Ревизор: возвращение в СССР 30

Глава 4

Святославль.

Собравшись, Шанцев отправился к Николаевым. Он рано утром переговорил с Иваном по телефону, тот перезвонил, узнав, что он заходил. Дал совет про Славку… Но с Эммой все же получилось договориться только при условии вовлечения Ивана, так что выхода нет, придется напрячь лейтенанта по этому делу…

В этот раз Шанцеву пришлось зайти в гости, Иван настойчиво приглашал Шанцева в дом, пока тот не сдался. Первый секретарь понял, что молодой отец чувствует себя обязанным за хороший подарок, и расстроится, если будет разговаривать с гостем, что его подарил, во дворе, а не в доме. Мария Яковлевна, его мама, за это время успела стол мужчинам накрыть. Оба благодарили Шанцева за подарок, тут же перед ним оказалась хрустальная рюмка с коньяком. Он выпил за новорожденную, затем поинтересовался, как себя чувствует жена и, выполнив обязательную программу, перешёл к делу.

— Мы с тобой по телефону недавно говорили про Эмму Либкинд… Так вот, я, как ты и советовал, про ее парня, Славку, ей напомнил. И про то, что Павел Ивлев просил ее не лезть в это, тоже сказал. Но она совсем неугомонная. Придется тебе все же заняться этим делом, чтобы она сама не стала дальше им заниматься. Мы на этом условии с ней и договорились, — сказал он.

— Да уж… — не слишком обрадовался Иван. — Вот же неугомонная девчонка! Выпороть её некому.

— Сам-то что про это думаешь?

— Сначала ничего не думал… Потом…

— Мне Рыков докладывал про кражи, — успокоил его Шанцев.

— А… Ну, давайте тогда детальнее… Как Рыков из области с этой информацией вернулся, я про этого Водолаза сразу вспомнил и пробил. Сидит он, Александр Викторович. Никто его не выпускал. Обознался, может, его товарищ?

— Да? А Эмма говорит, они ещё одного человека нашли, кто его видел второго апреля в городе.

— Серьёзно? — озадаченно отставил в сторону свою стопку Иван. — Это как?

— Это я тебя спрашиваю, это как? — возразил ему Шанцев.

— Не знаю. Очень маловероятно.

— А если мы сейчас представим, что это так и было? Как такое может быть?

— Ну, как?.. Вы же понимаете, что с зоны просто так не уйдёшь… Я даже представить себе не могу такое.

— Хорошо. А где он сидит?

— В Клинцах.

— Меньше ста километров? — вопросительно смотрел Шанцев на Ивана. — Вполне можно и на попутках домой добраться… И до Брянска чуть больше…

— К чему вы клоните, Александр Викторович? Что он из колонии выходит, обносит хаты и обратно с добычей возвращается? Да как вы себе это представляете?

— Никак не представляю, — честно ответил Шанцев. — Это кем надо быть, чтобы зэка из колонии выпускать?

— Да уж. Без сообщников в охране тут не обойтись, — кивнул Иван. — Да даже не в охране, это должен быть кто-то посерьёзнее. Зэк в колонии отсутствует. Это ж до первой поверки! Если это правда, помяните моё слово, там без начальства колонии не обошлось… Но без железных доказательств нас даже слушать никто не станет. Под своих копать у нас не любят. Ну видел Ширшик кого-то, показалось ему, что это Водолазов. Железным доказательством это не назовёшь, тем более, он под протокол ничего не скажет… Да и какое доверие словам зэка…

— Ну, подожди… Допустим, это правда. Водолаз же сюда зачем-то приезжал?

— Хотите сказать, что часть похищенного где-то здесь?

— А что? Вполне может быть. Получится найти, вот тебе и железные доказательства. У тебя клады искать хорошо получается, найдёшь, звание получишь… Походатайствую…

— Фух… Александр Викторович, — улыбнулся Иван. — В понедельник с Рыковым поговорю.

Компания дипломатов уже успела нагулять аппетит на свежем воздухе, и я попал аккурат к обеду.

— О, Павел, проходи, проходи, — приветствовала меня Витина мама Вера Георгиевна.

