звёзды, всё-таки.

— Успокойся, красавица, мне больше нравится, когда ты улыбаешься, — сказал я. — Если хочешь убить — значит, есть за что. Тем более, что он вне закона. Наверняка успел натворить всякого.

— Ещё как, — хмуро произнесла Барбара.

Вернуть на её милое личико улыбку пока не удалось.

— Они и правда уже превратились в обычных бандитов, — встрял в разговор Запольски. — Грабят уже не только армейские обозы, но и простых людей. Налетают на склады, магазины, почтовые станции. Могут остановить прохожего на дороге и обобрать до нитки. Крадут людей ради выкупа и не только. Хуже апачей, ей Богу.

— Это уже не армия, это какая-то анархистская вольница, — хмыкнул я.

Я побарабанил пальцами по лакированной стойке, стряхнул пепел в костяную пепельницу.

— Горожанам, наверное, он изрядно надоел, — задумчиво произнёс я. — Пожалуй, если народ скинется, я возьмусь за это дело.

— Мы заплатим, — просияла Барбара. — Только пристрелите этого проклятого сукина сына.

— Барб! — одёрнул её Запольски.

— Ради тебя, милашка, я наделаю в нём столько дырок, что он сможет крепить медали на голое тело, — сказал я. — Только они ему уже не понадобятся.

Барбара улыбнулась, вдруг подскочила ко мне, перегнулась через стойку, обхватила за плечи и чмокнула в щёку, не глядя на обалдевшего отца. Похоже, Бентон очень-очень сильно её обидел. Ну, кранты ему, значит.

— Теперь рассказывайте, где его искать, — сказал я.

— У них лагерь к югу от города, в лесочке возле Ларго-Крик, — сказала Барбара. — Миль десять отсюда. На горе Эскондидо.

— А ты это откуда знаешь? — нахмурился Запольски.

Девушка этот вопрос проигнорировала.

— А почему, кстати, вы не доложили о них в ближайший форт? Армия США с удовольствием устроила бы им тёплый приём, — поспешил сменить тему я.

— Думаете, в форте нет их сторонников? — фыркнул Запольски. — Там едва ли не половина людей — те же конфедераты, только напялившие синюю форму. Утром поют «Янки-дудл», вечером распевают «Дикси».

— Понятно, — протянул я. — Бентон прознает об этой жалобе в тот же день.

— А потом нагрянет в город, — кивнул Запольски.

Мне стало даже самому интересно решить эту задачку. Дело, очевидно, не из простых. Но, как известно, большие шкафы громче падают, а мне позарез необходима репутация. Пусть даже это будет репутация убийцы полковника конфедератов, и многие пожелают за Бентона отомстить.

Я взглянул за окно, уцелевшее после погрома, посмотрел на удлиняющиеся тени. Красное солнце ложилось отдыхать, окунаясь в пески пустыни Сонора, значит, и мне пора бы. Отвести лошадей на конюшню, накормить Бродягу, а потом ложиться самому. Завтра мне предстоял долгий и трудный день, если я планирую отправиться к горе Эскондидо.

— Где здесь в городке можно переночевать? — спросил я. — Отправлюсь за вашим полковником с утра, на рассвете.

— Мистер Карс…

— Можете переночевать у нас, сэр, — перебила отца Барбара. — У мистера Карсона вас заедят клопы, да и берёт он непомерно дорого.

— Хорошо, — сказал я, поднимаясь с насиженного места. — Значит, я скоро вернусь. Лошадям нужна минутка моего внимания. Кстати, я ведь так и не представился. Джек Шульц.

— Приятно познакомиться, мистер Шульц, — прощебетала девчонка. — Мы вас подождём.

Пока я ухаживал за Ниггером и Паприкой, которых нужно было вычистить, накормить и напоить, практически стемнело, так что в салун мистера Запольски я вошёл, когда там собралась едва ли не половина города. Со мной уважительно здоровались, представлялись, трясли за руку и хлопали по плечу, будто я был какой-то заезжей кинозвездой, но задерживаться в зале я не стал. Завтра на самом деле будет непросто, так что я поднялся в свою комнатушку, положил револьвер в изголовье и лёг спать.

Проснулся я от того, что кто-то крадучись вошёл в комнату. Посреди ночи. Я немедленно схватился за револьвер, но тут же увидел, что это всего лишь Барбара. В одной только ночной рубашке.

— Теперь я точно вижу, что вы стрелок, мистер Шульц. — шёпотом хихикнула она.

Я вернул кольт на место.

— Я принесла немного виски, — прошептала она. — Только не говорите папе.

— Я не из болтливых, — сказал я.