Русские подвижники 19-ого века

ПУСТЫННИК ВАРЛААМ

Пустынник Варлаам принадлежит к числу скромных тружеников апостольского дела — проповеди Евангелия людям, "сидящим во тьме неведения".

Он основал на границе Китайской Монголии, в 150 верстах от столь известной торговлею своею Кяхты, на высоких, в роде Афонских горах, поросших лесом, скит.

Старец Варлаам родился в 1774 г., происходил из дворовых крестьян Нижегородской губернии, Лукояновского уезда, села Моресова, помещиков Воронцовых. Звался в миру Василий Надежин, был женат, но бездетен. Поэтому принимал с женою сирот на воспитание, и затем устраивал их семейный быт. Это доброе дело показывает доброе его направление еще в миру. Самоучкою выучился он церковной грамоте читать и писать.

О семейной жизни его ничего неизвестно. Только ему не захотелось жить в миру, захотелось уйти спасать душу. Быть может, тому способствовали и тревожные обстоятельства того времени. Перед великою отечественною войной многие ожидали конца мира, в виду различных знамений на небе.

Так или иначе без всякого уведомления Василий ушел тайно из дому. Все поиски были тщетны. Впрочем, и домашние и господа вскоре успокоились.

В 1811 г. он явился в Киево-Печерскую Лавру и надеялся пожить здесь, как богомолец. Но у него не было паспорта, его судили и как бродягу определили сослать в Сибирь. Таким путем уничижения привел его Промысл в страну, где ему предстояло много послужить Богу.

Его сослали за озеро Байкал и причислили к населению Урлукской волости. В продолжение 6 лет он прожил, исполняя обязанности трапезника (сторожа) при церквах, сперва в двух сельских, потом в церкви города Троицкосавска; наконец — при Воскресенской церкви в Кяхтинской торговой слободе. Всюду он исполнял свои обязанности усердно. Кяхта — это последнее жилище его в миру.

К селу Урлуку с китайско-монгольской границы примыкают громадные хребты гор, отделяющие Забайкальскую область от Китайской Монголии. Граница идет по реке Чикой. Эти горы покрыты вековым лесом. Сюда-то и укрылся подвижник от взоров людских. В семи верстах от Урлука, он выбрал в чаще леса место, воздвиг там деревянный крест и около него, в полутора саженях, срубил себе малую келлию. Тут мог он вполне отдаваться богомыслию, молитвам, подвигам поста и самоуничижения.

Ему пришлось вынести сильную борьбу. Его искушали привидения; угрожала опасность от диких зверей и гадов. Враги спасения являлись ему в образе хищных зверей, в виде знакомых, напоминая ему о прежней жизни, призывая его в мир. Все это он побеждал молитвою и верою. Много надо было бодрости, чтоб выжить в таком уединении несколько лет, страдая от стольких напастей: от голода, жажды, помыслов. Во время молитвы, как гласит предание, отшельник надевал железную кольчугу, чтоб смирить плоть и возвысить дух. В свободное время он списывал церковные книги для знакомых и благодетелей.

Так прожил он пять лет. Молва о нем стала распространяться, и некоторые, узнав об его месте, стали посещать его. Для принятия Св. Тайн отшельник приходил в с. Урлук.

Просьбы желающих склонили его к принятию к себе в пустыню. Появилось еще несколько келлий. Молва о подвижнике дошла до самой Кяхты, откуда его стали посещать богатые и именитые люди, давая ему и средства на устройство общины. В 1826 г. была устроена часовня во имя пророка и Предтечи Иоанна, а по сторонам ее — несколько келлий; были привезены богослужебные книги, колокола для часовни. Так как братия состояла из безграмотных стариков, то старец стал отправлять для них те службы, которые можно совершать без священника.

Земская полиция давно искала Надежина, забрала его и посадила в острог. Но Кяхтинские жители хорошо знали его как по службе трапезником, так и по отшельничеству в Чикойских горах, ради спасения души. Подвиги свои он совершал дома, в своей волости. Кяхтинцы решили вступиться за невинно преследуемого и обратились к епархиальной власти. По расследовании дела, и по личном знакомстве с Надежиным, вызванным в Иркутск, архиепископ нашел возникновение скита крайне полезным, как бы указанием свыше в такой местности, где с одной стороны много бурят-идолопоклонников, с другой — раскольников поповского и безпоповского толка. В Надежине же архиерей признал человека истинно-православного и духовного.

Он предложил ему принять монашество и подал в Святейший Синод прошение об оформлении скита, как опорного пункта для миссионерской деятельности в этой местности.

