Русские подвижники 19-ого века

АНТОНИЙ, АРХИЕПИСКОП ВОРОНЕЖСКИЙ И ЗАДОНСКИЙ[2]

Имя Антония, архиепископа Воронежского, при котором совершилось великое торжество обретения мощей святителя Митрофана, было широко известно при его жизни. Богомольцы, бывавшие в Воронеже, приносили домой рассказы об обаятельном образе Воронежского владыки; не умерла память о нем и по его кончине.

Преосвященный Антоний, в миру Авраамий Гавриилович Смирницкий, родился 29 октября 1773 г. в селе Повстине Пирятинского уезда Полтавской губернии. Его отец, окончивший курс Киевской академии, сперва был домашним учителем у помещика, потом в продолжение 50 лет был священником в селе и скончался в сане протоиерея. Авраамий был старший из семи сыновей его.

Усердие к церкви, набожность, тихость нрава были присущи Авраамию с раннего возраста. Отправляясь в храм, он выпрашивал у матери себе денег на свечи. Однажды на Новый год, догоняя отца, который, не будя мальчика, пошел служить утреню, Авраамий попал в прорубь. Божья сила удержала его на поверхности воды. Было еще совсем темно. В это время неподалеку ехали крестьяне. Почуяв тонущее дитя, пристяжная лошадь шарахнулась в сторону. Крестьяне остановились, и, различив причину испуга лошади, вытащили мальчика.

Отец начал обучать грамоте Авраамия довольно рано, так что еще до десяти лет он часто заменял на клиросе причетников.

На одиннадцатом году отец свез сына в Клевское духовное училище, из которого он, как лучший ученик, перешел и в академию. Уже в те годы он внушал к себе такое доверие, что, во время прохождения академического курса, полтавский помещик Корицкий пригласил Смирницкого в качестве воспитателя своих детей. Он занимал с этими детьми особую квартиру, куда поселил и своих меньших братьев. Руководя этим молодым обществом, Авраамий Гаврилович ввел в их жизнь начала, подобные монастырскому уставу. Вставши рано, ученики молились Богу, и, здороваясь с наставником, должны были сказать ему, какого Церковь празднует в тот день святого. Несколько раз в неделю положено было читать дневные акафисты. Во исполнение же заповеди милосердия наставник принял на эту квартиру бедного престарелого странника и покоил его. Каждый день Смирницкий бывал у обедни, и из церкви уже отправлялся на лекции. В большие праздники он любил ходить в Лавру и часто бывал при служении Киевского митрополита Самуила, отличавшегося праведною жизнью. Став архиереем, он старался подражать ему в служении. Развлечений он не любил, а свободное время употреблял на молитву, богословское чтение и беседу с подходившими к нему по настроению товарищами.

По окончании курса академии, Смирницкому предлагали вступить в брак. Старший протоиерей армии Суворова предоставлял ему за своею дочерью свое место. Когда об этом доложили митрополиту Самуилу, находившемуся уже на смертном ложе, он, как бы в забытьи, долго не отвечал и, наконец, открыв глаза, промолвил: "Не благословляю. Смирницкому другие пути назначены". Это были последние слова митрополита. Такой исход дела глубоко радовал Авраамия; брак смущал его; без колебаний, он спешил исполнить давно задуманное дело, и новому митрополиту Иерофею подал прошение о пострижении в монашество. Увидав в первый раз Авраамия, митрополит сказал: "Не последний мне подарок от Киева г. Смирницкий. Нам подобает умаляться, а ему расти". Митрополит думал сделать его учителем риторики, но он изъявил решительное желание поступить в Лавру, "поучиться от святых учителей, почивающих в пещерах".

13 августа 1797 г. под всенощную на праздник перенесения мощей преподобного Феодора, под трезвон колоколов, Авраамий вошел в Лавру. Под утро во сне ему было знаменательное видение. Он точно пришел в келлию преподобного Антония и спрашивает видеть настоятеля. Скоро открылись двери, и предстал преподобный Антоний, неся в руках большой потир со св. Тайнами. Авраамий пал ниц.

— Встань, сказал начальник русского монашества, и приобщись. — Я не готов, я только что из мира.

— Приступи и приими.

И тогда Авраамий подошел и приобщился из полной чаши.

Так совершилось устроение в великой Лавре юного подвижника. Из мира он принес с собою удивительно ясное и светлое настроение, какой-то торжественный строй жизни, который уже достаточно обрисован сказанием о годах его юности, ту глубокую разумность и тихое обаяние благодушия, которые с первых лет влекли к нему сердца. Теперь эти свойства должны были еще усовершиться. Он шел царским путем, путем монастырского монаха, и успел на своем царском пути достигнуть многого.

