Руны Огнебога

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Низменный лес

Герои отправились в город Тимор, где проживало племя таллов и правил гордый князь Хорей. Кони у таллов находились на первом месте, без них они не мыслили своей жизни. На зеленых равнинах они пасли многочисленные табуны. Кони кормили все племя. Таллы ели конское мясо, пили конское молоко, шили одежду и обувь из шкур лошадей. Племя также промышляло охотой и рыбалкой, вело торговлю с соседними поселениями, опять же в основном лошадьми.

Войско таллов состояло только из кавалерии, что удивительно, обучали военному делу даже женщин, но они допускались в отряды, только в трудные для племени времена. Конница делилась на два полка: вспомогательный - конные лучники и легкие всадники с копьями, и ударный - тяжелую кавалерию, закованных в латы воинов с железными пиками. В бою тяжелая конница прикрытая броней прорывала строй противника, а легкая уже довершала разгром стремительной атакой.

Князь Хорей занял престол после отца Ингмара Одноглазого. Князь следуя заветам родителя, продолжал проводить реформы в племени, советуя народу вести более оседлый образ жизни. Так он издал указ, всем жителям желающим заниматься земледелием, будут выдаваться бесплатно наделы земли и необходимые инструменты.

Солнце зависло в зените, богатыри изнывая от жары, направлялись к городу таллов. Облака плыли над ними неспешно, а вдали горизонт превратился в густое марево. Бескрайняя степь раскинулась кругом, куда не кинь взглядом, везде плыло море зеленой травы. Это равнины Талла, стихия коней.

Кони мягко ступали в степной траве, изредка мотая хвостами, отгоняя назойливых мух. Небольшой ветерок временами срывался и обдавал путников горячим порывом.

К вечеру показался город таллов, окруженный, как и все хольмские поселения, деревянным частоколом из бревен. Дома у таллов строились кругом, из тонких жердей и тщательно обмазывались глиной. Посередине города располагался главный дом, где и жил князь Хорей.

Подъехав к дому, богатыри застали князя за упражнениями с мечом. Хорей ловко фехтовал, делал выпады, показывая искусное владение оружием. Путники спешились. Князь, опустив меч, опередил с вопросом:

- С чем пожаловали, богатыри? С добром или худом? - выпалил князь, вкладывая меч в ножны.

- Здравствуй князь, Хорей, мы к тебе с указом от Великого нашего государя Велимудра. Мы прибыли к вам в царство быстрых коней, по срочному делу, - и воевода рассказал ему суть приезда.

- Ничего конкретного по рунам сообщить не могу, не знаю где их искать, но где развелась у нас нечисть, я могу указать, это Низменный лес. Местные охотники говорят, что там творятся разные непонятные дела. Зверя для охоты не стало, сам лес почернел и высох, серый туман стелется по траве, страшно там находиться.

- У нас не только в лесу проблемы, - продолжал князь, - еще повадился кто-то коней с табунов воровать. Пастухи говорят, никого не видели, а лошади пропадают все равно. Послал я дружину в дозор на разведку, до сих пор никто не вернулся. Странная ситуация, хоть бери и сам отправляйся на поиски.

- Хорошо князь, - сказал воевода, - проверим мы лес, поищем, кто или что ворует твоих лошадей, дай нам переночевать, и на зорьке мы отправимся в путь.

- Конечно, отдыхайте, гости мои дорогие, а завтра, решите проблему, а то люди запуганы, еды все меньше, избавьте нас от напасти этой.

Князь отдал распоряжение, гостей накормили, напоили, отвели им комнату с простыми деревянными лавками, которые после сна на сырой земле, показались опять мягкими перинами.

Ранним утром не дожидаясь князя, друзья покинули город через южные ворота и направились по тракту. Первый луч солнца застал путников далеко от города. Вставало яркое светило, быстро поднимаясь над туманной равниной. Обильная роса на траве, напоминала, что день будет жаркий. Свежий ветерок пробегал по зеленому простору, создавая волны из колышущихся трав.

Друзья неторопливо ехали по степи, разговаривая о том о сем, не забывая осматриваться по сторонам. Кони шли шагом, наслаждаясь прохладой. В небе играла стайка стрижей, гоняясь друг за другом, они то взмывали ввысь, то бросались стрелой вниз, скрываясь в высокой траве.

