Глава 2

Москва. Квартира Ивлевых.

В четверг спустился к себе, когда ещё восьми утра не было, но у нас уже все встали. Марат собирался в училище на работу, а Миша планировал наезд на ректорат МИИТа. И только Загит с Володей сидели тихонько на кухне и о чём-то тихо переговаривались. Удивительно свежие, учитывая, что вчера себя в спиртном не ограничивали, праздновали с размахом… Настоящие зубры!

— Ну, зять, — улыбаясь, повернулся ко мне Загит, — задал ты мне задачку. Что ж мне внукам-то подарить?

— Я хочу вторую кроватку подарить, — встал дядя Володя.

— Только не спешите, — попросил я, — надо же вторую точно такую же. Давайте, я переговорю с соседкой сначала, это она нам первую кроватку доставала…

Затрезвонил телефон, межгород. Мама сама позвонила, расспросила, как слетал? Рассказал все. Не в первый раз, так что от зубов просто отлетало.

— Вы уже решили, как мальчишек назовёте? — поинтересовалась она.

— Ещё думаем.

— Назовите Андрей и Эдуард в честь дедов.

— Хорошо, мам, мы подумаем, — пообещал я. Каких дедов? Ну Андрей, ладно, реально, дед, мамин отец. А Эдуард — это мамин дед, а не мой.

— Ахмад предлагает Амир и Умар, у Галии же отец татарин, — продолжала фонтанировать предложениями мама.

— Спасибо, мы подумаем, — опять пообещал я и довольная мама попрощалась со мной, передав привет и поздравления от всего завода и, в частности, от бухгалтерии.

Не успел я допить свой утренний кофе, опять зазвонил межгород. На этот раз тётя Диля.

— Паша, ты нашу телеграмму получил? — первым делом спросила она.

А, так вот кто у нас Нигматулины…

— Да-да, спасибо большое за поздравление! — поспешил поблагодарить её я.

— Павел, ты знаешь, что первые сорок дней жизни младенцев нельзя никому показывать? — на полном серьёзе строго спросила она.

— Что, даже медикам? — выглянул я из коридора в кухню и поманил Загита.

— Нет, ну, медикам, конечно, можно, — осеклась Дилара, но тут же нашлась, — но каждый раз, когда на детей будут смотреть посторонние, надо умывать им личико и приговаривать…

Подошёл Загит, вопросительно глядя на меня. Одними губами сказал ему: «Дилара». Он просиял, и я с чистой совестью перебил её.

— Ой, тут Загит поговорить хочет! — и отдал ему трубку.

Заговоры от сглаза — это не по моей части. Галия вернется домой, вот ей пусть тетя и рассказывает детали. Поверит, не поверит — лезть в это не буду. Разные ритуалы иногда помогают людям жить спокойнее, кто я такой, чтобы в это лезть? Не хочется уподобляться пионеру, убеждающему пожилую бабушку сжечь иконы.

Марат и Миша уехали. Мне тоже уже надо было бежать в институт. Оставил мужикам дежурные ключи и собрался было уже выходить, как вдруг опять зазвонил телефон, и опять межгород.

— Слушаю, — взял я трубку.

— Паша, здравствуй! — услышал я знакомый голос. Опаньки, тёщенька любимая нарисовалась. Ну-ну? — Когда ты собираешься жену с детьми из роддома забирать?

— Ещё не брал билеты, — уклонился я от ответа.

— А когда ты их возьмёшь?

— А что?

— А ничего! Бросил Галию одну, неизвестно где, за тридевять земель!

— А что надо было сделать? — спокойно спросил я.

— Привезти её домой! — ответила Оксана таким тоном, как будто говорит с умалишённым.

— У нас пожары ещё не закончились, сплошной гарью дышим.

— Сюда домой! Причём здесь вы?

— Извините, но у Галии дом тут, — выглянул я опять на кухню и поманил Загита. Он подошёл, и я попрощался с тёщей под предлогом того, что опаздываю на занятия, предложив переговорить с мужем.

Приехал в университет как обычно, вошёл в аудиторию и тут группа вся поднялась и давай скандировать «Поздравляем! Поздравляем!». А Ираклий с Сёмой Давыдовым вынесли мне по высокому стулу для кормления детей, которые ещё раскладываются в детский столик и стульчик.

— Это от нас всех, — заявил довольный Ираклий.

— Как я это домой потащу? — улыбаясь, спросил я.

— Я помогу! — крикнул Брагин.

