Русский вираж

Колпиков. Не в детском саду работаем…

Пятикомнатный офис в Торгово-выставочном центре был официально арендован фирмой «Аукс» и в таком качестве даже внесен в официальные проспекты выставки. Более того, в первой комнате посетители действительно могли увидеть рекламные плакаты фирмы и пухлые каталоги. При желании здесь можно было даже заключить контракт на поставку вертолетных запчастей — но на самом деле основное назначение офиса было совсем иным.

Хозяевам авиасалона было прекрасно известно, что на самом деле в остальных четырех комнатах «представительства Общества „Аукс“» находилось что-то вроде штаба, координирующего действия охраны российской части экспозиции. Возражений это не вызвало: в заявочный взнос, который платили все участники авиасалона, входила оплата внушительной страховки, и если уж гости хотят своими силами обеспечить себе дополнительную безопасность — что ж, милости просим! Тем меньше вероятность, что страховку все-таки придется выплачивать. Правда, уже на следующий день после регистрации Колпикову намекнули, что его людям по возможности стоит ограничиваться работой исключительно на территории «Галф-Бизнес» и гостиниц. Он легко с этим согласился: так и предусматривалось с самого начала. Его-то люди за рамки дозволенного не полезут… А вот парни из «второй группы», не имеющие ни официального статуса, ни разрешений на оперативную работу, — эти как раз наоборот, полезут куда угодно. Хотя, с другой стороны, и отвечать за свои действия они будут в случае чего сами, не кивая на приказы вышестоящего начальства.

Выслушав сообщение с въездного поста в клинику и подтвердив распоряжение «своим орлам» идти по следу Казака дальше, Саша-гонщик перешел в другую комнату и с удовольствием уселся в мягкое кресло. Изначально, по проекту, в этой комнате полагалось сидеть боссу и решать важные вопросы с самыми важными из клиентов: светло-коричневые кресла натуральной кожи, такого же цвета стол со скругленными углами, белоснежные панели стен и такой же потолок, богато снаряженный бар за зеркальными стенками… Ну и само собою: черный экран в стене шириною в полтора метра, плоская беспроводная клавиатура на столе, узенький брусочек, совмещающий в себе факс, принтер и ксерокс, еще какое-то оборудование, наличие которого считалось абсолютно необходимым для офиса процветающей фирмы, пусть даже и арендованного на несколько дней.

Сейчас к этому набору добавились еще несколько комплектов связной аппаратуры и две молодых девушки, которые сидели в наушниках, неотрывно глядя на маленькие экраны.

— Все тихо? — поинтересовался Саша-гонщик, откинувшись в кресле. Вопрос бы задан скорее для порядка — если бы произошло что-нибудь, стоящее внимания, его бы уже давно оповестили.

— Да, — ответил за всех Колпиков: он вошел за несколько минут до этого. — Вечер, можно сказать ночь, все спокойно… Хотя, после сегодняшнего утра какое, к черту, спокойствие!

— А что такого? — флегматично проронил Саша.

— Да так, ничего… Ты же сам согласился, что история с угоном может иметь отношение к «Крылу».

— Я пока что ни с чем не согласился, — заметил Саша, — а просто подстраховал вариант, один из многих возможных. Кстати, раз ты так беспокоишься… В твоем-то хозяйстве все в порядке? Сходил бы проверил…

Колпиков сдержанно кивнул, подавив очередной приступ неприязни к этому бритому чуваку, который с самого начала взял манеру общаться с ним как с подчиненным. Да, конечно, никто тут не родился вчера, и всем понятно: кто платит, тот музыку и заказывает. И капитан Колпиков, пожарившийся под аравийским солнцем еще во времена первой ирано-иракской войны, оказался сейчас в положении того самого музыканта, которому заплатили: следи за дирижером и лабай что заказано. Это бы полбеды, да вот дирижер попался уж больно неприятный… Одни наколки чего стоят!