Время близилось к полудню, на горизонте плыло горячее марево, но глазастый Алеша рассмотрел вдали поднимавшиеся клубы дыма.

- Никита Иванович, смотрите, там дым, давайте свернем и посмотрим. Может это пастухи, костры палят, так мы их расспросим, не видели ли чего странного.

- Свернем Алеша, только давай дадим, к тому вон холму и посмотрим оттуда, что это за люди сначала, - осторожничал Никита.

Подъехав стороной к холму, друзья спешились, и стали крадучись подниматься по склону. Каменистый холм неуклюже возвышался над равниной. Его уступы, нависали друг над другом, словно лестница в небо. Никита с Алешей выбрались на вершину, залегли, и раздвигая траву, стали наблюдать, что творится внизу.

Перед ними на ровной местности горел жаркий костер, на огне стоял огромный котел, и варилось варево. А возле костра, навалившись спиной на одно единственное в округе дерево, сидел великан - Калган, ожиревший от постоянной еды и безделья.

В народе поговаривали, что Калган, сын ведьмы и молодого красавца богатыря. Обманула, завлекла, обернулась девицей ведьма перед витязем, зачаровала и погубила, отняв душу у него. А потом родилось дитя, от союза нечистого и вложила в ребенка ворожея душу отнятую богатырскую. Так и вырос исполин сильней сильного, но умом не далеким.

Известно что, если где появлялся Калган, у людей приключалась беда, он отбирал коров и лошадей и пожирал их без счета. Калган имел один большой глаз во лбу, которым он вращал вокруг. Из одежды он имел всего лишь пояс из костей, спускаясь вниз, он прикрывал его наготу.

С исполином справиться непросто, много смелых богатырей погибло с ним в сражении. Удары дубиной, выстрел из лука, не пробивали его толстую кожу. Поговаривали еще, что Калган обычно селился недалеко от дорог, и когда он был сыт, то швырял камни и комья земли в проезжающих мимо людей.

Калган сидел на куче разбросанных конских костей и черепов, его огромный живот раскачивался из стороны в сторону, в такт его движениям. Слева от него торчало несколько шестов, с насаженными на них человеческими головами. Справа, сбившись в кучу стояли стреноженные скопом пять лошадей. Видно те, которых он ловил по ночам в княжеских табунах арканом. Рядом возле него лежала дубина, больше раза в три, чем копье у Никиты. Когда он подходил к лошади, то бил ей кулаком с размаху между глаз, сдирал шкуру, и кидал в огромный котел. Затем выжидал немного и начинал выхватывать из горячего варева полусырое мясо и пожирал его, отрывая жирные куски крепкими зубами. Бедные лошади, испуганные своей участью, шарахались от монстра и жалобно ржали.

В это время, видно не выдержала, широкая конская душа Буяна, горестного ржания сородичей и он громко как мог, ответил им тоже, таким образом, выдав присутствие героев.

Калган зло отбросил конскую ногу в сторону, поднялся на ноги, подхватил дубину и, шарахнув ею о землю, так что она задрожала, проревел:

- Кто здесь? Кто тревожит мой покой? Выходи не бойся, я добрый!

Друзья на холме переглянулись и Никита сказал:

- Ну, я пошел, Алеша, а ты смотри, сиди и не высовывайся. Здесь место не для геройства, враз зашибет и зелье не поможет. Ты лучше, если что, князю доложишь, как тут все, какого мы зверя встретили. И без возражений, я сам с ним попытаюсь справиться. Будем надеяться, что эта туша не слишком поворотливая, - давал указания воевода племяннику и поднялся на ноги.

- Я здесь, - прокричал Никита, - я пришел сказать тебе, чтобы ты убирался отсюда, подобру-поздорову. Не пугал людей своим видом и оставил в покое табуны князя, не крал его лошадей.

Воевода мигом спустился с холма и стал выбирать удобную позицию для атаки.

- Что ты, сказал, мешок с костями - проревел озверевший великан. - Ты, хочешь, чтобы я ушел со своего места, где мне нравиться, где у меня много свободы и еды. Не бывать этому, скорее вы покинете свои хрупкие жилища, чем я уйду отсюда.