"Во всякой добродетели" проходило первое время иноческой жизни Авраамия. На него возложены были послушания — на клиросе и исправление листов выходящих из лаврской типографии духовных книг.

На первой неделе Великого поста, 21 февраля 1797 г. Авраамий был пострижен в иноческий сан с именем Антония; с тех пор он получил еще новые послушания — чтение канонов и произнесение проповедей, и, кроме того, поручено ему было заведывать лаврскою библиотекой. 20 ноября 1799 г. посвящен в иеромонаха и получил вскоре предложение отправиться в миссию в Константинополь. Но Антоний просил позволения остаться в дорогой ему Лавре и усилил свои подвиги. Он строжайше содержал монашеское правило, надел власяницу, ночи проводил на молитве и только краткое время отдыхал на жестком ложе, покрытом черным сукном. Он редко ходил на трапезу, и ту пищу, которую, по сочувствию, приносил ему в келлию один из братии, он раздавал нищим.

Когда Лавру посетил знаменитый митрополит московский Платон, он спросил Антония, почему он не пошел в учителя, и на ответ инока, что он пришел в Лавру, чтоб самому поучиться, возразил, что он ищет своего покоя.

— Точно, — отвечал Антоний, — того покоя, о котором Спаситель наш говорит: "Приидите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы".

Последовательно занимая несколько должностей, Антоний был назначен в 1814 г. начальником ближних (Антониевых) пещер. Эта должность, дававшая возможность постоянно находиться у рак великих угодников, — была по нраву Антония; он думал о принятии схимы, но 2 января 1815 г. поставлен наместником Лавры.

С этим высоким званием усугубились обязанности Антония, который, назидая братию, не оставлял без внимания и богомольцев, гостеприимно открывая им двери своих келлий и поучая их в кротких беседах о православной вере, жизни святых, добрых нравах, — но с обязанностями усугубились и подвиги его. Он бодрствовал в молитве и священном чтении до полуночного колокола, по которому шел он к заутрене, и только после службы давал себе краткий отдых. Входя во все подробности лаврской жизни, ежегодно Антоний начинал братский сенокос, делая "первую ручку", т. е. впереди всех скашивая первую полосу.

В 1816 г., в сентябре, посетил Киев император Александр I и несколько раз был в Лавре. Между прочим, указывая на колокольню, по случаю царского приезда горевшую бесчисленными огнями, государь спросил наместника: "долго ли она будет в таком блеске?"

— Пока не истощится материя света.

— А там что?

Поклонясь государю, наместник молчал. Тогда государь докончил: "Угаснет. Такова и земная слава! Вот там у вас цари (в пещерах). Они торжествуют восемьсот лет над тлением".

12 сентября наместник, по назначению государя и в его присутствии, служил в церкви преподобного Антония, в пещерах. Пел придворный хор и, по окончании службы, государь спросил наместника, хорошо ли они пели.

— Скороспешно, так что я затруднялся в чтении молитв.

— Люди дорожные, — пояснил государь.

А наместник на то ответил: "Дело Божие должно делать в надлежащем порядке". После того государь рассказывал Антонию, как встречал он, окруженный 80 тысячами русского войска, Пасху в Париже.

Много раз был приглашаем Антоний для беседы к государю, который пожаловал ему при отъезде наперсный алмазный крест в двенадцать тысяч.

В 1818 году наместник Антоний возведен в сан архимандрита.

В 1825 году Воронежская епископская кафедра осталась праздною. Митрополит Киевский Евгений, родом из Воронежа, говорил, что Бог благословит Воронеж, если туда назначат Антония.

31 января 1826 года архимандрит Антоний в соборной Лаврской церкви Успения Богоматери рукоположен во епископа граду Воронежу. Пред отъездом он говорил: "Не надеюсь на себя, там есть два святителя Христовы — Митрофан и Тихон. Их молитвы подкрепят меня".

С великим нетерпением ждали в Воронеже нового архиерея, известного святостью жизни; и в первое его служение в соборе паства заметила в лице его что-то небесное.

Все время архиерейства своего преосвященный Антоний служил часто. С первой же поры, при его служении стали появляться причастники. После обедни он любил приглашать к себе в келлии, и там гости наслаждались его духовной беседой. Видя его доброту, духовенство его епархии, помимо церковных дел, стало относиться к нему в своих частных нуждах и недоумениях. Часто открывались ему в бедности, и он из своей комнаты выносил тогда денег.

