Родоначальник

Глава 20

— Настя, что это вообще? — не удержался я от вопроса, передав ей управление «Дроздом».

— Шквал. К Эфиру не имеет отношения, просто природное явление. Но приближается слишком быстро, я не успеваю ничего сделать.

— А подняться до потолка?

— Фронт слишком широк и высок, не обойти и не пройти над ним. Так что, будем надеяться, что наша птичка выдержит.

В голосе подруги слышится нервное напряжение, что не внушало оптимизма. Увы, но тут ничего не остаётся кроме как надеяться на её мастерство. Карибы славятся своими внезапными шквалами как природными, так и результатом возмущений в Эфире.

Впрочем, несмотря на свои слова, она всё же попыталась забраться настолько высоко, насколько это было вообще возможно. Всё же наличие запаса высоты куда лучше его отсутствия. Конечно там воздух разряженный и в случае разгерметизации мало нам не покажется, но лучше уж кислородное голодание, с запасом времени для принятия решения и возможности использования параплана, чем отсутствие оных.

Стихия ударила внезапно и мощно. Вот только что мы летели в спокойном воздушном потоке и вдруг словно оказались в бурном течении горной реки. Несмотря на усилия Насти нас болтало, трясло и кидало, словно щепку. Впрочем, кое-какое управление аэропланом мы всё же сохранили, иначе рухнули бы в море.

Мы, потому что пришлось задействовать двойное управление. Бирюковой не хватало физических сил, чтобы удерживать в руках штурвал и мне приходилось помогать ей. Она подавала мне команды по внутренней сети и я следовал её указаниям. Получалось с некоторым запозданием, но это куда лучше, чем оставить её один на один со стихией, с явно проигрышным раскладом.

Как бы не приходилось сложно, у меня крепла уверенность в том, что нам всё же удастся выстоять. Несмотря на то, что нас несло куда-то на юг, шквал явление кратковременное, а потому нужно лишь выстоять, а там он сойдёт на нет.

М-да. Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Или здесь лучше подойдёт другая поговорка — не кажи гоп, пока не перепрыгнешь. Да какая собственно говоря разница! Стоило только мне увериться в том, что мы выстоим и всё будет хорошо, как в нас прилетело нечто увесистое и на большой скорости. После я сумел восстановить картинку, и понял, что это был серьёзно повреждённый аэроплан «Кёртисс», одноклассник русского «Сундука».

Удар был такой силы, что я едва не сломал шею и хорошенько приложился о триплекс фонаря, отчего по стеклу разбежались полосы трещин. Спасибо шлемофону, не разбил голову. Треск ломающейся древесины, скрежет металла, визг разлетевшегося винта. «Панцирь» конечно пытался нас спасти, но не выдержал таранного удара, разом лишившись всего заряда Силы. Искорёженный остов «Дрозда» закрутило в беспорядочном и бешеном танце. Плоскости его крыльев ещё сохраняли парусность, а потому к воде он устремляться не спешил, вертясь волчком в центре разбушевавшейся стихии.

— Настя, слышишь меня!? — вызвал я её, надеясь, что внутренняя связь работает.

Одновременно с этим я сдвинул фонарь назад, готовясь к прыжку. Оставаться с машиной нельзя, но и прыгать без неё я не мог. Голова тут же пошла кругом, но не от того, что нас кружило как щепку, и не от ветра стеганувшего по лицу. Мы слишком высоко, и недостаток кислорода тут же заявил о себе.

— Я в порядке, — послышался в головных телефонах её голос.

— Готова прыгать?

Спрашивая это я извлек из ниш самолёта крупные амулеты, убрав их во внутренний карман куртки. Ситуация конечно аховая, но коль скоро есть возможность спасти дорогие амулеты, то не вижу причин этим пренебрегать. На секундочку это почти полмиллиона рублей!

— Да, готова, — отозвалась подруга.

— Тогда прыгай.

Убрал «Лист» в малахит, иначе параплан не раскроется. Это ведь не маленький вытяжной парашют и не комбинезон крыло. Им чтобы расправиться достаточно и плавного спуска посредством амулета. Здесь же необходим сильный воздушный поток, шёлк не так лёгок как парапланерная ткань двадцать первого века. Хотя-а-а, уж с чем, с чем, а с воздушным потоком тут сейчас всё в порядке. И даже слишком.

Параплан раскрылся сразу, меня дёрнуло с такой силой, что я даже услышал как хрустнули косточки. Впрочем, состояние костей меня сейчас беспокоила куда меньше, чем целостность параплана, уж больно громкий получился хлопок у строп и купола. Но слава богу, обошлось и ткань выдержала натиск.

