Русские цари

Годы жизни (17.09.1657-03.07.1704).

Годы правления (1682–1689).

Мужа и детей не имела.

фаворит — Василий Васильевич Голицын.

Софья Алексеевна была четвертой дочерью царя Алексея Михайловича от первой жены Марии Милославской из 8 девочек, рожденных в этом браке. По словам историка М. И. Семевского, «никакой монастырь не мог быть скромнее и благочестивее царских теремов. В глубоком уединении, частью в молитве и посте, частью в занятиях рукоделием и в невинных забавах с сенными девушками проводили дни свои дочери царя Алексея Михайловича. Никогда посторонний взгляд не проникал в их хоромы: только патриарх и ближние сродники царицы могли иметь к ним доступ».

Затем круг допускаемых несколько расширился. Это были учителя, которые обучали всех детей «Тишайшего»: Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев, Карион Истомин. Софья получила прекрасное по тем временам образование.

Ни одна из дочерей Алексея Михайловича не испытала радостей любви, и все они умирали безбрачными, большей частью в преклонном возрасте. Выходить царевнам за подданных запрещали обычаи, выдавать их за иноземных принцев мешали многие обстоятельства, в особенности различие вероисповедания. Царевны увядали в своих недоступных светлицах.

В последние годы жизни смиренного и хворого Федора Софья решилась выйти из душной светлицы. Ей понравилось у брата, и она решила почаще тут появляться. Чтобы это не показалось странным, она уговорила и других царевен, сестер и теток своих, «оставить монастырь и перейти в царский дом». Это она сделала на 24-м году жизни, явив твердый характер.

Иностранцам Софья казалась некрасивой, так как отличалась тучностью, что, впрочем, на Руси тогда считалось признаком красоты. Начав посещать Федора, смелая его сестра, по свидетельству современника А. А. Матвеева, «обнаружила необыкновенное умение в заискивании любви и доверенности от того, от кого ей это было нужно», — она не отходила от кровати брата, плакала, подавала ему лекарства, утешала в страданиях. Это вызвало уважение со стороны царских вельмож. Умея обойтись с каждым, она привязала и их к себе, получив разрешение свободно находиться в «царских палатах». Н. Г. Устрялов даже заметил: «Нет сомнения, что она участвовала в последних распоряжениях Федора».

Великое потрясение

Сын Алексея Михайловича от первого брака Иван, которому в 1682 г. не было еще и 16 лет, страдал эпилепсией, был слабоумным и почти слепым, тогда как младший брат Петр, сын от брака с Натальей Нарышкиной, оказался смышленым и крепким. После смерти Федора встал вопрос о власти.

В правовом отношении возведению на престол слабоумного ничто не препятствовало; претенденты в лице сына Ивана Грозного Федора Ивановича и, прежде всего, основанное на религии особое почитание юродивых делали это возможным. Однако поскольку закона о престолонаследии не было, а существовало только обычное право, то была возможна и коронация второго сына, хотя это было трудно сделать.

Во всяком случае, патриарх Иоаким сразу же взял на себя инициативу и начал действовать в пользу 10-летнего Петра, созвав для решения вопроса Малый Собор, в работе которого приняли участие духовенство, находившиеся в Москве знатные сановники и представители городского населения. Наряду с беспокойством по поводу неспособности Ивана к управлению, избранию Петра способствовало и возмущение патриарха тенденциями к латинизации, которыми был охвачен умерший Федор. Регентшей при Петре должна была стать его мать Наталья Кирилловна.

Одновременно происходило и погребение Федора. Софья и тут нашлась, чем обратить на себя внимание народа. Она пришла в церковь, вопреки обычаю одна из всех царевен присутствовала при обряде до самого конца, что вызвало сочувствие у народа. Софья шла впереди ею начатого похоронного шествия, причем рядом с царевичем Петром, которому одному, как царю, следовало присутствовать при погребении по тогдашнему церемониалу. Петр, не дождавшись конца длинного обряда погребения Федора, простился с мертвым братом и ушел. По окончании погребения Софья, возвратясь домой, всенародно вопила и причитала: «Брат наш царь Федор, нечаянно отошел со света отравою от врагов. Умило сердитесь, добрые люди, над нами сиротами. Нет у нас ни батюшки, ни матушки, ни брата-царя. Иван, наш брат, не избран на царство». Народ был сильно встревожен словами Софьи и особенно озадачен был обвинением кого-то в отравлении царя.

