Русские цари

Годы жизни (1552—12.09.1612).

Годы правления (1606–1610).

Супруги — Елена Михайловна Репнина-Оболенская,

с 1608 г. Мария Петровна Буйносова-Ростовская.

Дети — Анастасия.

Особняком в произведениях о Смуте стоит личность царя Василия Шуйского. Его нельзя отнести ни к героям того времени, ни к антигероям. Одни современники положительно оценивали его личность и деятельность, другие обличали за безволие; один из авторов летописей сравнивал его с «ощипанным орлом без когтей и клюва». Неизвестный нам автор «Иного сказания» так писал о Шуйском: «Божьим промыслом… мы православные христиане, всею Российской областию избрав и излюбили себе на царство… мужа праведна и благочестива, прежних благоверных царей корене великого боярина князя Василия Ивановича Шуйского». Далее этот публицист говорил о нем как об истинном заступнике народа: «И тако полагает душу свою за овцы…, но и плоти своей не щаде и… соблюдает истинную православную веру христианскую… и управляет и наставляет всякого на путь спасения…, а не ведет нас в погибель и… совращает с пути погибельного». Автор сказания выражает неприкрытую радость по поводу вступления на престол такого «благочестивого» государя. Вообще вся повесть пронизана чувством преданности Шуйскому. Даже его заговор против первого самозванца этот современник подавал как страдание за веру, в котором царь Василий выступал как «первострадалец», вовремя распознавший «ересь Расстриги» и, с божьей помощью, помешавший самозванцу обратить Русь в католичество. Но за похвалами в адрес этого государя видна неумеренная лесть автора. Он заботился о том, чтобы привести в повиновение царю восставший народ. Своим произведением этот современник пытался упрочить авторитет царя Василия, укрепить доверие общества к нему. «Иное сказание» явно вышло из лагеря Шуйских. Учитывая эту тенденциозность автора, оценивать Шуйского, опираясь на его точку зрения, столь же трудно, как и определить личностные, субъективные взгляды автора на происходящие события. Хотя вполне возможно, что автор «Иного сказания» испытывал искреннюю симпатию и преданность к этому царю.

Отзывы противоположного характера о царе Василии мы находим в произведении И. А. Хворостинина. Хворостинин не любил Шуйского, что может быть обосновано ссылкой князя Ивана Андреевича правительством этого государя за связь с Лжедмитрием I. Отсюда и общий тон высказываний автора о царе Василии. Говоря об избрании его на царство, Хворостинин писал, что Шуйский «прельстил людей благочестивым видом, смирением… Подстрекает он и побуждает друзей своих коварными речами и бренными подарками, к воплощению своего желания лестию их склоняя, спешит им давать всяческие обещания». Далее Хворостинин говорил, что Василий, как и все Шуйские, при всех царях мечтал получить власть и всегда замышлял заговоры против прежних правителей. Вот пример другого, индивидуального подхода к оценкам одного и того же царя, зависящего от конкретного исторического опыта, пережитого другим историческим лицом.

Глава заговора

Василий Шуйский возглавил переворот 17 мая 1606 г., в результате которого Лжедмитрий I был убит. В Москве наступило безвластие. Формальными претендентами на престол были бояре Василий Шуйский, Федор Мстиславский и Василий Голицын. Последние двое были потомками великого князя литовского Гедимина. Дед Федора Мстиславского князь Федор Михайлович Мстиславский переселился в Москву еще при Василии III в 1526 г. Предки Василия Голицына начали служить московским князьям еще при Дмитрии Донском.

Род князей Шуйских вел свое происхождение от младшего брата Александра Невского Андрея Ярославича. Этот род правил Суздальским княжеством и перешел на роль служилых князей с 1402 г., после того как московский князь Василий I Дмитриевич присоединил к своим владением этот удел.

Василий Шуйский родился в 1552 г. в семье князя Ивана Андреевича Шуйского. В 1580 г. Василий был дружкой царя Ивана Грозного на его свадьбе с Марией Нагой. Сам Шуйский был женат на Елене Михайловне Репниной-Оболенской, дочери боярина князя Михаила Петровича. Однако по неведомым причинам Василий Иванович развелся и уже в 90-х гг. XVI в. был холостым. При дворе Ивана IV Василий вместе с братьями служил стольником. После смерти Ивана Грозного Василий Иванович получил чин боярина в 1584 г. и был назначен главой московского Судного приказа. В 1585 г. его отправляют на воеводство в Смоленск. Однако, вместо того чтобы укреплять главный форпост на западной границе Руси, новый воевода вступил в тайные переговоры с поляками, из-за чего уже в 1586 г. Василия отстраняют от должности и вызывают для разбирательства в Москву.