Едва удостоверившись в том, что параплан уверено несёт мою тушку, я начал вертеть головой, стараясь понять где находится Настя. Бесполезно, ничего не видно, одна только серая хмарь и секущие лицо струи дождя. Взять же в руку «Маяк», чтобы с его помощью определить направление, у меня не было никакой возможности. Во-первых, меня крутило так, что это было попросту бесполезно. А во-вторых, я вынужден был сосредоточить всё своё внимание на управлении парапланом, иначе мой полёт продлился бы недолго.

И вдруг всё закончилось. Как-то разом и совершенно внезапно. Вот только что, меня вращало как на каком-то бешеном аттракционе, а теперь я свободно парил, оседлав воздушный поток и глубоко дыша. Ну что тут сказать, запас по высоте вышел изрядным настолько, что от нехватки кислорода голова кругом. А ещё холодно. Чертовски холодно! Настолько, что лёгкая кожаная куртка не спасает, ощущение такое словно я оказался нагишом в сугробе. Но это ничего, с этим я ещё как-нибудь разберусь.

— Настя, — коснувшись горошины за ухом, позвал я.

— Со мной всё в порядке, я вылетела из шквала. Только дышать трудно.

— Ты где?

— В семи вёрстах южнее тебя и на полверсты ниже.

Ей проще. Это я должен взять «Маяк» в руку, и только тогда смогу определить направление и дистанцию до неё, а вернее второго амулета под её кожей. Она же способна проделывать это без этих лишних манипуляций.

— Я лечу к тебе, — произнёс я.

— Не снижайся. До ближайшего острова больше двухсот вёрст, так что запас высоты не помешает. Планируй курсом на юго-юго-запад. Я тебя догоню, — возразила она.

— Понял тебя.

Спорить глупо, с её чутьём малейших колебаний Эфира, она сумеет поймать нужный воздушный поток и догнать меня. Ну, вот такая у меня подруга, одарённая, самостоятельная, да ещё и не робкого десятка. Остаётся только постараться помедленней терять высоту, стойко перенося затруднённое дыхание и холод. И, да, не помешало бы всё же озаботиться кислородным баллоном, на вот такой непредвиденный случай.

Она нагнала меня примерно через полчаса. Спасибо погоде, и крепкому ветру, благодаря чему мы теряли высоту до крайности медленно. А ещё, в указанном Настей направлении мы заметили остров. Я прикинул наше положение и пришёл к выводу, что до суши мы доберёмся без проблем. Хотя этот клочок земли и был необитаемым, не беда. Достаточно связаться с Топором и он организует спасательную экспедицию.

— Жалко «Дрозда», — послышался в голове голос Насти.

Она парила уже рядом со мной, но какой смысл кричать и надсаживать горло, если можно воспользоваться амулетом, благо погода это вполне позволяет.

— И на старуху бывает проруха. С другой стороны, это где-то даже и хорошо, — ответил я.

— Хорошо? Издеваешься. «Дрозд» был такой лапочка.

— Вот именно поэтому я и не заказывал другой аэроплан. Двухместный, с герметичной кабиной, мощной машиной, хорошим запасом хода, большей грузоподъёмностью и с серьёзным вооружением.

— И опять такой, что без «Облегчителя» не взлетит, — хмыкнула она.

— С чего бы ему не взлететь. Очень даже взлетит. Хотя мысль сделать его более компактным конечно интересная. Надо будет обдумать это.

— Фёдор, смотри!

Я посмотрел в сторону, куда она указывала. Примерно в пятнадцати вёрстах и эдак на пару ниже нас летел дирижабль. Судя по очертаниям, гражданский, во всяком случае, таран не видно. Впрочем, совсем скоро мы сумеем рассмотреть, что именно это за судно и, скорее всего, увидим даже название. Мы с ним движемся по сходящимся курсам и у нас нет никакой возможности отвернуть. Вот если бы у меня за спиной, как ку Карлсона имелся моторчик, тогда совсем другое дело.

Впрочем, вот не интересно кто это, от слова совсем. И уж тем более не хотелось бы, чтобы это оказались англичане или французы. Пусть пиратов из лягушатников я пока и не щипал, тем не менее месье с не меньшим энтузиазмом пожелают заполучить мою тушку для проведения показательного, а главное «справедливого» суда.

— Испанец, — произнёс я, когда мы сблизились достаточно, чтобы рассмотреть огромный флаг нарисованный прямо на оболочке.

