Ревизор: возвращение в СССР 19

Глава 8

Москва. Сауна в спортивно-оздоровительном комплексе одного из промышленных предприятий Пролетарского района.

— Какой ещё шифр? — не понял меня Ганин.

— Ну, какой? Секретный, — с сарказмом посмотрел на него Захаров.

— Сокращения использую, — недовольно закрыл свою тетрадку Ганин.

— Это не то, — серьёзно глядя на него, сказал я. — Этого мало. Сокращения, небось, по первым буквам? Так это на раз-два всё вычисляется.

— Что ты от меня хочешь? — возмущённо спросил Ганин.

— Себя обезопасить хочу, — настаивал я. — Только и всего. Вот украдут у вас портфель с этой тетрадкой. Дальше что?

— Типун тебе на язык!

— Подожди, Макар Иванович. Не шуми, — остановил его обеспокоенный Захаров. — Товарищ дело говорит. Вот выкрали у тебя эту тетрадку. Дальше что?

— Да у кого рука поднимется на начальника финансово-хозяйственного отдела Московского горкома партии? — недоумённо оглядел присутствующих Ганин.

— А если поднимется? — выразительно глянул на Бортко один из Захаровских людей. Проняло их, зашевелились…

— Надо пересмотреть всю систему безопасности, — предложил я. — Наша команда выходит на новый уровень и система безопасности должна быть соответствующая. Чтобы комар носу не подточил.

— Согласен, — поддержал меня Бортко.

— Кто же против такого возражать будет? — пожал плечами Захаров.

— Так никто ж не против, — заёрзал на месте Ганин, почуяв общий настрой. — Давайте, пересмотрим… Как скажете.

— Надо подумать над этим, — взглянул на Бортко Захаров и тот кивнул. — И над шифром тоже, — посмотрел он на Ганина. — Хорошо. Теперь самое интересное, — достал он конверты и начал передавать их нам.

— Здесь процент, что у каждого из вас будет от общего дохода, — сказал он, видимо, на случай, если кто совсем тупой.

Москва. Сауна в спортивно-оздоровительном комплексе одного из промышленных предприятий Пролетарского района.

Бортко вскрыл свой конверт и, увидев там семь процентов, как и договаривались с Захаровым, удовлетворенно спрятал записку обратно в конверт и оглядел присутствующих.

Ганин, увидев у себя в конверте полпроцента, довольно заулыбался и мельком взглянул благодарно на Бортко.

— Вот же дурак, — подумал он. — А если Захаров тоже этот взгляд заметил? И воровал у своих, да и вообще, похоже, небольшого ума у нас бухгалтер!

В моем конверте оказалась записка: «Ивлев — 1,5 %». Ничего себе! — потрясенно выдохнул я, стараясь не привлекать к себе особого внимания.

Прикинул, что полтора процента от ста пятидесяти тысяч, озвученных как предполагаемый месячный доход группировки после объединения — это больше двух тысяч ежемесячно. Я, признаться, не ожидал такой большой доли, но заволновался я совсем по другому поводу. Сто пятьдесят тысяч каждый месяц на всех… Ладно я попадусь со своими двумя тысячами, фигня, отбрешусь. А у кого десять процентов, пятнадцать? Ходят с двадцатью тысячами в кармане каждый месяц? Куда столько? Потратить всё равно столько нельзя, спалишься сразу. Блин! А до того, как сто пятьдесят тысяч раздать, Ганин их в своём портфельчике будет перевозить, что ли? Рядом с тетрадочкой, в которой расписано, откуда конкретно они украдены? Еж-твою-медь!!!

— У меня вопрос. Разрешите? — поднял я руку и посмотрел на Захарова.

— Что? Мало? — удивлённо уставился он на меня.

Северная Италия. Город Больцано.

Чем больше Тарек находился в Больцано, тем больше ему здесь нравилось. Живописнейшие места, горный воздух. Целых три реки. Виноградники по склонам окружающих город горных склонов. Немного шумные, но очень доброжелательные итальянцы.

Получив подтверждение от московского партнера, что приобретение разорившегося производства правильная идея, Тарек начал действовать в этом направлении и попросил Марио организовать ему встречу с владельцами. Но Марио организовал Тареку встречу с местным депутатом, объяснив, что начинать надо с него. Мол, таковы местные особенности ведения бизнеса. Такек отнесся к его словам с уважением — для того Марио и предложили ему коллеги из Ливана, чтобы он помогал понять, как правильно вести бизнес в Италии.