1586 г. стал годом падения клана Шуйских в борьбе за власть при неспособном к самостоятельному правлению царе Федоре Ивановиче. Репрессии со стороны правителя Бориса Годунова коснулись практически всех членов влиятельного княжеского рода. Был сослан в свои родовые вотчины у Галича и Шуи и Василий Иванович вместе с братьями Дмитрием, Александром и Иваном Шуйскими. Но уже в 1590 г. они были возвращены в Москву. С этого времени молодой Василий Иванович становится главой рода Шуйских, после того как в ссылке умер старый глава Иван Петрович, якобы досмерти «запаренный» в бане по приказу «ненавистного» Бориса Годунова.

В мае 1591 г. Василий Шуйский назначается главой комиссии по расследованию смерти царевича Дмитрия в Угличе. Как уже отмечалось, Василий Иванович тщательно провел расследование и вынес решение, что смерть царевича наступила вследствие припадка эпилепсии. Уже после того, как в Польше объявился лжецаревич, Василий Шуйский неоднократно всенародно объявлял о смерти настоящего царевича и о том, что лично хоронил его.

При Лжедмитрии I Василий Шуйский был обвинен в заговоре и приговорен к смертной казни, замененной в последний момент ссылкой, из которой уже через месяц он был возвращен в Москву. С этого времени Василий Шуйский стал готовить новый заговор, который закончился государственным переворотом и убийством Лжедмитрия I 17 мая 1606 г.

После свержения царя-самозванца вновь встала проблема с наследованием престола. В стране царила смута. На юго-западе России ходили слухи, что Дмитрий спасся, на Дону объявился царевич Петр, якобы сын царя Федора Ивановича. Ставленник Лжедмитрия патриарх Игнатий был низложен. Нужно было быстро действовать, так как затяжной правительственный кризис мог привести к негативным последствиям. Из всех претендентов на царский престол Василий Шуйский был заметно сильнее других. Поэтому сторонники Шуйских решили вопрос о престолонаследии, не дожидаясь прибытия представителей земель на Земский собор в Москву.

19 марта на Красной площади собралась огромная толпа людей. Конкуренты Шуйского предложили выбрать патриарха как временного главу государства и разослать грамоты для созыва выборных от городов, которые и должны были решить, кому на Руси царем быть. Однако Шуйские успели подготовить своих людей. У этого рода были давнишние связи с московскими торговыми людьми, приказчиками и работниками, которые всегда поддерживали Шуйских. Поэтому толпа стала требовать избрания царем Василия Шуйского.

Народ двинулся в кремлевский Успенский собор, где митрополит Пафнутий торжественно нарек Василия Шуйского на царство. После этого новый царь выдал боярам так называемую крестоцеловальную запись, по которой обещал перед всем народом никого не подвергать опале без решения Собора, не конфисковывать имущество у родственников осужденных, не слушать доносы и все дела решать только после совета с боярами.

Таким образом, царь Василий Иванович Шуйский впервые в истории России присягнул своим подданным. Историческое значение «крестоцеловальной записи» в том, что новый царь отказывался от трех прерогатив, в которых выражалась власть царя на Руси, — от «опалы» по личному усмотрению, от конфискаций имущества у непричастных к преступлению родственников преступника и от суда по доносам с применением пыток. Как писал В. О. Ключевский, «Василий Шуйский превращался из государя холопов в правомерного царя подданных, правящего по законам». Хотя на деле Шуйский редко считался со своей записью. Но уже само по себе торжественное провозглашение совершенно нового принципа правления было неординарным явлением для средневековой Руси и не могло не оставить след в общественной мысли России XVII столетия.

Но весьма примечателен тот факт, что некоторые современники главную причину всех бед, которые обрушились на Россию во время правления царя Василия Шуйского, видели именно в том, что этот царь связал себя присягой на кресте, хотя, как писал князь Иван Андреевич Хворостинин, «никто из людей этого от него не требовал». Шуйский обещал народу, что не будет злоупотреблять властью, обещал праведный суд, уничтожение опал без вины и отмену клеветнических доносов. Однако своих обещаний он не сдержал, поэтому, как считали некоторые публицисты, современники Шуйского, весь народ восстал против этого царя.

