Рыцарь

Глава 39 Ритуал

Джон вошёл в ресторан незамеченным, вместе с десятью-двенадцатью другими обитателями отеля, большинство из которых были экс-Повстанцами.

Ему пришлось одеваться в спешке, потому что Элли утащила его на поиски платья, а потом в лобби, ждать Ревика. Многим людям пришлось поспешить в тот час, который дал им Ревик, чтобы добраться до места, так что это не стало большой проблемой. Врег организовал ему место в одной из последних машин, пока Балидор и многие члены Адипана руководили посадкой тех гостей, у которых было полно времени, чтобы собраться заранее.

В любом случае, как заметил Врег, они планировали эту вечеринку больше двух месяцев — и последние две недели доводили до совершенства протоколы безопасности.

Опоздание на несколько минут не имело большого значения в общем масштабе вещей.

Он ехал в одной машине с Врегом, Джорагом, Ниилой и Джаксом из команды безопасности, но они все практически разбрелись в разные стороны, как только вошли внутрь.

Щит конструкции должен не дать Элли узнать кого-либо с балкона, где находились они с Ревиком, но всё равно волнительно было находиться посреди вечеринки-сюрприза и не знать, когда всё запустится в действие.

Врег исчез в ту же секунду, как они вместе вошли в зал — сначала отвлёкся на бар, потом на каких-то друзей Элли из художественной школы, тех немногих, что Джону удалось притащить сюда.

Наблюдая, как Врег начинает флиртовать с блондинкой в платье с пайетками, Джон закатил глаза, невольно раздражаясь. Вместо того чтобы наблюдать, он тоже отошёл. Он сумел получить напиток, не дожидаясь в очереди, потому что официант подошёл к столику, за которым он сидел один.

Тот факт, что Ревик сумел организовать всё так, чтобы Элли не знала, до сих пор взрывал Джону мозг. Кажется, это также служило доказательством того, насколько все были отвлечены, включая Элли.

Конечно, когда Ревик предложил свидание, он планировал повременить с сексом и всем остальным между ними — включая их совместный переезд — так что частично его задумка пошла коту под хвост после того, как они вместе ограбили банк.

Однако судя по словам Врега, а также по тому, что Джон замечал за ними последние несколько недель, дух этого настроя сохранялся.

Конечно, половина гостей не смогла сюда добраться, несмотря на оплаченные билеты на самолёт. Они застряли за стеной карантина в Сан-Франциско. Четверо видящих, отправившихся на их поиски, включая Гаренше, тоже не будут присутствовать, и Джон знал, что это наверняка беспокоило гигантского видящего с внешностью пирата сильнее, чем он дал знать во время их последнего разговора.

Касс здесь тоже не будет. И Чандрэ.

Джон старался не думать о них.

Ещё сильнее он старался не думать об отсутствии Дорже и Вэша, которым отводились чётко определённые роли в той церемонии, которую они планировали изначально.

Однако Тарси прилетела сюда, что уже великое дело.

И оставшиеся члены Совета тоже.

Но для Джона и самой Элли важнее, что их тётя Кэрол прилетела из Аризоны вместе с четырьмя их кузенами — их родня по линии матери. Одна из них, Кара, тоже оказалась в списке, хотя Джон ещё не говорил об этом с Элли. Он не давал Ревику имён друзей семьи или родственников, которые могли сдать их СКАРБу, и, к сожалению, это означало большую часть их родни по отцу.

Он рискнул пригласить дядю Джеймса, любимого брата их отца, и его сына, Маркуса, который был на несколько лет младше Джона.

Ну, и Маркус тоже был в списке.

Джон знал, что ему придётся как-нибудь поболтать с Маркусом и Карой перед тем, как они решат рвануть из города — в идеале бы обойтись без запирания их в подвальном помещении на несколько часов, как пришлось поступить с Данте.

