Ревизор: возвращение в СССР 19

Глава 12

Москва. МГУ.

Поднялся в аудиторию, а там наши орут до хрипоты. Обсуждают вчерашний проигрыш нашей команды в суперсерии и травму Харламова. Страсти такие! Даже девчонки подключились. Но все единогласно осуждали грязную игру канадских хоккеистов и предлагали методы борьбы с ними.

Раскричались так, что не заметили, как в аудиторию вошел доцент Сироткин. Он оказался также заядлым болельщиком, до глубины души оскорбленным поведением канадцев вчера на льду. Включился в общий спор и все не сразу и поняли, кто это там от двери такие комментарии делает. Ну да, ему самому интереснее про хоккей немного поговорить, чем тот же самый материал из года в год повторять…

В первом же перерыве я подошёл к Ираклию и рассказал ему о странном поведении Жанны Луппиан.

— Не слышал, может, что-то случилось? — спросил я его.

— Ничего, — пожал он удивленно плечами.

— Не нравится мне это, — обеспокоенно проговорил я. — В пятницу расставались, она прыгала от радости, общаясь со мной, в понедельник — нос воротит. Что изменилось за выходные? Слушай, не в службу, а в дружбу, сходи к ней, попробуй выяснить, в чём дело.

Москва. Комитет ВЛКСМ Экономического факультета МГУ.

Ираклий сразу и пошёл к Жанне, на ходу решая, как вести разговор.

— Привет, Жан, — сел он напротив неё. — По поводу Ивлева…

— Я слышать про него ничего не хочу! — жёстко чеканя слова, ответила Луппиан.

— Здрасте… — растерялся Ираклий. — Почему?

— Потому! Не хочу, и всё!

— Нет, Жан, так дело не пойдёт, — опомнился Ираклий. — Ты должностное лицо и хочу-не хочу оставляй дома. Что случилось? Почему ты про Ивлева слышать не хочешь?

— Потому! Он бедной девочке с первого курса проходу не даёт! — оскорбленно ответила Жанна, брезгливо передернув плечами, как будто Ивлев её саму грязно домогался.

— А вот теперь послушай, — встал Ираклий и навис над ней для большей доходчивости своих слов. — Ивлев никого не трогал. Это раз. Регинка сама на него вешалась. Полно народу может подтвердить. Это два. Он с ней по-хорошему пытался, говорил, что женат, но не вышло. Пришлось послать эту засранку. Вот она ему теперь и мстит. Это три. И ты ей в этом помогаешь!

— Ну, конечно! Он такой невинный, прямо, ангел. А она чёрт в юбке.

— Не знаю, кто она, чёрт или сумасшедшая, — ответил Ираклий, — но я с этим к тебе и пришёл. Считаю, что по поводу ее грязных сплетен нужно собрать комсомольское собрание факультета и добиться справедливости.

— Какая справедливость? Ты о чём? Я не дам вам издеваться над бедной девочкой! Тем более, перед всем факультетом! Она и так настрадалась!

Губы Жанны дрожали, голос срывался. Ираклий понял, что так он ничего не добьётся. Женская солидарность не даст Жанне объективно оценить ситуацию.

Возвращаясь к себе, Ираклий решил не говорить ничего пока что Павлу, а попытаться сначала урегулировать как-то этот вопрос самостоятельно.

— Мужики, у нас ЧП, — подошёл Ираклий к Сандалову и Брагину и жестом позвал Давыдова и Макарова. — Комсорг факультета на Пашу взъелась из-за выдумок Регинки. Я предложил собрание комсомольцев факультета организовать, чтобы вывести ее на чистую воду, а Жанна против.

— Это ещё почему? — подошёл к ним Булатов.

— Не хочет. Не верит, что эта дура всё придумала. Говорит, я не дам её позорить на весь факультет, она и так пострадавшая.

— Слушай, ну одно дело ты, парень, пришёл и друга защищаешь, — проговорил Витя Макаров. — Другое — девушка. Давай Машу к ней приведём. Пусть ей девчонка то же самое повторит.

— Правильно! — хлопнул его по плечу Сандалов. — А давай мы все пойдем и подтвердим. На следующем же перерыве.