— Скоро мы ещё и название его сможем прочитать, — заметила Настя.

— Если он не отвернёт, — согласился я.

— Лучше бы не отворачивал, — озабоченно произнесла она.

— Что-то случилось? — силясь понять в чем проблема, спросил я.

— Ещё немного и мы выйдем из зоны восходящего потока, а ещё надвигается штиль. Чистого запаса высоты, чтобы спланировать к острову нам не хватит.

Я всегда полагал, что полёт параплана над морем не так эффективен, как над землёй, так как восходящие потоки, на чём и держится палапланеризм, над морями и уж тем более океанами явление редкое и слабо выраженное.

Однако, Настя убедила меня в обратном. Правда, если над сушей знающий парапланерист может определить где именно имеются поток по некоторым признакам, как то, пашня или даже облака, то над водой остаётся только гадать. Но это обычному человеку. Одарённый же чувствует их, видит направление, границы и силу потока.

— Что такое не везёт и как с ним бороться, — скрежетнул я зубами. — Настя, правим на дирижабль.

— Ты хочешь сесть на его верхнюю палубу?

— Не вижу другого выхода. И хорошо как мы успеем пройти над ним, скорость у нас поменьше будет.

Подруга помолчала какое-то время, как видно прислушиваясь к своим ощущениям и поведению Эфира.

— Должно получиться, наконец произнесла она.

— Только не забудь активировать «Лист» и прямо над палубой отстегнуть стропы, а то сдует к бениной маме.

— Я помню, — заверила подруга.

Ну что сказать, с посадкой нам повезло, вышли точно на верхнюю палубу. Буквально в метре от него я отстегнул стропы, и параплан улетел куда-то вверх, где быстро скукожился и бесформенной тряпкой устремился к морю.

Увы, но снаряжены мы были не для абордажа, а потому никаких тебе ботинок, налокотников, наколенников и уж тем более перчаток подбитых акульей кожей. Уцепиться буквально нечем, даже несмотря на отсутствие оледенения и влаги. Меня просто сдуло и я едва успел ухватиться за стойку лееров, да ещё и подхватить катящуюся кубарем Настю.

— Ты как, подруга? — поинтересовался я, прижимая её к себе.

— Н-нормально. Федя, ты не прижимайся так, а то люди бог весть, что подумают.

Ага. Язвит, значит нервничает. Впрочем, кто тут не будет нервничать, когда тебя несёт кубарем, с перспективой отправиться в долгий полёт к бушующим волнам. Шквал пронёсся и ушёл дальше, но море и не думало успокаиваться. Впрочем, хорошо всё то, что хорошо кончается.

Я подмигнул Насте и ухватившись за леера поднялся на ноги, после чего помог ей. Ветер в лицо, но это не страшно, главное, что глаза прикрыты очками, хотя конечно не сечёт лицо дождём и на том спасибо. Осмотрелся, определяясь куда именно направиться.

Палуба не артиллерийская, а всего лишь верхняя. Но конструктивно всё исполнено так, что устроить огневые точки не составит труда. Шагах в тридцати прозрачный фонарь люка ведущего на трап. Сквозь на нас взирали сразу два молодых паренька в форме офицеров гражданского флота. По всей видимости их привлекли необычные парашюты с квадратными куполами, и то, как мы на них планировали.

— Ну что, может всё же пойдём в тепло? — предложил я.

— Пожалуй, — согласилась Настя.

Признаться, пришлось немного постараться, чтобы не проехаться и не упасть. Только при отсутствии акульей кожи, понимаешь насколько она упрощает жизнь.

— Господа, позвольте представиться, потомственный дворянин Русского царства, Горин Фёдор Максимович, и дворянка Русского царства Бирюкова Анастасия Ильинична, — когда мы наконец оказались под фонарём, произнёс я.

— Младший механик грузопассажирского лайнера «Милагрес», Габриэль Лопес, — представился первый из офицеров.

— Пилот-разведчик грузопассажирского лайнера «Милагрес», Эктор Карраско, — последовал его примеру второй.

На матроса-наблюдателя, стоявшего на самом краю площадки, я обращать внимания не стал. Если бы не было кого постарше, тогда другое дело, а так, пусть несёт службу.

— На нас обрушился шквал, самолёт потерпел крушение и мы были вынуждены выпрыгнуть с парашютами, — пояснил я наше столь необычное появление на борту дирижабля.

— Странные какие-то парашюты. Никогда не видел ничего подобного, — с сожалением произнёс пилот.