В тот же день начались пререкания Софьи с царицей Натальей. Софья для завязки скандала использовала момент ухода Петра с похорон, что было недостойно.

Как заметил Е. Ф. Шмурло, Софья Алексеевна «домогалась ничего другого, как того же самого, чего домогалась и Наталья Кирилловна. За царскую корону ухватились обе женщины, одна для сына, другая для брата, с тем лишь разве различием, что одна по чувству материнскому желала видеть эту корону на голове сына ради интересов сына же; другая в брате видела орудие интересов личных.

Корона досталась Наталье, и вот теперь Софье приходилось вырывать ее. В сущности, обе стороны стоили одна другой. И если Софья очутилась в рядах нападающих, то ведь там, где идет борьба, надо же кому-нибудь нападать и кому-нибудь защищаться». Так и сделали!

В это же время в Москве начинаются волнения стрельцов, недовольных тем, что им длительное время не платили жалованье.

Милославские во главе с Софьей воспользовались ими, чтобы истребить главных представителей клана Нарышкиных и парализовать влияние на государственные дела Натальи Кирилловны. Умело подогреваемые Софьей, стрельцы 15 мая 1682 г. врываются в Кремль и учиняют «кровавую баню», становясь хозяевами положения в Москве.

Восхождение к власти

Стрельцы просят Софью принять бразды правления. Воля стрельцов, нечего и говорить, была «законом». Результатом явилось провозглашение 23 мая 1682 г. двух царей, Ивана и Петра Алексеевичей, которые должны были править совместно, причем старший по возрасту Иван стал первым царем, а Петр — вторым. Этим достигался компромисс между двумя враждующими кланами.

29 мая «цари, царицы, патриарх и бояре» обращаются с просьбой к Софье принять на себя бремя власти. Царевна и тут действует необыкновенно благоразумно. Она долго отказывается, наконец, как бы против воли, дозволяет думным людям докладывать себе о всех государственных делах и повелевает во всех указах писать свое имя с именами царей, не требуя, впрочем, на этот раз другого титула, кроме «великой государыни, благоверной царевны и великой княжны».

Затем ее имя вошло в официальный царский титул: «великие государи и великая государыня царевна и великая княжна Софья Алексеевна…» В 1684 г. Софья повелела чеканить свое лицо на монетах. С 1685 г. она именовала себя самодержавицей, а в январе 1687 г. оформила этот титул специальным указом.

Н. М. Карамзин признавал Софью замечательной женщиной, правда ослепленной властолюбием. Н. Г. Устрялов, напротив, говорил о ней с негодованием, называя ее русской Пульхерией (дочь византийского императора Аркадия, которая тоже любой ценой рвалась к власти). Продолжая эту линию, И. Е. Забелин видел в царевне воплощение византийских идеалов, добавляя, что «она вела решительный заговор против брата и его семьи». Этим способом она и «дорвалась» до власти. Решимость, смелость — главные черты характера — резко обозначились с первых же ее шагов на политическом поприще. В ее характере было мало женского.

Религиозные споры

Первой проблемой, с которой столкнулась Софья после фактического переворота, было движение, подпетое раскольниками, которые под руководством проповедника Никиты Пустосвята добивались восстановления «старого благочестия» и практически подняли страну на дыбы. С раскольниками сплелись в один узел и праздновавшие свою победу стрельцы. Начальник Стрелецкого приказа И. А. Хованский-Таратуй приобрел у них большую популярность, высокомерно себя поставив по отношению к боярам и Софье. Она вынуждена была заплатить стрельцам 240000 рублей. 6 июня они потребовали от царевны новых уступок, в том числе и создания «кругов» по казачьему образцу — органов самоуправления, избиравших уполномоченных, которые бы давали советы Софье. Хотя все требования стрельцов были удовлетворены, И. А. Хованский понял, что стрельцы, спиваясь от радости, уже не в состоянии воздействовать на события. Поэтому и их очередной успех не имел последствий. Хованский понял, что поддержку может найти только у староверов, для которых он стал ведущей фигурой после сожжения Аввакума. Никита Пустосвят стал идиологом движения.