Договорились встретиться в уличном кафе в исторической части города. Тарек и Марио прибыли вовремя, а вот депутат опаздывал.

Наконец, когда они прождали четверть часа, к ним подсел высокий подтянутый щёголь в белом костюме с лучезарной улыбкой на загорелом лице.

— Очень рад, очень рад! — сразу протянул он руку Тареку и представился: — Рикардо. Рикардо Пирас. От имени жителей Больцано заверяю вас, что мы все очень рады, что вы обратили внимание на наш замечательный город. Мы сделаем всё, чтобы вы и ваш бизнес процветали у нас и наш родной город и для вас стал второй родиной.

— Очень приятно это слышать, — ошарашено ответил Тарек, всё ещё не привыкнув к импульсивной манере итальянцев вести разговор. — Я и моя семья тоже очень рассчитываем на это.

— Я пойду, пока, нам выпить закажу, — деликатно самоустранился Марио.

— Вы сделали очень хороший выбор, — сразу перешёл к делу депутат. — Фабрика «РозаРосса» старейшая в нашем городе, и во всей Северной Италии когда-то была на слуху. Я лично знаю семью, которая ею владеет, и договорюсь с ними за процент от суммы сделки.

Тарек чуть не поперхнулся от такой прямолинейности. У них, в Ливане, не принято так откровенно предлагать посреднические услуги незнакомцу. Всё это делается более завуалированно и сумму своей «благодарности» каждый сам определяет. Но сначала незнакомые люди должны выпить вместе много чаю, пообщаться на самые разные темы, притираясь друг к другу. А вот так с колес дела вести — настоящий шок.

А Рикардо уже довольно потирал руки.

— Я даже навёл уже справки. Владельцы хотят за здание фабрики и территорию вокруг два миллиона долларов. Ну и мне пятьдесят тысяч сверху за помощь в переговорах.

— Это слишком много, — сразу сказал Тарек.

— Что много? — удивился депутат. — За фабрику или мне?

— За фабрику, — ответил Эль Хажж.

Да и тебе, тоже, не за что такие деньги платить, — подумал он. — Наверняка, и с владельцев поимеешь что-то, раз такой наглый. С другой стороны, похоже, что этот депутат очень любит деньги. Значит, нужно предложить ему другой вариант их заработать. К моей выгоде.

— Два миллиона много, — повторил Тарек, задумчиво глядя на Рикардо, который сидел откровенно разочарованный. — Слишком много. Фабрика разорена. Территория большая, согласен, но придется потратить большие деньги, чтобы ее застроить и вовлечь в бизнес уровня двадцатого века. У меня к вам есть другое предложение. Я заплачу вам пятнадцать тысяч за каждые сто тысяч, которые вы собьёте с цены владельцев.

Депутат, хищно прищурившись, что-то прикинул в уме, и улыбнулся.

— Договорились! — радостно согласился он. — А вы умеете вести бизнес! Вижу у вас большое будущее в нашем городе!

И они ударили по рукам.

Москва. Дом Ивлевых. Квартира Алдониных.

Иван уже несколько дней собирался поговорить с Ксюшей, но никак не решался. Они уже договорились идти подавать заявление, а тут ему предложили командировку на три месяца в Болгарию. Резко осложнившиеся отношения СССР с Египтом лишили его возможности работать на раскопках там, так что Болгария была очень неплохим вариантом. Помог бывший научный руководитель по кандидатской. Признаться, он несказанно обрадовался. Он любил раскопки, любил командировки, тем более, зарубежные. Но была одна проблема: Ксюша. Девушка ждала совместного похода в ЗАГС и её недоумение становилось с каждым днем все очевиднее.

Можно было бы, конечно, подать заявление перед отъездом и расписаться сразу по возвращении. Но поездка будет только через две-три недели. Это значит, свадьба переносится на следующий год. А по-хорошему, лучше сейчас, вообще, с ЗАГСом не связываться, потому что нет никакой гарантии, что ровно через три месяца он вернётся в страну. Экспедиция может и задержаться, если удастся найти что-то перспективное…

Но как сказать об этом Ксюше? А говорить надо, тянуть больше никак нельзя…

— Рыбка моя, — собрался с духом Иван и обнял сзади Ксюшу, занятую готовкой на кухне, — знаю, тебе это не понравится, но мне надо будет уехать на три месяца.