«Спокойно, спокойно… — попытался он осадить нарастающую злость. — Скоро выставка закончится, и мы избавимся друг от друга. К тому же, пусть он тип и неприятный, но дело свое знает. В чужое бы еще не лез…»

Но раздражение, хотя и загнанное далеко вглубь, продолжало портить Колпикову настроение. Захотелось сделать что-нибудь назло, поперек, лишь бы продемонстрировать Саше, что тот тут не самый главный, что не все зависит от него…

Он вспомнил недавние занятия по прикладной психологии. Лекции читал парень ростом метра под два и с глазами настолько добрыми, что встречаться с ним даже на спарринг-площадке почему-то не хотелось. Как раз одно из занятий и было посвящено подобным ситуациям: чтобы избежать кажущейся потери лица, люди совершают заведомо неправильные поступки, и это может привести к самым печальным последствиям…

«Нет, врешь, — решил Колпиков. — По уму, так сходить к ребятам на поле действительно нужно, и я это сделаю. Так что, лысый, можешь пока записать себе один-ноль, потом сквитаемся».

— Да, пожалуй, стоит. Вернусь минут через сорок, — сообщил он, поднимаясь с кресла и направляясь к двери.

Саша-гонщик кивнул и развернул красочную газету. На самом деле он вовсе не разыгрывал психологических этюдов и не вел никакого счета, а просто поступал так, как считал естественным в данной ситуации и с данными людьми. Если бы ему сказали, что предложение пойти проверить «порядок в хозяйстве», высказанное в форме полупредложения-полуприказа, прозвучало почти оскорбительно, Саша-гонщик очень бы удивился.

Днем, для того, чтобы выйти к самолетам, посетителям выставки было достаточно пройти через белую островерхую арку. Никакого видимого контроля не замечалось, но изредка словно бы из-под земли перед кем-нибудь из публики появлялся вежливый охранник и предлагал пройти для дополнительного досмотра.

Но после официального времени осмотра, а тем более ночью, охрана ужесточалась. Колпикова безо всякого стеснения сначала «прозвонили» ручным сканером, а потом заставили не просто пройти сквозь арку, а еще и остановиться там и повернуться пару раз «кругом» для верности. Он спокойно подчинялся: зная о строгости ночных проверок, он не взял с собою ничего, что могло бы возбудить в охранниках подозрения. Для них он продолжал оставаться одним из многих гостей салона, который неизвестными правдами и неправдами раздобыл круглосуточный пропуск.

Было довольно странно идти в одиночестве там, где днем постоянно толпилось множество народу, и видеть подсвеченные изнутри пустые легкие павильоны. Стояла тишина, только на продолжающей действовать части аэродрома тихо визжал вспомогательный двигатель маленького реактивного самолета. Под ногами изредка хрустел алюминий банок и пластик стаканчиков — иностранные гости оказались гораздо менее чистоплотными, чем местные жители. Колпиков примерился пнуть ногой недоеденный пакет картофельных чипсов, но мельком подумал, что в нем могла оказаться не только картошка…

Хотя это вряд ли. Масса слишком мала. Серьезное взрывное устройство будет скорее замаскировано, например, под пол-литровую банку пива. Хотя и это тоже маловероятно: кто же разрешит зеваке кинуть очередную порцию мусора непосредственно к самолету? А все лежащее на дорожке не доживет и до полуночи.

Как бы в ответ на его мысли сзади засвистела раскручивающаяся турбина, и, оглянувшись, он увидел медленно выруливающий на дорожку грузовик с широким раструбом, нависающим над бетоном. Толстый бочонок реактивного двигателя, установленный в кузове, извергал в небо струю раскаленного воздуха, и огни осветительных башен в нем дрожали и колебались.

Колпиков ускорил шаги и добрался до российских самолетов почти одновременно с «пылесосом»: мусор с дорожки исчезал в щели раструба, подхваченный мощной струёй. Навстречу ему вышел охранник — старший смены, но докладывать не стал: свист никак не закапотированного двигателя в кузове грузовика заглушал все вокруг.

Когда «пылесос» удалился, оставив за собою чистый, чуть влажный бетон, Колпиков спросил:

— Как тут?

Старший смены поправил наушник и начал почти по-уставному:

— За время дежурства происшествий…

— Понимаю, что не было, — перебил его Колпиков. — Я не про происшествия. Вообще — как?

— Вроде спокойно, — охранник чуть было не добавил по привычке «товарищ капитан», но вовремя спохватился. — Наши техники готовят машины к завтрашним полетам, сейчас начнут работать с «Крылом».

— Дополнительная проверка?

— Согласно плану, через… — охранник глянул на часы, — через четыре минуты. Кроме того, от второй группы ведется постоянный контроль.

— Хорошо, сходим глянем. Заправлять его будут ближе к утру или сейчас?