Разъяренный Калган начал приближаться к воеводе. От его шагов содрогалась земля, ноги вздымали тучи пыли, а траву он вминал на целую пядь вглубь. Никита принялся передвигаться по кругу, ища выгодное положение для нападения.

Калган крутился на месте, неуклюже поворачиваясь вслед за воеводой. Вскоре это ему надоело, и он со злости влепил дубиной со всего размаха, в то место, где только что стоял Никита.

От могучего удара задрожала земля, поднялась туча пыли, брызнули в разные стороны мелкие камни, не давая подойти близко. Но воевода успел отпрыгнуть. Великан рассвирепев сильнее начал вращать дубину, пытаясь сбить с ног воеводу. В поднявшемся облаке пыли ничего не было видно, и Никита ориентировался только на рев, который издавал Калган.

Воевода перекатился в очередной раз и ринулся в атаку, с противоположной стороны, пытаясь зайти монстру за спину. Никита сделав два длинных прыжка, оказался только сбоку от великана, и увидев перед собой его огромную ногу, не раздумывая всадил туда со всей силы тяжелое копье. Острое железо с хрустом пробило твердую плоть великана, и Калган обезумев от боли, взревел во всю глотку. Прикрыв одной рукой рану, монстр рывком дернулся к Никите, не успевшему отскочить на безопасное расстояние, и саданул его дубиной. Воевода от могучего удара отлетел на несколько метров. Хорошо, что сработала военная привычка, всегда в бою с противником, прикрываться щитом. Тяжелый удар пришелся прямо в щит, который и выдержал этот натиск.

Никита приходил в себя, оглушенный от такой подачи, а Калган превозмогая боль в ноге, ковылял, добить воеводу. Вот уже он близко, и Никита, собрав оставшиеся силы откатился от противника и неуверенно встал. Неожиданно сзади послышался громкий топот и рядом возле богатыря заржал конь. Обернувшись, Никита увидел сорвавшегося с привязи Буяна. Могучий конь прядал гривой и бил копытом землю возле витязя. Воевода долго не раздумывал, вскочил на коня и начал по кругу объезжать великана, а тот бросив дубину, швырял в них все, что попадалось под руку. Воевода выждал, когда около исполина не осталось ничего, что можно бросить и направил верного коня на врага.

Выставив копье, Никита летел на монстра. Калган продолжал шарить по земле в поисках камней, зажимая рукой рану, от безысходности он ревел как бешенный бык. Никита галопом подлетел к нагнувшемуся и растерявшемуся великану и со всего духу всадил ему в брюхо копье. Калган охнул, осел на землю. Что-то забурчало у него в утробе, и живот разорвался пополам, показав жирные внутренности.

Никита осадив коня глянул на ужасное зрелище, где Калган испускал дух и отвернувшись выругался. Затем воевода свистнул Алешу, и они вместе освободили коней, привязанных скопом. Путь к табуну они сами найдут и отправились дальше в дорогу.

- Ну, Никита Иванович, ну вы и... как вы его, а... ну вы даете, вот это сила, - тараторил всю дорогу Алеша, впечатленный увиденной битвой. - Я как приметил, когда он вас зацепил дубиной, подумал все конец, но Буян подоспел вовремя.

- Ладно, Алеша хватит тарахтеть, победил я его, теперь люди спокойней жить будут, - скромничал Никита.

- А вот когда он меня достал, я и сам думал, что уже все, того. До сих пор кости ломит. Буян друг выручил, - сказал воевода, погладив коня по загривку.

Так друзья и коротали путь, переговариваясь не громко. Багряное солнце клонилось к закату, дело к ночи близилось, и богатыри решили расположиться на отдых. Плотно поужинав, завалились спать по очереди. Стреноженные кони, мирно паслись рядом.

Утром, Алеша пробудившись увидел перед собой, как Никита Иванович упражнялся с мечом. Лихо фехтуя, он отражал удары невидимого противника.

- Доброе утро, племянник, - крикнул воевода, - вставай уже, скоро солнышко взойдет над миром, а ты все дрыхнешь.

