Рыцарь

Глава 27 Данте

Даниэлла Анита Васкез, или «Данте», как её называли друзья (это также был её хакерский псевдоним) рассмеялась, пихнув в плечо свою лучшую подругу Пип.

Чёрт, такая рань.

Она жалела, что не выпила ещё четыре энергетические газировки перед тем, как тащиться сюда. Но им нужно провернуть это, пока не начался активный трафик — то есть, когда барные толпы в основном спали или торчали в кофейнях, но до того, как более амбициозные туристы и шопоголики выберутся на улицы.

Она уже поймала голографического мужика. Пока что всё хорошо.

Держа жидкий монитор между ладонями, Данте использовала код, который они с Мэвисом придумали у него в подвале, чтобы взломать загрузку.

Мэвис был чёртовым гением в захвате кода.

Последний месяц он взламывал инфу на федеральных и теневых каналах о нелегальных технологиях видящих, которые, как оказалось, составляли основу большинства настоящих систем безопасности любого бизнеса, который крупнее семейного — и давайте посмотрим правде в лицо, семейного бизнеса в наши дни осталось мало.

Всё принадлежало какой-нибудь крупной компании, что в некотором роде упрощало вещи.

Они с Данте выяснили настоящую причину, почему они не могли с одной атаки взломать большинство корпоративных систем шифрования. По сути, они имели дело вообще не со стандартным шифрованием; органические машины вели себя скорее как сторожевые псы, а не как код.

Те, что посложнее, даже не говорили на двоичном коде. Одурачить их означало понять, как помахать у них перед носом лучшей косточкой. Образно выражаясь.

Сегодня они с Мэвисом проводили испытания с учётом всего, что они узнали.

Ну, не первые испытания. Они провели несколько генеральных репетиций, взламывая сигналы низкобюджетных голограмм в китайском квартале — тех стрёмных, коряво говорящих аватаров, которые использовались для мошенничества, нелегальных азартных игр и тому подобного. Большинство из этих дерьмовых голо-мамочек даже не знали, как сканировать штрих-коды для проверки кредитных данных, не говоря уж о доступе к аккаунтам, когда их человеческие жертвы называли неверные кодовые слова.

Это всего лишь дешёвые низкосортные тени. Вообще не похожие на те, которыми пользовались корпоративные свиньи — голографические думающие существа, имевшие доступ к банковскому счету любого, кто проходил мимо.

Ну, то есть, любого, кто не закрывал свой штрих-код щитами.

Данте слышала от Мэвиса, что даже это не спасало от новых первоклассных сканеров. Конечно, большие корпорации не рекламировали этот факт, но они нашли какой-то способ получить штрих-коды, защищённые щитами, которые имелись в массовой продаже.

Довольно скоро кто-нибудь придумает новый тип одежды, способный одурачить сканеры, но пока что устаревшее решение в виде стальных нарукавников, вшитых в её толстовки, работало лучше технологических штук, особенно купленных в магазинах.

В последнее время корпорации на удивление находились впереди планеты всей. Всегда существовал некий разрыв между сотрудниками безопасности и хакерами, но этот разрыв увеличивался, а не сокращался.

Они завербовали в свои ряды слишком много хороших хакеров, и это тоже сказалось. Когда ты стоишь перед выбором между тюрьмой и работным лагерем, договорное рабство в какой-то корпорации кажется относительно привлекательным. Данте не могла их винить. На теневых каналах она достаточно видела об этих лагерях, чтобы знать — она, наверное, выбрала бы то же самое, если бы её поймали на крючок.

К счастью, она всё ещё была несовершеннолетней.

И она всё равно знала, что не только хакеры дают им это преимущество. Корпорации также покупали до хера видящих, чтобы отшлифовать код со своей стороны.

Мэвис, пожалуй, тоже был прав со своей излюбленной теорией. Эти жуткие головорезы Большого Брата, как называл их Мэвис, наверное, уговорили передать им коды имплантатов. Может, они теперь добавляли свои чипы к комплектам и учились лучше программировать потребителей, взамен предоставляя Мировому Суду какие-то обновления по обнаружению давления, которые должны были успокоить стадо и не давать усомниться в сильных мира сего.

Данте точно знала, что вся эта фигня с выбором «штрих-код или имплантат» — надувательство. Имплантаты были у всех. У всех. Они никогда не извлекали их, когда людям исполнялось восемнадцать. Они позволяли этим дуракам выстраиваться в очереди как овцы и верить, что они могут уйти свободными, взрослыми гражданами, не подлежащими слежке и имеющими право на тайну личной жизни. Но ММС[3] всего лишь вырубали их, делали надрез, затем наносили лазером этот штрих-код прямо рядом со шрамом.