— Сейчас. Говорят, здесь магистраль не рассчитана на большие объемы, поэтому керосин начинают заливать с ночи. Мы по расписанию оказались вторыми. Разрешите вопрос?

— Да?

— Ведь нам обещали обычные топливозаправщики, чтобы самолеты только непосредственно перед вылетом получали горючее. Их не будет?

— Нет, не будет, — ответил Колпиков и пояснил: — После того, как «Крыло» чуть грузовик не протаранил, кто-то в администрации решил перестраховаться. Ты ведь обратил внимание, что теперь машин на поле стало поменьше? Местные даже техничкам выезд ограничили, а уж про цистерны с керосином и говорить нечего. А нам теперь головная боль: заправленные машины по полночи стоять будут. Что тут скажешь? Как здешняя служба себя ведет, с ней проблем нет?

— Патрули усиленные, и полиция, и армейские, но это каждую ночь так. В наш контур охраны не суются, но внешний периметр держат строго.

— То есть все нормально?

— Не совсем. По связи время от времени помехи лезут. Где-то рядом станция появилась, мощная, но пыльная.

— Что на базе сказали? — Базой назывался офис «Аукса» со всеми его людьми и техникой. Спрашивая так, Колпиков почувствовал, что тлеющая в душе неприязнь к Саше-гонщику получила новую порцию топлива: ему о проблемах со связью даже не сообщили!

— Сказали, что это где-то в порту. Частный катер. Они послушали его переговоры, рано утром он должен уйти, так что решили канал не менять.

— Хм… Он сильно мешает?

— Нет, минуты по три-четыре, а потом опять полчаса тихо. Проще подождать, пока уйдет.

Колпиков кивнул: он знал, насколько непросто было добиться, чтобы для переговоров службы безопасности выделили отдельный канал. Изменение его скорее всего было бы дорогим и хлопотным делом.

— Ладно, давай пойдем проконтролируем дополнительную, — сказал он после короткой паузы и направился в сторону «Крыла».

Бригада обслуживания насчитывала девять человек инженеров и техников, а также один автофургон-трейлер, который тоже считался полноправным экспонатом выставки. Внутри него пряталась диагностическая аппаратура, а снаружи машина была увешана стремянками, лесенками, ящичками с переносными приборами, кабелями и шлангами самой разнообразной толщины. Это смотрелось немного забавно, но на самом деле возможность уместить всю вспомогательную оснастку на одной машине была тоже одним из достоинств «Крыла». Выстроив людей так, чтобы лучи ближайшего прожектора освещали их лица, двое охранников сначала внимательно проверили документы каждого, а потом один остался на бетонке, а второй полез в трейлер.

Стоящие неровным строем в своих сине-оранжевых комбинезонах техники были похожи на взвод какой-то странной армии, выведенный на утренний осмотр. Они перемигивались и обменивались шуточками на тему «шмона», но не более того — каждый был знаком с режимными строгостями на секретных объектах, и возмущаться по-настоящему «дополнительной проверкой» никому и в голову не приходило. Кроме того, трое из этих девяти, кроме своих прямых обязанностей, занимались еще и тем самым «постоянным контролем от второй группы», и даже Колпиков не знал, кто эти трое.

Проверка заняла минут пятнадцать, дотошный охранник не поленился и под конец даже слазил под фургон, освещая днище ручным фонариком. Все оказалось нормально, и техники приступили к работе. Изъянов в несении службы Колпиков не нашел и вполне бы мог, успокоенный и довольный, отправляться обратно. Но он медлил: не хотелось вновь оказываться в одной комнате с Сашей-гонщиком и слышать его снисходительный голос.

Люди в сине-оранжевых комбинезонах уже несколько минут суетились вокруг ощетинившегося открытыми лючками «Крыла». Казалось, что каждый занят исключительно своим собственным делом, но на самом деле это было не так: обслуживание велось по заранее рассчитанному графику, так, чтобы одна работа не мешала другой. Таким образом экономилось значительное время, в чем и могли убедиться потенциальные покупатели: схема после- и предполетного обслуживания предоставлялась вместе с другими документами

Согласно этому графику, двое техников откинули небольшой лючок, расположенный недалеко от пилона левого двигателя, и подсоединили к горловине разъем топливного шланга. Сам же шланг, аккуратно намотанный на алюминиевую бобину в человеческий рост, стоял рядом.