Здесь имеется виду восстание под руководством Ивана Исаевича Болотникова. Восстание было начато летом 1606 г. путивльским воеводой князем Григорием Шаховским, «всей крови заводчиком». В Чернигове его поддержал опальный князь Андрей Телятевский. С осени того же года к восставшим примкнул Иван Болотников, вскоре ставший его фактическим руководителем: «и был у них предводитель в войске, по имени Иван Болотников, в прошлом холоп царского боярина князя Андрея Телятевского», — писал неизвестный летописец.

Холоп против царя

Болотников принадлежал к категории «боевых холопов», которые сопровождали своих хозяев во время походов и являлись их личной охраной. Нам известно, что он воевал и попал в плен к крымским татарам, продавшим его туркам. Несколько лет И. Болотников был рабом на галерах, пока его не освободили австрийцы, захватившие галеру, на которой он греб. Так Болотников попал в Европу — сначала в Венецию, а потом в Польшу. Оттуда он прибыл в Путивль, имея при себе якобы какие-то письма от уже дважды чудом спасшегося «царя Дмитрия». Под знамена Болотникова собрались служилые и посадские жители, крестьяне и казаки.

Интересно то, что восставшие не верили в смерть Лжедмитрия I и поднялись на защиту «истинного» царя. Со слов летописца, Григорий Шаховской обращался к народу, говоря, что царь Дмитрий жив и скрывается, боясь очередной измены: «вложил враг людям украйных городов в мысль, будто того Разстригу бог соблюбил, а вместо него убили другого». В грамоте патриарха Гермогена также указывалось, что восставшие велели целовать крест на верность царю Дмитрию, говоря, что он жив. Чтобы развеять эти слухи, царь Василий Шуйский приказал перевезти останки «настоящего» царевича из Углича в Москву. Но и это не помогло. Именно в защите «законного» царя от изменников была причина восстания, которая была очевидна и его современникам, но о которой они прямо не заявляли, сводя все к божественному Провидению.

Вскоре в Путивль прибыл новый самозванец — «царевич Петр», известный еще как Илья Горчаков или Илейка Муромец, хотя ему так и не удалось стать главной фигурой в широком движении, направленном против Василия Шуйского.

В отличие от советской историографии, где личности Ивана Болотникова и самому восстанию давалась положительная оценка, высказывания об этом народном выступлении у его современников окрашены в резко отрицательные тона. Всех восставших источники называли ворами и разбойниками, часто даже именовали Болотникова уничижительно «Ивашкой». Пожалуй, только архиепископ Елассонский Арсений говорил о Болотникове с глубоким уважением, называя его «достойнейшим мужем и сведущим в военном деле», резко осуждая при этом Василия Шуйского за расправу над ним.

Многие источники говорили о военном таланте Болотникова, подчеркивая его неординарные способности как полководца. Сам эпитет «полководец», которым наделяет Болотникова автор «Иного сказания», по мнению И. И. Смирнова, уже содержит в себе высокую оценку Болотникова как стратега. Восставшим удалось подойти к стенам Москвы, став лагерем в селе Коломенское.

Подавить восстание Болотникова Шуйскому удалось с большим трудом лишь осенью 1607 г., после того как большая часть дворянства, находящегося в войске восставших, перешла на царскую сторону. Все его предводители, включая «царевича» Петра, были казнены, кроме Григория Шаховского, сосланного в Каменное. И. Болотников также первоначально был сослан в Каргополь. Однако он вел себя вызывающе, кричал: «Погодите, придет мое время, я вас закую в железо, зашью в медвежьи шкуры и отдам псам!» Тогда, уже в 1608 г., его сначала ослепили, а затем утопили в проруби.

Стремясь стабилизировать положение в стране, обеспечить себе поддержку со стороны господствующего класса, правительство Шуйского в 1607 г. принимает Уложение о крестьянах, по которому вводит 15-летний срок исковой давности по делам беглых, вместо старого пятилетнего. Вводились суровые денежные санкции для тех, кто принимает беглых крестьян. Однако авторитет власти Шуйского от этого не возрос. Деятельностью правительства Шуйского были недовольны как дворяне, видевшие неспособность Шуйского прекратить смуту в стране, так и крестьяне, не принимавшие его крепостническую политику.