— Когда? — обескуражено повернулась к нему подруга.

— Недели через две-три.

— Так мы тогда даже, получается, расписаться не успеем, — потерянно опустилась она на табуретку.

— Не успеем.

— А можно мне с тобой? — с надеждой взглянула она на Ивана.

— Это загранкомандировка, зайчонок, — многозначительно помотал он отрицательно головой. — Да и не такая я шишка, чтобы мне вообще об этом заикаться. Был бы я профессором или главой экспедиции, может, кем-нибудь тебя и устроил бы. А так без вариантов.

— Но можно же отказаться, — с надеждой посмотрела на него Ксюша.

— Не могу, родная. Меня после такого близко к докторантуре не подпустят. До этого ещё, конечно, очень далеко, я слишком молод, но, если в институте решат, что мне не интересны экспедиции, то даже не предложат в нее поступать, когда придет время. Никому не нужен археолог, который не любит ездить на раскопки. А без докторской степени перспективы у меня так себе в будущем. Не смогу стать большим начальником, так точно. А ты же хочешь быть женой профессора, доктора наук, проректора или даже ректора научного института? С полставкой в МГУ? Или даже заведующего кафедрой?

— Но у тебя семейные обстоятельства, — настаивала Ксюша. — Уважительные. Тебе жениться надо…

— Не могу, Ксюш, прости. У нас в институте все поглощены наукой и, вообще, практически каждый мечтает о зарубежных командировках. Нельзя выбиваться из рядов коллег. То, что мне ее предложили, это знак доверия ко мне, как к специалисту. Предлагают далеко не всем. Если откажусь, это крест на карьере. Понимаешь?

— Понимаю, — расстроено кивнула она, чуть не плача.

Северная Италия. Город Больцано.

Только Тарек ударил по рукам с Рикардо, как тут же и Марио снова подсел к ним. А через минуту появился и официант с бокалами и бутылкой вина.

— Обязательно попробуйте! Это наше местное вино, — на радостях начал сам разливать вино по бокалам Рикардо, эмоционально жестикулируя при этом. — Возможно, о нас ещё не слышали по всему миру, но в Италии наши винокурни очень славятся.

Перед ними поставили тарелку с фруктами и кусочками сыра. Они посидели минут двадцать, поцедили вино, которое показалось Тареку очень недурственным. Затем Рикардо, раскланявшись, покинул их.

— Марио, вы же наверняка знаете владельцев «РозаРосса», — уверенно произнёс Тарек. — Думаю, даже встречались с ними, когда искали варианты для меня.

— Так и есть, — кивнул Марио.

— А почему мне было не встретиться с ними напрямую?

— У нас так дела не делаются, — ответил Марио. — Любой крупный бизнес не обходится без внимания мафии, нужен посредник от неё. Придешь сам, с уважением — это одни условия. А если им придется к тебе идти — условия будут совсем другие…

Вот тебе и Италия, — поражённо подумал Тарек. — Только с местной мафией, на старости лет, и не хватало дела иметь. Конечно, и в Ливане своя мафия имелась, но точно не такая наглая…

— И что? — спросил он. — Ваша мафия ограничится этой разовой суммой? Не станут ли они ходить ко мне каждый месяц, как за зарплатой?

— Конечно, станут, — кивнул Марио. — Десять процентов за защиту. Чтоб чего плохого с предприятием не случилось… Все платят.

— Я не о своей доле сейчас! — поспешно сказал я. — Я про нас вообще. Сто пятьдесят тысяч наличными в месяц! Это пятнадцать пачек сторублёвок. Я о чём, товарищи? Наличные — это риск… Это очень большой риск. Представьте, что с вами что-то случилось, пока вы деньги на дачу везёте, чтобы закопать в трёхлитровых банках в огороде, — при этих словах, к моему удивлению, товарищи за столом через одного стали опускать глаза. Да они же, и правда, бабло закапывают на дачах, вот и уткнулись носом в стол. Небось, каждый думал, что это блестящая идея, и только ему в голову пришла. — Послушайте, а если кому-то плохо станет, а если кто-то в аварию попадёт? Милиция, скорая, начнут помощь оказывать, в больницу заберут с вещами, опись сделают: расчёска пластмассовая одна штука, платок носовой одна штука, деньги десять тысяч рублей… И не стоит надеяться, что их по карманам рассуют и сделают вид, что не было. Слишком крупная сумма, испугаются. Подумают, что это шпион американский деньги вез, сразу КГБ подключат… И ничего вы не сделаете, если что-то серьёзное со здоровьем случится, инфаркт или инсульт, чтобы их остановить. В таком состоянии невозможно ситуацию контролировать, ни договориться, ни товарищам сообщить, чтобы позаботились.