В любом случае, Джон знал, что Элли испытает облегчение, увидев здесь своих друзей и семью. Учитывая, что они узнали от Сурли ранее сегодня, эта свадебная церемония наверняка уберегла многих близких Элли от вреда.

Те, что в Сан-Франциско, всё ещё подвергались риску, но хотя бы тётя Кэрол в безопасности, а ведь её Сурли буквально упомянул по имени. Джон не хотел представлять, что случилось бы с их артистичной, резкой, но немного чрезмерно идеалистичной тётей в руках Лао Ху.

Ревик так настаивал, чтобы Джон пригласил друзей и семью из человеческой жизни Элли, что этот факт показался Джону интересным. Он не знал, то ли им двигало чувство вины, то ли какое-то желание присутствия семьи, поскольку у него самого не осталось никого, кроме Тарси, то ли попросту желание угодить Элли, но Джон всё равно считал это трогательным.

То есть, таким трогательным, как это обычно бывало с Ревиком — в смысле, Джона это трогало, но он не понимал, что именно чувствует или думает его зять.

Хотя Балидор заверил всех, что обеденная зона останется скрытой, все задержали дыхание, когда Ревик и Элли впервые появились на балконе. Джон видел, как Элли смотрела на всех них, и её глаза отражали свет. Он был уверен, что она посмотрела прямо на тот столик, где сидел дядя Джеймс, Маркус и тётя Кэрол, но секунду спустя она отвела глаза и отвернулась, как будто Ревик позвал её по имени.

Тем не менее, Джон буквально почувствовал, когда Ревик наконец выложил ей всё.

Тётя Кэрол и дядя Джеймс оба несколько минут смотрели вверх, после того как она исчезла. Ни один из них ничего не сказал Джону, но у него сложилось ощущение, что они могли не узнать её, если бы Джон им не показал.

По правде говоря, она так сильно отличалась от той, с кем он рос в Сан-Франциско, что он и сам мог бы её не узнать.

Он уже адаптировался к двум главным переменам в её физической внешности. Первая произошла после того, как она вышла замуж за Ревика в той хижине. Вторая случилась после того, как она вернулась после своего времени с Лао Ху. Каждый раз Джону требовалось несколько недель, чтобы привыкнуть к тому, как она выглядела, говорила, одевалась, вела себя — даже к тому, как она держалась.

После своего брака с Ревиком она стала более высокой, более похожей на видящую, как будто более суровой и куда более уверенной в себе. Даже глазом не моргнув, она приняла на себя контроль над Семёркой и Адипаном, а Джон задавался вопросом, смогла бы прежняя Элли так быстро справиться с переменой или нет. Временами она немного пугала, особенно когда соревновалась с Ревиком в смекалке, пока он находился под контролем Дренгов и Салинса.

Когда она вернулась из Пекина, перечислить мелкие изменения было сложнее. Лао Ху изменили в ней всё — как она одевалась, как укладывала волосы, как бегло говорила на древней форме прекси и использовала язык жестов видящих.

Сами её повадки изменились после жизни с Лао Ху.

По словам видящих, если бы Джон мог видеть её aleimi до и после, разница шокировала бы его ещё сильнее.

Подумав об этом, Джон встретился взглядом с Элли и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ, но её выражение все ещё было слегка ошарашенным.

В настоящий момент она стояла в кругу из Кристы, Вэл и Десмонда, трёх её человеческих друзей из художественной школы, которых она не видела минимум три года ещё до превращения в видящую-террористку.

С ними стояла Мика, одна из самых невысоких видящих, которых только встречал Джон, обладавшая китайской внешностью. Она работала на Уллису в Сиэтле, и видимо, Элли подружилась с ней во время своего пребывания там. Уллиса тоже ходила где-то здесь, вместе с другой видящей по имени Ярли, о которой Элли также тепло отзывалась.

Кэт, другая видящая из Сиэтлской команды, не присутствовала, за что Джон был безмерно благодарен. Если кто и мог разрушить эту свадьбу, вызвав у Элли убийственную ярость, то это Кэт.