Начальник Стрелецкого приказа добивался дебатов об испытанной вере, но это было его ошибкой, так как он выступил против официальной церкви. Первоначально Хованский хотел провести дебаты до окончания срока коронации обоих царей (25 июня), чтобы ее не провели по новым обрядам. Но это требование не было удовлетворено, как и желание провести публичную дискуссию на Красной площади. Софья распорядилась провести дебаты в Грановитой палате, аргументируя это тем, что женщине неприлично обсуждать что-либо под открытым небом, и к тому же назначила их только на 5 июля.

В этот же день неистовые вопли мятежников огласили Кремль, на улицах и площадях волновались массы свирепых фанатиков. Устрашенные патриарх и все духовные власти не решались идти в Грановитую палату на богословский спор с раскольниками. Софья, проявив бес-страшив, заявила: «Не оставлю церкви и пастыря нашего, если прение необходимо, быть Собору в Грановитой палате. Я иду туда, и кто хочет, да последует за мной». С твердостью и удивительной смелостью укоряла она иступленных фанатиков, грозила и останавливала их дикие порывы. Хованский потребовал от Софьи покинуть помещение, но она отказалась и стала — вместе со своей теткой Татьяной Михайловной — первой женщиной в московской истории, председательствовавшей на публичном собрании.

Обе женщины сидели на царских тронах, кроме них присутствовали и другие женщины, которые до тех пор никогда не появлялись на публике. Это опять же было по указанию царевны. Как заметил немецкий историк Ханс-Иоахим Торке, «начинавшаяся революция в понимании политической роли женщины проявилась в другом: Софья неожиданно и темпераментно вмешалась в дискуссию между патриархом, появившимся в сопровождении восьми митрополитов и множества других иерархов, и представителем стрельцов, проповедником-старовером Никитой Пустосвятом, аргументируя это тем, что Алексея Михайловича и Федора Алексеевича тоже нужно было считать еретиками, если таковым был реформатор-патриарх Никон. К этому она ловко присовокупила политический шантаж, заявив, что двор, который кормил два полка и был для многих стрельцов единственным источником пропитания, уедет из Москвы».

В решительную минуту Софья прибегла к оригинальной мере, думая сыграть на народной любви. «Нам ничего более не остается, — сказала она, сходя с трона, — как оставить царство». Но она ошиблась. В мятежной толпе заговорили: «Полно, государыня, давно вам в монастырь пора, полно — де царство мутить, нам бы здорово цари-государи были, а без вас-де пусто не будет!»

Возмущенная царевна прервала диспут и покинула палату. Далее она действовала без промедления: по ее распоряжению предводители были схвачены, а Никита Пустосвят казнен. Против раскольников начались гонения.

Попытки стабилизации положения в стране

Стрельцы колобродили в столице до осени 1682 г. Чтобы обезопасить себя, Софья покидает Кремль и переезжает в Троице-Сергиев монастырь. Опираясь на помощь верного ей дворянского войска, она подавила бунт в Москве. Были казнены князь И. А. Хованский и его ближайшие родственники, объявленные зачинщиками бунта. Начальником Стрелецкого приказа был назначен думный дьяк Ф. Шакловитый, ставший позже вторым фаворитом правительницы.

Теперь Софья Алексеевна могла править беспрепятственно. Оба царя нужны были только для праздников и приемов послов. Петр с матерью после 1682 г. предпочитал жить за пределами Кремля, и даже за пределами Москвы, в с. Преображенском. Софья вовсе не удаляла его от двора, что приписывали ей впоследствии. В начале 1684 г. Иван женился на Прасковье Салтыковой, которая родила ему пятерых дочерей. Одна из них в XVIII в. стала императрицей (см. «Анна Ивановна»). Иван, которого Петр всегда почитал как старшего брата и соправителя, умер 29 января 1696 г.