А где КГБ, там и КПК. И что дальше? И спрашивается, нафига надо было столько налички? Чтобы в землю закопать? Эти ваши банки в огороде обнаруживаются на раз-два. Сначала с металлоискателем пройдут, чтобы найти по металлическим крышкам. А потом с щупом на тот случай, если догадались пластмассовые крышки на банки надеть…

Северная Италия. Город Больцано.

Неприятно удивлённый переговорами с депутатом городского совета и откровениями Марио, Тарек с сожалением посмотрел вокруг. А ведь он уже представлял свою спокойную, тихую старость в этом красивом уютном городке. А тут на тебе… Сомнения охватили его.

— Может, лучше еще севернее перебраться? — задумчиво посмотрел Тарек на Марио. — Австрия, Швейцария, например?

— Не советую, — ответил тот. — Рабочая сила намного дороже обойдется. Налоги намного выше и, что принципиально важно, их надо платить в полном объеме.

— А здесь? — удивился Тарек.

— Как договоритесь. Тут обо всём можно договориться. И с депутатом вы уже знакомы.

— Про банки с деньгами мы уже поняли, — заинтересованно усмехнувшись, сказал Захаров. — А что ты предлагаешь взамен?

— Что я предлагаю… Что я предлагаю, — задумался я. — Музей бы какой-нибудь под себя подмять где-нибудь в глуши. Покупать для себя, и хранить там в запасниках, как будто экспонаты, свои собственные произведения искусства, монеты редкие, можно из драгметаллов. Правда, придётся на содержание там всех взять от участкового до секретаря райкома…

— А если этот музей ограбят? — спросил Ганин, вспомнив мои страшилки.

— А мы приличную охрану организуем, — размышлял я. — В сторожах будут не бабушки-дедушки, а силовики отставные.

— А Минкульт не обалдеет, обнаружив в захудалом музее какого-нибудь Айвазовского или Репина? — спросил Бортко.

— Что касается Минкульта, то это отнюдь не самое влиятельное министерство. Уверен, что товарищ Захаров может сделать так, чтобы приезжали раз в год одни и те же люди по списку, и интересовало их только, чем их кормить будут, да как развлекать, и с какими подарками обратно отвезут. Ну разве это сложно?

Захаров кивнул и усмехнулся. Остальные тоже ухмылялись. В зале не было людей, не знающих, как правильно принимать такие вот комиссии… А я продолжил:

— Не хотите хранить свои активы в официальных запасниках, ну так никто не мешает сделать тайные запасники, о которых знаем только мы. Представьте себе большой старинный замок или дворец, с подвалами… Что нам стоит сделать внутри своё хранилище, скрытое от чужих глаз? Все же просто. Взять на баланс какой-нибудь заброшенный дворец. Отреставрировать. Ещё и фонды под реставрацию выбить. Сделать музейную зону, наполнить её соответствующими эпохе художественными произведениями, антиквариатом. И сделать зону отдыха с номерами, их можно и как гостиницу использовать. Там же столовую-ресторан в старинном стиле, со старинной живой музыкой. Кабанов на вертелах жарить…

Там же можно будет фестивали устраивать с ряжеными средневековыми рыцарями и дамами, бои на мечах. Можно, даже, восстановить изготовление настоящих доспехов, кузницу поставить, чтобы у всех на глазах изделия ремесленные рождались, продавать их потом, как сувениры. Ох, иностранцев оттуда за уши не оттащить будет…

— Да не только иностранцев. И да ну их вообще иностранцев, где они появятся, там и КГБ за ними придет, — почесал затылок Сатчан. — В таком месте и самим неплохо отдыхалось бы.

