Рукой подать

Глава V. Кампо Верано

Он ввалился в квартиру с пакетами наперевес. Впервые за долгое время Тео успел зайти в супермаркет не за полчаса до закрытия, и потому мог спокойно выбрать всё необходимое. Он сгрузил сумки на пол на кухне и принялся раскладывать по шкафчикам овощи, зелень, макароны и яйца. Телефон, небрежно брошенный им на кухонную столешницу, разразился протяжной вибрацией. Тео между делом разблокировал экран, и на нём сразу высветилось сообщение от Мейв:

«Мы с Олив были в книжном, и я купила «Убить пересмешника». Уже прочитала первые 30 страниц. Пожалуйста, разреши мне сегодня остаться у Франчески. Миссис Серра сделала свои обалденские каннеллони, и я уже залила им слюнями весь пол»

Тео поморщился, невольно представив эту картину. Что ж, миссис Серра совершенно точно не допустит никаких глупостей, на какие могут быть способны подростки, и потому, недолго поколебавшись, Тео набрал ответ:

«Не засиживайся у них завтра! Утром я сделаю фритату с твоим любимым сыром, и, клянусь Богом, съем всё до последней крошки, если не явишься к обеду»

Телефон снова пиликнул ответом, но Тео не стал его читать. Он закончил с продуктами и теперь стоя посреди кухни размышлял о том, чем себя занять. Ужин! Тео вытащил из морозилки креветки: очистил, обжарил с чесноком, нарезал лук. Потянулся в шкафчик и достал оттуда бутылку Frascati. Медленно влил вино на сковородку и, достав бокал из верхнего шкафчика, наполнил его на треть. Спустя полчаса за окном хлынул дождь, а квартира наполнилась аппетитными ароматами. Старый проигрыватель пластинок, оставшийся ещё от предыдущих хозяев, пел голосом Луи Прима про добрый вечер. Креветки с обжаренными в вине помидорами были выложены на тарелку. С бокалом в руке Тео откинулся на спинку стула и втянул носом потрясающие нотки, уже представляя, насколько удачно сложится его сегодняшний вечер. Однако насладиться моментом он не успел: по квартире пронеслось жужжание дверного звонка.

Тео, сдвинув брови, тяжело поднялся с места, оставил бокал на столе и проследовал к двери. Повернул ручку.

— Тео, я прошу прощения за беспокойство, — на пороге стояла Олив, укрывающаяся от крупных капель дождя под раскрытым журналом, — У меня не открывается дверь в квартиру, и я никак не могу дозвониться до арендодателя.

От одного вида насквозь продрогшей под ливнем девушки Тео пробил озноб.

— Dio Cristo! Входите скорее! — он сделал шаг в сторону, впуская Олив в квартиру.

Нежданная гостья шагнула внутрь прихожей, и несколько капель с её волос тут же упали на деревянный пол.

— О нет, — Олив заметалась на месте, — Ещё раз, прошу, ради Бога, извините. Я понимаю, сейчас уже так поздно, и я тут успела напортачить, ох, — она подставила ладони под убранные в небрежный хвост пшеничные пряди и попыталась поймать срывавшиеся с них капли, — мне очень жаль, но я совсем никого здесь не знаю и, честно, понятия не имею, что мне делать.

— Олив, — Тео выставил вперёд ладони в успокоительном жесте, — Всё в порядке, вам не за что извиняться. Сейчас я принесу вам полотенце, и мы всё решим.

— Да-да, хорошо, я поняла, спасибо, — закивала она как болванчик.

Тео сделал пару шагов вглубь квартиры, но тут обернулся и оглядел съежившуюся у стены девушку. Она вымокла насквозь: с летнего комбинезона ручьем стекали капли, падавшие ей прямо на открытые босоножки.

— Тапочек у меня нет, но думаю, вам просто необходимы тёплые носки, — задумчиво протянул он, и скрылся в спальне, не дожидаясь ответа.

Он открыл шкаф, отыскал в нём пару полотенец и направился к кладовому помещению, где лежали недавно выстиранные вещи Мейв. Ничего полезного, кроме огромных гольфов с надписью WHATEVER там не нашлось, но, в мире слепых и одноглазый — царь* (прим. Итальянская пословица «Il un mondo di ciechi un orbo e re» эквивалентная «на безрыбье и рак — рыба»).

Когда он вернулся в прихожую, Олив стояла у двери на резиновом коврике.

— Завернитесь в большое полотенце, а это вам поменьше, сможете выжать волосы, — Тео отдал ей стопку, на которой сверху лежали гольфы, — Чистых носков у Мейв не нашлось, но есть альтернатива.

Олив, повторив «спасибо» с десяток раз и всё ещё заметно смущаясь, взяла полотенца. Тут же заметила гольфы:

— Ого, это как-то… — она замешкалась в поисках слова.

— Пассивно-агрессивно, да, но ничего лучше не было, — кивнул Тео, делая два шага в сторону гостиной, — Как зовут вашего арендодателя?

— Гульельмо Фичино, — неуверенно произнесла Олив.

— Оу, я понял! — Тео изобразил искреннее удивление, — Я его знаю и есть номер. Давайте-ка я попробую набрать Уилла.

— Уилла? — переспросила гостья недоумённо.

— Гульельмо — вариант имени Уильям, — пояснил он, — поэтому как-то у нас повелось, что он Уилл.

— А, прошу прощения, не сообразила, — потупилась девушка.

— Ничего, это неочевидно, — он указал себе за спину, — Я буду там, в гостиной. А вы подходите.

Тео поспешил на кухню, где нашёл телефон и включил чайник. Вернулся в гостиную, набрал номер.

Спустя десяток долгих гудков стало понятно, что Уилл не намерен сегодня никому отвечать. Когда Тео оставлял ему сообщение на автоответчик, в комнату вошла Олив завернутая в большое полотенце как в супергеройский плащ.

— Вот и я не дозвонилась, — протянула она, как только Тео нажал на отбой.

— Я написал ему сообщение и оставил запись на автоответчике. Думаю, к утру, он отреагирует, — почесав затылок, Тео положил телефон в задний карман и повернулся к соседке, — А теперь можно поподробнее: что случилось с дверью?

— С дверью всё в порядке, а вот замок пришёл в негодность, — Олив выудила из кармана ключ и показала его Тео, — Это теперь абсолютно бесполезная вещь. Он проворачивается в замке, но ничего не открывает.

— С ума сойти, — он покачал головой, — это очень похоже на Уилла. Он ведь недавно делал ремонт, но, выходит, поменять старый дверной замок в голову ему как-то не пришло.