За большим столом собралась солидная компания, у женщин такие украшения в ушах, что даже удивительно. Зачем на природу драгоценности надевать? Или они их попросту не снимают? Необходимо постоянно демонстрировать свой статус?

В соседней комнате резвились дети. Через открытую дверь было видно несколько сорванцов от пяти до десяти лет.

— Знакомьтесь, товарищи! Павел Ивлев, журналист и однокурсник моего сына, — увидев меня, Витин отец, Семён Николаевич, начал знакомить меня ещё с тремя своими коллегами и их жёнами.

Одного из них, Евгения Викторовича Олейника, я сразу взял себе на заметку, про него Семён Николаевич, многозначительно глядя на меня, сказал, что он только недавно с Кубы прилетел.

Маша с Витей уселись за стол напротив и уставились на меня с таким видом, как будто приготовились слушать. Остальные тоже с интересом чего-то ждали. И что я должен им рассказывать, по их мнению?

— Вить, у вас ничего в Молодёжном контроле Верховного Совета нет для меня интересного? — решил я отплатить замминистру за помощь. Выставлю его сына в положительном свете перед его гостями, и отец будет этому искренне рад. Он мне поможет по Кубе, а я ему вот таким образом. У человека его статуса все есть — квартира, дача, машина, драгоценности для жены — так что для него успехи сына имеют большую ценность, чем для многих других родителей, постоянно озабоченных беготней за дефицитами или решением квартирного вопроса.

— Рейд в детский сад планируем, — небрежно махнув рукой, ответил он. — Там детям котлеты без мяса делают.

— О! Когда? Я же говорил, что с вами! — удивился я. А что же мне-то Ильдар не позвонил?

— И что, ты в детский сад с ними пойдёшь? — удивился Семён Николаевич.

— Конечно. А откуда, вы думаете, я свои темы беру? Последний их рейд с таксистами так нашумел на всю Москву! До сих пор некоторым икается…

— А причём здесь?.. — удивлённо переводил он взгляд с меня на сына. — Там же Президиум Верховного Совета всё организовал и МГУ, вроде…

— Ну, как же? — не менее удивлённо посмотрел я на него. — Инициатор рейда как раз Группа молодёжного общественного контроля при Президиуме Верховного Совета. Туда, считай, только наши парни из МГУ и входят, Ираклий Тания, Евгений Булатов, Алексей Сандалов, Костя Брагин и ваш Виктор.

— И Миша Кузнецов из МИИТа, — добавил Витя, смутившись под взглядом отца.

— Да, это ещё один наш друг, — согласно кивнул я. — А МГУ представлял «Комсомольский прожектор», который Мария Шадрина возглавляет, — показал я на покрасневшую от смущения Машу.

Я оценил скромность Вити. Похоже, он отцу ничего не сказал. Макаров-старший явно не был в курсе. Он знал, что сын работает где-то там, но что он причастен к таким громким событиям, ему и в голову, похоже, не приходило.

— Молодцы, ребята! — похвалила Витю с Машей Вера Георгиевна. — И статья про таксистов была очень смешная, — повернулась она ко мне. — Вы все молодцы!

— Н-да, Семён Николаевич, — сказал, улыбаясь, один из его коллег. — Яблоко-то от яблоньки недалеко укатилось…

— Ага, прямо на пятки уже наступает, — подколол Олейник.

При всей внешней невозмутимости замминистра, он все же профессионал, я видел, что он счастлив и горд за сына. А Витька бросил на меня благодарный взгляд. То ли радуется за то, что его в присутствии отца так разрекламировали, то ли что я и Машу так выгодно подсветил, как его партию.

С подачи Витиной мамы гости переключились на то наше приключение, и мы развлекали их некоторое время рассказами, как изображали приезжих. Сначала Маша с Витей рассказывали, как они в молодожёнов играли.

Потом я рассказал, как сотрудник Верховного Совета Марк Анатольевич моего папашу изображал. Витя так смеялся, чуть под стол не съехал.

— Марк небритый⁈ — хохотал он.

— Ты что! — улыбаясь, вспоминал я. — Да в нём настоящий артист пропал! Он был в стареньком пальто, в довоенной шапке из каракуля со старым саквояжем и очки круглые… Ни дать, ни взять, старый деревенский доктор. И вел себя полностью соответственно.