Ревик и Элли присоединились к ним внизу вскоре после того, как закончили ритуал с едой, который Врег и Джакс, похоже, считали уморительным. Большинство еды из их прошлого было шутками для своих, которых Джон не понимал. Обычный человеческий суп из консервов, буррито с заправки, четыре или пять блюд видящих, о которых он никогда не слышал. Единственное, что заставило Джона усмехнуться — это карри, которое они ели практически всё время, что Ревик был заперт в резервуаре.

Джона попросили высказаться по поводу того, какое блюдо должно символизировать их отношения на данном этапе — как и Врега, Балидора, Джакса, Гара, Юми и нескольких других членов разведывательной и армейской команд.

Спустя немало пререканий и пошлых шуточек они все единогласно сошлись на блюде видящих, которое считалось афродизиаком. При этом они чуть ли не по полу катались от смеха. Чем бы ни являлось это блюдо, там содержалось много трав и какое-то наземное животное, о котором Джон тоже никогда не слышал — что-то с возвышенных равнин Азии.

Они заверили его, что это дальний родственник кролика, и что видящие ели его тысячи лет, и это совершенно безопасно. Даже Тарси присоединилась к этой шутке, когда приехала примерно неделю назад и привезла несколько мешочков трав, коры и корней, которые использовались в традиционной версии рецепта.

Тётя Ревика теперь нарядилась в традиционные одеяния видящих, заняв место Вэша как старейшины, руководившего церемонией.

Насколько мог сказать Джон, заговорщики (а к ним относились, похоже, все, кроме самой Элли) создали какое-то смешение церемоний и традиций видящих и людей, всё же с перевесом в сторону видящих — хотя бы потому, что в планировании участвовало намного больше видящих.

Джон выбрал место проведения, потому что побывал здесь с бойфрендом как будто миллион лет назад, во время туристической поездки в Нью-Йорк с друзьями.

Пожалуй, то был единственный раз, когда он приезжал в Нью-Йорк без Элли, так что он решил, что она почти точно здесь не была. Это определённо не заведение в духе Джейдена. Более того, Ревик мгновенно одобрил его выбор; он утверждал, что как-то раз ночью в парке Элли заметила голограммы здания и спрашивала его об этом.

Оно также оказалось идеальным в плане мер безопасности, так что Балидор и Врег выкупили это место на ночь и (конечно же) поколдовали со всеми правительственными устройствами наблюдения. Последние несколько недель они возводили конструкцию, которая тянулась до самой дороги, и даже наняли свой персонал, используя в основном видящих из «Дома на Холме», а также горстку беженцев, которые прошли проверку безопасности.

Насколько мог сказать Джон, Врег уже был пьян.

Видимо, друзья Элли по художественной школе ему уже надоели, и последний час он наваливался на Джона и рассказывал ему о том, как в былые дни в рамках церемонии Ревику пришлось бы бороться с каким-то горным котом. После этого Элли вырезала бы его всё ещё бьющееся сердце и скормила ему — Джон невольно радовался, что ему не придётся наблюдать за всем этим.

Но тут он заметил какую-то суматоху в передней части комнаты и задался вопросом, не начинается ли церемония.

Всё это казалось ему слегка хаотичным в сравнении со среднестатистической человеческой свадьбой — тут все бродили по комнате, останавливаясь, чтобы поесть, выпить и пофлиртовать. Практически невозможно было сказать, когда должно случиться что-то важное.

Как раз когда он подумал об этом, Врег фыркнул и шлёпнул его по плечу.

— Нет, ты прав, брат. Сейчас они выполнят все формальности. Тарси закончила со своими делами.

— Что за дела? — спросил Джон, наградив Врега изумлённым взглядом, когда видящий навалился на его плечо большей частью своего тела и едва не повалил его на пол. — Никаких животных жертвоприношений, надеюсь?