Олив закивала, но мысли её, кажется, были где-то далеко.

— Тео, скажите, — начала она задумчиво, — Не знаете ли вы тут поблизости какую-нибудь гостиницу или, может быть, хостел? К счастью, деньги и документы у меня с собой, но, думаю, мне нужно срочно подыскать ночлег, а утром уже решать остальные вопросы.

Тео бросил взгляд на настенные часы и тут же отрицательно замотал головой.

— Олив, — он указал ей на диван, приглашая присесть, и сам опустился в кресло, — Это чудовищная идея. Без предварительной брони вас заселят по конскому тарифу, да ещё и в высокий сезон не в каждом клоповнике отыщутся свободные номера.

— Сейчас высокий сезон? — бесцветно пробормотала она, присаживаясь на самый край дивана, — Я не знала. Ну что же, тогда я… А далеко здесь вокзал?

— Прекратите, — Тео услышал, что чайник вскипел и, соскочив с места, направился на кухню, — у меня тут две свободные комнаты, — бросил он на бегу.

Достал из ящика мяту и чай с бергамотом, смешал их. Залил кипятком, взял за «ушко» заварочный чайник и, подхватив с рейла две чашки, вернулся в гостиную, где застал Олив со смятением на лице.

Лишь спустя пару минут она, видимо, собралась с мыслями и спросила:

— А-а Мейв не дома?

— Смоталась к подружке, чтобы не обсуждать со мной прочитанное за день, — Тео поставил перед Олив чашку чая, сел в кресло напротив.

— Утром вернется, — продолжил, отпивая глоток, — По крайней мере, должна, но тут уже и не скажешь наверняка.

Олив понимающе закивала, глубоко вздохнула, будто набираясь смелости, и выпрямила спину.

— Тео, — обратилась она к нему серьёзно, — не буду кривить душой, остаться у вас это отличное предложение, и я очень благодарна вам за такую щедрость. Но-о мне и без того ужасно перед вами неудобно. Стеснять вас ещё больше…

Он не стал слушать до конца:

— Извините, но я вынужден вас остановить прямо сейчас. Вы не помешаете, можете спокойно остаться в гостевой. К тому же по моей милости вам наверняка пришлось сегодня немало узнать о корейских бойзбендах или про тренды в тик-токе. В общем, считайте это благодарностью за внимательное отношение к Мейв.

Некоторое время Олив будто обдумывала услышанное, и, придя к какому-то одной ей известному выводу, опустила плечи и сделала глоток из чашки.

— Уговорили, — произнесла она тихо.

— Вот и отлично, — подытожил Тео беззаботно.

Что только что произошло?

В комнате повисло молчание. В такие моменты какой-то внутренний мотор заставлял Тео разводить бурную деятельность, но сейчас он тормозил себя изо всех сил. Случайно его взгляд зацепился за капли воды на полу, оставившие чёткую дорожку к дивану, на котором сидела Олив.

— Думаю, оставаться в насквозь промокшем костюме не лучшая идея, — выдал он мелькнувшую у него в голове мысль и тут же пожалел об этом, увидев, как округлились зелёные глаза напротив, — О Боже, нет, не сочтите за грязный намёк. Я принесу вам вещи Грейс.

Круглые как два блюдца глаза теперь сощурились.

— А-а Грейс это…?

— Мама Мейв, моя сестра, — если бы можно было провалиться сквозь землю, Тео бы не преминул так и сделать.

Дождавшись понимающего «Оу», он поспешил скрыться под благовидным предлогом поиска сухих вещей.

— В нашу первую встречу Мейв, кстати, спросила у меня, не серийная ли я убийца, — донеслось из гостиной.

— Да-а, она поделилась своим гениальным манёвром, — откликнулся он, перебирая пестрое разнообразие гардероба сестры, — Иногда мне кажется, что у неё нет головы. И социального такта. Но в целом она ничего, хоть и прёт как паровоз.

— А мне показалось это находчивым, — пронеслось задумчиво по коридору, — надо сказать, не каждый взрослый додумался бы до такого. Мне вот точно не хватило бы духу.

— Если хотите закрыть гештальт, можете спросить, зачем я вам помогаю, — хмыкнул Тео.

— Вы, Тео, и так выложили всё про корейские бойзбенды, — кажется, в голосе Олив прозвучало мрачное веселье.

Устав разбираться в тоннах тряпья, Тео схватил единственное, что висело на вешалке, и, звучно хлопнув дверью шкафа, направился обратно в гостиную. Олив сидела всё там же.

— А что это за музыка? — она повернула голову на звук его шагов.

Он только сейчас вспомнил о своих планах на вечер. Положив одежду на диван рядом с Олив, он взял чайник со столика и наполнил наполовину опустевшие чашки. Олив взяла чашку в руку и с благодарностью посмотрела на Тео.

— Я собирался ужинать, до того как вы… вторглись, — шутливо протянул он, — А играет виниловый проигрыватель, слышали что-нибудь о Джимми Фонтана?

— Ох, Тео, — она уронила лицо в ладонь, растёрла его и, тяжело выдохнула, — я ещё раз прошу меня извинить. Мне ужасно стыдно за то, что испортила вам вечер.

— О да, вечер просто уничтожен, — он постарался сделать серьёзное лицо, но не сдержался и улыбнулся, — Олив, вы серьёзно?! Бросьте извиняться!

Тео показалось, что она спрятала ответную улыбку в чашке. В комнате снова повисла тишина.

Олив кивнула на сложенную рядом одежду.

— Что за вещи вы принесли?

— Я без понятия, — он дернул плечом, — схватил первое, что выглядело не как половая тряпка.

Отставив чай в сторону, Олив разложила одежду на диван во всю длину.

— Похоже на пижаму, — хмыкнула.

— Грейс совершенно точно ходила в этом по улице, — поспешил пояснить Тео, но поразмыслив, добавил, — Но да, возможно, это пижама.

— У вас очень эксцентричная семья, — аккуратная бровь Олив слегка приподнялась.

— Вы даже не представляете, насколько, — Тео поставил чашку на столик и встав с места, медленно направился на кухню, — Вам пора переодеться, а то совсем закоченеете, — бросил на ходу, — Я пока побуду на кухне. Хотите пасту с креветками?

Олив замешкалась.

— А в прочем, да, хотите, — сказав это, Тео поспешил скрыться за стеной, — До встречи через пятнадцать минут.