- Зато вам, не спиться, - ответил спросонья Алеша и с хрустом потянулся. - Вон как меч ворочаете, аж гул стоит.

- Ничего, Алексей, зарядка всегда нужна. После нее и рука уверенней держит оружие, и кровь по жилам быстрей бежит.

- Сейчас и я, - крикнул Алеша и подскочил на ноги.

Алеша принялся делать отжимания, затем ловко подпрыгнув, начал приседать. Перевернувшись кувырком, он выхватил из-за пояса топор, и метко послал, в сухое дерево, стоявшее на краю поляны. Воевода, вложив меч в ножны, похвалил племянника:

- Вот сейчас видно и ты проснулся, раз бьешь без промаха.

- Теперь можно и поесть, чем бог послал, - добавил Никита, раскладывая нехитрую снедь на заплечном мешке.

- Интересно, долго нам еще до Низменного леса добираться, - спросил Алеша, жуя хлеб с салом.

- Бывал я в этом лесу, - ответил воевода, - тут уже недалеко осталось. Вечером к нему доберемся.

Собрались друзья скоро и выступили снова в путь. Дорога вела в нужном направлении, и витязи ехали шагом. Погода испортилась почти внезапно, стало вдруг пасмурно, потемнело вокруг. Набежали серые тучи, заслонив солнышко, предвещая дождь. Вдалеке, показался путник. Подъехав ближе, друзья увидели сгорбленную бабулю, катившую за собой тележку.

- И не тяжело вам, бабушка, тащить такую кладь, - обратился Никита к старухе.

- Ой, сынок, и не говори, еле ноги передвигаю, второй день иду из города. Вот возила товар на рынок продавать, да на муку и соль менять. Зимой вот, носки да платки вяжу. Держу козочек немного, с них шерсть беру и вяжу потихоньку. Как там, мои милые, мои рогатики без меня, - запричитала старуха.

- Бабуля, да вы, не переживайте, мы вам сейчас быстро поможем, - успокоил старушку воевода.

- Вот спасибо, родимые. Помогите, а то я умаялась совсем.

Путники спешились, Алеша взялся вести коней, а воевода подхватил у старухи тележку и покатил.

- А куда катить, далеко вам до дому? - спросил Никита.

- Нет, милок, здесь рядом, тут на опушке недалеко, моя изба стоит, покосилась уже, но ничего я живу потихоньку, - отвечала старуха.

Никита катил тележку по дороге, а старушонка семенила за ним следом. Алеша сопровождал их позади, держа в поводу коней.

Злоба, завидев куст рябины, на обочине дороги, неожиданно дернулась в его сторону и Алеша от сильного рывка, выпустил из рук повод.

- Вот, окаянная! Все жрать тебе, утроба ненасытная, иди сюда, - выругался Алеша, начав вытаскивать лошадь из зарослей.

Никита со старухой, пройдя по дороге, свернули на неприметную тропинку в лес. На поляне показалась старая изба, по окна вросшая в землю, крыша ее обросла мхом и травами. Воевода подкатил тележку к избушке и остановился.

Никита обернулся, а старухи уже и не было. Перед ним стояла молодая дева, в прозрачном сарафане, с мерцающими распущенными волосами. Выставив руки, она шептала заговор, медленно ступая на воеводу. Глянув деве в глаза, Никита оцепенел и не мог противиться ее чарам, его защита, щит, остался притороченным на Буяне.

Никита отходил под воздействием страшного колдовства к дереву. Его уста онемели, уши заложило, а глаза ничего не видели. А ведьма обернувшаяся в старуху, пыталась заманить к себе богатыря, подходила все ближе. Отступая, воевода уперся спиной в дерево, нечистая сила медленно стала приближаться к Никите, для последнего поцелуя. Ворожея смотрела все время в глаза, вслух повторяя:

- Ну, вот богатырь, так уже лучшше, теперь будешшь мой. Пойдешшь со мной, будешшь моим мужем. Такой большшой, такой крассивый, такой ссильный, будешшь, - шипела ведьма, высовывая змеиный язычок, касаясь им лица богатыря.