Стремясь к стабилизации положения дел в государстве, правительство сократило количество стрелецких полков в Москве, заменив удаленные отборными людьми из пограничных полков. В 1683 г. был издан указ о поимке беглых холопов и возвращении их к господам или вечной ссылке в сибирские города. Распоряжение 1684 г. разрешало крестьянам, вошедшим в города, остаться на посадах, но впредь запретило подобные выходы. Правительство Софьи продолжало ожесточенную борьбу со старообрядцами. В 1683 г. было издано распоряжение о повсеместном сыске и преданнии суду раскольников.

Двор Софьи Алексеевны стал средоточием культурной жизни Москвы и всей России. Значительным событием в истории русского просвещения стало открытие в 1687 г. в Московском Заиконоспасском монастыре Славяно-греко-латинской академии. Для периода правления Софьи характерно стремление привлечь на русскую службу иноземцев-торговцев, знатоков ремесел, ученых.

Внешняя политика

Правительство Софьи Алексеевны вело активную, хотя и малопопулярную внешнюю политику.

В 1684 г. были подтверждены условия Кардисского мира 1664 г. со Швецией. В 1686 г. заключен «Вечный мир» с Речью Посполитой, по которому Россия получила навсегда Киев (отданный в 1667 г. по Андрусовскому миру лишь на 2 года) и Смоленск; Речь Посполитая окончательно отказалась от Левобережной Украины. Россия, кроме денежной компенсации в 146 тысяч рублей, обязывалась за это помочь Польше в войне с Турцией, которую та вела в союзе с Австрией и Венецией. Вследствие принятого Россией на себя обязательства фаворит Софьи князь В. В. Голицын двинулся в 1687 г. в поход на Крым. Однако татары подожги высокую траву, и много русских воинов погибло от жажды в безводной степи. Войско вынуждено было вернуться, а ответственность за неудачу возложили на малороссийского гетмана И. Самойловича, якобы действовавшего вяло в походе. Он был низложен и сослан вместе с семьей в Сибирь, а на его место назначили И. С. Мазепу.

Во второй поход 1689 г. русские дошли уже до Перекопа, В. В. Голицын начал было переговоры о мире, но они затянулись, войско ощущало сильнейший недостаток в воде, и русские вернулись, не заключив мира. Несмотря на эту неудачу, Софья наградила своего любимца как триумфатора.

На Дальнем Востоке тоже нечем было хвастать. Несколько попыток России установить с Китаем дипломатические отношения потерпели неудачу. Оба берега Амура, с таким трудом завоеванные и удерживаемые казаками, необходимо было защищать от побегов манчжуров. В 1685 г. казаки героически обороняют Албазин, отогнав врага. В конце 1686 г. начали зондировать обета-новку, и в 1689 г. наконец начались переговоры при посредничестве иезуита Жербильона. Окольничий Ф. А. Головин 27 августа 1689 г. заключил Нерчинский договор с Китаем, по которому Россия отказалась от Приамурья. Но по мысли Ханса-Иоахима Торке, здесь была и «сладкая пилюля»: «за это, первым из европейских государств, Россия получила прочные дипломатические и торговые связи с Китаем, что было тогда важнее территориальной экспансии».

Личная жизнь

По словам Н. Г. Устрялова, Софья с властолюбием и тщеславием «соединяла сладострастие, которым пылала грудь правительницы». Предметом ее страстной любви был князь В. В. Голицын, боярин, весьма умный и образованный человек, хороший администратор, любитель книг и искусства, содержавший свой дом в западном духе, искусный дипломат. По словам де ла Невилля, Софья «сблизилась с Голицыным во время болезни царя Федора и влюбилась в этого образцового семьянина, любящего мужа и отца. Царевна обладала пылким и страстным темпераментом, но не жила еще. Теперь ее ум и сердце проснулись. С безумной смелостью бросилась она в водоворот жизни и отдалась подхватившей ее кипучей волне. Она любила и искала власти. Она втянула в борьбу человека, без любви которого успех не дал бы ей удовлетворения. Она толкнула его на путь, ведущий к власти, которую хотела разделить с ним».

