Рецепт апокалипсиса от Учиха

Глава 1. Свой среди чужих.

— Итачи!!!

— Давно не виделись, — нукенин, наконец, соизволил повернуться в мою сторону, хотя присутствие почувствовал задолго до этого.

— Нии–сан, — делаю брови домиком и побольше трагичности в голос, — почему тебя не было так долго?

Глаза Итачи едва заметно округлились. Нижней половины лица не было видно из–за широкого стоячего воротника фирменного акацуковского плаща, но подозреваю, что рот тоже приоткрылся. Нукенин меньше всего ожидал, что я назову его братом.

— Нии–сан, почему ты оставил меня одного? — с этими словами я побежал ему навстречу с явным намерением обнять.

Я долго тренировал эту сцену на клонах под хенге, отрабатывая возможные варианты развития событий. Хреново будет, если Итачи сейчас мне просто врежет, одним ударом отправив в полет как в аниме. Но на этот случай у меня были приняты контрмеры — с помощью самогендзюцу заставил глаза блестеть от слез радости, и всем своим видом выражать неземное счастье. Нии–сан был в таком шоке, что даже не шевельнулся, когда я обхватил его за пояс, с восторгом глядя снизу вверх. Наруто в это время, пользуясь всеобщим охреневанием, отошел подальше от нукенинов, чтобы его, в случае чего, не задело.

— Похож на тебя. Это, правда, твой брат? — Кисаме подал голос.

— Да, — немного заторможено произнес Итачи.

— Я слышал, что клан Учиха был полностью вырезан. Вырезан тобою.

— Да.

— Тогда почему…

— Да ладно вам, все уже в прошлом. Нии–сан, я все понимаю. У тебя был переходный возраст, а они все на тебя слишком сильно давили. Требовали от тебя все больше и больше, хотя ты и так был лучшим. Вот ты и не выдержал, — произнес я с самым серьезным видом.

Кисаме расхохотался:

— Твой брат ненормальный.

— Есть немного, — согласился я. — Цукиеми для детской психики бесследно не проходит.

— Саске, ты должен был меня возненавидеть, — Итачи за воротник рубашки попытался отцепить меня от себя.

Но я наклонил голову, прижавшись к его руке щекой, и как можно более проникновенно произнес:

— Пожалуйста, нии–сан… не оставляй меня больше одного…

Это был удар ниже пояса. Пальцы Итачи разжались. Он был полностью побежден и деморализован. Воспользовавшись его состоянием, я подпрыгнул, и теперь повис на нем, обняв за шею, вцепился, словно обезьяна в пальму.

— Спасибо, — прошептал я ему на ухо.

И поцеловал в щеку. В конце концов, обещания надо держать, даже если дал их самому себе. Итачи дернулся, словно от боли и посмотрел на меня почти с ужасом.

— Почему?..

— Счет в банке. Слишком заботливо для того, кто счел меня недостойным даже смерти. Извини, нии–сан, но твой гениальный план провалился. Впрочем, на мне он все равно бы не сработал.

— Нет, нет, это невозможно… — провал плана, за который Итачи заплатил слишком высокую цену, явно стал для него тяжелым ударом.

Я понял, что попал под его гендзюцу, только проваливаясь в черно–красно–белый мир Цукиеми, и поспешил полностью отключить все чувства. Я долго пытался придумать защиту от таких мощных иллюзий, но тренироваться было не с кем, поэтому все техники так и остались лишь теоретическими наработками. Я опять оказался в том трехцветном мире, который в первый раз принял за сон. Вновь стоял перед дверью, за которой лежали тела моих родителей. Только вот эта картина после стольких повторений в кошмарах больше не вызывала ничего кроме легкой скуки. Я сделал несколько шагов вперед, чтобы лунный свет, падающий в окно, полностью осветил мою фигуру. В чужой иллюзии я выглядел именно так, каким был в ментальном плане — семилетним мальчиком, покрытым сетью трещин и с черным провалом посередине лба.

— Что это?! — похоже, Итачи был не готов к такому зрелищу.

— Я же говорил, что твое Цукиеми не прошло для меня даром.

Я протянул к нему руки, демонстрируя маленькие ладошки.

— Я никогда не вырасту, навсегда останусь таким. Все эти годы мне приходилось самому на себя накладывать гендзюцу, чтобы чувствовать хоть что–то.