Многие и посторонне люди приезжали в Воронеж, для беседы с преосвященным Антонием.

Одним из первых дел по прибытии преосвященного Антония на кафедру — было обновление Благовещенского собора, расширение крестовой церкви и соборной колокольни. Нашлись щедрые жертвователи, и вслед за городскими храмами стало обновляться, украшаться и созидаться вновь много храмов по епархии. В промежуток только 1833-45 гг. в епархии сооружено вновь 63 храма.

Священникам преосвященный разослал увещевание, чтоб они разъясняли пастве необходимость бывать у исповеди и св. причастия, и склоняли бы к более частому говению, поучали милосердию и всепрощению Божию и заботе о спасении души; сделано было также распоряжение, чтоб читались в монастырях понятные поучения, хотя бы в церкви стояло и десять человек, и один. "И один, пояснял владыка, с любовию приняв слово, может передать другим: и сам спастись, и назидать ближних". Вместе с тем архипастырь старался упрочить почитание икон, говоря много об их великом значении.

Посещая знакомые ему семьи, он прежде всего молился на св. иконы, и если не находил их, выговаривал хозяину. При освящении одного здания, не увидев иконы, он строго заметил среди бела дня: "Какой тут мрак", — и тогда тотчас принесли икону.

Ознакомившись с делами обширной епархии своей, заключавшей и область войска Донского, архипастырь нашел ее в крайнем беспорядке. Дело устроения ее предстояло весьма сложное.

Когда преосвященный Антоний отправился обозревать епархию, он служил ежедневно в городах или селах. Все время поста он проводил ночи в молитве, и только под утро садился для отдыха на стул. Целыми часами на воздухе благословлял он крестьян, заходил в избы, где хозяева зажигали пред иконами свечи; мужики между собою, или помещики для мужиков, устраивали трапезу, которую преосвященный благословлял, и за этими трапезами случалось тысяч до пяти народу. А в помещичьих домах собирались окрестные дворяне со своими семьями. Останавливаясь в селениях, преосвященный приказывал своим служителям развозить убогим хлебы и милостыню.

В 1831 году, в год холеры, архипастырь подвигнул духовенство на неусыпное исполнение обязанности напутствовать умирающих; благодаря увещеваниям его, множество народа говело, и те, которым пришлось умереть, перешли в иную жизнь подготовленными.

По кончине святителя Митрофана, первого епископа Воронежского (в первой четверти восемнадцатого столетия), память о нем среди народа не умирала; над гробом его служили панихиды для испрошения себе его молитвенного ходатайства и получали требуемую помощь. В первые же годы управления преосв. Антония Воронежскою епархиею — число несомненных знамений от угодника стало особенно велико. Святитель исцелял больных, являлся страждущим, даруя им помощь и милость. Из отдаленных мест стали приходить богомольцы ко гробу святителя Митрофана. После панихиды возлагалась на молящихся мантия, в которой святитель совершал свое молитвенное правило.

В 1830 г. воронежский купец Гарденин, получивший помощь от св. Митрофана, просил чиновника Шевцова, занимавшегося живописью, сделать снимок со старого портрета святителя. Портрет был в таком ветхом виде, что Шевцов не приступал к работе, не дерзая искажать лик такого святителя; не мог убедить его и преосв. Антоний. Наконец, владыка сказал ему: "ты будешь видеть его на яву или во сне"; и весь тот день Шевцов, с верою приняв слова преосв. Антония, молился. На следующую ночь он увидел во сне старца, в сумраке и неясно; а потом сделался светлый день, и пред ним стояло отчетливое изображение святителя Митрофана, которое он списал до конца. Проснулся он с такою памятью о портрете, что мог написать его, и показал преосв. Антонию, который и благословил его писать такие изображения святителя. Многие, которым святитель являлся, придя в Воронеж, по этим изображениям узнавали угодника.

2 декабря 1831 г., при производстве работ в Благовещенском соборном храме, был найден поврежденный сверху склеп, в котором в истлевшем гробу (с 1703 г.) покоилось нетленное тело святителя Митрофана.

О всех этих событиях преосв. Антоний донес Св. Синоду, который просил Высочайшего разрешения проверить их.

Наряженная из духовных лиц комиссия донесла, что святитель был погребен во влажном черноземе и, несмотря на чрезвычайную сырость места, нижняя доска гроба осталась целою, при разрушении остальных сторон; схимонашеское облачение и тело святителя в полном нетлении; исцеления засвидетельствовали до ста лиц. Св. Синод поднес доклад, утвержденный Государем:

1) Тело Воронежского епископа Митрофана, в схимонасех Макария, признавать за мощи несомненно святые.