— Ну что, взяли? — спросил один из техников.

Второй кивнул, хотя и не расслышал, что ему сказали: машина с грохочущим «пылесосом» снова приближалась к стоянке, по второму разу продувая и вычищая рулежную дорожку.

Они вместе с напарником взялись за бобину и принялись разматывать ее, укладывая шланг на бетон. В нескольких метрах от самолета на бетоне находился красный квадратный люк с утопленной в него скобой ручки — та самая централизованная система заправки.

Первый техник, оставив бобину, нагнулся, ухватился за скобу, потянул.

— Сволочь, тугая! — выругался он.

— Чего? — попытался перекричать грохот «пылесоса» напарник. По идее, в наушнике должны были быть слышны реплики всех девятерых, но частный катер в порту уже третью минуту забивал помехами переговорный канал.

Техник вместо ответа сделал красноречивый жест, мол, не спрашивай, а подойди да помоги. Напарник подошел, и уже вместе они взялись за ручку.

Сначала люк упирался, но затем под ним что-то подалось, и он с неожиданной легкостью откинулся вбок. Техник еле успел убрать ногу, чтобы крышка не прищемила ему пальцы, и, обернувшись к напарнику, с удивлением увидел, как тот вдруг согнулся пополам и рухнул вниз, в заправочный колодец.

«Или это мне показалось?» — успел подумать он, когда фигура в сине-оранжевом комбинезоне тут же снова поднялась на ноги. Техник шагнул вперед, но секундой спустя его тело тоже согнула могучая судорога, исторгнувшая из легких последний воздух вместе с коротким вскриком. А «пылесос» продолжал неторопливо катиться вперед, шумно очищая и так уже вполне чистую дорожку.

Централизованная система заправки была не просто керосинопроводом, проложенным непосредственно в песчаной почве. Трубы лежали в узких коллекторах, и такие же узкие вертикальные шахты вели вверх, к раздаточным колонкам. Лишь на полметра вглубь уходили более широкие колодцы с маленькими лесенками, ведущими на пол. Тут же находились и сами колонки, оснащенные скоростными насосами и вакуумной системой для избежания пролива излишка керосина из отсоединенных шлангов.

Само собой, эти насосы требовали электричества, а с электричеством — увы — всякое бывает. Например, безграмотные русские, не умеющие как следует обращаться с техникой, попробовали запустить насос с удвоенной скоростью — и вот печальный результат, два скорченных в предсмертной судороге трупа. Кто же сможет установить, случилось это пятью минутами раньше или пятью минутами позже? Да и с какой стати это будут устанавливать? Никаких намеков на злой умысел нет, все присутствующие на площадке люди многократно проверены. А лючок, ведущий в коллектор, по-прежнему закрыт и опечатан.

Заминки около заправочного колодца никто не заметил, хотя один из охранников самолета время от времени кидал взгляд и на этот участок. Но ничего подозрительного он не сумел заметить — два техника продолжали копошиться, подключая шланг к колонке. Зато начальник бригады, сидящий в фургоне и следящий за происходящим по экрану контрольной системы, небрежно бросил в микрофон:

— На заправке! Разъем проверьте, у меня проходит сигнал негерметичности соединения.

Из наушников в ответ послышалось что-то неразборчивое.

— Чертовы помехи! — пробормотал инженер и вновь вернулся к экрану. Сигнал не гас.

— На заправке! — уже настойчивей заговорил он. — Я говорю, расстыкуйте и сделайте все заново!

— Что-то не так? — поинтересовался Колпиков, который решил не стоять над душой работающих, залез в трейлер и сейчас сидел на неудобной откидной табуреточке по кличке «стажерский трон».

— Да… — отозвался инженер и вдруг уже не заговорил, а яростно заорал, произнося слова по слогам: — За-прав-ка! Сиг-нал за-пре-та!

Колпиков уже и сам понял, в чем дело: через небольшое окошко ему было видно, как две фигуры с ящичками, словно ничего не слыша, двинулись вдоль шланга от заправочного колодца к самолету.

— Я сейчас схожу, — вызвался он, понимая, что как бы ни кричал начальник бригады в микрофон, через помехи эти двое вряд ли что услышат. — Что им сказать?

— Да, да, давайте! — с радостью ответил инженер. — Пусть просто сюда зайдут… Если связь не наладится, конечно.