Врег заржал, снова обхватив его одной рукой.

— Нет, нет… ничего такого, маленький брат. Она там призывала существ из Барьера. Ну, знаешь, чтобы стали свидетелями всего этого.

Джон озадаченно посмотрел на него, и не только потому, что Врег продолжал держать его за руку.

— Тарси призывает каких-то древних, супер-священных существ посреди… — Джон посмотрел по сторонам и увидел, как Ниила, ещё одна из экс-Повстанцев, хохочет и хватает Джакса за задницу. — …Этого? Это не кажется тебе немного…

— …Знаменательным? — Врег широко улыбнулся.

— Кощунственным, — поправил Джон. — И немного…

— …Апокалиптическим?

— …Варварским, я хотел сказать, — вздохнул Джон, шагая бок о бок с видящим, который как-то умудрялся выглядеть ещё более мускулистым и воинственным в смокинге с высоким воротником.

Как и Ревик, он надел пиджак в мандаринском стиле, только без жилета. Он впервые за то время, что Джон знал его, почти полностью распустил волосы, за исключением маленького хвостика сверху, что делало его ещё более похожим на Чингисхана, и он выглядел, ну…

Джон споткнулся, пытаясь мысленно подобрать слово, затем осознал, что здесь лучше всего подходит слово «хорошо».

Врег выглядел действительно хорошо.

— Ты флиртуешь со мной, мелюзга? — спросил Врег, приподнимая бровь.

Джон опешил и уставился на видящего, не успев подумать.

Осознав, что никак не контролировал свои предыдущие мысли, а также оценку, он попытался подобрать слова, невольно покраснев. Прежде чем он успел сформулировать хоть сколько-нибудь связный ответ, он ощутил в своём животе нечто похожее на долгую жаркую тягу, настолько сильную, что она явно была намеренной.

— Иисусе, Врег… — выдал он, чувствуя, как его лицо ещё сильнее заливает жаром.

Видящий лишь рассмеялся, сжав его плечо.

Джон осознал, что другой мужчина много касается его в последнее время.

Может, больше нормального.

Но Дорже умер меньше месяца назад. Мысль о Дорже вызвала тошнотворное ощущение в груди, такое сильное, что его дыхание перехватило.

— Эй, маленький брат, — Врег крепче сжал его плечо, притягивая к себе. Его голос сделался более низким, более обеспокоенным. — Эй… нет, всё не так. Я этого не делаю.

— Я и не думал, что ты что-то делаешь, — сказал Джон, выдавливая из себя слова.

Всё ещё пытаясь вернуться в нормальное русло, он покачал головой и только тогда осознал, что остановился как вкопанный, наполовину обхватив рукой свою грудь как будто в защищающем жесте.

Он выдавил ещё несколько слов:

— Врег. Дело не в тебе. Правда. Ты ничего не делал.

Прежде чем он успел сдвинуться с места, видящий притянул его в свои объятия и обхватил обеими руками. Джон не успел отреагировать достаточно быстро и решить, возражает он против объятий экс-Повстанца или нет. В итоге он просто стоял там, не имея возможности пошевелиться, пока видящий посылал через его кожу очередной поток тепла — в этот раз это был мощный жар, который смягчил Джона до самых костей.

Джон сделал глубокий вдох и выдохнул с облегчением. Он не осознавал этого, но что-то в его груди почти полностью закрылось в те несколько секунд.

Врег не отпускал его и принялся массировать ладонью его шею сзади, как будто руками и светом побуждая его расслабиться ещё сильнее.

Джон прислонился к видящему так, что большая часть его веса опиралась на туловище Врега. К тому времени, когда Врег его отпустил, Джон почти пожалел об этом.

— Ты в порядке, маленький брат? — спросил Врег, и в его голосе вновь звучало то приглушенное волнение.

Джон кивнул.