— Можно? — Олив старалась нашуметь по дороге на кухню, но кажется, пребывавший в раздумьях Тео всё равно не ожидал её столь скорого появления, отчего заметно вздрогнул.

Он замер на месте, вдохнул, выдохнул и продолжил свой путь от столешницы к аккуратному круглому столу с двумя тарелками в руках.

— Садитесь, скорее, пока не остыло, — он указал Олив на стул и, взяв с подоконника бутылку вина, спросил — Хотите?

— Ущепните меня, — она так и осталась стоять в проёме.

— Простите, но я не так воспитан, — Тео мотнул головой.

— Произошло недопонимание, — хохотнула Олив, — Просто, может, это сон? Ещё час назад я мокла под дождём без доступа к своим вещам и крыше над головой. И вот по щелчку пальцев, точнее по звонку в дверь: бесплатный ночлег и ужин с вином. Так ведь не бывает.

— Считайте это благодарностью за то, что, пока я носился с туристами по всему городу, вы возились с моей племянницей и между делом подсунули ей книгу Харпер Ли, — Тео наполнил бокал и, отставив стул, выжидающе посмотрел на Олив.

— Она сама проявила интерес, — в два шага она оказалась у стола и, благодарно кивнув, оправила пижамную рубашку и опустилась на стул, — К тому же, выбор был невелик. Гюго, Олкотт или Ли. Мы пошли по пути наименьшего сопросивления.

— Спасибо вам, Олив, — он сел за стол и, взяв вилку, накрутил на неё клубок фетучини, — Мейв не хватает сейчас фигуры адекватного взрослого рядом, поэтому, я очень благодарен вам, что вы уделили ей столько внимания.

— Вы беспощадны к себе, — Олив покачала головой.

— Возможно, но кому бы понравился дядя, который таскает племянницу за собой на работу да ещё и сам уже давно не получает удовольствия от всей этой беготни.

— Да вы шутите! — Олив отправила в рот завернутую в макароны креветку и тут же округлила глаза, — Тео, я прошу прощения за смену темы, но… Боже, как же вкусно! Что вы сюда добавили?

— Помидоры, — он нахмурился, припоминая, — сливки, много сыра и базилик.

— Спасибо, возьму на заметку, — Олив чуть не подпрыгивала на стуле, но тут же зажмурилась, припоминая:

— Так, о чём мы говорили?

— Тяготы профессии гида, — напомнил Тео.

— Точно, спасибо! Я всегда думала, что быть гидом очень увлекательно.

— Да, поначалу это и вправду было нескучно. Но, как и везде, в работе есть масса минусов, которые с каждым годом становятся всё более раздражающими.

— Например? — Олив взяла в руку бокал и покрутила его содержимое.

— Одни и те же места; бесконечные пробки, в которых стоит автобус; бестолково собранные группы; невозможность самостоятельно выбирать программу. Вот на своих частных группах я могу рассказывать о чём-то более душевном. Показывать старинные дворики и тихие уголки города, знакомить с популярными у местных заведениями, понимаете? Мы даже как-то набрели на воскресную мессу, и клиенты остались в восторге, потому что это колорит, настоящая жизнь настоящей Италии. Это всё ведь невероятный опыт знакомства с очень самобытной культурой, но для хороших отзывов нужно, конечно же, сыпать датами и именами, показывать скульптурные ансамбли и архитектурные особенности. Это всё, конечно, важно, но в этом мало погружения в бытность, — он замешкался на секунду, испугавшись, что грузит её малоинтересной информацией, — Прошу прощения. Кажется, вино ударило в голову.

— Скорее, наболело, — Олив мотнула головой, — Я вас понимаю. У меня тоже наступало выгорание на работе.

— А вы-ы…?

— Я книжный редактор. Нещадно кромсаю чужие тексты за неплохой оклад, — она потянулась было за брускеттой, корзинку с которой ей протянул Тео, но тут замерла на мгновение, будто вспомнив что-то важное, — Точнее, кромсала, пока не потеряла работу.

На лице Тео проступило удивление:

— Потеряли?

— О-о, да, — в голосе Олив прозвучали горькие нотки, — От меня сбежал мой самый прибыльный автор. Расторг договор с нашим издательством и укатил на американский рынок. А потом ещё и подал в суд.

Она поджала губы, чувствуя, что воздух в комнате становится гуще.

— Боюсь спросить, что произошло, — осторожно отметил Тео, — Но, Олив, если вдруг вы не хотите говорить об этом, мы можем сменить тему.

— Я почти это пережила, — призналась она, делая глубокий вдох, — Так вышло, что за день до выпуска в тираж, кто-то слил несколько первых глав его новой книги в интернет.

— Но это ведь были не вы?

Подняв глаза от тарелки, Олив заметно стушевалась, столкнувшись взглядом с Тео.

— Разумеется, не я, — хмыкнула она, — Хотя, по его словам, доступ к тексту имели только три человека: он сам, наш корректор и я.

— Но почему уволили именно вас? — вилка в руке Тео замерла над тарелкой.

— Потому что нашему корректору почти семьдесят, и с интернетом он на вы, — пожала плечами Олив.

— Но тогда кто слил книгу?

— Хотела бы и я знать, жаль издательство не стало разбираться, — она растянула губы в улыбке, будто пытаясь перекрыть напускным весельем досаду, прозвучавшую в собственных словах, — Обидно, конечно, всё же семь лет жизни оказались выброшены на помойку. Но что есть, то есть.

Между ними повисла пауза. Олив явно решила продолжить ужин как ни в чём не бывало.

— И что вы намерены делать дальше? — Тео отложил приборы и опёрся локтями о стол.

В попытке быстрее прожевать макароны Олив прикрыла ладонью рот.

— Кхм, что ж… Я думала, поучиться. Магистратура давно позади, можно попробовать получить степень, скажем, по истории литературы. Или по семиотике. Не уверена, что хочу оставаться в Лондоне. Возможно, вернусь обратно в Глазго и буду работать на фрилансе.

— То есть в Лондоне вас держала только работа?

От этого вопроса Олив бросило в жар, а потом в холод.

— Не только, — она многозначительно посмотрела на Тео, но тут же опустила глаза в тарелку, — Правда, теперь не держит ничего. Пока ещё не поняла, к счастью это или к сожалению.

— В Риме неплохие университеты, — Тео взял вилку и накрутил на неё пасту.

— Да, но жильё дороговато, да и дверные замки ломаются, — Олив пожала плечами.

— Это да, но жизнь тут точно не дороже, чем в Лондоне, — задумчиво протянул Тео.