Колпиков легко выскочил на бетон и быстрым шагом направился вдогонку техникам. Один из них уже начал выдвигать вверх лестницу раскладной стремянки, чтобы подняться по ней к открытым люкам осмотра двигательных систем. Вроде все правильно, во время заправки эти двое должны как раз и заниматься движком, но вот заправка-то не идет!

— Алло, ребята! — позвал Колпиков. — У вас с разъемом непорядок, подойдите к начальнику бригады!

Тот техник, который возился с лестницей, махнул рукой, показывая, что он услышал, а второй продолжал подниматься наверх.

— Я говорю, к начальнику подойди! — Хоть технический персонал и не был обязан ему подчиняться, Колпиков начал заводиться. Мало того, что там, на базе, «вторая группа» вытворяет, так теперь еще и тут!

Словно издеваясь, нижний снова махнул рукой, теперь уже умиротворяюще, дескать: «Ну что ты кричишь? Подождет его дело, и ты сам подождешь!» Сам же он в это время держал стремянку, делая вид, Что очень занят, хотя лестница прекрасно стояла на своих четырех опорах и без посторонней помощи.

Колпиков сделал еще пару шагов, приближаясь к нахалу, а тот, словно вдруг что-то вспомнив, отпустил стремянку и присел, копаясь в инструментальном ящике.

«Да он что, издевается?!» — вконец обозлился Колпиков, подходя вплотную — и тут нервы у человека в сине-оранжевом комбинезоне не выдержали. Он резко выбросил руку вперед и вверх, и, на какое-то мгновение опередив выстрел, Колпиков успел заметить в руке «техника» отблеск металла, по форме не похожего ни на один рабочий инструмент.

Падать наземь или уклоняться времени не было — даже если бы Колпиков просто поджал ноги, его тело не успело бы уйти с траектории выстрела. И он сделал единственное, что мог в этой ситуации, — выбросив вперед правую ногу, он отбил руку с пистолетом вбок, рискуя не успеть сделать даже этого.

Звук походил скорее на тихий щелчок, и пуля ушла куда-то в ночное небо. Не дожидаясь второго выстрела, Колпиков кинулся на «техника» всем телом, прижимая его к бетону. Тот змеиным движением ушел от броска и, распрямившись, отпрянул назад. Колпиков прыжком вновь сократил расстояние и, зацепив руку с пистолетом, попробовал провести прием. «Техник» вновь увернулся и успел, не целясь, нажать на курок, но на этот раз ему не повезло — уходя от захвата, он всем телом врезался в опору лестницы. Стремянка зашаталась, сверху раздался испуганный выкрик, и все сооружение рухнуло сначала на заднюю кромку крыла самолета, а с него соскользнуло на бетон. Пользуясь моментом, Колпиков снова бросился вперед, чтобы не дать возможности выстрелить еще раз, но в этот момент почувствовал, как луч света сначала ударил в лицо ему, заодно слепя глаза «техника». Раздался выкрик;

— Стоять! Всем стоять! — и Колпиков узнал голос старшего смены.

В ответ «техник» вскинул оружие, но короткая очередь рубанула его поперек, и «техник» с хрипением откинулся на покореженную лестницу. Тот, кто был наверху, только теперь смог подняться на ноги и медленно поднимал вверх руку с зажатым в ней короткоствольным пистолетом.

— Брось оружие! — крикнул еще кто-то, и, наконец-то отведя лицо из-под луча мощного фонаря, Колпиков увидел, что перед ними стоят уже четверо охранников, а остальные люди из бригады обслуживания лежат на бетоне, грамотно прикрывая руками головы.

Второй «техник» кивнул на окрик, улыбнулся и вдруг быстрым, вороватым движением засунул дуло пистолета в рот. Колпиков дернулся, начиная рывок, но звук выстрела уже катился по летному полю.

Один их охранников, совсем еще молодой парень, вздрогнул, и лицо его перекосилось. Колпикову тоже стало нехорошо от зрелища разлетевшихся по бетону мозгов, смешанных с кровью, но он безжалостно прикрикнул на парня:

— Хрен ли ты, как красна девица? Не в детском саду работаешь, привыкай.

Молодой охранник, уже весь зеленый, попытался что-то ответить, но сдержаться уже не смог, и его вырвало прямо на топливный шланг.