2) Изнеся оные с подобающею честию из подземного склепа в кафедральный Благовещенский собор, положить в приличном и открытом месте для общего поклонения.

3) Память святителя сего праздновать в день преставления его 23 ноября.

4) Объявить о сем во всенародное известие указами Св. Синода.

6 августа 1832 года произошло торжество обретения святых мощей. После обедни, на соборной и всех городских колокольнях начался звон, и из приходских храмов в собор потянулись крестные ходы. К этому времени небо, с утра туманное, прояснилось и солнце заиграло на хоругвях, иконах и крестах. К двум часам архиереи с крестным ходом вошли в Благовещенский собор. При пении псалма 33 первенствующий архиерей кадил святые иконы и могилу святителя, кропил святою водой новую кипарисную раку, покров для мощей и полотно, приготовленное для поднятия их. По возгласе протодиакона: "Со умилением, колена преклонше, святителю помолимся", — клир воспел в первый раз: "Святителю отче Митрофане, моли Бога о нас", — и первенствующей архиерей произнес молитву. Тогда два протоиерея сошли в могилу, подложили под нижнюю уцелевшую доску гроба полотенца и подали концы их стоящим на верху, и мощи стали подыматься из земли. В соборе воцарилось торжественное безмолвие, прерываемое только тихим напевом "Господи помилуй", но и пение прекратилось от общего волнения, и среди этой благодатной тишины, проникнутой священным трепетом и духовным восторгом, как восходящее солнце, показались из могилы мощи угодника…

По положении святых мощей в новую раку, началось молебствие святителю Митрофану, и, по совершении его, в предшествии крестного хода, святые мощи были вынесены из собора с пением "Правило веры и образ кротости". При появлении великого угодника пред народом, общая радость была неизъяснима. Рака была поставлена в соборе Архангельском, где совершено торжественное всенощное бдение; народ после чтения Евангелия прикладывался во всю ночь, при чем было читаемо духовное завещание святителя Митрофана.

7-го за литургией, на малом входе, святые мощи внесены были в алтарь, поставлены на горнем месте, лицом к престолу, а архиереи стояли по бокам как сослужащие; после же литургии поставлены на приготовленное место, к южным боковым дверям алтаря.

С 7 до 14 августа были совершены преосв. Антонием молебствия при мощах. Государь Николай Павлович прислал на раку золотой покров, а чрез 40 дней по обретении прибыл и сам на поклонение.

В 1833 г был великолепно возобновлен Благовещенский собор, в него перенесены святые мощи, и в том же году, по мысли преосв. Антония, Воронежское купечество устроило драгоценную серебро-позолоченную раку в семь пудов, стоимостью по тогдашним ценам в 45 тысяч рублей.

В 1836 г., по ходатайству преосв. Антония, при Благовещенском соборе учрежден мужской первоклассный Благовещенский Митрофанов монастырь, настоятелями коего состоят епископы Воронежские.

В делах управления преосв. Антоний отличался особою совестливостью и тонкою мудростью.

Он подробно знал правила церковные и гражданские законы, но в важных делах любил спрашивать мнение и независимое суждение членов консистории. Излишней переписки, огласки неисправностей и проступков духовенства он тщательно избегал, и сам, вникнув в дело, без формального следствия, налагал исправительное взыскание. Если случалось, что во время епитимии семья виновного терпела нужду, преосвященный помогал ей; вообще любил смягчать или отменять взыскание. "Не долго, — говорил он, — сделать несчастным человека. Нам, начальствующим, должно спасать, а не губить". Он требовал от духовенства и внешнего благообразия, учил быть сострадательным к бедным, не позволял новопоставленным священникам первенствовать над старейшими отцами той же церкви священниками.

От духовного юношества преосв. Антоний требовал знания Писания, и на экзаменах испытывал, насколько знакомы они с творениями св. отец, показывая важность науки патристики прежде, чем она была введена. Воспитанники, жившие на частных квартирах, должны были ходить в свои приходские церкви и участвовать в пении и чтении, за чем и обязаны были следить настоятели церквей. Таким образом наглядно изучалось богослужение.

Лучших учеников преосв. Антоний дарил в Рождество и Пасху деньгами.

Когда преосвященный Антоний приходил в семинарию, младшие воспитанники окружали его как пчелы, ловя его руки. Он гладил детей по голове, со словами: "кучитесь, дитки", и давал мальчуганам пятачки, приговаривая: "на калачик, на пирожок!"