— Я жила в Саттоне. Цена сопоставима.

Тео закончил есть и потянулся за бокалом.

— Что же, — сказал он спустя небольшую паузу, — Сегодня я присоединился к вашему клубу.

— Клубу?

— Безработных, — пояснил будничным тоном, — Написал заявление, как только усадил группу в автобус до Неаполя.

— И чем собираетесь заниматься дальше? — Олив отложила приборы и взяла бокал.

— Съезжу в Орвието с Мейв, как обещал, — на лице Тео проступила задумчивость, — Уже даже не помню, когда именно дал ей такое обещание. А потом, не знаю, возьму много частных заказов. Как повезёт.

Олив понимающе закивала.

— Что же, пусть вам повезет, — протянула она задумчиво.

— Звучит как тост, — хмыкнул Тео и шутливо стукнул бокалом о бокал.

Олив сделала пару глотков и, отставив вино в сторону, откинулась на спинку стула.

— Тео, а как вы относитесь к путеводителям? — её миндалевидные глаза блеснули живым интересом.

— В эпоху интернета? — Тео постарался сдержать снисходительную улыбку, — Примерно такое же, как к виниловым пластинкам и плёночным фотоаппаратам.

— Считаете, они устарели?

— Книжки-путеводители я видел лишь у пожилых туристов из Восточной Европы, — пояснил Тео, — Я могу себе представить гида-нейросеть, приложение с аудио-экскурсиями и всё такое. А вот кого-то вроде Мейв с бумажной книжкой в руках исследующей город, — он махнул рукой, — невозможно.

— Жаль, — выдохнула Олив в ответ.

— А вы бы стали моим редактором? — Тео сделал ещё один глоток вина и, отставив бокал в сторону, с вызовом посмотрел на собеседницу.

— Работа мне бы не помешала, — она небрежно дёрнула плечом.

— Мне всё равно было бы нечем вам заплатить, — Тео опёрся о подлокотник стула и, уронив голову в собственную ладонь, потёр пальцами щетинистую щёку.

— Можем договориться на процент с продаж, — Олив хитро прищурилась и отставила опустевший бокал в сторону.

— Что ж, я обдумаю ваше предложение, — спустя недолгое молчание сказал Тео.

Разговор растянулся до поздней ночи. Они бесконечно прыгали с одной темы на другую, но расходиться, похоже, никому не хотелось. Олив опомнилась лишь тогда, когда старые напольные часы в холле оповестили их о наступлении трёх часов ночи протяжным «БОМ-БОМ-БОМ»

— Ох, что-то мы засиделись, — Тео оглядел опустевшие бокалы и, отодвинув стул, поднялся с места.

— И правда! — Олив подскочила следом, в попытке перехватить инициативу, — Разрешите помочь с посудой.

— Олив, бросьте, — он уже зацепил ножки бокалов пальцами одной руки и теперь ставил одну тарелку в другую, — загрузить посудомойку я в состоянии. Сейчас я отнесу это на кухню, покажу вашу комнату и выдам чистое полотенце.

— Полотенца не нужно. Вы уже выдали мне целых два, — Олив закивала, в попытке придать своим словам вес.

— Точно, вы правы — хмыкнул Тео в ответ, — Прошу прощения, я туго соображаю в столь поздний час.

Через десять минут Олив были вручены чистый постельный комплект и запечатанная зубная щетка.

— А шоколадка на подушке предполагается? — шутливо спросила она.

— Шоколадку умыкнуть из отеля в Падуе мне не удалось, — Тео, теперь стоявший в дверях, шутливо дёрнул бровями.

Комнатка оказалась небольшой, но выходящее на Тибуртину широкое окно с массивными ставнями делало её чуть более просторной на вид. Стены, цвета молочного шоколада в контрасте с темно-коричневым деревянным полом создавали приятную меланхоличную атмосферу.

— Чувствуйте себя как дома и отдыхайте, — раздалось от двери.

Тео уже собирался уходить.

— Спокойной ночи и огромное спасибо вам за всё, — Олив всё ещё ощущала, что недостаточно отблагодарила Тео за его доброту и отзывчивость.

— Спасибо вам, — Тео особенно выделил последнее слово, — И добрых снов.

Дверь за ним закрылась и Олив осталась стоять посреди комнаты с постельным бельем в руках.

Нужно было проверить сообщения с вечера. Тео разбудил звук громко хлопнувшей входной двери, но он не сразу понял, что это было. Следом по квартире разнесся звонкий голос Мейв:

— Я дома! Где мой омле-ет? — за дверью послышался энергичный топот.

— Твою мать! — он поглядел на часы.

Девять тридцать утра. Давненько утреннее пробуждение не приходилось на столь поздний час. Тео вскочил с постели, распахнул двери и неодобрительно уставился на покрытое мелкими веснушками лицо племянницы, которая стояла прямо за дверным полотном с занесенным кулаком.

— Ты чего расшумелась?! — прошипел он, приложив палец к губам.

— А ты чего шепчешь? — недоуменно спросила Мейв, нахмурив брови, — Подожди, ты что, спал?!

Её глаза округлились, а губы растянулись в задорной улыбке.

— Да, поздно лёг, — он продолжил говорить вполголоса, — Ты можешь говорить тише? У нас гости…

— Гости? — на её лице отразилось недоумение.

— Гостья, — обреченно уточнил Тео, — Это Олив.

Мейв открыла и тут же закрыла рот, будто что-то хотела сказать, но передумала, и слегка наклонилась влево, осматривая комнату Тео.

— Мейв, не здесь. Там, — Он кивнул на дверь дальше по коридору.

— В комнате мамы?! — наконец-то она понизила голос до шёпота.

— Это гостевая комната, — прошипел Тео.

— Но гостит в ней только мама, — глаза Мейв опасно сощурились. — Что Олив там делает?

— Спит, наверное, — попытался отмахнуться Тео.

— Нет, — у него не вышло, — откуда она там взялась?

Тео устало потёр переносицу, опершись о стену:

— В её квартире не открывается дверь, и она пришла за помощью.

— К тебе? — Мейв, забывшись, снова заговорила в полный голос.

— Шшш! — он приложил палец к губам, — Скорее, к нам. Это ведь ты приглашала её с собой.

— И-и-и? — рыжая бестия, кажется, не собиралась прекращать допрос.

— И, как видишь, с замком я не сумел ей помочь.

Тео внушительно посмотрел Мейв в глаза. Похоже, что-то всё же смутило её в его рассказе, но вот она разомкнула руки, сложенные на груди в защитном жесте, и протяжно выдохнула.