Алеша вытащил, наконец, из кустов рябины Злобу и направился догонять Никиту со старухой. Буян ожидал неподалеку, на дороге, показывая дисциплинированность. Юноша достиг только тропинки, сворачивающей в лес, когда он заметил за деревьями развивающуюся сцену. Он разглядел, как ведьма скинула кожу в траву и принялась зачаровывать воеводу.

Алеша бросив коней стал подкрадываться на поляну, где происходило опасное событие. Молодой богатырь стороной тихо подобрался, как раз напротив тележки, дабы находится за спиной у страшной старухи. Ведьма уже наклонилась к Никите, и хотела его поцеловать, пытаясь овладеть им. Но тут Алеша стремительным прыжком вырвался из кустов, и подхватил с травы ее черную кожу.

Услышав шум за спиной, ужасная старуха резко обернулась, оторвав взгляд от Никиты. Увидев кожу в руках у Алеши, она выпустив когти, на мгновение показала истинную личину и прыгнула как кошка к молодому богатырю.

Потеряв связь, колдовские чары начали спадать с воеводы, и он, опустившись на колени, тер глаза и лицо, пытаясь прийти в себя.

Ведьма носилась за Алешей вокруг тележки, стараясь отобрать кожу. Потеряв ее, она больше не смогла б использовать другой образ, довольствуясь только своим настоящим. Алеша ловко от нее уходил, от ее цепких рук с выпущенными когтями, и кричал воеводе, скорее вставать на ноги.

Никита, очухавшись от колдовства должным образом, заметил, что Алешу вот-вот словит погань темная, у которой сила десяти человек, стал идти на помощь товарищу.

Воевода выхватил широкий меч и приблизился к ведьме, и когда она прыгнула к нему, он резким замахом снес ей голову. В этот момент грохнул гром, и сверкнула молния, начал накрапывать дождь. Упав на землю темное тело сразу все сжалось, почернело и превратилось в пепел, как от сожженной бумаги. В руках у Алеши рассыпалась в прах ее кожа.

Никита шумно выдохнул, осознавая происшедшее, сказал:

- Во, бабуля, Алеша, кажись по женихаться захотела, на старости лет.

- Вот Никита Иванович, виновница, - произнес Алеша, указывая на Злобу, которая рыла копытом землю, и опять что-то жевала. - Кабы она не потащила меня в кусты, может этого и не случилось.

- Да нет Алеша, не здесь так в другом месте, она бы чары применила, ведьмы от своей задумки не отказываются. Тебя видно в расчет не ставила. Так вот получается, что Злоба не виновата, - подытожил Никита и подойдя к ней погладил ее по загривку.

- Хорошая лошадь, умница, - говорил воевода.

Злоба мотала хвостом, отгоняя мух, и продолжала жевать какой-то корешок.

- Вот неблагодарная, даже усом не ведет, когда ее ласкают, сама себе на уме, - недовольно произнес Алеша.

Дождь закончился, едва начавшись, и Никита дал команду выдвигаться.

- Мы живы, здоровы и нас ждут великие дела. По коням!

Богатыри вернулись на дорогу и подались на север, к Низменному лесу. Сам лес лежал в долине, окруженный каменными холмами, за которыми протекала небольшая река Онега. Горная цепь простираясь, не давала воде затопить лес.

По пути стали попадаться камни разной величины, указывая на то, что степь скоро перейдет в гористую местность. После прошедшего дождя, очистился небосвод, и трава, сверкая умытыми стеблями, переливалась на солнце. От влажного былья исходил аромат прелого сена.

На обочине, путники спугнули стаю стервятников, ссорившихся между собой. Они пировали над останками сдохшей лошади. Запах от мертвого тела пролежавшего на солнце, стоял невыносимый, и путники поспешили покинуть неприятное место.

К вечеру на горизонте показалась гряда холмов, постепенно возвышающихся над долиной. С одной стороны продолжала простираться равнина, прорезанная пополам узкой рекой, а вот с другой местность начинала круто понижаться, и внизу показался Низменный лес.

Друзья решили расположиться около подножия возвышенности и переждать ночь, а утром спуститься в лес.

