Рыцарь

Глава 54 Идн

Лучи утреннего солнца прогнали ночной холод задолго до того, как мы свернули лагерь. Скалистые горы, где мы попали в засаду, остались позади, и перед нами открылась широкая лесистая долина, по которой протекала быстрая река. За долиной поднималась все выше и выше петляющая Военная дорога – и наконец исчезала вдали среди заснеженных вершин, окутанных облаками.

– Поук ждет нас там, – прошептал я белому жеребцу, подаренному мне Билом. – И Гильф с ним.

Мне захотелось пустить коня в галоп, но пришлось удовольствоваться крупной рысью. «Завтра, – подумал я. – Завтра мы достигнем первого из высокогорных ущелий, но сегодня вечером наверняка станем лагерем в долине, где есть открытая местность и вода».

Переправился ли уже Гильф через реку? Скорее всего, да.

Деревья, показавшиеся мне с высоты сплошным лесом, на деле оказались разбросанными по долине рощицами, недостаточно густыми, чтобы устроить в них засаду. Я остановился у первой такой рощи и ждал, покуда не увидел позади сверкающий на солнце шлем Гарваона, а потом развернулся, снова пустил коня рысью и проехал вперед на расстояние длинного полета стрелы, прежде чем натянул поводья и прислушался.

Таким образом я останавливался и прислушивался раз двадцать, но за все время не услышал ничего, кроме легких вздохов ветра, шелеста листьев и редких птичьих криков. Однако потом до моего слуха донесся мерный топот копыт. Решив, что кто-то спешит мне навстречу, желая поговорить со мной, я несколько минут стоял на месте. Но звук не усилился, а, наоборот, вскоре растаял вдали.

Тогда я подумал, не натянуть ли мне тетиву на лук, но по непродолжительном размышлении пожал плечами, немного выдвинул Мечедробитель из ножен и поехал дальше.

Дорога огибала огромный серый холм с несколькими чахлыми деревцами на вершине, похожий на поросший мхом череп великана и окруженный зарослями кустов. За ним Военная дорога тянулась почти по прямой на лигу или больше, и посередине этого прямого участка меня поджидал всадник.

Получив предлог пустить коня в галоп, я им воспользовался.

Когда я натянул поводья, Идн улыбнулась мне, а Мани перепрыгнул с ее седла на мое.

– Вам не следует так рисковать, миледи.

Она улыбнулась еще шире:

– А как еще мне добиться своего?

Я глубоко вздохнул, почти решившись сказать девушке несколько обидных слов для ее же пользы.

– Ну… ну… Ладно, не важно.

– Вы не пожелали ехать со мной, поэтому я решила ехать с вами.

Я кивнул.

– Я тащилась в хвосте, среди мулов, как мне и положено, а когда мы достигли деревьев, свернула влево достаточно далеко, чтобы обогнать всех, не попадаясь никому на глаза. Скакать галопом по такому лесу одно удовольствие. Вы сразу поняли, что это я, верно ведь?

Я снова кивнул.

– Поскольку вы не вытащили из ножен вашу штуковину. Вы просто поскакали навстречу мне во весь опор. Теперь вы собираетесь отправить меня обратно.

– Проводить вас обратно, миледи. – Мне было нелегко сказать это, хотя и не так трудно, как произнести слова, вертевшиеся у меня на языке.

– Так как вы не верите, что я готова подчиняться вашим приказам.

От грустной улыбки Идн у меня защемило сердце.

– Я низкого происхождения, миледи. Мой отец был торговцем, а мой дед фермером, то есть крестьянином по-вашему. Все постоянно напоминают мне об этом. Ваш прадед был королем. Я не имею права приказывать вам.

– А если бы мы были женаты? Муж имеет право приказывать своей жене, независимо от того, кем был ее прадед.

– Мы никогда не поженимся, миледи.

– Заметьте, я не обещала выполнять ваши приказы. – Идн протянула мне руку, а когда я никак не отреагировал, ухватилась за ремень моего колчана. – Вы действительно собираетесь отправить меня обратно?

– Я должен.