— Так, ладно, — спустя довольно длительную паузу проговорила она вполголоса, — Тогда-а, я подожду фритату в своей комнате?

— Да, пожалуйста, — внутри у Тео разжалась какая-то незримая пружина, — И прошу тебя, будь тише.

Слева послышался скрип двери, и в проеме гостевой комнаты появилась слегка взъерошенная Олив. Её пшеничные волосы теперь торчали в разные стороны, а выданная Тео пижама при свете дня казалась слишком большой для столь миниатюрной и худощавой девушки.

— Думаю, в тишине уже нет необходимости, — она виновато улыбнулась, — Простите, я невольно подслушала.

— Доброе утро, — сказав это, Тео тут же прочистил горло, почувствовав, как его голос снизился до баса.

— Да, доброе! — в голосе Олив же слышалась низкая хрипотца, — Мейви, привет!

— Приветик, — Мейв расплылась в самой дружелюбной улыбке из своего арсенала, — Что с твоим замкОм?

Ну вот, снова с места в карьер. Олив, кажется, совсем не смутила такая прямолинейность.

— Без понятия, — она дёрнула плечом, — понятно только, что он не работает. Я наконец-то списалась с хозяином квартиры, скоро приедет его сестра и вызовет слесаря.

— Же-есть… — Мейв понимающе покивала с сочувствующим видом, — Получа-ается, ты останешься на завтрак? — её глаза опасно блеснули.

— О нет, Мейв, это неудобно, — Олив отрицательно покачала головой, — Я схожу в кафе тут где-нибудь.

Пора вмешаться.

— Олив, если мы вам ещё не надоели, мы были бы рады вашей компании, — Тео вопросительно посмотрел на гостью, и тут же добавил, — Завтрак будет готов где-то через пятнадцать минут.

Олив замялась, но, немного помедлив, кивнула:

— Только при условии, что я помогу с приготовлением.

— И я! — Мейв чуть не подпрыгнула от всплеска энтузиазма, — И я помогу!

— Что же, тогда, решено, — констатировал Тео, — Через пять минут жду всех на кухне.

— Чур, я ставлю музыку! — Мейв тут же припустила в сторону кухни.

— Ох, нет, — Тео обреченно вздохнул, — Это будет Гарри Стайлз. Мы будем готовить под песни Гарри Стайлза.

— А мне нравится Гарри Стайлз, — донеслось со стороны гостевой.

— Это, конечно, очень жаль… — пробормотал Тео и скрылся в своей комнате.

Олив стояла у столешницы и нарезала болгарский перец. По кухне разносились энергичные звуки мелодии хита «Как было раньше», Мейв шевелила губами и пританцовывала у духового шкафа в такт песне, а Тео, кажется, изо всех сил старался не закатывать глаза.

«И нечего сказать, когда всё так запуталось, — доносилось из колонки на одном из шкафчиков, — кажется, ты незаменима, а я тот, кто останется, о-о-о-о»

— Олив, подпевай, — вскрикнула Мейв и заголосила, — В это-ом мире, то-олько мы.

Олив снисходительно улыбнулась и изобразила участие.

— Ты знаешь, как было, уже не бу-удет, — не унималась Мейв, — Олив, я тебя не слышу.

— Только-о мы, — пропела Олив вполголоса, — Ты знаешь, как было, уже не бу-удет.

— Господи боже, — Тео закончил нарезать томаты и, сбросив их с доски в миску, указал кончиком ножа в сторону племянницы, — Мейви, отстать пожалуйста, от Олив и дай человеку спокойно провести утро. А ещё, ради всего святого, убавь громкость! Это же просто пытка какая-то!

— Зануда, — тихо констатировала Мейв, проносясь мимо Олив к колонке.

— Я всё слышал, — недовольным голосом проговорил Тео, и принялся за натирание сыра.

Спустя несколько минут совместной работы, яичная масса, смешанная с сыром, зеленью, помидорами и перцем уже шкварчала на сковородке.

— Олив, если Вам нетрудно, откройте, пожалуйста, духовку! — Тео, ловко орудуя лопаткой, теперь перемешивал содержимое сковородки.

— Легко, — Олив подошла к шкафу и открыла дверцу. Сковородка тут же была поставлена на железную полку, и по кухне разнеслись ароматы тушеных овощей и зелени. Тео, благодарно кивнув Олив, выставил таймер и вернулся к плите, на которой уже шипела гейзерная кофеварка.

— Какой кофе вы предпочитаете, Олив? Эспрессо? Капучино? Можем попробовать сделать латте, но в успехе я не уверен, — он приоткрыл крышку кофеварки и заглянул внутрь.

— Эмм… — растерянно протянула Олив, — У меня нет предпочтений, что будете вы?

— Тео пьет только эспрессо, — подала голос Мейв, теперь восседавшая на барном стуле.

— А Мейви мастерски вспенивает молоко, так что мы можем добиться вполне годного капучино, — Тео бросил многозначительный взгляд на племянницу, кивнув в сторону одного из шкафчиков.

— Тогда пусть будет капучино, — Олив перевела взгляд на Мейв, которая тут же соскочила со своего места, и, подставив стул к столешнице, забралась на него и вытащила какой-то цилиндрический агрегат.

— Это электрический капучинатор, — пояснила она, уловив недоумение на лице Олив.

Когда фритата уже была разложена по тарелкам, а красные кофейные чашки: одна маленькая и две средние, были выставлены на стол, Тео выключил колонку и пригласил всех за стол.

Олив села на оставшийся свободным стул и с наслаждением втянула носом потрясающие запахи.

— У вас всегда так тепло проходят завтраки? — спросила она тут же.

— Ха-ха-ха-а, — Мейв отрицательно покачала головой, — Обычно всё совсем иначе.

— Мейв, наверное, имеет в виду, что чаще всего мы завтракаем на бегу или у туристического автобуса за несколько минут до появления группы, — пояснил Тео и отправил в рот кусок фритаты.

— Да-а, стритфуд на любой вкус или тупо сендвичи с ветчиной. Фритата и прочие кулинарные изыски, — Мейв изобразила кончиками пальцев кавычки, — бывают строго по выходным.

Внезапно выражение её лица сменилось на озадаченное, и она, повернув голову к дяде, насторожено спросила:

— Тео, а почему ты вообще дома?

— Группа сейчас в Неаполе, — спокойно ответил Тео, многозначительно посмотрев на Олив.