— Ой, не могу, — продолжал смеяться Витя. — Он не рассказывал об этом! Сказал только, что вы очень приятно провели время.

— Да, — с гордостью ответил я. — Ему супруга собрала всякой еды и мне моя полсумки с собой дала. Мы с ним, когда нас уже по Москве покатали, на Казанском вокзале сели как две сироты на бортике, под табло и пока всё не съели, провожали поезда… Так было весело!

— Как же вы интересно живёте! — с завистью проговорил Олейник.

Сделали перерыв. Мужчины вышли покурить. Оставшись за столом с женщинами, развлекал их рассказом про несчастных жителей одного из московских районов, про свою переписку с тамошним исполкомом и МПС по поводу перехода через железнодорожные пути.

— Вот кому хотелось бы помочь, — сказал я в итоге.

Но помогать мне никто не вызвался. В принципе, я и не ожидал, у МИДа совсем другой профиль. Ну как у людей, которые то и дело пропадают из страны то на три года, а то и на шесть лет, уезжая на работу в посольство СССР за рубежом, могут оказаться крепкие связи в других министерствах? Все контакты требуют постоянной работы над их поддержанием. Появишься у какого-то былого знакомого в кабинете спустя шесть лет, он не факт, что и узнает тебя. А уж на помощь в чем-то действительно существенном точно рассчитывать не приходится…

Вернулись мужчины, и гости стали разбиваться на группы. Кто-то из женщин на детей переключился. Вера Георгиевна организовывала замену блюд под горячее. А я решил воспользоваться моментом и расспросить Олейника про Кубу. Вообще-то, по этому поводу я и приехал.

— Евгений Викторович, — обратился я к нему, — а не могли бы вы меня просветить по поводу условий отдыха на Кубе?

— Да, мне Семен Николаевич говорил, что вы можете поинтересоваться. А как появились такие планы? — спросил он.

— Да вот, не решил ещё. Предлагают путевку по комсомольской линии этим летом, и надо определиться. А у нас дети маленькие, в сентябре только год будет близнецам. Не знаю, стоит ли лететь в этом году? Что там с питанием? Что с медициной?

Он оказался интересным собеседником. Быстро выяснил, что он работал вторым секретарем нашего посольства в Гаване. Сорок лет. Вернулся после трех лет работы.

— Слушайте, ну, мы все там с семьями жили. С детьми, с большими, маленькими… Фруктов очень много! — развел он руки в стороны, словно обнимая ящики с фруктами. — А если привезти с собой побольше советских лекарств, тот же аспирин, на них там вместо денег можно что угодно выменять. Ну и, конечно, надо держать связь с посольством. Раз вас замминистра рекомендовал, для вас это проблемой не будет, — многозначительно улыбнулся он. — Посольство у нас огромное, врачей полно, если что… И у них оборудование самое современное. А если что-то слишком сложное, то по первому звонку из посольства кубинцы нам самых лучших своих врачей организуют. Медицина у них развита получше, чем в подавляющем большинстве стран Латинской Америки. С нашей помощью, конечно, учитывая, что это наш самый близкий партнер в регионе.

И вообще, местные очень дружелюбные, все улыбаются, много танцуют, искренне любят советских людей. Рыбы любой много ловится, если с рыбаками договориться, будут подвозить свежую рыбу, крабов и всякое такое. Но это уже надо будет квартиру снимать, а не в отеле жить, чтобы кухня была готовить всё это… Так что, думаю, вполне можно с детьми ехать.

— А сам перелёт? Девять с лишним тысяч километров…

— Ну, это да. Смотря, как дети ещё перенесут. А то может так, что будешь потом весь отпуск в себя приходить…

— В том-то и дело.

— Но в любом случае ехать надо не летом. А с ноября по апрель. Самая лучшая погода, минимум дождей. Детям будет очень комфортно. А вот если приехать летом, то будет самая жара и изнуряющие ливни по два-три часа в день.

— О, спасибо, вот это действительно важно. Значит, так и скажу в комитете комсомола — готовы поехать зимой! Если они этих особенностей не знают, то еще и обрадуются, что кто-то готов зимой ехать.