Наутро выпала обильная роса, и серый туман собрался в низинах. Лес выглядел неестественно, сверху казалось, что туман проглотил его, только верхушки самых высоких елей, где нигде прошивали его. Но путники все равно двинулись вниз. Ведя в поводу коней, даже сквозь мглу, друзья видели, как окружающие деревья стояли темными точно не живые. Никита дотронувшись до листьев, озадаченно хмыкнул.

- Вроде не сухие, почему они такие черные не пойму.

Глянув на щит, воевода сразу все понял, руны начали бег по кругу.

- Ну, Алеша, правильным путем идем, здесь где-то нечисть большая засела, - заявил воевода, удобней перехватывая копье.

Солнце уже взошло высоко, растопив яркими лучами серый, тяжелый туман. И перед друзьями открылась странная картина. Черные лапы елей свисали над тропой, на земле, местами выглядывала пожухлая трава. Белый, свисающий лохмотьями мох, опутывал почти все деревья.

Низменный лес давил. Чувствовалось сверхъестественное влияние. Лес становился все гуще, приходилось идти друг за другом, на узкой тропинке двоим не разойтись. Вокруг стояла удивительная тишина, не слышно ни гомона птиц, ни видно зверей. Лес исходил темной силой, усыпляя внимание богатырей. Все кругом было мертво, не дышало, не двигалось.

И только черный ворон, сидевший на верхушке ели, время от времени мрачно каркал, выдерживая паузу.

- Ну что ты каркаешь, птица, тоску наводишь, - грозил ему кулаком Алеша.

- Это сторож, Алеша. Дает знать хозяину, что чужие, появились на его территории.

Ворон, как будто услышав, о чем говорят люди, отлетел на несколько деревьев и продолжил песню.

Скоро послышался глухой, тягучий звук, доносившийся откуда-то из глубины леса. И богатыри стали пробираться на этот непонятный шум.

Тропа расширяясь, вывела богатырей на круглую поляну, ярко освещенную солнцем. Посреди поляны торчал как перст валун, в рост человека и слышалось, что это он издает этот глубокий звук.

Серый камень, приковывал к себе взгляды людей, и казалось, что он за ними наблюдает.

Подходя к камню, друзья заметили, как с его верхушки скользнула в траву толстая гадюка, видно она грелась на солнышке. Ворон продолжал сидеть на высокой ели, на краю поляны и каркал, предвещая беду. Никита принялся обходить камень и время от времени постукивал в него древком от копья. Так обойдя несколько раз, и ничего не обнаружив, друзья хотели продолжать путь, как вдруг валун заговорил, человеческим голосом.

- Что вам надо, люди, зачем тревожите мой сон. Теперь я хозяин леса, - пророкотал камень.

- Так это, ты, испоганил лес, загубил птиц и зверей, всю тварь здесь живущую?

- Да это я, взял их силу, суть всего живого. Убирайтесь отсюда, иначе я заберу и вашу жизнь, - загремел камень.

- Не угрожай нам, темный супостат, а то мы тебя разберем по камушку и развеем по лесу, где твоя сила будет, - распалялся Никита.

Валун неожиданно качнулся, подпрыгнул на месте и резво покатился на богатырей. Никита с Алешей вовремя успели отскочить в сторону, как камень, промчавшись мимо, врезался в дерево на краю поляны. Рассыпавшись там, на мелкие части, он начал превращаться в громадного медведя. На шее у зверя, блестел ошейник из драгоценных камней. Из медвежьей груди исходило холодное сияние, указывая на его колдовское происхождение. Поднявшись на задние лапы, медведь с ревом начал наступать на богатырей. Кони сразу шарахнулись от дикого зверя и метнулись в разные стороны.

Медведь-колдун первый ударил Никиту огромными лапами. Воевода вовремя успел подставить щит, но от могучего толчка пришлось отскочить на середину поляны. Зверь, грозно рыча, не отступал от своих намерений, убить воеводу, быстрыми прыжками приближался к нему.