— Оу… — карие глаза Мейв всё так же смотрели на Тео с подозрением, — А разве тебе не нужно в агентство?

Тео ненадолго замер, будто бы размышляя, но спустя мгновение уверено продолжил:

— Сегодня не нужно, — он принялся нарезать фритату на кусочки, — Если хочешь, можем съездить в Тиволи.

Олив с интересом наблюдала за его реакцией, но как только уловила на себе взгляд Мейв, спрятала глаза в чашке кофе, делая долгий глоток. Почему он не скажет ей всё как есть?

— Я уже договорилась погулять с Франческой, — в конце концов проговорила Мейв с досадой в голосе, — так что scusi (*прим. простите). Олив, а у тебя какие планы?

Олив отставила чашку в сторону.

— Решить вопрос с дверью и… — тут она запнулась, — А дальше пока не знаю.

Теперь в глазах Мейв отразилась какая-то идея.

— Тео, — весело обратилась она к дяде, — может, проведёшь Олив бесплатную обзорную экскурсию по городу?

— Эмм… Мейв, это как-то… — кажется, Тео растерялся и, перестав орудовать столовыми приборами, всем телом развернулся на стуле к Мейв — В смысле, не кажется ли тебе, что Олив могла от нас с тобой устать?

Ну как тут промолчать.

— Я вовсе не устала, — Олив мотнула головой, — и до луны и обратно благодарна за вашу помощь, но напрашиваться на бесплатную экскурсию — это через чур, так что Тео, — она сделала паузу, — прошу, не берите в голову. Мейв, спасибо за беспокойство.

— Окей, — кажется, Мейв не собиралась останавливаться, — но можно же просто погулять по городу. Я уверена, ты, Тео, знаешь множество мест, которые могут быть интересны Олив. Вчера я показала ей костницу, а сегодня вы могли бы заглянуть на Кампо Верано. Тут же всё равно недалеко.

Тео поджал губы и, отложив приборы, взял чашечку кофе.

— Мейви, — обратился он спокойно, но внушительно, — помнишь наш большой разговор о тактичности?

Девчонка, кажется, не смутилась ни на секунду.

— Смутно припоминаю, — ответила как ни в чём не бывало.

— Думаю, мы вернёмся к нему в самое ближайшее время, — слегка приподняв брови, он исподлобья посмотрел на племянницу.

Мейв, не стушевавшись ни на миг, пожала плечами и спокойно продолжила завтрак.

— Строго говоря, — начала Олив несмело, — я думаю, пока я буду дожидаться решения проблемы с замкОм, пройдёт немало времени. Поэтому, Тео, если вы ещё не устали от моей компании, я была бы рада пройтись по Кампо Верано. Но только если у вас есть возможность. Если же нет, я отнесусь с пониманием.

— Оу, — похоже, Тео не ожидал такой инициативности с её стороны, — если вам и вправду интересна столь своеобразная прогулка, то я только за.

Он тепло улыбнулся Олив, но всякое добродушие пропало с его лица, как только справа раздался голос Мейв:

— Можно вклиниться с вопросом?

— Мейви, пожалуйста, ешь, — взмолился Тео.

— А я ем, — тормозов не осталось, — Но мне интересно: почему вы разговариваете на вы? Вы же одного возраста. Вся эта формальная речь звучит так, будто мы оказались в одном из романов Джейн Остин.

— Ого, Мейв, — Олив одобрительно закивала, — вот это параллель! Браво!

Тео уронил лицо в ладони и растёр его, явно пытаясь преодолеть одолевший его приступ неловкости. Из соседней комнаты раздался перезвон телефона и Мейв, извинившись, удалилась из-за стола.

— Прошу прощения за этот хит-парад имени Мейв, — Тео слегка понизил голос.

— Всё в порядке, — Олив слегка склонила голову и кратко кивнула Тео, — И по большому счёту, она права. Можно было уже давно перейти на «ты».

— Давайте… Давай так и поступим.

Сестрой Гульельмо-Уильяма оказалась высокая брюнетка средних лет, которая практически не говорила по-английски. Тео, вызвавшийся сопроводить Олив до двери, теперь пытался выяснить у неё примерные сроки, в которые можно будет решить проблему с замком.

— Il Fabbro ha promesso di venire tra mezz'ora, — женщина поглядела на часы и поджала губы, одарив Тео извиняющимся взглядом.

Тот, в свою очередь, лишь с пониманием покивал, и, обернувшись к Олив, перевёл на английский:

— Слесарь будет через полчаса, но на самом деле, может и позже.

Олив протяжно вздохнула, и, закусив щёку изнутри, смиренно протянула:

— Оке-ей, куда деваться…

Такой ответ Тео, кажется, озадачил. Он нахмурил брови и снова обратился к итальянке:

— Vittoria, grazie! Dimmi, puoi portare le chiavi al mio appartamento? — он сложил руки в просительном жесте, — Ci sara Maeve, almeno nelle prossime due ore, — выудив из заднего кармана брюк стикерпак, а из пиджака небольшую складную ручку, он что-то написал на листке и, оторвав его, передал Виттории, — Ecco il mio indirizzo e numero di telefono per ogni evenienza.

— Certo, nessun problema, Theo, — женщина натянула на лицо самую понимающую улыбку и перехватила стикер.

— Sei un angelo! — Тео вскинул руки в жесте восхищения (по крайней мере, так трактовала его Олив), — Dov'e andato Guglielmo?

— E ' a Barcellona, — Виттория махнула руками в пустоту, выражение её лица тут же сменилось на недовольное, — Da circa un anno. Lui e Laura probabilmente si trasferiranno definitivamente in Catalogna.

— Wow, — Тео вскинул брови и тише добавил, — questo e inaspettato.

— Sono pazzi, — женщина покрутила у виска и махнула рукой в пустоту.

— Ok, — протянул Тео, но тут же, отмахнувшись от каких-то мрачных мыслей, указал на Олив и махнул в сторону лифта, — io e Olive andremo a fare una passeggiata. Chiamami.

— A presto! — Виттория одарила Тео и Олив снисходительной улыбкой и, развернув стул, стоявший у одной из дверей, устало опустилась на него.

Олив, подавив в себе страх опозориться, выдавила робкое «Ciao» в сторону незнакомки и поспешила к лифту. Судя по звуку шагов за спиной, Тео последовал за ней. Когда они вошли в прозрачную кабинку, он пояснил:

— Вся эта история со слесарем займёт от тридцати минут до полутора часов. Тут, к сожалению, мастера не быстрые, так что у нас масса времени, — он быстро посмотрел на электронные часы на своем запястье и ободряюще улыбнулся, — Когда вопрос решится, Виттория позвонит и, думаю, занесёт ключ ко мне в квартиру. Я попрошу Мейв побыть дома до её прихода.