Всё это чушь полная.

Чёрт, да с чего бы им извлекать этот имплантат?

Даже в пятнадцать лет Данте знала, что никто не отдаст власть без необходимости. Те высокопоставленные корпоративные свиньи смотрели на овец и видели стадо — стадо, которое однажды может насадить их свиные головы на колья вокруг замка. Стадо, которое может отобрать их игрушки, если они не будут сохранять бдительность. Все эти бездельники, шестёрки, безымянные и дети были для них всего лишь отребьем, которое надо утихомирить, согнать в стадо, запугать, манипулировать и наблюдать за ними 24/7.

Наказания за хакерство тоже стабильно становились всё хуже.

Она видела предупреждения, периодически вспыхивавшие, когда она пыталась попасть на защищённые сайты. Штрафы были такими, что могли обанкротить всю её семью. Они могли отнять дом её мамы, её работу, даже её паспорт. Даже ходили разговоры о том, чтобы изменить кодексы защиты несовершеннолетних в части, касающейся подростков.

Если это случится, не будет больше отсидки в колонии для малолеток.

Она отправится прямиком в уголовный суд по делам несовершеннолетних и сядет на 30–60 лет после того, как они сфабрикуют достаточно доказательств для обвинения. Или же они вытащат её в трибунал Мирового Суда и продадут по контракту — может, Пентагону, может, Зачистке и ММС.

По данным теневых каналов, довольно многих несовершеннолетних хакеров уже запихали в те академии Мирового Суда, которые промывали им мозги.

Были ещё хакеры, взятые за терроризм и согласившиеся на сделки, о которых им не разрешалось рассказывать — их семьи считали, что они умерли или сидят пожизненно. Гуру-хакеры на теневых каналах утверждали, что могут случиться вещи и похуже тех закулисных сделок, где хакеры-рабы продавались за наивысшую цену.

Многие прогеры просто исчезали. Особенно взрослые.

Однако Данте не попадётся. Она слишком осторожна.

В любом случае, она ребёнок. Она знала, как широко раскрыть глаза, заставить нижнюю губу дрожать. Она знала, как разыграть детскую карту.

В первый раз её забрали, когда ей было всего тринадцать.

Конечно, они не сумели повесить это на неё — не доказали.

Она стёрла всё с портативного устройства, бросила всю пачку денег в чёрный ящик, спрятанный в запертой комнате на заброшенном складе возле речного парка, а потом отключила все сетевые подключения.

Они с Мэвисом разработали целый протокол удалённой безопасности за месяцы до того, как начали работу. Они никогда не были настолько глупы, чтобы хранить что-то в своих домах.

Вместо этого они оборудовали подпольное хранилище с охладителями на солнечных батареях на том ржавом складе в парке. Они присвоили себе старый офис на первом этаже, держали его запертым, прятали машины под половицами. Прикрытая спутниковая тарелка разместилась в остатках дымохода — дымохода старого кирпичного камина в дерьмовой прачечной, где кучка бедняков давным-давно штопала одежду и скребла рубахи.

Дядя Мэвиса владел этой землёй, так что всякий раз, когда к ним лез какой-то бомж, Мэвис просто звонил в полицию, и они зачищали место.

Данте думала, что это чертовски забавно, ведь полиция работала на них. Поддерживала чистоту в «Офисе», шутили они с Мэвисом.

Однако те засранцы из СКАРБ — совершенно другая история.

С тремя из них Данте застряла в одной комнате почти на четыре дня.

Они не были такими тупыми как копы. А ещё они буквально ходили по грани, когда дело касалось законности. Они кормили её меньше установленного легального уровня, едва давали ей спать. Похоже, они не беспокоились, что их на этом поймают.

К концу первого дня она выяснила — они уже знают, что это её рук дело. Они не могли повесить это на неё, но они знали. Она не понимала, откуда им это известно, но подозревала, что дело в том тихом, со странными серебристыми глазами, который сидел сзади.

Он должен быть ледянокровкой. За два чёртовых дня этот парень почти не моргал.

Конечно, она знала закон.

Свидетельство ледянокровки не принималось в суде, даже если они получали информацию обычным способом, не как видящие. ММС использовали своих ищеек — так Мэвис называл ледянокровок СКАРБа — чтобы определить местонахождение физических улик или свидетелей. Затем в дело вступали люди, получали ордеры, собирали улики и загоняли плохих парней в угол.

Однако Мэвис перенёс машины, как только Данте забрали.