Дикий вор тушинский

Пока Шуйский воевал с Болотниковым, появился новый самозванец. В мае 1607 г. в городе Стародубе объявился «царь Дмитрий», которого в историографии принято называть Лжедмитрием II. К самозванцу стали стекаться русские ратные люди, крестьяне и посадские. Многие из них ранее были в войске Болотникова. Однако основную ударную силу войска Лжедмитрия II составляли поляки. Для казачества и польских авантюристов самозванец был простым предлогом для прикрытия их личных интересов, «видов на воровство».

Если первым самозванцем называют Григория Отрепьева, и судьба его до того, как он стал претендовать на престол, более или менее известна, то о втором мы этого с точностью сказать не можем. О втором Дмитрии-самозванце современники говорили разное: одни называли его дьячком, другие — царским дьяком. Автор «Летописи о многих мятежах…» говорил, что это был человек, никем не знаемый, и пришел он неизвестно откуда. С. И. Шаховской так же пространно называл его как «некоего мятежника». Никто из современников не мог точно сказать, кто это был на самом деле. Летописец сообщал, что «он был не служивых людей сын, но попова рода, потому что он службу церковную всю добре изучил и знал».

В отличие от Лжедмитрия I, у которого современники отмечали такие положительные стороны, как образованность, смелость, острота ума, Лжедмитрий II оценивался только отрицательно, ни у кого он не вызывал ни малейшей симпатии. Он заслужил только эпитет «дикого вора тушинского». Но, как и первого самозванца, «вора» также принимали за истинного царя, люди верили ему. Где бы он ни появлялся со своими отрядами, народ сначала радостно принимал его, звонил в колокола, чествовал его как царя и готов был служить ему.

Однако не все искренне признали «Тушинского вора» за царя Дмитрия. На севере, в том крае, где менее всего отзывались события Смуты, где еще не знали, что за человек был «вор», где доверия и особой любви к Шуйскому не питали, там на «вора» смотрели не как на разбойника, а как на человека, ищущего престола, быть может, и настоящего царевича. Часто его признавали при первом появлении, но тотчас же убеждались, что эти отряды не «царево войско», а разбойничий сброд.

Лжедмитрий II со своими приверженцами подошел к Москве и стал лагерем в Тушине. Там он создал своего рода параллельное правительство с Боярской думой, приказами и даже своим патриархом, которым стал митрополит Ростовский Филарет, в миру Федор Никитич Романов. Туда же, в Тушино прибыла и «царица» Марина, жена первого Лжедмитрия, которая узнала в «Тушинском воре» своего спасшегося мужа.

Ошеломляет нравственное падение народа во время царствования Василия Ивановича. Когда Лжедмитрий II стоял лагерем в Тушино, то москвичи служили попеременно обоим государям. Они то ходили в Тушино за разными подачками, чинами и «деревнишками», то возвращались в Москву и, сохраняя тушинское жалование, ждали награды от Шуйского за то, что «отстали от измены».

На серьезное сопротивление тушинцы натолкнулись, когда решили взять Троице-Сергиев монастырь, осада его затянулась почти на восемь месяцев. Это дало возможность Василию Шуйскому перегруппировать силы. В Новгород он послал молодого и талантливого воеводу, своего племянника Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Собрав в северных городах ополчение из дворян, крестьян, посадских людей и купцов, а также получив от шведов пятитысячное наемное войско, согласно заключенному ранее договору, Скопин двинулся на тушинцев и разгромил их. Лжедмитрий II бежал, покинутый поляками, в Калугу и вскоре был убит своими сторонниками в декабре 1610 г.

Главной заслугой Скопина-Шуйского стало освобождение Москвы от блокады тушинских войск. Этим деянием он приобрел исключительную популярность в народе. Столичное население устроило торжественную встречу полководцу и его армии 12 марта 1610 г. В Скопине-Шуйском народ видел преемника царю Василию, не пользовавшемуся народной любовью. Но через месяц князь Михаил при неясных обстоятельствах скончался. Известно, что он почувствовал недомогание на крестинах князя И. М. Воротынского. Как сообщали современники, во время пира он почувствовал дурноту и «из носа у него хлынула кровь». Две недели он мучительно умирал, а развязка наступила 23 апреля 1610 г.

В народном фольклоре, посвященном событиям Смутного времени, отразилась скорбь широких слоев населения по поводу безвременной кончины прославленного полководца, который пригодился бы стране в годину суровых испытаний.