— Да. Я в норме, — чувствуя, как его лицо во второй раз заливает теплом, он избегал взгляда видящего, остро чувствуя ладони Врега на своих плечах. — …Спасибо. Со мной всё хорошо. Правда.

Врег поколебался ещё минутку, затем один раз кивнул в манере видящих.

Сделав шаг назад, он полностью отпустил его, затем как будто оценил, мог ли Джон держаться за счёт собственных сил. Оценивая его несколько секунд и как будто удовлетворившись, сделал более красноречивый жест в сторону сцены.

— Нам пора, — сказал он, всё ещё всматриваясь в лицо Джона. — Мы пропустим празднества… и думаю, я должен кое-что там сделать.

Джон кивнул, стараясь расслабиться теперь, когда видящий его отпустил.

Он по-прежнему не мог заставить себя посмотреть в глаза Врегу.

— Мы оба должны, — сказал он, стараясь выдавить улыбку, и кивком головы показал в сторону сцены. — Ладно. Показывай дорогу. Я готов.

Сдвинувшись с места, Джон чувствовал, что Врег всё ещё наблюдает за ним, словно пытается решить, стоит ли заговорить. Когда они добрались до края толпы, одна из его мощных рук неожиданно обхватила Джона за плечи и притянула ближе.

— Прости, брат, если мои слова ранили тебя.

Джон покачал головой, не глядя ему в глаза.

— Не ранили. Дело не в тебе, Врег…

— Ты испытываешь боль, знаешь, — сказал видящий, и его лицо находилось некомфортно близко. — Мы все это чувствуем. Мы лишь хотим тебе помочь, брат.

— Боль? — Джон поднял на него взгляд. — Что это значит?

Врег слегка отпустил его, пожав плечами и ведя их обоих сквозь толпу с края этого плотного полукруга.

— Тебе известно о боли разделения? — спросил он наконец.

Джон настороженно кивнул.

— Ага.

— Ну, она исходит от тебя, брат… волнами. Не я один это заметил.

— С каких пор? — спросил Джон, вспомнив, что Элли сделала с ним тем днём.

— С тех пор, как твой любовник убил старика, — сказал Врег, легко показывая ладонью и ведя их через центр толпы.

Теперь они находились уже близко к передним рядам.

Джон слегка вздрогнул от его выбора слов, но ничего не ответил.

Сейчас в любом случае слишком поздно.

Элли и Ревик стояли прямо перед ними.

Элли смеялась, её плечи и тёмные волосы были усыпаны белыми лепестками цветов. Её лицо и глаза буквально сияли, когда она смотрела на Ревика, которого тоже осыпали лепестками цветов. Он надел одну из тех старомодных церемониальных шляп видящих со странной структурой на макушке, которая могла быть сделана из воска, а может, из масла. Посмотрев на Ревика в этой шляпе, Элли вновь рассмеялась, а Ревик наклонился и сказал ей что-то на ухо, заставив её снова расхохотаться.

Один из видящих, проводивших церемонию, развёл их в разные стороны, словно готовя их к сражению не на жизнь, а на смерть.

Видимо, они не должны прикасаться друг к другу, и уж тем более обмениваться секретными шуточками.

Теперь Тарси стояла возле них и смотрела так, будто они были парочкой непослушных детишек. Её прозрачные глаза светились в потолочном освещении, которое состояло из крошечных лампочек бледно-голубого, бледно-розового и бледно-зелёного оттенка.

— Где два свидетеля? — позвала Тарси, когда Джон пытался продвинуться на несколько метров в толпе.

— Это же мы, да? — спросил Джон у Врега, всё ещё пытаясь использовать его габариты как щит.

— Да, мы… поторопись, маленький брат!

Врег схватил его за запястье и протащил последние несколько метров через толпу до места, где Элли и Ревик стояли на приподнятой платформе сцены. Все зрители теперь держали цветы, даже человеческие друзья Элли, и их тётя Кэрол и дядя Джеймс.