Он хранил их где-то в другом месте — зная его, наверняка в каком-нибудь канализационном туннеле в жопе мира на окраине Нью-Йорка — так что мудаки из СКАРБа разозлились, начали угрожать ей, спрашивали про маму, тётю, дядю и их детей, про друзей в её школе.

Папа Мэвиса был какой-то шишкой в «Чёрной Стреле», так что он утверждал, будто у него есть неприкосновенность. Он хвастался Данте, что они никогда не возьмут сына Эвана Сандерса, даже если тот кого-нибудь убьёт.

Данте не знала, правда ли это или просто хвастовство, но они действительно никогда не арестовывали Мэвиса так, как её. Поскольку тот придурок-ледянокровка, должно быть, узнал имя Мэвиса из её разума точно так же, как узнал местоположение её черных ящиков, Данте посчитала, что Мэвис, наверное, говорил правду.

Учитывая, что мама Данте зарабатывала на жизнь тем, что делала маникюр и расписывала вывески, она не ожидала, что её в ближайшее время выпустит.

На второй день Данте начала нервничать.

На том этапе она уже подключила слезы. Начала просить, чтобы позвали её маму, твердила, что понятия не имеет, зачем она здесь. Она ныла о том, как ей страшно. Она даже нарочно описалась в штаны, когда ей не дали сходить в туалет. Отчасти она сделала это, чтобы вывести их из себя, но также для того, чтобы убедить этих мудаков-нацистов, как она напугана. Типа, как эта маленькая девочка с дрожащей губой, наделавшая в штаны, может представлять какую-то угрозу?

Мэвис ржал до слёз, когда она рассказала ему об этом.

Это сработало — вроде как.

Ушлепок из СКАРБа, который усиленно допрашивал её, угрожая связать её маму договором, едва не свалился со стула, когда она намочила штаны.

Остаток дня Данте пришлось просидеть в воняющих штанах, но она в основном справилась. Распустила сопли, шмыгала носом и тряслась так, будто перепугалась до чёртиков. Легко было притвориться, что дело отчасти в унижении, но на самом деле ей было пофиг.

Ледянокровка покинул комнату.

Вот это ей и было важно.

Они не могли использовать Мэвиса, она описалась в их комнате допроса, и ящик они тоже не нашли, так что они не знали, что с ней делать. Она была слишком маленькой, чтобы судить её как террористку в штате Нью-Йорк, так что им пришлось последовать правилам судебной системы. От этого они сделались злыми как бешеные барсуки, но ничего не могли поделать.

Один из них даже отключил записывающие устройства и стал угрожать выслать её из страны.

Бредовая угроза, учитывая, что её мать родилась в Бронксе, а Данте ни разу не бывала в Колумбии, откуда якобы происходила семья её матери.

Но в итоге они её отпустили.

Второе обвинение будет сложнее. Она уже балансировала опасно близко к грани, позволявшей судить террористов как взрослых — то есть, к шестнадцатилетию. Зная этих мудаков из СКАРБа, они могли попросту засунуть её в камеру и подождать до дня рождения.

И всё же Данте не думала, что её поймают.

Они с Мэвисом стали намного осторожнее. Даже её жидкий монитор, по сути, являлся эмулятором платёжного терминала. Связанный с главными компами, он был настроен на стирание всех связей в ту же секунду, когда он подвергнется сканированию.

У Данте будет как минимум три, может, четыре минуты после предупреждения до того, как они найдут её на месте.

К тому времени машины и, будем надеяться, самой Данте след простынет.

Мэвис даже достал для них двоих фальшивые паспорта, привязанные к «усовершенствованным» имплантатам. Он уже поколдовал с её имплантатом — федеральное преступление, но оно того стоило, по мнению Данте.

Мэвис бывал крутым в этом отношении, особенно когда дело касалось снабжения её техническими штучками, стоившими бешеных бабок. Она решила, что это как минимум отчасти попытка забраться ей в трусики, но и до этого ей не было дела.

Если придётся установить границы, она это сделает. Он был хорошим хакером-напарником. Ему просто придётся найти другую девчонку и домогаться её.

Пип рассмеялась, показывая на голографического мужчину, который стоял в переулке и улыбался им. Широко улыбнувшись, Данте усмехнулась и покачала головой.

— Готова совершить преступление, девчуля? — спросила она у Пип.

— О, да!

Данте усмехнулась.

— Пора убедить мистера сияющий-страховой-мудак обратиться к Таймс-сквер. Поймать рыбку на крючок, — она сверилась со временем на своём мониторе. — Уже должно немного клевать. Хватит, чтобы протестировать нашего голо-придурка.

Пип рассмеялась. Её зрачки расширились от косяка, который они выкурили час назад, перед тем как уехать из Квинса на метро в центр. Она рассеянно ковыряла прыщик на подбородке, и её глаза как всегда выглядели немного дикими.