— А я пока сбегаю еще и к Эмме Эдуардовне. Я еще в пятницу хотел, но ее не было. Если она поддержит нас, то у Жанны по-любому не будет выхода. Скажите преподу, что я по административным делам отсутствую.

Москва. МГУ. Кабинет замдекана по научной деятельности.

— Эмма Эдуардовна, можно? — заглянул к замдекана Ираклий.

— Заходи, Тания. Что-то случилось? — обеспокоенно оторвалась она от своих дел.

— Тут такое дело… Ещё не случилось, но может… Не знаю, что делать? Короче, одна студентка с первого курса распространяет про студента второго курса сплетни. Будто он от неё без ума и пытается склонить к близости.

— Ну и что? — улыбнулась Эмма Эдуардовна, сняв очки и помассировав глаза. — Дело молодое.

— Но он женат, — возразил Ираклий. — Она порочит его репутацию этими сплетнями. Может, комсомольское собрание провести и осудить ее действия?

— Послушай, — посмотрела она на Ираклия. — Там, где двое, третий лишний. Пусть, парень с девушкой сами разбираются. Зачем в это лезть?

— У него жена только родила, он боится, что до неё эти слухи дойдут. Ну, он совсем к этой студентке никакого интереса не проявлял. Наоборот, она сама на него вешалась. Он несколько раз по-хорошему объясниться пытался, что она ему неинтересна. Потом, как я понимаю, уже конкретно что-то сказал… И она, похоже, обиделась и мстит теперь…

— И между ними совсем ничего не было, — скептически взглянула на Ираклия Эмма Эдуардовна.

— Да ничего! В том-то и дело. Ему же не до этого совсем. И так все удивляются, как он столько успевает. Учится, работает, статьи в газету пишет…

— Постой, постой. Это ты про кого? — впервые заинтересовалась замдекана.

— Про Павла Ивлева.

— Так это про него сплетни распускаются? — возмущенно спросила Эмма Эдуардовна. — Безобразие!

— Ну, да, — удивился и обрадовался Ираклий такой резкой смене настроения. Он уже совсем было отчаялся, решил, что поддержки никакой от Эммы Эдуардовны не получит, и вдруг!

— Я Павла хорошо знаю, — встала Эмма Эдуардовна и нервно начала вышагивать по кабинету. — Он слишком предан своей семье, — уверенно заявила она. — А, знаешь, ты прав. В таком, из ряда вон выходящем случае, надо принимать меры. И жёсткие.

— Я предлагаю сегодня комсомольское собрание организовать, — приободренный, сказал Ираклий, — и на нем рассмотреть вопрос о недостойном поведении Регины…

Подумав, Эмма Эдуардовна сказала:

— Нет, давай завтра. Тебе задача собрать к нему больше информации. Сначала надо узнать, кто именно распространяет слухи. Поговорить с той студенткой, с другими. Выявить, кто активно сплетничает про Ивлева. И всех виновных, не только эту девушку, призвать к ответу. Понимаешь? Нужны факты. Кто? Что сказал? Кому? Когда? Чтобы не превращать комсомольское собрание в балаган. И чтобы раз и навсегда показать сплетникам, что нельзя безнаказанно порочить репутацию других людей. Завтра жду тебя после первой пары.

— Я понял, — кивнул Ираклий и тоже поднялся.

Москва. МГУ. Кабинет замдекана по научной деятельности.

Эмму Эдуардовну всю колотило от возмущения. А так хорошо день начинался… Клара Львовна, секретарь декана, шепнула ей с утра, что премию уже выписали, осталось приказ у ректора подписать. А тут такая незадача. Такой достойный молодой человек! Это кто же посмел на него наговаривать? Нет, нельзя пускать эту ситуацию на самотёк. — решила Гаврилина и отправилась к декану.

Вернувшись на лекцию, Ираклий кивнул парням и поднял незаметно для преподавателя большой палец, мол, поддержка Эммы получена. Сразу после пары Витя побежал за Машей, а парни отправились в комитет комсомола факультета. Ираклий отделился по дороге и сходил за Мартином. Все встретились у кабинета комсорга. Маша решительно вошла в кабинет первой.