— Нет… нет… все не должно было так случиться, — Итачи упал на колени, и я впервые в жизни увидел, как он плачет. — Нет… нет… нет…

«Черт, он сейчас сам себя с ума сведет», — мелькнуло в моей голове, и я быстро преодолел разделявшее нас расстояние.

Сильная пощечина заставила голову Итачи мотнуться в сторону. Он посмотрел на меня, но ничего не предпринял, даже когда я замахнулся второй раз. Я медленно опустил руку, поняв, что его внимание полностью сосредоточено на мне.

— Нии–сан, помнишь, в тот день ты пообещал потренироваться со мной? Ты сказал позже, но не уточнил, что пройдет целых пять лет. А обещания нужно держать.

— Почему ты… — он сглотнул, не в силах говорить, когда я стер слезы с его лица.

— Потому что мы братья.

«Все, он полностью мой», — все–таки в режиме отключенных эмоций я бываю в основном циничной сволочью. Ведь в том, что Саске исчез, виноват в основном я, пусть и невольно. А Итачи теперь винит себя и в том, что так ужасно искалечил младшего брата.

Итачи буквально содрогался в рыданиях, а я поглаживал его по голове, ожидая, пока пройдет этот приступ слабости.

— Развеивай гендзюцу, оно причиняет боль только тебе, — произнес я, когда нии–сан затих, уткнувшись мне лицом в живот.

В реальном мире едва прошла секунда, и когда мы оба вернулись в сознание, Итачи начал падать, но я успел отцепиться от него и подхватить почти безвольное тело. Таким образом мы оказались практически в той же позе, что и в иллюзии, только здесь я был ростом повыше.

— Ты победил Итачи? Невозможно! — Кисаме, похоже, захотел вмешаться и замахнулся на меня своим гигантским мечом.

Пришлось активизировать шаринган и наложить на нукенина связывающее гендзюцу. Долго не продержится, но мне и нужно всего несколько секунд. Сложив печать концентрации одной рукой, призвал гемоглобинового клона в конце коридора. Тот с яростным криком «Итачи!» создал чидори и побежал к нам, прочерчивая в стене полосу своей техникой. Плечи нии–сана напряглись, видимо он решил, что я все–таки собираюсь его убить, но так ничего и не предпринял.

«Надо будет что–то сделать с его суицидальными наклонностями», — поставил я себе в уме заметку.

— Наруто! Сейчас!

— Ты уверен?

— Действуй!!!

Узумаки призвал теневых клонов и начал создавать раcенган.

— Ах ты, мелкий ублюдок! — Кисаме задергался в иллюзорных путах яростнее и почти вырвался.

Но тут случилось то, чего оба нукенина ожидали меньше всего. Наруто с размаху впечатал раcенган в ближайшую стену. А затем и мой клон последовал его примеру, создав неприличных размеров дыру. Кажется, от такого поворота в шоке была даже Самехада, даром что меч. А потом клоны Наруто с ним во главе накинулись на моего, и началось месилово. На это зрелище даже Итачи обернулся посмотреть. Наконец, мой клон намеренно пропустил удар, и отлетел в конец коридора, впечатавшись в стену. Наруто подбежал к нему, проверить в порядке ли он.

— Мог бы и поаккуратнее, — клон сплюнул кровью. — Я язык прикусил.

— Извини, — произнес Узумаки и точным ударом вырубил его.

С громким хлопком клон, наконец, развеялся.

— Что за херня тут творится? — явно озвучил общее мнение Кисаме, даже переставший вырываться.

— Похищение, — любезно пояснил я. — Вы пытались забрать джинчуурики, но мы с Наруто оказали сопротивление и продержались до подхода Джирайи. Вы решили не связываться с легендарным санином и отступили. Но официально становиться нукенином мне не выгодно, поэтому все будут считать, что меня похитили.

— Парень, да ты полный отморозок, — констатировал Кисаме, наконец, расправившись с иллюзией.

— Да, бывает временами, — подтвердил я, и обратился уже к брату. — Вставай, нии–сан. А то сейчас и правда Джирайя явится, чтобы познакомить со своими питомцами.

— Саске! — раздалось за моей спиной, когда я уже собрался выпрыгнуть в пролом в стене.

— Я ведь обещал, что мы еще встретимся? Верь мне, Наруто! — махнув на прощание рукой, я отправился в новую жизнь.

И пусть этот путь сейчас слегка смахивал на бегство, надеюсь, мне все–таки удастся предотвратить четвертую мировую войну шиноби. Или хотя бы сделать ее не такой разрушительной.