— Тео, вы даже не представляте… — начала было Олив.

— Ты даже не представляешь, — поправил он её.

— Да, точно, — она сделала усилие над собой, чтобы не стушеваться, — ты даже не представляешь, насколько я благодарна за помощь! Я понимаю, что наверняка выгляжу со стороны как какое-то горе луковое, но у меня, видимо, просто чёрная полоса.

Двери лифта открылись, и они в ногу проследовали на выход со двора.

— Хах, никакое ты не горе, — Тео мотнул головой, и русая прядь тут же упала ему на глаза, — Всё в порядке, к тому же, у меня появился отличный предлог, чтобы не отсвечивать перед Мейв.

Он смахнул волосы назад и, достав из нагрудного кармана рубашки солнечные очки в деревянной оправе, нацепил их на нос. Олив заложила руки в карманы комбинезона и перевела взгляд себе под ноги на отполированную толпами туристов гранитную плитку.

— Почему ты не сказал ей, что уволился? — спросила она, набравшись смелости.

— Ох, — донёсся справа тяжелый вздох, — это сложно. Ты правда хочешь знать?

Когда Олив подняла глаза на Тео, она прочитала на его лице оттенок досады.

— Ну да, — кивнула она, совсем осмелев, — если это не секрет, конечно. К тому же, я ведь тоже промолчала, получается, мы соучастники.

Кажется, последняя ремарка повеселила Тео и он, хмыкнув себе под нос, закусил губы, в попытке сдержать улыбку.

— Смотри не проколись, — он остановился у светофора близ одного из поворотов проезжей части на узкую улочку, — Честно, я опасаюсь, что Мейв посчитает, что я решил уйти с работы из-за неё.

Судя по всему, на лице Олив проступила некоторая озадаченность, потому что Тео, уловив её взгляд на себе, пожал плечами, словно говоря этим: «Ну, как есть…»

— Это странный вывод, — резюмировала Олив после недолгой паузы.

— На самом деле, нет, — проговорил Тео уже серьёзно, — В день, когда ты привезла её на такси, за ней увязалась троица туристов из группы, которую я водил по городу. Мейв хватило разумности, чтобы от них отбиться, но я без понятия, что этим уродам было от неё нужно. Когда я подошёл к ним с вопросами на следующий день, они притворились, что не понимают, о чём идёт речь.

— Подожди, — Олив не поверила своим ушам, — они всерьёз пошли за ней? Ей же четырнадцать. Что за больные мерзавцы?

На лице Тео заиграли желваки. Стало понятно, что он изо всех сил сдерживал в себе бурлящие эмоции, которые, кажется, вот-вот готовы были вырваться наружу. Сейчас они шагали по оживлённой виа Тибуртина мимо магазинчиков и кафе, из которых доносился звон посуды и гул голосов. Беззаботная атмосфера улицы значительно контрастировала с настроением диалога, но Олив сейчас показалось важным поддержать Тео в его негодовании.

— Один из них ещё подросток, — взяв себя в руки, продолжил Тео, — остальные два просто богатенькие сморчки, которые, похоже, считают, что им можно всё. Я, правда, не знаю, что им было нужно, но я догадываюсь. Кажется, впервые в жизни мне всерьёз хочется прописать кому-то между глаз.

— Это твоё желание легко понять, — Олив притормозила у очередной проезжей части и на автомате придержала Тео за локоть, чтобы тот случайно не шагнул вперёд, — Ты не хочешь заявить в полицию?

Ей показалось, что он мимолётно бросил удивлённый взгляд на её пальцы, обхватившие его руку, но тут же сосредоточился на красном свете светофора, отсчитывавшего секунду до своего переключения.

— Хочу, — кивнул он, — но у меня нет особых оснований. Идти следом за человеком закон не запрещает. Я, конечно, укажу в отчёте турагентства причину, по которой меня всерьёз беспокоят эти три…кхм…туриста. Но на данный момент это всё, что можно сделать.

Светофор переключился и они оба в ногу перешли на другую сторону дороги.

— Как-то это жутко… — выдохнула Олив обеспокоенно, — Хорошо, что тебе больше не нужно будет работать с этой группой.

— Ну-у, — Тео закинул руку за голову и прочесал волосы на затылке, — я должен отработать ещё две недели, а значит, по возвращении в Рим именно я сопровожу их в аэропорт.

Олив подняла брови, но, тут же призадумавшись, предложила:

— Скажись больным!

Тео же в ответ хмыкнул и уже веселее, отметил:

— Олив, мы, конечно, соучастники, но, чувствую, если я стану прислушиваться к твоим советам, я пойду по совсем скользкой дорожке.

Ну как он это делает? Олив тихо отсмеялась, и, продышавшись, спросила:

— И когда они возвращаются?

Тео призадумался и принялся считать на пальцах.

— Через шесть дней, — заключил он после этих нехитрых вычислений, — Думаю, я успею морально подготовиться.

Олив понимающе кивнула.

— Я скрещу за тебя пальцы, — сказала, ободряюще улыбнувшись.

Они почти подошли к концу улицы, пересекаемой широким проспектом. Тео выставил руку влево, преграждая Олив путь, когда мимо них по самому краю проезжей части пронеслись несколько мопедов.

— Мощная кармическая поддержка мне точно не помешает, — невесело заметил он.

Тео, спросив разрешения, осторожно придержал Олив за руку и потянул за собой через нерегулируемый пешеходный переход. Откуда-то слева зазвенело: она повернула голову и мельком заметила подъезжающий к перекрёстку мятный трамвай. Как только проспект был преодолён, ладонь Тео исчезла с её запястья.

— Далеко ещё до Верано? — Олив осмотрелась вокруг: несколько аллей, ведущих прочь с Тибуртины, были засажены пробковыми дубами, за стволами которых виднелись небольшая площадь и монументальные красные ворота.

— Почти пришли, — Тео стянул очки на нос, когда они оказались под тенью от дубовых крон, — Видишь, там впереди лавки с цветами и во-он те ворота, — он указал в сторону площади.

— Это оно? Выглядит, хмм… — она попыталась подобрать правильное описание, — Как вход в парк.

— Именно, — Тео согласно кивнул, — Кампо Верано тем и необычно.