Увидев такую представительную делегацию во главе с девушкой, Жанна смягчилась и выслушала всех. Высказался и Мартин:

— Товарищ Жанна, — сказал он ей. — Я недавно в стране, но уже понял, как у вас ведут себя порядочные девушки и как… непорядочные. Так вот, Регина Быстрова девушка непорядочная. Мало того, что она сама, не стесняясь нас, грязно домогалась, как вы здесь выразились, Павла Ивлева, прекрасно зная, что он женат, так она ещё и слухи неприличные про него распространяет, уверенная, что ей ничего за это не будет. Павел Ивлев ответственный человек, любит семью и никогда не променял бы свою жену-красавицу и детей на эту… непорядочную девушку.

Эта простоватая речь Мартина сделала больше, чем все предыдущие. Жанна задумалась. Может, и правда, зачем Ивлеву домогаться так долго и настойчиво только одной девушки? Он женат, двое детей. Как она уже успела заметить, он рассудительный и спокойный… Разве станет такой человек рисковать карьерой и семьей ради интрижки с однокурсницей? Тем более, все говорят, что у него жена красавица.

— Но зачем, по-вашему, она это делает? — не желая признавать свою ошибку, спросила Жанна.

— Кто ж ее дурочку поймёт? — ответил за всех Булатов.

— Она говорит, — опять взял слово Мартин, — что она одна такая, в душу Ивлеву запала. Думаю, она так цену себе набивает. И мстит за то, что он отказался с ней… как это сказать по-русски…

— Переспать, — подсказал Булатов.

— Точно! — поддержал его Ираклий.

Когда Жанна, успокоившись, посмотрела на эту ситуацию с другой стороны, она опять начала злиться. Только теперь уже на Регину. Получается, что она так распереживалась из-за малознакомой девушки, что чуть не наделала глупостей.

— Если это так, то это никуда не годится! — решительно заявила она, сжимая кулаки. — Собираем собрание! Сегодня же!

— Гаврилина не советует вот так с бухты-барахты собрание собирать, — остановил её Ираклий. — Говорит, получится не собрание, а балаган. Она посоветовала сначала разобраться. Кто и что говорил, и наказать всех виновных. И сплетницу, и тех, кто эту сплетню распространял.

— Ну, это правильно, конечно, — кивнула Жанна, глубоко впечатлённая тем, что Ираклий, оказывается, пришел к ней уже с поддержкой замдекана. Это она вовремя сориентировалась, а то могла влипнуть с этой Региной, защищая ее, в проблемы с администрацией факультета. — И как мы будем с этим разбираться?

— Как, как? — озадаченно повторил Ираклий. — Вот ты откуда узнала?

— Мне девчонки с четвёртого курса сказали.

— Пойдём к этим девчонкам, — предложил ей Ираклий. — Выясним, откуда они узнали. Маша у себя поспрашивает, да? Ну, и мы все, если кто-то при нас заговорит об этом, сразу спросим, откуда узнал? И пойдём туда. Так и узнаем, кто сплетничает.

— Уже занятия скоро начнутся. — посмотрела на часы Жанна. — Идите учитесь. Я схожу без вас, четвёртый курс опрошу. Самой интересно стало. Как думаете, до завтра управимся?

— Управимся, — одновременно уверенно ответили парни.

— Ну, и отлично. Тогда собрание собираем завтра, — решила Жанна. — Нечего тянуть кота за хвост.

Ираклий устроил какую-то беготню, но ко мне не подходил, словно избегал. А после следующей пары вся наша кампания из вида резко пропала. Но под самый конец перерыва они все завалились в аудиторию и направились прямо ко мне.

— Завтра будет ещё одно комсомольское собрание факультета, — радостно сообщил мне Ираклий.

— По другой моей статье? — не понял я. До автобанов, теперь, добрались, что ли? Апартеида мало показалось?

— Нет. Будем защищать твою репутацию, — гордо и громко объявил Ираклий на всю аудиторию. — Луппиан сама чуть не поверила Регине, но мы ей всё рассказали, как дело было. Она очень разозлилась. Побежала к тем девчонкам, что ей наплели про тебя, выяснять, откуда они узнали. И, кстати, кумушки! Романович и Слонова! — подошёл Ираклий к притихшим девчонкам. А вы откуда эту чушь про Павла взяли? — в голосе его послышались жёсткие нотки.