Особенно усердно посещал пр. Антоний семинарии на первой, голодной неделе поста. По Воронежскому обычаю, в прощеное воскресенье к нему приходили прощаться горожане и приносили большие белые хлебы, которые, из усердия к любимому архипастырю, достигали громадных размеров (до 3/4 аршина в диаметре). Эти хлебы владыка раздавал в семинарии. Любил также преосв. Антоний посещать семинаристов на прогулке их и, выходя из кареты, осыпал детей пряниками, орехами, среди которых попадались серебряные пятачки и гривеннички.

В 1840 г. преосв. Антоний сильно ослабел и просил увольнения на покой, с жительством в Киево-Печерской Лавре. Но Государь, хорошо знавший и почитавший архипастыря, изъявил желание, чтоб он не спешил оставлять столько уже обязанную ему паству, и он решился остаться в Воронеже до смерти, продолжая согревать своею любовью все, что прикасалось к нему.

Отношение преосв. Антония ко вверенным ему людям лучше всего объяснят следующие его слова к одному благочинному: "Псалмопевец говорит: тебе оставлен нищий; сиру ты буди помощник. — Кто это ты? — Я, архиерей, и ты, благочинный. Когда увидишь бедного или беспомощного сироту, донеси мне о них. Некоторые бедные не смеют спросить, другие не могут этого исполнить. Обязанность твоя указать мне на них. Без тебя я не могу подать помощь убогим, а без меня ты не можешь утереть их слез". Не только по письменному, но и по словесному заявлению благочинных, преосвященный выдавал помощь.

Он был одним из самых деятельных членов Воронежского попечительного о бедных комитета, склонял к пожертвованиям и нередко вносил от неизвестных благотворителей по триста и пятисот руб.

В 1835 г. в архиерейском доме открыт Воронежский тюремный комитет. Кроме взноса деньгами, преосвященный в большие праздники посылал в тюремный замок белого хлеба, рыбы и другой провизии. В 1840 г. поднялись цены на хлеб; для покрытия недостатка архипастырь внес от лица святителя Митрофана полторы тысячи. Он также уговорил начальника губернии, чтоб у арестантов было освещение не конопляным маслом, от которого копоть и мало света, а сальными свечами, так как владыка снабжал арестантов книгами для чтения.

И в казармы для солдат, и в тюрьмы преосвященный Антоний пожертвовал святые иконы и ежегодно давал деньги на масло для того, чтоб в праздники светили лампады. В тюрьму были им даны евангелие, псалтыри, молитвенники, полная годовая Четьи-Минея святителя Димитрия Ростовского и творения святителя Тихона. По его распоряжению, утром и вечером один из заключенных читал положенные Церковью молитвы, а прочие молились; также читались акафисты Спасителю и Божией Матери. Днем один из грамотных читал вслух Евангелие, Апостол и Жития святых.

В 1840 г. была засуха, длившаяся несколько недель. Попечительный о пастве своей преосвященный Антоний за обедней 21 июня молился о дожде. После обедни стали собираться тучи; владыка в своем саду рассматривал трещины, образовавшиеся в пересохшей земле. В 4 часа пролился обильный дождь.

При том высоком почитании, которым был окружен преосвященный Антоний, к нему стекалось множество посетителей, и он никому не затворял дверей своего дома. Кто-то спросил его, как приобрел он всеобщую любовь. И он отвечал — "любовию".

Посетителей он принимал после обеден и вечером. К нему шли и ехали, как к родному; он вникал в жизнь людей, сочувствовал и помогал молитвою, советом, деньгами. Ему был дан великий дар назидательного обращения. Многие, ради его благочестия со страхом приступавшие к нему, ощущали необыкновенную радость, увидев его, и ощущали эту радость и по выходе. Многие плакали, слушая его. Он любил угощать трапезой, говоря: "Нельзя не принять приезжих, они гости святителя Митрофана, а я его служка!"

На прощание преосвященный непременно дарил гостей иконами, книгами и большими белыми хлебами. Часто он давал иконы согласно с тайным сердечным желанием лица, и иногда такие, которых посетители раньше долго искали и не могли найти.

В беседах с посетителями преосвященный Антоний поучал ревности церковной, строгому хранению постов, молитве, милосердию. О сострадании раз сказал: "Скорбь о ближних иногда полезнее для души собственной скорби". Однажды, заметив в церкви небрежно крестившегося, он потом учил его, как надо креститься. Убеждал чаще приступать ко святому причастию; богатым и знатным, погруженным в суету, ублажать простых богомольцев, нищих духом, увещевал их помогать бедным, строить храмы.