— Да, Мейв упоминала, что оно похоже на музей под открытым небом, — Олив показалось, что она случайно выдала прямую цитату.

— Это справедливая ассоциация, — ответил Тео задумчиво, — Но мне он больше напоминает городской парк. Здесь сводчатые галереи как в классических римских двориках соседствуют с небольшими садиками. Однако должен поделиться, — добавил он заговорщически, — обычно я привожу сюда экскурсантов исключительно в солнечную погоду.

— Почему? — Олив вскинула брови.

В ответ Тео дернул плечом и пояснил:

— В пасмурные и дождливые дни здесь довольно мрачно и настроение места совсем иное.

— Хочешь сказать, это веселое кладбище?

— Ну-у нет, не веселое, конечно, — на его лице возникла снисходительная улыбка, — Скорее торжественное. Плюс, оно примечательно не только масштабами личностей, захороненных здесь людей. Обрати внимание на скульптуры над аркой.

Олив подняла глаза на сидящие между входными арками каменные фигуры мужчин и женщин в длинных одеждах, напоминавших римские тоги.

— Они как будто обожжены, — заметила Олив.

— Хм, вполне возможно, что черные пятна на них — это наследие второй мировой, когда армия союзников почти сравняла его с землей. Но заметь, насколько качественно проработана каждая скульптура, изображающая святых. Для Рима подобные изваяния, прямо скажем, не редкость, но европейской погребальной традиции не так уж и свойственно такое внимание к деталям.

— Я слышала о похожем кладбище в Париже, — заметила Олив.

— И это неспроста, — тут же подхватил её мысль Тео, — Год основания Кампо Верано — тысяча восемьсот восьмидесятый. Его появлением мы обязаны французской оккупации во времена завоеваний Наполеона Бонапарта. Именно французы и принесли сюда идею кладбища для знати, и буквально повторили парижский опыт. Примечательно и то, что изначально Верано было вынесено за пределы города, но сейчас Сан Лоренцо — это центр Рима и хотя здесь ещё сохранились фрагменты городских стен, кладбище теперь находится, чуть ли, не в самом сердце города.

Они прошли сквозь ворота, и Олив с изумлением обнаружила себя среди сотен искусно выполненных скульптур, выполненных в самых разных масштабах и техниках. Залитая солнцем гранитная дорога вела их вглубь некрополя, а по бокам от неё стройными рядами стояли: ангелы, сложившие крылья над надгробиями; гранитные плиты с цветными портретами захороненных здесь людей а также большие обелиски, на которых были высечены облики членов захороненных здесь семейств. Здесь же встречались старинные каменные изваяния, на которых были выгравированы не только имена и даты, но и таинственные символы, о значениях которых невозможно было догадаться. Время от времени среди мраморных ангелов и каменных образов встречались фигуры людей в костюмах и платьях середины двадцатого века. На групповых захоронениях стояли обелиски с вырезанными на них именами жертв военных преступлений и эпидемий. Скульптурные композиции, изображающие ангелов, аллегории жизни и смерти, поклонение и скорбь, поражали воображение своей детализацией и мастерством исполнения. Почти у каждого захоронения здесь были высажены цветы и ветвистые кустарники, возле некоторых надгробий лежали скромные букеты тюльпанов и нарциссов.

На одной из дорожек Олив заметила ящерицу, а чуть дальше на надгробии сидела чёрно-белая кошка, с интересом наблюдавшая за незваными гостями.

— Да, тут их немало, — Тео, кажется, проследил за её взглядом.

Олив прошагала немного вглубь и вчиталась в надпись.

— Семья Пасарелли, — произнесла она тихо, и вгляделась в цветные портреты мужчины и женщины в традиционных костюмах.

Портреты были далеко не единственными изображениями здесь. Слева от них стояла чёрно-белая фотография в мраморной рамке, справа — несколько надгробий с более современными снимками. Кошка, сидевшая на плите здесь же, вальяжно спрыгнула на землю и скрылась в высоких кустарниках, разграничивающих это захоронение от прочих.

— Никогда не была раньше в таких пространствах, — проводив кошку взглядом, заметила Олив.

— На кладбищах? — уточнил Тео, стоявший поодаль за её спиной.

— Нет, — она развернулась на месте и нашла его фигуру у большого надгробия, на котором плакал мраморный ангел, — На первом курсе я обожала ходить на кинопоказы под открытым небом, которые как раз проходили на кладбищах. Но там не было цветных портретов и мраморных скульптур. Имена, даты и эпитафии, не более.

— В Италии всё иначе, но не поголовно, конечно. Такое пространство тут — скорее исключение.

— Забавно, что это уже второе место за три дня моего пребывания в Риме, которое будто говорит мне memento mori, — Олив вновь повернулась к образам семейства Пасарелли и вгляделась в острые черты их лиц.

— В каком-то смысле весь Рим — это один большой некрополь, но мне не нравится такой взгляд на вещи. Как ни странно, кладбища более связаны с живыми, чем с мёртвыми.

— Но ведь здесь нас окружает память именно о мёртвых, — Олив сдвинула брови, пытаясь понять, о чём говорит Тео.

— Согласен, — миролюбиво протянул он в ответ, — но скульптуры и обелиски высекают не мёртвецы. Да и память хранится в умах живых. Вся эта торжественность, весь этот антураж нужен тем, кто её заказывает и производит. Ушедшим уже всё равно.

— Тогда это всё не что иное, как торжество эгоизма, — досадливо заметила Олив.

— Любое искусство и созидание эгоистично, — буднично заметил Тео, на его лице отразилось полное принятие такого положения вещей, — нет смысла отрицать, что, оплакивая мёртвых, мы плачем по себе, а памятники им воздвигаем как уплату нами же придуманных долгов. Да, порой длинна эпитафии и высота монумента говорят что-то об ушедшем, но чаще всего это всё об одном: о живых и их опыте проживания смерти.

Олив, обдумывая услышанное, оглядела окружавшие их скульптуры. В том, что сказал Тео, было много того, с чем она была согласна, но основа этих рассуждений была наполнена, хотя и понятной ей, но в то же время какой-то ядовитой горечью.

— Это рассуждение основано на личном опыте? — набравшись смелости, спросила она.

— Частично, — на одну секунду Олив показалось, что по лицу Тео пробежала тень замешательства, но он тут же растянул губы в снисходительной улыбке и кивнул в сторону основной тропы, ведущей вглубь некрополя, — Там дальше могила Гарибальди, посмотрим?

Ей только и оставалось, что кивнуть и последовать за ним.