— От Регины, подруги Светы Костенко, — поспешно ответила Галка Романович и оглянулась на Костенко, ища поддержки.

Но Костенко только плечами пожала, мол, я тут не при делах:

— Регина всем нам рассказала, что Ивлев без ума от неё и хочет близких отношений.

— Это с чего она взяла? — не выдержал я, но Лёха Сандалов придержал меня за плечо. — Всё, всё, — сел я на своё место.

Пока, тьфу-тьфу-тьфу, получается, как я и хотел. Вроде я сам и не поднимал этот вопрос. Спасибо вам, парни. Доказали, что мои друзья. Они сами, от всей души, хотят мне помочь, будут естественно и убедительно выступать на собрании, возмущённо отбивать все наветы на меня. Будет видно, что они не врут. А если бы мне пришлось просить их поддержать меня, это была бы совсем другая картина.

Эх, не хватает мне семейных хлопот, теперь ещё и комсомольское собрание завтра опять. Да еще и такое специфическое. Но ничего не поделаешь. Надо идти. Авось удастся закрыть уже эту тему раз и навсегда.

После пар помчался на Лубянку. Капитан Румянцев встретил меня и провёл к себе в кабинет.

— Нужен к четвергу твой доклад на тему «Использование технических средств в управлении отраслями народного хозяйства СССР».

— Хорошо, — записал я себе в ежедневник на среду. — В среду принесу текст на согласование. Нормально? — спросил я, убирая ежедневник в портфель и остался стоять, желая поскорее уйти.

— Подожди, не спеши, сядь, — вдруг сказал Румянцев, и я присел. — Тебе не кажется, что вокруг тебя слишком много иностранцев? Ты бы поаккуратнее. Это может быть опасно.

— Это про Мартина и Альфредо? Так я с ними по поручению замдекана вожусь. Ну и кроме того, я стану лучше, как аналитик, если буду общаться с иностранцами. Информация из первых уст про их страны и всё такое. Аналитик, который заперт в четырёх стенах, не может развиваться.

— Ну там еще и Фирдаус такой есть… И всё же, ты поаккуратнее.

— Ну, он же теперь родственник, куда без него. А что касается Мартина и Альфредо, то мне это общение нужно, поверьте, я как профессионал расту. А если вдруг почувствую что-то не то в их поведении, сразу вам сообщу, что есть такие-то подозрения.

— Хорошо. Будь бдителен, — на полном серьёзе сказал он.

— Есть, товарищ капитан! — в шутку вскочил я, отдавая честь, и на этом мы эту скользкую тему закрыли.

Сбежав, наконец, от Румянцева, поехал в Верховный Совет. Хотел сдать записки, как всегда, помощнице Пархоменко, но тут он сам из кабинета выглянул.

— А что же ты не хвастаешься, что жена двойню родила? — увидев меня, спросил он. — От чужих людей узнаём.

Вот только здесь проставляться мне и не хватало.

— Ум за разум зашёл! Столько хлопот навалилось! — стал виновато оправдываться я, а то обидится ещё.

— Валерия Николаевна, вручите товарищу Ивлеву подарок от коллектива, — торжественно произнёс Пархоменко.

Вот, блин, всё-таки придётся проставляться.

— По талону на каждого, — выкладывала передо мной Валерия Николаевна, как карты, талоны в «Детский мир».

— О! Спасибо! — обрадовался я. За это можно не проставляться. Это не за их счёт будет подарок, а за мой.

— Растите большими и сильными, — улыбнулась мне в кои-то веки помощница Пархоменко.

Потом сбегал к Воронцову на четвёртый этаж. Его самого на месте не оказалось, оставил копии записок его помощнице и быстренько ушёл, пока здесь кто-нибудь не вспомнил, что меня поздравлять надо.

Спустился в Комитет по миру и поразился произошедшим там переменам.

Марк Анатольевич сидел за своим столом в расслабленной позе и что-то вещал нравоучительным тоном нашим парням.