И понять его не сложно, любого кто наблюдал параплан в деле охватывало не просто любопытство, но удивление, восторг, зависть и желание попробовать лично. А если ты имеешь отношение к небу, так и подавно. А тут, заветную игрушку унесло чёрт его знает куда и остаётся только вспоминать увиденное.

Я пока придержал его конструкцию. Единственно снарядил и обучил пользоваться свою авиагруппу, на чем пока решил остановиться. Ни к чему отдавать прибыль кому-то другому, если с этого можно поиметь пользу и самому. Я помнил о том, что в моих будущих владениях будут не только мужчины, но и женщины, которых так же не мешало бы обеспечить работой. Вот и будут шить парапланы. Жаль только тутовые деревья в тех широтах не развести, а то можно было замкнуть на себя полный цикл.

— Такие парашюты вскоре появятся в продаже. Так что, следите за новинками, — подмигнул я пилоту.

— Прошу прощения, а вы случайно не тот приватир Горин, что захватил четыре пиратских корабля? — поинтересовался механик Лопес.

— Да, это я, — вот не вижу причин для скромности.

Судно испанское, да ещё и не вооружённое, так что, никаких сомнений, что меня здесь примут с распростёртыми объятиями, а не потянут в камеру.

— Рад знакомству, — тут же загорелся Лопес хватая и тряся мою руку.

— Но тогда, вы сеньорита, целительница из команды «Носорога»? — прикладываясь к ручке Насти, произнёс Карраско.

Настоящий идальго и знойный южный мужчина конечно же отдал предпочтение девушке. Почувствовав его игривое настроение, моя подруга повела себя сдержанно, одарив учтивой улыбкой, всем своим видом давая понять, что её подобное не интересует.

— Господин Горин, я прошу прощения, но на время полёта вы должны сдать оружие, — произнёс механик.

— Я не стану этого делать, — покачав головой возразил я.

— Но…

— Ведите нас к капитану, сеньор Лопес. Думаю, данный вопрос в его компетенции.

Вообще-то, я ожидал, что разговор с капитаном будет трудным. Что ни говори, но он тут первый после бога и мириться с выкидонами случайного пассажира не станет. Однако, я оказался достаточно популярным среди испанцев, чтобы он просто махнул рукой на данное обстоятельство.

Только в Испании и её колониях не нужно было приплачивать владельцам изданий, чтобы они писали о «Носороге» сдержанные статьи. Не сказать, что там все газеты и журналы подконтрольны короне, вовсе нет, но ни один испанец не станет ругать того, кто даёт пинка этим английским собакам. Ну вот нет у них повода любить бритов. Ни одного.

Капитан любезно предложил нам каюту третьего класса. Вообще-то мы при деньгах и могли позволить себе хоть первого, но других мест нет. Впрочем, мы и от этой отказались. Смысла нет, занимать, всё одно скоро сходить. А вот умыться и выпить горячего кофе, совсем не помешает. Совсем продрогли пока болтались на изрядной высоте.

— Топор, — вызвал я по «Разговорнику», оказавшись в туалетной комнате.

— Слушаю вас, Фёдор Максимович.

— Мы с Анастасией Ильиничной потерпели крушение, нас подобрало грузопассажирское судно «Милагрес», примерно через четыре часа будем в Каракасе. Выдвигайтесь туда на «Буревестнике».

— Принял, — возбуждённо ответил старший телохранитель.

Приведя себя в порядок мы направились в центральный салон. Обед уже прошёл, поэтому часть столов сложили и убрали, оставив едва ли треть, у окон. Это позволяло пассажирам свободно перемещаться по помещению, а желающим выпить кофе, устроиться за столиками.

Ну или просто посидеть с газетой в руках, чем и занимались несколько господ разместившихся в плетёных креслах. Пара девушек присели с книгами в руках. Разумеется можно почитать и в читальном зале, но кому-то нравится вот так, когда вокруг ходят люди занятые своими делами.

— Григорий? Гриша!

Я сразу сообразил, что это окликают именно меня, хотя никогда и не пользовался именем реципиента. Всё дело в голосе. Он принадлежал моей старшей сестре Анне. Особе весьма вздорного характера, с которой у нас отношения были как у кошки с собакой. В смысле, у Григория конечно же. Я к ней не испытывал никаких чувств. Просто молодая женщина, с двухгодовалым мальчишкой вцепившемся в её руку и лупающий глазками пуговками.

— Фёдор, — поправил её я, и добавил, — Фёдор Максимович Горин, к вашим услугам, сударыня.