Нас позвали к столу. От вина отказался, мне кровь из носу сегодня ещё в Москву вернуться надо. Попробовал котлеты по-киевски и засобирался.

На обратном пути всё думал, что раз рейд в детсад, всё-таки, намечается, то надо как следует подумать, что можно с этого получить. Ну, фельетон напишу — это понятно. Поувольняют, авось, в итоге, всех, кто там детей объедает так нагло. Так, а может мне еще и Васю-негра подключить? Это же его епархия. С другой стороны, там Ильдар ещё в деле, он же тоже должен будет какой-то результат своей работы выдать. А что он выдаст, если там уже и без него ОБХСС работает? Не, не буду перебегать ему дорогу, а то следующий раз меня не позовут… Скорее всего, по итогам рейда будут какие-то оргвыводы делаться на уровне если не Президиума Верховного Совета, то профильных министерств… И что нам это даёт?

Вспомнил внезапно, как в будущем в Москве организовали комбинаты школьного питания в каждом районе. Уж не знаю, как там с качеством питания, но такое повсеместное воровство, как сейчас, наверное, всё-таки, победили.

Правда, в нынешних советских условиях, наверное, это слишком радикальное решение, много будет недовольных, отлучённых от кормушки, много будет противодействия и саботажа… Хотя, это не повод сразу сдаваться, даже не попробовав. Надо будет обсудить с Сатчаном… Импульс этой теме мой фельетон даст, и если с идеей КШП вовремя вылезти, то она может и прокатить. Главное, чтобы было кому лоббировать этот вопрос. А сейчас система власти способствует резким эффективным решениям, не взирая на вопли ущемленных ими. Насильственно введут и не будут никого спрашивать. Ну и общественный контроль сейчас очень распространённая тема. Его искренне считают необходимым, и количество желающих помочь своей родине безо всякой оплаты, лишь потому, что это правильно, очень велико. А уж если есть еще и личный интерес… Можно же будет и родителей привлекать к контролю за транспортировкой, за раздачей… Да желательно многодетных, которым очень важно, чтобы в школе их детей качественно накормили. Да и пенсионеры не откажутся ещё послужить родине, тем более, когда дело их внуков тоже касается.

Москва. Квартира Томилиных.

Супруга прокурора Томилина долго дулась на него, но он стойко этого «не замечал». В конце концов, не выдержав, она подошла к нему и спросила:

— Ну, и что? Ты так и не будешь ничего делать? Пусть единственная дочь берёт ребёнка из детдома?

— Марин, а что мы можем сделать? Она уже совершеннолетняя, запретить мы ей не можем. Она замужем, живёт с мужем отдельно… Вот что ты предлагаешь делать?

— А генерал Брагин твой что говорит? — не отставала супруга.

— Лёва? Ничего не говорит. Что он может сказать?

— А он знает, вообще?

— Откуда мне знать?

— Ну так узнай! Чего ты ждёшь? — разнервничалась жена до такой степени, что начала толкать обеими руками мирно сидящего с книгой в кресле мужа в плечо.

— Хорошо, хорошо! — поднялся прокурор и пошёл к телефону. — Привёт, Лёв, — дозвонился он до старого друга и, теперь уже и свата. — Как дела?

— Нормально. Что случилось? — услышав на заднем плане возню сватьи, все еще пытавшуюся, хоть и шепотом, наставлять мужа, спросил генерал Брагин.

— Да есть такой момент… Наши дети что-то не то задумали… Надо встретиться, Лёв.

— Что там? Всё плохо? — забеспокоился Брагин. — Мне сейчас приехать?

— Да нет, нет. Не так всё плохо! — остановил друга Томилин. — Просто, обсудить надо кое-что и выработать общий план действий.

— Завтра приеду с утра, — пообещал Брагин.

Воронеж.

Соглашаясь помочь мастеру, Галия никак не думала, что ей придётся участвовать в конкурсе в блоке свадебных причёсок. Почти до полуночи Валерий мыл, стриг и сушил ей волосы.

Галия сильно похудела, выйдя на работу, и платье заболевшей манекенщицы было ей немного великовато. Наташа попыталась подшить его хоть немного сзади вдоль молнии. Манекенщица Валерия была русой, а Галия брюнетка. Желая убедиться, что приготовленные украшения не будут слишком аляповато смотреться, мастер хотел тут же и уложить волосы Галии и примерить украшения, но Элла Родионовна, Наташина начальница, не выдержала.