– Но вы же не хотите, правда? – подал голос Мани. – Готовность поступать вопреки своим желаниям всегда доводит до беды.

Идн рассмеялась, разом забыв о печали, минуту назад отражавшейся в ее улыбке.

– А я все думала, заговорит он или нет, когда мы с вами окажемся наедине.

– Он прав, – сказал я. – Готовность поступать вопреки своим желаниям обычно доводит до беды. Но иногда приходится поступать так, а не иначе, и мужественно терпеть боль.

Идн согласно кивнула.

– Вот почему я не намерена разлучаться с вами и возвращаться на юг вместо того, чтобы продолжать путь на север. Возвращаться в королевство. – Словно почувствовав необходимость объяснить свои слова, она добавила: – Там наш дом.

Я попытался отъехать в сторону, но она направила своего взмыленного мерина вслед за моим боевым конем.

– Именно это вы и хотели сказать мне, верно? «Отправляйтесь домой, в королевство». Всего минуту назад – прежде чем потеряли самообладание?

– Вы поступили бы глупо, вняв моему совету, миледи. И еще глупее, пойдя на поводу у собственных желаний.

– Или могла бы отправиться в Тортауэр и рассказать королю какую-нибудь насквозь лживую историю. Вы на минуту перестали повторять «миледи» через каждое слово. Мне жаль, что минута так быстро закончилась.

Собрав в кулак всю свою решимость, я сказал:

– Я должен отвезти вас обратно к отцу, миледи.

Ее смех погас.

– Позвольте мне ехать и разговаривать с вами еще час, а потом я вернусь к отцу без всяких споров.

– Я не могу допустить такого, миледи. Вы должны вернуться сейчас же.

– Ну полчаса.

Я помотал головой.

– У меня резвый конь, сэр Эйбел. А вдруг он упадет и я сломаю ногу?

Я поймал тонкую кисть руки, державшейся за ремень моего колчана.

– Я пожалуюсь отцу, что вы применили ко мне насилие.

– Это правда, миледи, – кивнул я. – Почему бы вам так и не сказать его светлости?

– Неужели я вам совсем безразлична?

В разговор вмешался Мани:

– Позвольте мне рассудить ваш спор. Вы оба мне нравитесь. Если вы пообещаете выполнить мое решение, вам не придется драться. Разве так не лучше?

– Он твой хозяин, а значит, имеет преимущество передо мной, – кивнула Идн. – Но я согласна подчиниться любому твоему решению, даже если мне придется вернуться назад сейчас же.

– Господин?

– Мне не следует соглашаться, но ладно.

– Хорошо. – Мани облизнулся. – Слушайте мое решение. Вы двое можете ехать вместе и разговаривать, покуда не достигнете вон того огромного дерева с обломанной верхушкой. Потом Идн должна возвратиться обратно к отцу, но не говорить, что вы поднимали на нее руку, и вообще ничего такого, что может повредить вам. Теперь выполняйте мою волю. Вы обещали.

– Боюсь, до того дерева ехать несколько часов, – пожал я плечами. – Но я дал слово и сдержу его.

– Не дольше, чем станцевать один танец, – заявила Идн. – Но прежде чем мы доберемся дотуда, на нас нападут горцы. Нас троих возьмут в плен, и следующие десять лет мы проведем в холодной темнице. К тому времени, когда нас выпустят на волю, я стану старой и безобразной, и никто не захочет даже смотреть на меня, но мы с Мани принудим вас на мне жениться.

Я фыркнул.

– Когда мы оба станем старыми, седыми и сгорбленными и успеем нарожать тридцать детей, однажды мы снова проедем по этой самой дороге. А когда достигнем дерева с обломанной верхушкой, вы взмоете в небо или провалитесь сквозь землю, и я никогда больше вас не увижу.

– Мя-а-у-у! – сказал Мани.

– Ах да, тебя я возьму к себе.

– Вы об этом хотели поговорить со мной? – спросил я.