— Своя ноша не тянет! — подсказал Булатов.

Ага, не тянет. А у меня планы на остаток дня сегодня были. В перерыве занёс стульчики к Эмме Эдуардовне и попросил оставить их до завтрашнего дня. Она охотно разрешила и, к моему удивлению, тормознула меня.

— Павел, не судите меня с Галией строго, — достала она из стола две пары очаровательных вязаных ботиночек на гномиков. — От всей души, — стесняясь проговорила она. — Сама вязала.

— Я понял… — бережно взял я в руки подарок. Вот это я понимаю, человек душу вложил! — Эмма Эдуардовна, спасибо вам огромное! Очень красивые.

Вышел от нее, удивленно покачивая головой. Помню, что такие подарки вошли в моду в двадцать первом веке. Ну а что, в магазинах все есть, неохота дарить то, что любой может купить и подарить. А тут — сделано своими руками, уникальный подарок. А в СССР, где много товаров — дефицит, не ожидал такой подарок получить от не так и хорошо знакомого человека…

Во время следующего перерыва позвонил Ионову в общество «Знание», поблагодарил за телеграмму и уточнил, куда мне сегодня ехать на лекцию?

— А я думал, тебе не до лекций сейчас и доцента из МГИМО вместо тебя на замену отправил, — удивлённо ответил он.

— Это потом будет не до лекций, когда детей домой привезу. А сейчас-то, как-раз, можно было бы ещё поработать.

— Да? Так что, в следующий четверг ставить тебя на лекцию?

— Конечно.

Он обрадовался, ещё раз поздравил меня, и мы попрощались.

За обедом опять сели все вместе. Компания наша потихоньку разрасталась. Мартин привёл к нам сухощавую девушку в спортивном костюме, выше среднего роста, светло-русые волосы подстрижены выше плеч и убраны за уши. Чувствуется, девчонка с характером, боец.

— Знакомьтесь, это Илма, — представил он её нам. — Она тоже из ГДР.

При этом Мартин многозначительно взглянул на меня. Намекает, что прислушался к моему совету и обзаводится друзьями в землячестве? Молодец.

— С какого вы курса? — поинтересовался у нее.

— Географический факультет, первый курс, — ответила на вполне сносном русском Илма.

— Это правильно, что вы держитесь вместе, — заметил я, глядя на Мартина. — Как говорится у нас, не имей сто рублей, а имей сто друзей.

Альфредо никак не отреагировал на появление новой девушки в компании. Очень странно. На него это никак не похоже.

После пар поехал в Комитет по миру. Появилась у меня одна идея, может и сработает.

* * *

Москва. Горный институт.

Тарас Семёнович начал проставляться на службе ещё с обеда, коллеги забегали, поздравляли и обещали вернуться по окончании занятий. После трёх часов весь факультет гулял уже по-настоящему. Подумать только, сразу двое внуков! Коллеги ахали и охали, пили за ножки, желали здоровья и терпения родителям.

В разгар праздника Тарас вспомнил ещё один важный момент и достал из портфеля газету «Труд».

— Товарищи, я что забыл-то! — воскликнул он. — Статью сына же напечатали!

Заинтригованное преподавательское сообщество потребовало подробностей, и Тарас чуть ли не целиком зачитал собравшимся статью сына.

— Я же видел эту статью, — воскликнул один из коллег Тараса, — и фамилию Ивлев видел. Но мне и в голову не пришло, что это твой сын может быть. Мало ли Ивлевых в стране?

— Мой, мой, — счастливо купаясь в лучах славы, ответил Тарас с таким видом, будто это он сам ту статью написал.

— Далеко пойдёт, — согласно покивал коллега.

— Талантливый человек во всём талантлив, — заметила одна из их коллег и попросила у Тараса посмотреть газету.

* * *

В Комитете по миру застал только Марка.

— Зачастил ты к нам что-то, — с любопытством посмотрел он на меня.

— Марк Анатольевич, у нас ЧП, — нашёл я свободный стул и поставил его рядом со столом Марка. — Мишу Кузнецова КГБ проверяло…

— Ну, да. Но в чем проблема? Нам сообщили, что все твои ребята проверку успешно прошли.

— Так быстро? — удивился я.

— Долго ли умеючи, — небрежно махнул он рукой. — Так, а что у нас за ЧП?

— Руководство института, где Миша Кузнецов учится, испугалось проверки. Не знаю, что они подумали, но они отчислили парня задним числом за прогулы, которых не было.

— Как так⁉

— Сам в шоке.