Алеша посылал в медведя одну за другой стрелы, норовя его остановить. Колдун дергался от прямых попаданий, но продолжал наседать на воеводу. Никита, выбрав боевую стойку, ждал медведя. Зверь, поднявшись на задние лапы, с ревом шел на Никиту. Он хотел обрушиться всей массой на смелого витязя. Но воевода, перекатившись вбок, его опередил. Богатырское копье вошло медведю под правую лапу. Колдун взревел и резко развернувшись, отшвырнул Никиту - тяжеленого воеводу как щепку, и тот кубарем откатился в кусты. Взбешенный зверь встав на четыре лапы, задрал голову к верху и принюхивался, пытаясь определить с какой стороны теперь находиться соперник.

Алеша успел хорошо прицелится, и не мешкая спустил тетиву, попав колдуну прямо в глаз. Отчего зверь свернулся и с ревом начал кататься по траве, пытаясь выдернуть стрелу из тела.

Никита в кустах тяжело поднялся и сделал несколько не твердых шагов к катающемуся по траве медведю. Воевода уже приготовил копье для удара. Как наполовину ослепший зверь, подскочил и рванулся к нему снова, успев ударить богатыря тяжелой лапой по шлему.

Оглушенный воевода, не растерялся, в момент этой атаки, сделал шаг назад и выставил перед собой оружие. И медведь своим чревом, откуда исходило холодное сияние, наткнулся на него.

Смертельно раненый зверь заревел неистово на весь лес, что казалось, сейчас начнут осыпаться листья с деревьев. Выдернув копье из раны, он завалился на спину, и его сразу охватило синее пламя, скоро поглотившее его, оставив только горку пепла.

Алеша видя все это, бросился на помощь воеводе. Никита лежал в траве без сознания, по его голове стекали ручейки алой крови. Алеша аккуратно, стараясь не побеспокоить раны богатыря, снял поломанный шлем. Кровь сочилась чуть выше лба, а вокруг все вздулось большой шишкой.

'Это скорее травма от самого шлема, чем от лапы медведя', - думал Алеша отирая голову богатыря.

Достав лечебное зелье, Алеша влил несколько капель в рот витязя и обмыл настоем рану. Через минуту Никита застонал и попытался приподняться, но не смог и обессилено опустился назад. Воевода попросил воды, шумно напившись, прилег обратно на траву.

- Я немного полежу, сил что-то нет. А ты, молодец племянник, метко стреляешь. Без тебя я не смог бы одолеть его, - проговорил слабым голосом Никита.

- Да что вы, Никита Иванович, - смутился от похвалы Алеша. - Что мне стоять было и смотреть, как он вас рвет на части. Вот я и ждал удобного случая для меткого выстрела.

Проходя мимо кучки пепла, оставшегося после медведя-колдуна, Алеша нечаянно задел ногой этот прах и на солнце блеснула грань синего камня. Он разгреб пепел и поднял сверкающий синий камень, это была руна Земли. Руна Земли управляет силой лесов и полей. Подчиняются ей и обитатели этих мест.

Алеша, ликуя, подбежал к воеводе, держа ценный камень в руках, восклицая:

- Никита Иванович, глядите, это же руна, я нашел ее в прахе колдуна!

- Придумал куда спрятать, гад, в утробу. А я знал, что камень где-то здесь рядом. Дело у нас потихоньку спориться, вот полежу немного, и двинемся дальше на поиски, - пробормотал Никита, не открывая глаз.

Полуденное солнце спряталось за верхушки высоких елей. Деревья теперь закрывали могучими стволами от яркого света всю поляну. И друзья устроились отдохнуть в тени, часок другой, а затем отправится обратно в дорогу. Заколдованный лес даже сейчас хранил полную тишину, только иногда листья да еловые лапы шуршали на залетевшем на поляну, откуда не возьмись небольшом ветерку.

'Хоть бы птичка чирикнула, или белка показалась, прыгая с ветки на ветку, задравши красивый пушистый хвост', - думал Алеша, прилегши на траву рядом с воеводой, держа травинку в зубах. 'Как-то мрачно здесь и тихо, надеюсь чары которые навел колдун на лес спадут в скором времени, после того как одолел его Никита Иванович', - размышлял Алеша и задремал ненадолго.