Цветы, занимавшие большую часть столов, теперь оказались в руках людей, и Джону они были знакомы, хотя он не знал их название. Белые цветы, формой похожие на звёздочки, обладали изящной красотой, которую Джон узнавал по храмам Сиртауна.

Он не помнил, чтобы видел такие цветы после того последнего большого фестиваля в Сиртауне.

Забавно, но тот фестиваль был празднованием дня рождения Сайримна.

Что-то в том воспоминании ухудшило боль в груди Джона.

Воспоминание о том времени в баре с Касс, Чандрэ и Элли вызвало у него странное ощущение ностальгии, хотя его разум понимал, что в этом чувстве нет никакой логики. Тогда он тоже был потерянным, новеньким в Сиртауне, и всё ещё пытался справиться с тем, что произошло, пока он, Ревик и Касс были игрушками Териана. Чёрт, да он всё ещё пытался привыкнуть к тому факту, что его сестра была видящей, а он никогда не вернётся к своей жизни в Сан-Франциско. И как застёгивать пуговицы рубашки и завязывать шнурки, когда на одной руке осталось только два пальца.

При взгляде на Элли теперь казалось, что между тем моментом и этим прошла вечность.

Он никогда не видел её такой счастливой.

Она всё ещё ослепительно улыбалась Ревику, хоть одна из видящих, стоявших рядом (повторно посмотрев на церемониальное платье, Джон осознал, что это была Юми) то и дело легонько шлёпала её по голове, наверное, чтобы та перестала пялиться на Ревика.

Юми, похоже, добивалась лишь минимального успеха.

Возле Ревика тоже стоял мужчина видящий, держа его за руку.

Джон не сразу узнал Джорага, и то только благодаря его габаритам. Вместо своего обычного наряда вора-домушника с массивными мотоциклетными ботинками, Джораг облачился в дорогой костюм и тоже надел одну из этих церемониальных шляп. Почему-то шляпа на нём выглядела комически маленькой, хоть его голова и не была особенно огромной в сравнении с его внушительным ростом, а коротко стриженые волосы прилегали к голове.

Шрам на лице был единственной чертой, которая выглядела точно так же. Даже его украшения были подобраны со вкусом; он надел лишь бриллиантовую серёжку-гвоздик вместо серёжек-колец и массивных серебряных колец на пальцах, которые он носил обычно.

Увидев приближение Врега и Джона, Тарси покачала головой и драматически закатила глаза в знак явного неодобрения. И всё же Джон видел в её глазах проблеск веселья. Она показала им встать рядом с ней, Врегу со стороны Ревика, а Джону со стороны Элли.

Тарси подняла ладонь, прося тишины.

Хоть она не сказала ни слова, а гомон к тому времени был довольно громким, особенно возле сцены, вся комната притихла за считанные секунды. Джон даже застеснялся, поскольку все взгляды в помещении внезапно оказались прикованы к семи людям на сцене.

Тарси смотрела только на Элли и Ревика.

Она помедлила, чтобы наградить каждого предостерегающим взглядом.

— Вы покончили с этим бредом меж собой? — спросила она, и её голос как будто разносился по комнате, несмотря на отсутствие микрофона. Она по очереди наградила Ревика и Элли ровными взглядами. — Вы публично соглашаетесь на это? Безоговорочно?

Элли, похоже, немного опешила, но взглянула на Ревика.

Он улыбнулся ей, затем показал утвердительный жест видящих, посмотрев на Тарси.

— Да, — сказал он.

Элли как будто расслабилась и тоже посмотрела на Тарси.

— Да, — сказала она.

Тарси наградила их обоих суровым взглядом.

— Больше никаких измен, угроз измен, уходов друг от друга, угроз уйти, физического запугивания, эмоционального запугивания или другого ребячества…?

Они оба кивнули.

— Да, — сказал Ревик.

— Да, — отозвалась Элли.