В скиту в то время была часовня с иконами, лампадами и богослужебными книгами, порядочная трапеза и десять малых келлий, настоятель и 8 человек братии. Средства жизни доставлялись от благодетелей из Кяхты, Урлука и других сел.

5 октября 1833 г. скитооснователь был пострижен в иночество с именем Варлаам.

В это время прослышали уже о нем многие и в России. Между прочим, знал его и дивный старец Серафим, что видно из письма благочестивой игумении Касимовского монастыря Елпидифоры, поддерживавшей духовно пустынника.

— Я имела счастье видеть, — пишет она ему в 1830 г., - и не в первый раз, отца Серафима. Оный вам известен. Я насладилась его беседой; совершенно раб Божий и точно живой святой; все мои описал чувства и намерения, и вам посылает свои благословения. Прошу вас, имейте к нему веру. Он и заочно всех знает, и молитва его столь нам помогает.

Присланный заботами матери Елпидифоры портрет старца составляет теперь собственность Забайкальской духовной миссии и принадлежит Николаевской часовне.

В малой общине не было священника — и в марте 1830 г. о. Варлаам вытребован в Иркутск, 22 марта рукоположен в диаконы, а в день Благовещения — в иеромонахи.

Вернувшись домой, о. Варлаам из часовни устроил храм.

Вскоре обнаружилось благодетельное влияние о. Варлаама на окружных раскольников. Когда был прислан ему в помощь иеромонах, он получил возможность посещать жилища жителей, исполнять требы, напутствовать больных, к которым во всякое время он шел по первому зову. Он приобрел себе такое уважение, что и раскольники почитали его. Ему доводилось крестить людей разных наций, татар, евреев, бурят, убежденных им в истине православия. Он иногда умел убедить и образованных неверов. Одна старая монголо-бурятка, считавшаяся сумасшедшею, прибежала к нему босая и полунагая в мороз, ища крещения, и после крещения пришла в совершенный разум.

В скиту о. Варлаам завел во всем, особенно в церковной службе, самый точный порядок. Сам он неопустительно ее правил. В 1838 г. он был возведен в звание строителя, и ему поручено воздвигнуть новый соборный храм. От Св. Синода было ассигновано 3000, затем открыты пожертвования и чрез три года храм был готов и освящен.

Кроткие и твердые действия о. Варлаама, заведенные им школы — много способствовали ослаблению раскола. Жители Архангельской слободы приняли священника, а чрез несколько лет Архангельский приход пришлось делить уже на два. Раскольники охотно отдавали детей в школу к о. Варлааму; потом дети принимали крещение, крестились и взрослые, отказываясь от прежних своих уставщиков, говели и приобщались в тикойском скиту. Потом о. Варлаам объехал более дальние селения, предлагая старообрядцам принять священника на правах единоверия, с соблюдением старых обрядов и сохранением старопечатных книг. С ним согласились. И, когда архиепископ Иркутский прибыл в 1839 г. и возвел о. Варлаама в сан игумена, на торжество собрались и вновь воссоединенные чада Церкви.

О. Варлаам обратил до 5000 душ. Действовал он особенно примером своей строгой жизни и простотой убеждения.

В 1845 г. Варлаам почувствовал упадок сил, но не переставал трудиться. Предприняв в январе следующего года путешествие по Урлукской волости, он как бы прощался со своею паствой. Вернулся он больным, и 23 января, 1846 г. на 71-м году, напутствованный св. таинствами, тихо предал дух Богу после 25-летнего здесь подвига.

Над могилою его воздвигнут памятник.

Доселе на ней совершают панихиды окрестные жители; приходят поклонники из Забайкальской области и особенно из Кяхты. Многие приходят по обету, веруя в силу загробных молитв подвижника.

В тикойской обители хранится кольчуга, которую старец, живя один в пустыне, надевал во время молитвы.

Цела и келлия пустынника, устроенная им в 200 саженях от нынешней обители, за оградою.

Она стоит высоко, а сама чрезвычайно тесна, так что еле можно в ней поместиться. Отдыхать подвижник мог лишь полусидя. Маленькое окошечко менее 7 вершков освещает эту келлию в 2 1/4 и аршина длиною и шириной. В переднем углу — распятие. Около келлии, в тени, водружен старцем деревянный осьмиконечный крест. Вблизи — течет источник чистой воды. Здесь есть что-то благодатное, и много думается и чувствуется, когда читаешь на полоске из белого железа выбитую пустынником мольбу: "Господи, силою Твоею свыше на вся враги видимыя препояши мя, и буди ми покров и заступление".