— Павел! — подобрался он, увидев меня. — Как хорошо, что ты зашёл. Мы с Ильдаром Ринатовичем приготовили тебе подарок на рождение близнецов! — и Марк торжественно вручил мне ещё один талон в «Детский мир». Поблагодарил его, конечно, от всей души. Парни подглядывали за нами и улыбались.

— Ну, как у вас тут дела? — сменил я тему.

— О, тут такие интересные письма попадаются, — воскликнул Булатов. — Тебе для газеты не надо?

— Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее, — заинтересовался я.

— Да уже рассортировали куда-то, но можем откладывать для тебя, — предложил Евгений. — Да, Марк Анатольевич?

— А что за газета? — спросил тот удивленно.

— «Труд» — ответил я. — В ней внештатным корреспондентом подрабатываю.

— Правда, что ли? — покачал головой он. — Я подумал, стенгазета какая, а тут «Труд». Наш пострел везде поспел. Молодец. Так и надо.

— Спасибо, ещё раз, за подарок, — улыбнулся я и попрощался со всеми.

Москва. Квартира Костенко.

Света не находила себе место. По факультету пронесся слух, что завтра комсомольское собрание. И на нем будут разбираться со сплетнями про Ивлева. Его друзья бегали везде, как оказалось, и не только ее с Романович расспрашивали… Может, не ходить на это собрание? Пусть сами разбираются… А если Регина на нее все свалит? Блин… Как же все до такого дошло-то… Ей просто хотелось, чтобы этот вечно спокойный, как удав, Пашка подергался, как червяк на крючке. Отомстить за то, что он ее обидел и не рекомендовал в Комитет по защите мира. А теперь она сама дергается…

— Пап, как там статья Ивлева? — спросила Света, подсев к отцу на диван.

— Ну, в целом, есть там здравое зерно, конечно… — отложил отец книгу. — А как у тебя дела в университете? — проницательно заметив что-то неладное в поведении дочери, спросил он.

— Не очень, — честно решила признаться Света.

Ей очень надо было с кем-то поговорить, а кроме отца, и не с кем было. Мама главврач районного КВД, вечно приходила домой уставшая, рассчитывать на её спокойствие и объективность не приходилось.

— Этот Ивлев, — продолжила она, — со мной в одной группе учится.

Взглянув на отца, она заметила искреннее изумление на его лице.

— Ты хочешь сказать, что это написал человек, отучившийся всего один год на экономфаке? — не поверил он.

— Ну, да… Но дело не в этом. У меня знакомая, отец которой тебя знает, она зачем-то слухи про него стала распускать, будто он в неё влюблён безумно. А он женат, у него детей двое…

Отец сделал большие глаза и непроизвольно хмыкнул.

— Куда катится этот мир? — воскликнул он.

— Подожди, пап. Мне что делать? Завтра комсомольское собрание факультета по этому поводу проводить будут. А я её подруга…

— Стоп. А ты тут причём? — строго посмотрел на неё отец.

— Не причём, честное слово, — сделала невинное лицо Света. — Но боюсь под раздачу попасть вместе с ней.

— Так. Дочь. Во-первых, завтра на собрании первая встанешь и скажешь, что осуждаешь поведение этой своей знакомой. Поняла? — Света кивнула. — Ну, и я ещё со своей стороны попробую что-то сделать. Не переживай, — отец обнял дочь и поцеловал в лоб. — Ни под какую раздачу ты завтра не попадёшь.

— Спасибо! — благодарно посмотрела на отца Света.

Придя домой, застал всё своё многочисленное семейство на кухне. Ирина Леонидовна занималась с детьми в люльках, а Галия ужином.

— Ну, как у вас первый день прошёл? — спросил я.

— Прекрасно, — подошла ко мне довольная жена.

Вроде, замученной не выглядит, — отметил я про себя. — Хорошо, что соседка согласилась нам помогать, дай бог ей здоровья на долгие годы.

Ирина Леонидовна унесла детей в спальню, а Галия накрывала для меня стол, как будто праздник какой.

— Ну, ладно, ладно, — удивился я. — К чему это?

— Я так по своей кухне соскучилась! — воскликнула жена. Не сдержал улыбки. Скорее бы уже мне документы на вторую квартиру сделали и можно было бы её ещё порадовать.