— Да не может такого быть, — с сомнением посмотрел на меня, подумав немного Марк. — Небось, прогуливал, а теперь сказки рассказывает.

— Вряд ли. Он только перевёлся к ним. Я сам этот перевод ему устраивал. Характеристику видел с предыдущего места учёбы. Отличник, спортсмен, комсорг группы… Мечтал в Москве учиться, очень настроен на успех. А тут, вдруг, перевёлся и меньше, чем за две недели в злостного прогульщика превратился? Маловероятно.

— Ну, да… Тем более, он все проверки прошёл.

— Я ж говорю, приписали прогулы и задним числом отчислили. Повод был нужен, чтобы формально все пристойно выглядело. Марк Анатольевич, разве можно такое на тормозах спустить?

— Ну, если так, то это, вообще, ни в какие ворота не лезет! — посмотрел на меня задумчиво Марк.

— Полностью с вами согласен, — кивнул я головой с серьёзным видом.

— Слушай, ты не говори здесь пока никому об этом. Пусть, он у нас оформится, удостоверение получит… А я ещё с Ильдаром посоветуюсь. Миша Кузнецов?

— Да. Спасибо, Марк Анатольевич.

— Не за что, пока.

Ну, теперь, остаётся только ждать, — вышел я на улицу и пошёл к метро. — Не знаю, захочет ли Миша возвращаться в МИИТ после всего этого, но восстановить его, по-любому, надо. А там уже, если захочет, переведётся куда-нибудь.

Я бы ещё и наказал этих упырей. Вот что им стоило вызвать Мишку и задать пару вопросов? Что им мешало его выслушать? Он бы всё им объяснил. Они бы потом ещё гордились, что у них такой человек учился и повесили бы его фотографию на почётный стенд «Эти люди закончили наш институт». Как же велика глупость человеческая!

Настроен я был по-боевому в отношении восстановления справедливости. Обдумал разные варианты, как действовать, но решил начать именно с Верховного Совета. В конце концов, из-за трудоустройства к ним с Мишкой эта неприятность и приключилась. И, насколько я уже успел узнать Марка Анатольевича, человек он добрый и сочувственный. Сейчас я ему объективно картину осветил, и его совесть заест, что из-за них парню жизнь испортили. А то что он сам не такой и боец, по нему видно, что он обожает компромиссы, не означает, что он Ильдара Ринатовича не напряжет для восстановления справедливости. Вот кто точно всегда готов ввязаться в хорошую драку!

Представил, как он позвонит в МИИТ и обрушится на ректора, и на душе стало приятно.

Но мои ожидания не означали, что я не имел запасного варианта, если мои расчеты не верны, и Марк с Ильдаром за Мишку не вступятся. У меня еще и КГБ с Сатчаном есть в запасе. Сатчан сам что-то говорил про то, что как-то готов помочь, но глупо обращаться за помощью к группировке накануне момента, когда они мне должны процент моего дохода определить. Лучший способ уронить свой авторитет и этот самый процент.

Ну а КГБ тоже идет запасным вариантом, потому как кому-кому, а этим точно не стоит быть должным. Они мастера должников использовать. Даже не со зла, просто их учат эксплуатировать человеческие чувства и слабости. Это уже профессиональное…

Но все же, если с ВС не сработает, обращусь сначала в КГБ, а не к Сатчану. Может, в каком-то отношении и пусть комитетчики считают, что я им должен за помощь Мишке. Значит, в их понимании, они меня контролируют, и будут в отношении меня спокойнее. А расплатиться попросят… Ну так не с пистолетом же меня отправят пулю в голову какому-нибудь американскому шпиону пускать. Для этого у них специально обученные профессионалы в избытке имеются. Их так много, что при Горбачеве и Ельцине они так развернутся в частном секторе, что много будет чего отжато руками этих профессионалов у доморощенных бандитов-качков. Ну а мне как отработать долг скажут… Попросят, может, больше лекций читать, или еще какую работу придумают дополнительно бумажную. Переживу…

Приехал домой, а у меня на кухне Загит с Володей Мишу успокаивают.

— Знаешь, как говорят в народе, — убеждал его тесть, — что ни делается –всё к лучшему! Вот, отчислили тебя из этого, как его?.. Института, а ты, возьмёшь, и к Пашке в МГУ перейдёшь! Вот, так! Утрёшь им всем нос.

— Ездил к ректору? — спросил я друга.

— Угу, — потерянно кивнул он. — Всё написал. Только, не знаю, будет ли это кто-то читать…

— Почему? — удивился я.