Учил преосвященный Антоний тайной молитве так, что если кто прервет ее своим приходом, чтоб не подать виду, что молился, и по уходе снова начать молитву. Заповедал постоянно творить молитву Иисусову, а при наступлении каждого часа произносить приветственную песнь "Богородице, Дево, радуйся!" Советовал поминать молитвою и милостынею усопших, говоря, что праведной душе от молитвы Церкви бывает большая радость, а грешной облегчение. Прославлял кротость и смирение, указывая, что смиренный уподобляется Сыну Божию. Из святых отец сам особенно часто читал творения Иоанна Златоуста и другим на них указывал. Родителям советовал, чтоб они учили детей славянскому языку. И хвалил старый Воронежский обычай, чтоб отцы давали в приданое дочерям Евангелие и полный год Четьи-Минеи. Однажды, когда пришли к преосвященному директор, инспектор и учителя гимназии, он сказал им: "Вы мои помощники; я один ничего сделать не могу. Я подобен стоящему на колокольне. Зову. Но кто меня слышит? Насаждайте в детях страх Божий. Запечатлевайте в сердцах их святую веру, любовь к Церкви и Ее уставам, любовь к Царю и отечеству. Вот наше христианское богатство!"

Преосвященный Антоний производил обаятельное впечатление.

При подвижнической жизни, он был исполнен смирения, и говорил про себя: "Много лет я прожил, а нет добрых дел". Если преосвященный слышал, что кто-нибудь злословит его, он говорил: "Он еще не все мои знает слабости и недостатки, я еще хуже, нежели как он о мне думает". А когда такой поноситель приходил к нему, он принимал его с любовью. Сам же никому не говорил обидного слова.

Любовь преосвященного Антония выражалась в том, что он всякому сочувствовал и старался для всякого сделать что-нибудь доброе. Когда преосвященный в праздник возвращался из собора в келлию, вокруг него за благословением теснилось множество народа, иные слишком сильно жали его руку или схватывали ее, наступали на ноги, но он не обращал на это внимания. Благостность его души особенно выражалась в его заботе порадовать всякого подарком. Когда в 1844-45 гг. через Воронеж на Кавказ шли войска, у мощей святителя Митрофана, по распоряжению владыки, служились молебны, и всякий солдат получал образ на финифти. Некоторые офицеры показывали потом с благодарностью преосвященному Антонию эти образки, которые в бою спасли их от пуль, и которые хранили на себе следы этих пуль; преосвященный советовал этим лицам всегда носить те образки.

Неистощимо, удивительно, неудержимо было милосердие преосвященного Антония. Он говорил: "Прежде имение церковное было имение бедных; теперь же епископское может быть таковым". Чем чаще кто указывал ему на бедных, тем выше ценил того владыка. Украшением его дома, сокровищем, за которым он бегал, были бедные. Ежедневно утром, но еще большее число бедных в полдень, оделялось деньгами чрез келейника; кто не мог дойти до дома архиерейского, посылал доложить о себе и помощь присылалась на дом. Кто входил в приемную с личными объяснениями, тех владыка расспрашивал о нужде их и оказывал более значительную помощь. Часто он клал деньги под просфоры. Многие получали как бы месячную пенсию, многим поверх денег отпускалось продовольствие — мука, пшено, масло, а в праздник и рыба; вдовам с сиротами строились иногда дома; вообще же к бедным посылал владыка при нужде печников со своими кирпичами для кладки печей, плотников с лесом для крыш и заборов.

В 1834 г. в Ямской слободе выгорело сто домов; записав от святителя и чудотворца Митрофана тысячу рублей, преосвященный Антоний, среди созванного им собрания, в один день собрал 15 тысяч. Вскоре были уже отстроены, освящены и заняты погорельцами вновь выстроенные и подаренные им благообразные дома.

Проезжие, по какой-нибудь случайности оставшиеся без денег, шли к архипастырю за займом; составители духовных книг и живописцы для издания духовных картин получали от преосвященного средства. Вновь изданные духовные книги присылались ему авторами, и он, для раздачи, покупал их в значительном количестве. Видя в молодых людях духовное настроение, преосвященный Антоний любил дарить Евангелие в серебряном окладе. Также раздавал для чтения, особенно указывая на ночное время, псалтирь. Делал преосвященный щедрые пожертвования на храмы своей и чужих епархий — и, выезжая, брал с собою деньги для раздачи.

Никогда и никому не сказал он: "Это до меня не относится, это не мое дело". Его правилом было — лучше передать, чем недодать.