Скоропостижная смерть молодого воеводы посеяла сомнения в народе. В частности, распространилось мнение, что Скопин-Шуйский был отравлен своими родными, князьями Шуйскими во главе с самим царем Василием, боявшимся потерять престол. Отравительницей считали княгиню Екатерину Скуратову-Шуйскую, жену Дмитрия, брата царя Василия. Однако никто не знал в точности, умер ли народный герой от яду или «на перепитии».

Низложение

Тем временем вступление шведских войск в русские пределы дало повод польскому королю Сигизмунду III, находящемуся в состоянии войны со Швецией, начать войну против России. 19 сентября 1609 г. коронное войско Льва Сапеги подошло к Смоленску. Через несколько дней туда прибыл и сам король. Началась героическая оборона Смоленска, продлившаяся почти два года и надолго задержавшая польские коронные войска. Василий Шуйский послал войско на выручку Смоленску. 24 июня 1610 года у села Клушино русская армия под командованием бездарного брата царя Дмитрия Шуйского потерпела сокрушительное поражение от войск польского гетмана Жолкевского. Этот исход стал шоком для русского общества, настроение близкой победы сменилось ожиданием грядущей гибели. Современники взывали в своих произведениях к патриотическим чувствам народа, настраивая широкие массы на продолжение борьбы.

Все это окончательно подорвало позиции царя Василия Шуйского. В конце концов 17 июля 1610 г. группа дворян во главе с Захаром Ляпуновым после длительных уговоров добровольно оставить царствование низложила Василия Шуйского. После этого он был насильственно пострижен в монахи и уже под именем «инока Варлаама» заточен в Чудов монастырь. Братья царя были заключены под стражу.

В сентябре 1610 г. бывший царь был выдан польскому гетману С. Жолкевскому и вывезен в Речь Посполитую. Там он и умер в тюрьме 12 сентября 1612 г. Лишь после окончания Смуты, в 1635 г. его останки были перевезены в Москву и захоронены в Архангельском соборе Кремля.

Таким образом, можно отметить, что время царствования Василия Ивановича Шуйского было одним из самых трагических в истории русского самодержавия. О времени Шуйского современник писал, что «в дни царства его всякая правда уснула, и суда истинного не было, и всякая добродетель иссякла». О непопулярности Василия Шуйского в народе точно свидетельствует суждение другого современника, князя Семена Ивановича Шаховского: «Пусть-де отобрана будет царская власть у царя Василия, поскольку он кровопийца, все поданные за него от меча погибли… и все Российское государство пришло в запустение».

Но при всем негативном отношении к царю некоторые все же не одобрили насильственное свержение Василия Шуйского. Как писал князь И. А. Хворостинин, сильно пострадавший от этого государя, «в пятый год царствования его, исполнился народ лютой ненавистью против него… от бояр вплоть до простых людей все восстали… и все, пренебрегая присягой на кресте, из зависти прогнали его с престола». Таковы оценки Василия Шуйского в литературно-публицистических источниках. Они отражают особенности не только отношения к Шуйскому, но и к общепринятым представлениям о царской власти. На примере Василия Шуйского мы можем видеть, что система ценностей в историческом сознании русского общества начала XVII в. включала конкретные, личностные взгляды современников на общую для всех норму неприкосновенности, святости царской власти. Появляется уже моральное оправдание того, что неугодного царя, который не заботится о благе своего народа, можно и даже необходимо свести с трона, пусть и насильственными методами. А это уже свидетельствует о зарождении серьезных сдвигов в общественной мысли русского общества начала XVII в.

В заключение хотелось бы привести описание внешности царя Василия, сделанное его современником: «Царь Василий ростом не высок, лицом не красив, глаза имел подслеповатые. В книжном учении достаточно искусен и умен был. Очень скуп и упрям». Портрет выходит не очень «царский», лишенный черт самодержавного величия. А вот как характеризовал его великий русский историк В. О. Ключевский: «Это был пожилой, 54-летний боярин небольшого роста, невзрачный, подслеповатый, человек неглупый, но более хитрый, чем умный, донельзя изолгавшийся…, прошедший огонь и воду, видавший и плаху и не попробовавший ее только по милости самозванца». Становится очевидным, что Василий Шуйский был человеком заурядным, хитрым и угодливым, не раз коренным образом менявшим свои мнения и клятвы, но которому удалось достичь волею судьбы высшего положения в московском государстве.