— Кстати, да, — согласился я. — И то, что музейная часть охраняться будет тщательно — это никого не удивит. Но можно и здесь проявить воображение. Охрану можно будет в средневековые камзолы вырядить, кольчуги, псов им больших чёрных страшных выдать. Все будут думать, что это артисты ряженые, а на самом деле это будут профессиональные силовики в отставке. И любой, кто посягнет на экспонаты, очень быстро об этом пожалеет. Ну и дополнительные меры безопасности не помешают. Можно в рамках реконструкции ров вырыть пять метров в глубину и в ширину, заполненный водой, подъёмный мост организовать действующий, стены полтора метра толщиной, решётки в руку толщиной. Да там осаду можно будет выдержать при необходимости. Во дворце будет только музей. А гостиница, ресторан и всё остальное вокруг. На ночь музей закрыли. Мост подняли, и никто туда не попадет до утра.

В музей будут билеты продаваться, но тут мухлёж не нужен. Это будет ловля блох. У нас под контролем и так будет гостиница, ресторан, можно ещё какие-нибудь охотничьи угодья там приплести… И главное, у нас под контролем будут запасники музея… Как пополнять наши собственные запасы? Надо будет искусствоведа нашего же музея для этого использовать. Будет шариться по коллекционерам, скупать ценные предметы. А если что — для музея человек старается, работа у него такая. Бумаги все необходимые выдать, что имеет право искать предметы для пополнения музейной коллекции… — придумывал я на ходу. — В том же Минкульте концы найти и организовать ему такие бумаги…

— А кто его будет контролировать? — с сомнением спросил Захаров.

— Начальник нашей службы безопасности, — ответил я. — Мы же не отпустим искусствоведа одного с чемоданом денег за Айвазовским. Поедет с двумя машинами прикрытия, всё по-взрослому.

Москва. Сауна в спортивно-оздоровительном комплексе одного из промышленных предприятий Пролетарского района.

Захаров поражался неуемной фантазии и деловой сметке этого студента. Где он начитался такого? — думал он. — И откуда он знает про трехлитровые банки с деньгами в огороде? Даже я не знал, что наши дураки деньги закапывают. Но как они смутились! Сразу ясно, что студент в точку попал. Он и сам это понял. Но как? В таком возрасте!..

И теперь понятно, кто за напором Бортко стоял. Он это всё не сам придумал. То-то он так за студента своего упирался, когда доли делили! А я ему полтора процента дал… Надо поднять.

Идея своей собственной крепости в СССР, замаскированной под видом государственного музея, где преданные профессионалы будут защищать его накопления, глубоко запала в душу второго секретаря Московского комитета КПСС… Вот это размах… Это не у тещи в гараже в ремонтной яме сейф держать и переживать, не прознал ли кто о нем и не вскрывает ли прямо сейчас в безлюдном ночью кооперативе. Это — солидно…

— Давайте-ка, сделаем перерыв, — предложил Захаров. — Голова уже пухнет от информации. Надо всё по полочкам разложить.

Мужики охотно поддержали и разбрелись кто куда. У меня же во рту пересохло от выступления. Усмехнулся про себя, что целую лекцию прочел, и взялся за пиво. Понравилась мне собственная идея, авось ее одобрят. Параллельно с защитой активов и усилением безопасности выстроим целый музейно-развлекательный комплекс со спектром услуг, которых так не хватает в СССР. Мне вообще нравится созидать, а таким проектом и на смертном одре можно будет гордиться. Все лучше, чем деньги будут ветшать в трехлитровых банках…

— Я тебе полтора процента положил, — подсел ко мне Захаров, когда мы остались одни за столом. — Я передумал. Хочу поднять.

— Зачем? — чуть не поперхнулся я пивом. — Чтобы на меня соратники по нашей группировке косо смотрели, что у них процент урезали, чтобы мне добавить?

— Посмотрят, посмотрят, и перестанут, — сказал Захаров, — тоже поймут, кто еще вдруг не понял, что у тебя очень интересные и нужные нам идеи…

— Все же не стоит, — покачал головой я. — Не надо мне сейчас процент поднимать. Лучше, мне повышенную долю от музейного проекта выделите, если дадите добро на него. Пока говорил, сам заинтересовался. Классный же комплекс можно организовать! У меня идеи полезли…

— Я заметил, — перебил меня Захаров, с интересом рассматривая меня.