Молитва была для преосвященного Антония то же, что дыхание. И, находясь в обществе, архипастырь, только что прерывал речь — начинал про себя молитву Иисусову, перебирая четки.

Преосвященный Антоний любил служить, и служение его было торжественно. Порядок богослужения у него был весьма стройный, хор замечательный, голоса диаконов редкие. Какой-то трепет проникал присутствующих при ожидании входа владыки во храм. Благоговение и святость выражались на лице его. Он шел не спешно, мерно и величественно, в каждом движении было видно ревностное воодушевление. При облачении он держал персты в благословляющем сложении. Особая бодрость духа и окрыление архипастыря сообщалось и молящимся; сослужащие чувствовали священный страх. Возгласы преосвященный делал громко и благозвучно. Если в богослужении случалось замешательство — он тихо, иногда одним взором, приводил все в порядок. По окончании обедни благословлял народ, произнося беспрестанно: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа". Ежедневно и непременно преосвященный слушал литургию, вечерню и всенощную.

Один человек, пораженный в детстве служением преосвященного Антония, так вспоминает о нем: "Из алтаря показался величественный старец с седою длинною бородой, с бледным лицом, полузакрытыми очами, весь в золоте, в сиянии, с крестом и двумя горящими свечами в руках. Остановившись шагах в пяти от меня, он устремил к небу свои очи, полные слез, и каким-то необъяснимым и, мне показалось, неземным голосом произнес: "Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети!" Я так и застыл на месте — стою ни жив, ни мертв. Вдруг где-то недалеко от меня, как будто сверху, с неба, раздалось тихое, нежное, мягкое и, опять мне показалось, неземное пение "Святый Боже!" Мгновенно в моем детском воображении представились ангелы небесные, о которых я так часто и много читал в Четьи-Минее. Я зарыдал громко, неудержимо, так что меня должны были вывести из церкви. Я твердил одно: "Живой, святой, и ангелы живые!"

Пение преосв. Антоний любил тихое, стройное, умилительное, церковного характера, без прикрас. В покоях своих любил много икон, озаренных лампадами.

Отдыху преосвященный Антоний уделял мало времени, большую часть ночи проводя в молитве, и говорил, что молитва ночная, как солнце, освещает дневные дела. В 7 часов совершалась литургия, и потом владыка занимался чтением какого-нибудь Отца Церкви и делал выписки. Потом начинались занятия делами, за сим раздача милостыни, обед, снова чтение, краткий отдых, письменные занятия, вечерня, всенощная, прием посетителей и молитва. Преосвященный Антоний любил природу, деревья и цветы.

Доступ ко владыке был всегда удобен; он принимал в рясе, клобуке, с панагиею на груди и четками в руках. Разговоров маловажных, обыденных он не вел, а говорил о великих вопросах веры и спасения. Слов шуточных он не употреблял, считая их празднословием, и, несмотря на его кротость, никто пред ним не осмеливался вступать с другим в споры, порицать или смеяться над кем. Никогда не видали преосвященного Антония смеющимся; большею частью тихая радость сияла на его лице…

Праздники, после принятия гостей, преосвященный торжествовал уединением и усиленными молитвами. В Великом Посту первую и последнюю неделю отличал сухоядением, и весь пост часто служил, приобщая по субботам и воскресеньям народ. Он говаривал, что на великие праздники Господь награждает своих усердных рабов, посылая им радости.

В постоянное напоминание своей пастве о святителе Митрофане, преосвященный Антоний приказал отпечатать и раздавал богомольцам следующий отрывок из завещания святителя. "Употреби труд, храни мерность, богат будеши.

Воздержно пий, мало яждь, здрав будеши.

Твори благо, бегай злого, спасен будеши.

И сицевым образом в правду всякому в души и телеси спасение от Господа Бога готово, временное и вечное имство благополучное и продолжение лет во здравии".

Предчувствуя время отшествия своего, преосвященный Антоний умножил молитвы свои ко Пресвятой Владычице, к Которой с детства имел особое усердие. В своей Крестовой церкви, а потом и во всех городских церквах, велел он петь после обедни кондак: "О, Всепетая Мати". "Уже не долго мне жить, — говорил он, — к кому же мне теперь обратиться, по Господе Бозе моем Иисусе Христе, как не к Пречистой Его Матери, Царице Небесной, от юности благодетельнице, покровительнице моей?" В начале 1846 г. преосвященный чувствовал себя крайне слабым, но не покидал дел. В Задонском монастыре стал грозить разрушением свод над местом погребения, чтимого преосвященным, святителя Тихона, куда стекалось для служения панихид много народа. Для необходимых распоряжений в мае преосвященный отправился в Задонск.