— Валер, сорок минут сейчас укладывать будешь, потом опять мыть-сушить. Когда Галия спать-то будет? Хочешь, чтобы она с синяками под глазами завтра перед телекамерами позировала?

— А вы так уверены, что я выйду в победители? — горько усмехнулся высокий худой парень лет тридцати.

— С такими волосами, — удивлённо показала на Галию Элла Родионовна, — и не выиграть? Извини меня, Валер, но это очень постараться надо.

— Согласен, волосы шикарные, вообще, нетравленые, не пересушеные, работать одно удовольствие, как шёлк в руках. Вы, наверное, и не красились никогда?

— Нет, — улыбнулась Галия.

Москва. Квартира Томилиных.

В воскресенье генерал Брагин примчался к Томилиным, когда ещё десяти не было. Томилин молча протянул ему руку.

— Присаживайся, Лёв, — пригласила его за стол сватья плаксивым голосом.

— Да что случилось-то? — не выдержал генерал. — Вы скажете уже, наконец?

— Даже не знаю, как тебе сказать, — начал прокурор.

— Да уж как-нибудь, главное — быстро, — ответил генерал, чувствуя, что стало не хватать воздуха.

— Наша дочь вбила себе в голову, — всхлипывая, начала объяснять Марина Геннадьевна, — что если за полгода не забеременела, то своих детей уже и не будет.

— Что ещё за вздор? — удивился Брагин и почувствовал, что его отпускает. — Давайте летом в Грузию её отправим, говорят, там санаторий есть, после него все рожают.

— Подожди, Лёв. Это ещё не всё, — остановил его Томилин. — Тут ещё одна проблема нарисовалась…

Генерал опять почувствовал себя нехорошо.

— Что ещё? Надеюсь, мой дурак не решил разводиться из-за этого?

— Нет-нет! Что ты! — переглянулся Томилин с женой.

— Они ребёнка из детдома взять решили! — зло выпалила сватья.

— Нафига? — растерянно уставился на Томилиных Брагин. Он ожидал чего угодно, только не этого. — Сдурели, что ли, совсем?

— Слышать ничего не хотят, — опять начала жалобно всхлипывать Марина Геннадьевна. — Уж мы к ним ездили, просили…

Брагин взглянул на Томилина, тот лишь поднял глаза к потолку и покачал головой.

— Поговори с ними, Лёвушка. Может они хоть тебя послушают? — взмолилась сватья.

— Чёрте что и сбоку бантик! — поднялся Брагин и направился к выходу. — Полгода детей нет! И что? Сразу в детдом бежать?

— Подожди, Лёв, — уже спокойным голосом попыталась остановить его Марина Геннадьевна. — Ты ж даже не позавтракал…

— К чёрту завтрак! — рявкнул Брагин, поспешно обуваясь.

Воронеж.

Валерий Земченко попал в третий поток своего блока. Они с Галиёй в белом свадебном платье уже успели увидеть и оценить свадебные причёски и макияж первого потока. Мастер страшно волновался.

— Валер, даже если не получится, никто вам слова не скажет, — успокаивала Галия его, как могла. — Все знают, что ваша манекенщица заболела и вам пришлось работать с тем, что дали. Тут случайных людей нет. Все понимают, что вы понятия не имеете, как поведут себя мои волосы в той причёске, что вы приготовили на конкурс. Если у вас вообще хоть что-то получится, это будет уже победа. Успокойтесь!

— У меня косметика для другого типажа, — простонал он, чуть ли не начав грызть ногти. — Для брюнеток нужна холодная гамма…

— А мой муж всегда говорит, что косметики не должно быть видно на лице, — ответила ему Галия. — И я вас попрошу, никаких синих теней, ладно?

— Мне уже всё равно, — с отчаянием в голосе ответил Валерий.

— А по поводу косметики… У меня тут есть кое-что, — полезла Галия в сумочку и достала полную косметичку импортной косметики. — Сестра мужа замужем за иностранцем, — пояснила она в ответ на потрясённый взгляд мастера.