Пип была немного чокнутой. Поэтому зависать с ней было чертовски весело — но да, непредсказуемо.

— Давай! — поторопила Пип. — Давай сделаем это. Когда получим бабки, сможем купить жратвы. Затем, может, пойдём к Грегору, возьмём пакетик того нового образца, который он получил вчера.

— Жратва? — Данте закатила глаза. — Дерьмовые образцы? Мы нацелились на кредитные счета, Пип-е-рони. Ты хочешь потратить это на хотдог? Кусок пирога? Пакетик дерьмовой химии Грегора, которую он якобы украл из какой-то экзотической лаборатории видящих? Поверь мне, Мэвис как-то раз украл настоящий образец у своего папаши, и Грегор такого дерьма никогда не видел. Он не узнал бы его, даже если бы оно цапнуло его за зад… если бы узнал, то оно вышибло бы ему двери и оставило с диареей.

Пип расхохоталась.

Усмехнувшись, Данте скрестила руки на груди.

— Прекрати размениваться на мелочи, Пипстер. Это всё грошовое дерьмо для детей. А мы идём в большую лигу, ведь так?

— Я имела в виду до того. Мы купим жратвы и заскочим к Грегору до того.

— До чего?

— До того как пойдём на ШОПИНГ! — радостно заорала Пип.

Всё ещё улыбаясь как чокнутая, она выдернула список из своих узких джинсов и помахала им перед лицом Данте. Они составили его накануне вечером, когда обкурились в подвале Мэвиса и пытались решить, как лучше всего потратить деньги. Параллельно они вдыхали фиксеры и по очереди прикладывались к рабочему нелегальному вайру Мэвиса.

На вершине списка значились три лучшие машины, которые только можно было купить за деньги; два жидких монитора размером во всю стену со встроенным морфом, который мог превратить комнату в голографическую страну чудес; обособленный сервер с достаточным количеством памяти, чтобы нанести серьёзный урон на их следующей «операции» — Мэвис любил так выражаться, наверняка копируя своего папашу.

Дальше по списку шла акустическая система для нового родстера Мэвиса, микшерный пульт, гитара со всеми наворотами, робо-пес и два робо-кота…

Любой из этих предметов стоил больше, чем мама Данте зарабатывала за год на своей дерьмовой работе.

Вспомнив ссору с мамой этим утром, Данте нахмурилась.

Она нажала ещё несколько клавиш на экране, блокируя свою гарнитуру на случай, если рядом окажутся шептуны. Покосившись на Пип из-под капюшона толстовки, она жестом показала ей идти следом и зашагала за голо-мужиком в сторону Авеню Америк.

Она подождала, пока ярко светящийся мужчина в синем костюме не окажется на добрых двести шагов впереди них, и держалась в тени, чтобы флаеры не заметили её слежку.

Как только они доберутся до конца заброшенного участка между зданиями, она переключится на гарнитуру, которую дал ей Мэвис — там имелось встроенное шифровальное устройство.

Они с Пип уже вывели из строя камеры наблюдения в этом квартале — через считанные минуты после того, как Мэвис отключил их дистанционно. Так, даже если СКАРБ обнаружит неисправность, они не сумеют её исправить, не прислав сюда техника.

Данте смотрела, как аватар исчезает в толпе, наблюдая за ним из безопасного укрытия подвальной двери, выходившей на северо-восточный край Таймс-сквер. Она всё равно хотела последовать за ним и увидеть всё своими глазами, но сначала решила убедиться, что они захватывают кредитные удостоверения личности.

Вскоре её новый голографический приятель угодил в цель.

Когда он попал на оживлённую часть улицы, она узнала об этом в то же мгновение. Кредитные номера начали выскакивать на её защищённом канале, чтобы немедленно отправиться в чёрный ящик Мэвиса и Данте в «Офисе».

Цифры продолжали появляться, но Данте сложила монитор и широко улыбнулась Пип, засовывая устройство в свой задний карман.

Она могла бы перепрограммировать его и носить на запястье, но хотела выглядеть свободной от техники, кроме гарнитуры — на случай, если кто-нибудь будет прочёсывать местность.

— Пошли, — она пихнула свою подругу, вытаскивая из рюкзака скейт. — Давай посмотрим, как наш светящийся червячок ловит на крючок придурков.

Пип захихикала, вытаскивая свою доску.

Она одновременно с Данте запрыгнула в кеды виртуальной панели.

Через несколько секунд они уже неслись по переулку, огибая трещины и кочки в асфальте и следуя за светящимся голографическим мужчиной.