Гроб святителя нужно было перенести в другое место. Уверенный в нетлении мощей, преосвященный Антоний поручил освидетельствовать их негласно, в поздний час, а сам на время работы раскопок стал в келлии на молитву. В 11 часов вечера назначенное для того лицо постучалось к нему, и он встретил вопросом: "Что, обрели святые мощи?" — "Обрели, владыко".

Преосвященный Антоний, несмотря на крайнюю неудовлетворительность пути к могиле, пробрался в нее и, припав к персям святителя, со слезами благодарил Бога, что ему, по желанию сердца, дано перед смертью видеть мощи святителя Тихона.

Тогда же мощи были положены в новый гроб, запечатаны, перенесены в другой храм, а о случившемся дано знать Св. Синоду.

13-го августа преосвященный Антоний еще вернулся в Задонск и совершил, как и прежде, память по святителе. На праздник Рождества Богородицы (8-го сентября) в последний раз служил литургию и приобщал богомольцев.

С 12-го декабря архипастырь заболел и не принимал с тех пор уже более пищи; от лекарств отказался. Тем не менее, он занимался делами, диктовал поздравительные к Рождеству письма. 17-го утром духовник совершил в комнате преосвященного водосвятие, а 18-го в мантии и омофоре он приобщился от духовника. 19-го послал отслужить в храм Иоанна Богослова молебен с акафистом Скорбящей Божией Матери, сам молился у себя пред Ее иконою, и плачущему племяннику сказал: "Я еще не умру — мне Божия Матерь сказала, что нужно дела кончить". И в тот день он сдал викарию все дела. Всю ночь провел в молитве. 20-го утром назначил быть в шесть часов пополудни соборованию, послал на почту денежные письма бедным и роздал милостыню пришедшим к нему. Викарию своему он сказал: "Никакого не чувствую страха; желаю разрешиться и быть со Христом". Сделав некоторые распоряжения, владыка стал молиться. В шесть часов началось торжественное соборование, длившееся час; архипастырь сидел в креслах со свечою и сам прочел последнюю молитву — "Простите мя, отцы и братья".

Благословив всех, он перешел с кресел на ложе; осенив обеими руками, разрешил находившихся под запрещением и отпустил всех.

Чрез четверть часа преосвященный сильно постучал в двери, призывая своих чад. Он в последний раз возложил крестообразно руки на головы присутствующих, духовник стал читать отходную, в руки архипастыря вложили горящую свечу; с окончанием отходной архиепископ Воронежский и Задонский Антоний предал дух Богу — 20 декабря 1846 г., в пятницу, в четверть девятого вечера, на 74-м году жизни.

По облачении, тело вынесено в креслах в Митрофанову гостиную, при чем левая рука почившего висела опущенною, а правая, никем не поддерживаемая, держала у груди крест… Около полуночи началась первая панихида.

27-го декабря тело архиепископа Антония погребено в Благовещенском соборе, возле столетней усыпальницы святителя Митрофана. Все эти дни было громадное стечение народа, столько терявшего в усопшем.

Исполнилось более полустолетия со дня кончины архиепископа Антония, но имя его сохраняется среди имен тех, которыми за последнее столетие святился и спасался русский народ.

В чем же состоит значение преосвященного Антония Воронежского?

Он представляет собою удивительно полный, отрадный, идеальный образ епархиального архиерея.

Чистый, ревностный с младенчества, его жизненный путь был озарен тою ясностью, простотою и твердостью, какие дает человеку нераздельное служение Богу.

Ничего не требуя для себя, с неослабевающей силой ища блага ближних, он своею жизнью еще громче слова проповедывал пастве царствие Божие, пришедшее в силе, и был среди мира верующего, но слабого, крепким воплощением Христовых заповедей.

Он называл себя "служкой святителя Митрофана", говорил[3] о себе: "я сельский житель, из села Божией Матери", но какой величавый, обаятельный, трогательный встает образ при его смиренном имени!

Удивительна жизнь, каждое дыхание которой славило Бога, удивительна вера и любовь, сделавшая из жизни такое широкое поприще добродетелей, удивительно негаснущее воодушевление, неистощимое милосердие!

Откуда брал архиепископ Антоний средства для неудержимаго потока своих милостынь?

Тут можно ответить только словами другого великого покровителя страждущих, святого Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, — к казначеям патриархии, устрашенным размерами его жертв: "Верую Богу — если со всего мира сойдутся нищие, мы прокормим их!.."