– На самом деле нет. Просто я привыкла сочинять подобные истории, чтобы избавиться от мыслей о вещах, изменить которые не в силах. Я придумала уже с тысячу таких, но только Мани и моя старая няня, оставшаяся дома, слышали некоторые из них. А теперь еще вы. Вы когда-нибудь видели ангридов, сэр Эйбел?

Вопрос застал меня врасплох. Я окинул взглядом поляны, простиравшиеся по обеим сторонам Военной дороги, внезапно осознав, что мне следовало настороженно озираться вокруг (чего я не делал) с той самой минуты, когда увидел впереди Идн.

– Я вот ни одного не видела, не довелось. А вы?

– Да, миледи. Мельком.

– Горцы огромного роста. Так сказал Мани. Они выше вас?

– Намного, миледи.

– А ангриды?

– По сравнению с ними я малое дитя.

Идн зябко повела плечами, и потом несколько минут мы ехали в молчании. Наконец она спросила:

– Вы помните, что я сказала вам, когда вы подъехали? Я сказала, что мне следовало бы ехать в самом хвосте, вместе с мулами. Вы не стали возражать. Вы пытались тем самым обидеть меня или действительно поняли, о чем я?

– Думаю, понял, миледи.

– Но вас это не тронуло? Нисколько?

Чувствуя себя бесконечно несчастным, я промолчал.

– Мулы везут весь наш провиант и походные принадлежности. Продукты, которые мы едим каждый день, и наши шатры. Но большинство животных нагружены подарками, предназначенными для короля Гиллинга, правителя Йотунленда.

– Я знаю.

– Среди них большой шлем, в точности такой, как ваш. Шлем размером с чашу для пунша, сплошь отделанный золотом.

– Я знаю.

– А еще шелком и бархатом, – сказал Мани. – И драгоценными камнями.

Идн кивнула.

– Мы пытаемся купить мир. Мир с королем Гиллингом и ангридами. На востоке идет война, и остерлинги грозят нашим южным границам, словно нам недостаточно кочевых племен. Вы знаете об этом?

– Кто-то в Ширволе говорил мне о беспорядках на юге, миледи. Наверное, сэр Воддет. Я слушал невнимательно. Я не придал его словам особого значения, поскольку на юге страны было относительно спокойно, когда я там находился. Я думал, что, если бы дела на востоке обстояли действительно плохо, нас послали бы туда.

– Если бы рыцарей Мардера отправили на восток, все наши северные территории оказались бы открытыми для вторжений ангридов. – Потом Идн добавила с горечью: – Вероятно, нам придется отдать их королю Гиллингу, коли он обязуется прекратить набеги своих подданных на наши земли.

– Если он не согласится заключить мир, нам следует вторгнуться в его владения и сражаться с ангридами там.

– Смело сказано. Однако у них вроде бы нечего взять. Вы хоть представляете, сколько инеистые великаны едят?

– Нет, миледи.

– И я тоже. Я единственно надеюсь, что мне не придется стряпать для одного из них.

Я не нашелся что сказать.

– Вы ведь с самого начала все знали, верно?

– Нет, миледи, не с самого начала, – помотал я головой. – А лишь с того момента, когда узнал, что горцы – огромные люди, которых ангриды называют мышами, – являются детьми великанов от наших женщин. Но… но…

– Но вы не представляли, как такое возможно: все равно что спаривание боевого скакуна с детским пони.

– Да, миледи.

– И я не представляю. Вернее, представляю, просто не могу спокойно говорить о том, что он делает с ней и что с ней потом творится.

Идн выпрямилась и тряхнула головой, отбрасывая назад длинные черные волосы,

– Это произошло в Колдклиффе, когда я была совсем ребенком, сэр Эйбел. На самом деле произошло. Колдклифф – поместье моего дяди, и мы отправились туда с визитом. У меня была маленькая пони, и я в ней души не чаяла. Отец позволял мне ездить на ней. Когда мы вернулись домой и моей бедной пони настал срок жеребиться, конюхам пришлось вырезать плод у нее из утробы. Они нашли кобылу, которая вскормила жеребенка. Вы думаете, я сочиняю?

– Нет, миледи.