Следы «толчка» видны в его продвижении. В 1682–1689 г. он руководил Иноземным, Рейтарским и Посольским приказами, в 1682–1686 — Пушкарским и некоторыми территориальными приказами. Но Голицын на поверку оказался робким, недоверчивым, нерешительным, легко впадал в замешательство и отчаяние, к тому же был никудышным воеводой. После неудачных Крымских походов на него вообще стали смотреть как на недееспособного труса, но Софья Алексеевна пыталась представить обе кампании как нечто героическое. Софья до исступления обожала его, называя в письмах «светом батюшкою», «душою своею», «сердцем своим» и т. п.

В сентябре 1689 г., когда Голицын уже был сослан в Вологду, страстно любившая его царевна, сама уже находясь под строгим надзором, нашла случай и успела передать ему через своего комнатного стольника М. Кропоткина письмо и 360 червонцев и надежду на скорую свободу. Этот поступок показывает, какой пылкой душой она обладала.

Долго и упорно отстаивала Софья и другого своего наперсника — Ф. Л. Шакловитого, устроив ему убежище, откуда его извлекли силой…

По мнению С. М. Соловьева, Софья Алексеевна — «богатырь-царевна», «пример исторической женщины, освободившейся из терема, но не вынесшей из него нравственных сдержек и не нашедшая их в обществе». Эту же оценку разделяет и Н. И. Костомаров.

Сестра против брата

В 1689 г. резко обострились отношения Софьи с боярско-дворянской группировкой, поддерживавшей Петра I. Женитьба Петра на Е. Ф. Лопухиной 27 января 1689 г., ставшая формальным подтверждением его совершеннолетия, лишала Софью права на опекунство. 7 августа в Москве появилось подметное письмо о якобы готовящемся походе «потешных» войск Петра из села Преображенского на Кремль с целью убийства царя Ивана V. Софья решила принять упреждающие меры. По ее личному приказу на Лубянке и в Кремле выставили отряды стрельцов. Предупрежденный заранее Петр потребовал от сестры объяснений. Теряя сторонников и чувствуя растущее влияние Петра I, царевна решила примириться с ним. 27 августа в сопровождении бояр она выехала в Троице-Сергиев монастырь, куда к этому времени перебрался Петр со своим окружением и куда стекались многочисленные представители московской знати, стремившиеся выказать верность младшему из царей. На полпути, у с. Воздвиженское, Софья получила приказ вернуться в Москву. Здесь же были разгромлены и частью арестованы сопровождавшие ее стрельцы. Ф. Л. Шакловитого казнили у стен Троице-Сергиева монастыря, В. В. Голицина и его родственников отправили в ссылку. Вернувшись в Москву, Софья дала боярам разрешение беспрепятственно ехать к Троице.

7 сентября Петр издал указ об исключении имени Софьи из царского титула, Иван V кротко согласился с решением брата. Софью Алексеевну удалили от двора и заточили в Новодевичий монастырь. Для «крепкого ее содержания» у монастыря выставили караул из солдат Преображенского полка.

Последние годы

Во время стрелецкого бунта 1698 г. сторонники Софьи, воспользовавшись отсутствием Петра, который находился с Великим посольством в Европе, намеревались «выкликнуть» ее на царство. Срочно вернувшийся в Москву Петр лично учинил допрос сестре. Софья с достоинством отвергла причастность к бунту. Тем не менее, в назидание сестре, Петр приказал устроить казнь стрельцов у стен Новодевичьего монастыря. Несколько месяцев тела стрельцов висели перед окнами Софьиной кельи. В октябре 1698 г. Софья была подстрижена в монахини под именем Сусанны. В монастырском заключении провела последние годы жизни. Похоронена в Смоленском соборе монастыря.