— Да там к самому ректору не попасть, оставил в канцелярии заявление… Кстати, Паша, я там твой адрес указал и телефон. Ничего?

— Всё правильно, — успокоил его я, — а что ты ещё мог указать? Из общаги же они тебя выселили.

— Твари! — зло процедил Володя. — Ничего, мужик, нас жизнь бьёт, а мы крепчаем!

Тут зазвонил телефон, я на автомате схватил трубку, только потом осознал, что это межгород, когда голос тёщеньки услышал.

— Паша! Мальчиков надо назвать Стасик и Владик. Станислав и Владислав. Ты понял?

— Обязательно, — ответил я. — Только, Загит Джиганович хочет, чтобы я в честь его отца одного сына назвал.

— Что? — привстал за столом Загит, удивлённо пялясь на меня.

— Что? — опешила Оксана на том конце провода.

— Оксана Евгеньевна, я постараюсь найти компромисс, который устроит нас всех. Позвать Загита Джигановича? — сунул я трубку подошедшему уже Загиту с немым вопросом на лице.

Беззвучно смеющийся Володя показал мне большой палец вверх.

— Чего она хотела? — спросил он.

— Сказала, как я должен сыновей своих назвать.

— Ха-ха, в своём репертуаре, — засмеялся в голос Сахаров.

Загит вернулся за стол быстро. Перед этим велев жене не тратить слишком много денег на межгород.

— Не обращай внимания, — подмигнул он мне. — Энергии много, а куда её девать, не знает.

— Пусть пойдёт к моим, картошку выкопает, — предложил Загиту Володя и они оба заржали.

Не успел я бутер себе сделать, как опять телефон зазвонил. На этот раз звонок из редакции газеты. Мне было велено явится на оформление с фотографиями, мол, нужно сделать удостоверение. Всё записал, фотки где-то про запас были, завтра же и поеду.

Потом позвонила Вера из редакции.

— Напечатали твою заметку, — сходу затараторила она, — легко прошла.

— Да, я видел газету.

— Молодец. Гонорар можешь получить в кассе со второго по пятое октября.

— А сколько? — поинтересовался я.

— Вот это я тебе не скажу, не знаю. Позвони в бухгалтерию.

Она продиктовала номер, так же тараторя, едва успел за ней записать, попрощалась, и, не дожидаясь ответа, положила трубку. Женщина огонь, все время кипит и делом занята. Такие в любом отделе львиную часть всей работы делают, и толковые руководители очень стараются их не потерять. Потому как без них многие процессы могут рухнуть…

Попытался сразу набрать бухгалтерию, но не дозвонился, видимо, у них рабочий день уже закончился. Сделал себе пометку в ежедневнике, что надо дозвониться. Надо же выяснить, за какой суммой ехать придётся, а то если там начислили десять рублей минус подоходный, то видал я мотаться за ними. Буду ездить раз в три месяца, и получать ощутимую сумму. Моё время уже дороже стоит. Как с ЗИЛом и институтом стекла: по два раза в месяц, за авансом и получкой, не мотаюсь, один раз в месяц всего езжу. В бухгалтерии ворчат, конечно, но мне от этого ни холодно, ни жарко. Уволить меня не в их компетенции…

Что хорошо в СССР, что не нужно волноваться, где и сколько у меня денег лежит неполученных. Попробуй ты вот так в двадцать первом веке забудь, где в какой частной конторе тебе денег должны. Исчезнут с горизонта тихо и незаметно с твоими деньгами… Сейчас же, когда везде государственные предприятия, тебя обязательно найдут, чтобы тебе то, что причитается, вручить.

Ладно, надо делами заниматься. Выбрал двухтомник «Граф Монте-Кристо» в подарок и пошёл на шестой этаж к соседке, что на мебельной фабрике работает главбухом.

— Анна Аркадьевна, добрый вечер, — протянул я ей двухтомник Дюма.

— Так и знала! — всплеснула она руками. — Что ты за второй кроваткой придёшь, — улыбнулась она и взяла из моих рук книги. — Угадала?

— Конечно, угадали! — улыбнулся я.

— Ты когда хочешь?

— Да пока тесть тут с другом, они бы её сразу и собрали. Можно ваш телефон тестю дам? Если получится, то они завтра за ней и приедут.

— Конечно, Паш. Если ещё что надо будет, — с удовольствием взвесила она в руках тяжеленный двухтомник, — ты знаешь, где меня найти.