– Мне было бы легче, если бы я сочиняла, ибо тогда я придумала бы для своей истории конец получше. Мой отец хотел, чтобы я ездила на этом коне, поскольку к тому времени, когда он подрос и стал пригоден для верховой езды, я тоже выросла. Но я никогда даже не подходила к нему, и в конце концов его продали.

Идн расплакалась, а я пришпорил своего коня и галопом поскакал вперед.

Достигнув дерева, я развернулся кругом и посмотрел на Идн.

– Теперь вы должны вернуться к своему отцу, миледи. Мы так договаривались.

Она натянула поводья.

– Я еще не доехала до дерева. Пока не доехала. Увидев вас, я сразу поняла: вот мой спаситель.

– Миледи, я безропотно слушал вас и узнал гораздо больше, чем мне хотелось бы. Теперь я прошу вас прислушаться к голосу разума, хотя бы на пару минут.

– Я должна выполнять свой дочерний долг. – Она говорила резко и отрывисто. – Вот что вы собираетесь сказать. Мой отец – младший сын младшего сына. Вы хоть представляете, что это значит?

– Весьма смутно, миледи.

Идн понизила свой прелестный голос до шепота.

– Еще недавно мы были королевской семьей. Буквально на памяти живущих ныне стариков. Мой дед был герцогом, как и мой дядя сейчас. Мой старший брат унаследует поместье и титул барона. Мой младший брат станет рыцарем. В лучшем случае рыцарем, который владеет убогим поместьишком, находящимся в неделе езды от любого более или менее крупного поселения, да парой деревушек.

Бросив поводья на шею своего мерина, она вытерла глаза пальцами.

– Отца это убивает. Такое ощущение, будто он проглотил живьем крысу и теперь она грызет его сердце. Послушайте меня, сэр Эйбел.

Я кивнул.

– Он верно служил престолу двадцать пять лет, все время прекрасно понимая, что, если вдруг дела пойдут наперекосяк – по любой, самой ничтожной причине, – отвечать за все придется ему. Но король не остался неблагодарным. О нет! Отнюдь. Вы знаете, чем он наградил моего отца?

– Скажите мне, миледи.

– Мной. Его дочь, дочь простого барона должна стать королевой Йотунленда. Меня отдадут королю Гиллингу, словно призовой кубок, словно сосуд, в который он будет выплескивать свое семя. Поэтому по возвращении в Тортауэр отец сможет сказать: «Ее величество, моя дочь».

– Понимаю, миледи, – кивнул я. – Но я не собираюсь говорить о вашем дочернем долге перед лордом Билом. Я призываю вас прислушаться к голосу разума. Чувство долга подобно чувству чести. Оно лежит за пределами разума. Вы хотите, чтобы я спас вас. Иными словами, чтобы я отвез вас в некую сказочную страну, где все ваши желания исполнятся. Я не знаю такой страны, а если бы и знал, не нашел бы дороги туда.

Идн снова расплакалась, судорожно всхлипывая, словно маленькая девочка, какой она была совсем недавно.

– Вы невысокого мнения о рыцарях. Большинство рыцарей в Ширволе невысокого мнения обо мне. Посмотрите на меня. Моя кольчуга все еще покрыта ржавчиной после блужданий по лесам под дождем и ночевок под открытым небом. Вистан научил меня, как лучше начищать доспехи до блеска. Мой собственный оруженосец покинул меня с отвращением. Половину своей одежды я позаимствовал у сэра Гарваона и его людей. Ваш отец подарил мне коня. У меня нет имения и нет денег; и если бы я получил в свое владение одно из жалких поместьишек, о которых вы говорите с таким презрением, я был бы счастлив не меньше, чем будет ваш отец, когда вы станете королевой.

Идн лишь горько плакала, и я вернулся к ней, чтобы взять у нее поводья, развернуть кругом мерина и крепко хлопнуть его по заду.

Он пошел рысью, а Идн все плакала. Они еще не скрылись из виду, когда Мани спрыгнул с моего седла и исчез в высокой густой траве, росшей у обочины Военной дороги.