Проснулся Алеша от ощущения, что его лицо трут со всех сторон теркой. Открыв глаза, он отшатнулся, а потом в сумерках рассмотрел, свою лошадь Злобу. Ей видно надоело стоять и ждать и она пришла будить, таким образом хозяина. Алеша погладил лошадь по опущенной морде, и сказал вставая:

- Ах, ты моя непутевая, соскучилась, сейчас уже пойдем отсюда, сейчас.

Встав Алеша, подошел к Никите, тот лежал с открытыми глазами, и чувствовал себя намного лучше. Алеша обратился к воеводе:

- Никита Иванович, как вы? Сможете ехать или будем здесь ночевать, чего не хотелось бы в таком мрачном месте.

- Да уже ничего, - ответил Никита садясь на траву, - кажись отпустило, хорошо он меня достал, однако. Не будь шлема, лежать бы мне, в траве, на радость букашкам и таракашкам.

- Какой шлем был, верой и правдой служил мне во многих сражениях, - брюзжал Никита, рассматривая расплющенный шишак.

- Я смотрю, Никита Иванович, вас на грусть потянуло, что это может значить, - улыбнулся Алеша.

- А значит это то, что мы отправляемся немедленно в путь, подальше от этого проклятого места, - отвечал воевода.

Поднявшись на ноги, Никита пошатываясь, пробовал пройтись.

- А ну, подай мне Алеша, еще зелья, глотнуть, дабы в норму прийти, а то ноги держат еще не твердо.

Алеша передал ему зелье и пошел поправлять сбрую на Злобе. Никита глотнул крепкого настоя, крякнул от прилива свежих сил и направился к Буяну, ласково зовя:

- Буян, Буянушка, конь богатырский, брат ты, мой. Как я по тебе заскучал!

Буян в ответ радостно заржал, показывая, что он полон сил и готов ехать куда угодно, лишь бы находиться рядом с хозяином.

Друзья тронулись в путь, торопясь покинуть мрачный Низменный лес. Никита кое-как взобрался на Буяна, все-таки ранение еще давало о себе знать, и кони шагом двинулись обратно, взбираясь по тропе.

Ближе к полуночи достигли вчерашней стоянки и провели здесь остаток ночи. Алеша стал дежурить, еле уговорив воеводу спать всю ночь и не беспокоиться. Утром все уже чувствовали себя полными сил, рана на лбу у Никиты, затянулась, засохла и не беспокоила. В общем, чудодейственное зелье, дал нам травник, - говорил потом Никита.

Проснувшись утром, воевода увидел первым делом, как неподалеку кони мирно щипали траву, набираясь сил для последующей поездки. Алеша набрав хвороста, развел костер и аппетитно поджаривал зайца, неудачно выскочившего прямо на него, когда он собирал дрова. Алеша не сплоховал, метко сразил прыгуна, будет отличный завтрак, решил он. Поевши, друзья отправились в город Тимор, сообщить князю Хорею, что они расправились с тем, кто воровал коней в табунах, и очистили Низменный лес от темного колдуна.

Опять перед богатырями открывался живописный вид на равнину, от набегающего ветра вдали колыхалось море травы. Временами кони вспугивали птиц, свивших себе гнезда в высокой траве, но Злоба не обращала на них никакого внимания и шла упрямо вперед. Так долго ли коротко, друзья добрались до города.

Направившись сразу к князю, и застав его в палатах, рассказали о своих приключениях. Князь Хорей несказанно обрадовался словам богатырей, и все время пытался вручить им подарки и деньги. Но витязи стояли на своем и не брали даров, - в пути они нам только мешать будут, ваши подарки, отвечали они.

- Ладно, ладно, - неохотно соглашался князь Хорей, - не хотите гостинцев и денег, тогда оставайтесь у нас отдохните, отоспитесь, а мы окружим вас заботой и лаской.

- Вот это можно, - согласился Никита, - а то мы и вправду устали.

- Надо отдохнуть перед дальней дорогой, - поддержал товарища Алеша.

Богатырям отвели отдельные покои, и никто их не беспокоил. Коней поставили в княжью конюшню, дали вволю овса и сена, все остались довольны. Три дня и три ночи гостили Никита и Алеша у князя. Но пролетели три дня, и воевода сказал князю, что завтра они отправляются дальше. На утро, распрощавшись со всеми, друзья продолжили путь.