— Спасибо, — улыбнулся я и оставил её, а то ей, явно, было не в терпёж. Обожаю таких людей, которые читать любят. С ними и поговорить интереснее, да и общий язык найти всегда легче. Да хоть бы о тех же книгах заговорив.

— Всё, мужики, договорился насчёт второй кроватки. Вот вам телефон. Звоните завтра. Если не хотите сами собирать, там вам всё соберут, но машину придётся грузовую на доставку брать.

— Раз-бе-рём-ся! — взял у меня записку из рук Володя.

Чуть позднее заглянули Яков Данченко с Идой.

— Прими от нас этот скромный подарок! — напел он, протягивая мне две вытянутые небольшие картонные коробочки без опознавательных знаков.

— Каждому на зубик, — добавила улыбающаяся Ида, выглядывая у него из-за плеча.

— Спасибо большое, — сказал я, — не разделите с нами ужин?

Тут ещё Марат нарисовался, пешком по лестнице поднялся и остановился перед ними в нерешительности.

— Спасибо, но устали очень, тем более вчера уже отпраздновали. Вернулись, потому что были без подарка, — ответил Яков, развернулся и обняв жену за плечи, вызвал лифт.

— Спасибо! — ещё раз поблагодарил я и пропустил шурина в квартиру.

— Кстати, а Гриша с сыном в театр ходили? — поинтересовался Яков.

— Узнаю, — кивнул я, открылся лифт, и они уехали.

Миша, чтобы занять себя чем-то, опять картошки на всех нажарил и Марату положил большую тарелку.

— Что же это такое? — сел я за стол рядом и стал разворачивать подарок. — Она сказала, на зубик каждому… — это оказались две ложечки. — При чём здесь зубик? — обвёл я взглядом сидящих за столом.

— На зубик? — взял одну из ложек Володя. — Тогда они должны быть серебряные. Примета такая, как у младенца первый зубик прорежется, надо серебряной ложечкой по нему постучать, тогда остальные легко прорежутся.

— Вот, блин! — рассмеялся я. — А я уж подумал, коронки из этих ложек надо лить.

— А кто это был? — поинтересовался Загит, рассматривая вторую ложку.

— Соседи, — ответил я.

— Ничего себе, соседи тебе такие подарки делают, — заметил он.

— Это не мне, это детям, — улыбнулся я.

— Давай вернемся к утреннему разговору. Я хочу тоже что-нибудь подарить, — бережно положил ложечку на стол Загит. — Но не хочется всякую ерунду дарить. Что вам конкретно надо?

— Да что нам надо? — растерялся я. — Так-то всё, вроде, есть…

— Стенки у них нет до сих пор, — подсказал Володя.

— Вот! Я вам стенку куплю, — решительно заявил Загит. — Вот, только, как командировка эта закончится и до денег доберусь…

Что-то мужик в разнос пошёл, — подумал я. — Марату две восемьсот за машину, нам рублей четыреста-пятьсот… Поймал потрясённый взгляд Марата, похоже, он о том же подумал.

В пятницу за обедом Витя Макаров обрадовал новостью, что Самедов назначил-таки Машу Шадрину старшей в «Комсомольском прожекторе». А подсевший к нам Мартин меня еще и удивил. Сегодня он был один, у Альфредо нет пар по пятницам. Так вот, Самедов и Мартина включил в команду Прожектора.

— Регинка тоже была на первом заседании, — доложил Мартин.

— А эта как туда попала? — удивился я. — Мы же не сказали Самедову её фамилию.

— Думаешь, на первом курсе экономического факультета много Регин? — взглянул на меня Булатов. — Запомнил, запросил списки и вычислил, какие проблемы.

— Так, Сёма, — забеспокоился я. — Мы же хотели тебя в Прожектор пристроить. Тебе же тоже комсомольская активность нужна для характеристики. Вить, попроси Машу, пусть предложит Самедову Сёмину кандидатуру.

— Ладно, — кивнул он.

— Кстати, мне вчера в Комитете по миру сказали, — обвёл я взглядом будущих миротворцев, — что вы все прошли проверки.

— Ура! — подскочил на месте Ираклий.

— И ты столько ждал, чтобы нам сказать? — удивился Булатов.

— Да что ты к нему прицепился? Два сына родились, жена с ними в другом городе. Он же, видишь, все время сидит, глаза в стену уставив. Хорошо хоть, что вообще вспомнил! — тут же бросился защищать меня Ираклий.

Загрузка...