— Больше никакого выставления себя на продажу… по крайней мере, добровольно? — Тарси наградила Элли особенно тяжёлым взглядом.

Лицо Элли покраснело, но она кивнула, не опуская взгляда.

— Ни в коем случае, — сказала она.

— И ты тоже? — Тарси посмотрела на Ревика.

Он закатил глаза, но на его губах играла лёгкая улыбка.

— Клянусь, — сказал он.

Джон начинал думать, что всё это отнюдь не запланировано, и это заставило его улыбнуться, учитывая, кого они выбрали для проведения церемонии. Тарси уж точно не церемонилась.

Но это лишь заставило его подумать о том, насколько иначе всё было бы, если бы Вэш проводил церемонию вместе с ней, и на мгновение боль вернулась в его сердце. Как только он ощутил это, он увидел, что Тарси смотрит на него. Её глаза смягчились, и ему пришлось отвернуться.

Он ощутил импульс тепла в своём свете перед тем, как она заговорила в следующий раз.

— …Больше никакой лжи? — спросила она, и её провинциальный говор сделался более заметным, когда она переводила взгляд между ними. — Больше никакой работы друг против друга?

— Клянусь, — произнесла Элли на прекси.

— Я тоже, — подтвердил Ревик.

— Вы договорились относительно проживания? Детей? — спросила Тарси.

Джон опешил, глядя на них. Дети? Это не приходило ему в голову, даже учитывая весь скандал с Рейвен и Мэйгаром. Мысль о том, что у Элли и Ревика будут дети, выбивала его из колеи, и не только потому, что мир разваливался на куски.

— Да, — сказала Элли.

Ревик показал утвердительный жест.

— Мы договорились.

Джон поймал себя на мысли, что надо будет выведать у Элли, что подразумевала данная договорённость. Очевидно, что они решили жить вместе. Ревик переселил их в тот пентхаус меньше чем через 24 часа после того, как они проснулись после своего восьмидневного сна, хоть Вэша и убили.

— Вы договорились не пренебрегать всеми предыдущими или нынешними родственниками? — спросила Тарси.

Ревик рассмеялся, покосившись на неё, но Тарси смотрела на них, и в её голосе звучало предостережение.

— …Включая его сына, Мэйгара?

Улыбка Ревика померкла. Он взглянул на Элли.

— Не официально… — начал он.

— …Не совсем, — добавила Элли примерно в то же время, также покосившись на него.

— Вы соглашаетесь теперь разобраться с этим как взрослые люди, а также подобающим образом взаимодействовать с матерью сына? — спросила Тарси.

Элли кивнула.

— Да, логично.

Ревик поколебался чуть дольше. Затем показал утвердительный жест. По тычку Тарси он озвучил это вслух:

— Я согласен.

— Вы что-нибудь хотели бы услышать друг от друга в рамках этой церемонии? — произнесла Тарси твёрдым голосом.

Элли взглянула на Ревика, а он на неё. Через несколько секунд её лицо покраснело.

— Только одно… — она поколебалась, затем как будто смирилась и произнесла: —…Не оставайся из-за связи. Если захочешь уйти, скажи мне.

Ревик кивнул, улыбнувшись ей.

— Согласен, — понаблюдав за ней ещё несколько секунд, он спросил: — Это всё?

Она кивнула, всё ещё слегка краснея.

— Думаю, да.

— Ладно, — сказал он. — Я просто хотел повторить то, что мы сказали ранее.

— А именно? — резко спросила Тарси.

— Никаких разлук, — сказал он, взглянув на свою тётю, затем обратно на Элли. — Учитывая всё между нами, только по взаимному согласию, то есть, по причине или поводу, с которым мы оба согласны и поддерживаем. Я не имею в виду краткосрочные отлучки, отдых, я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — заверила его Элли с облегчением. — Я согласна.

— И никакого сокрытия важной информации друг от друга, — добавил Ревик.

Тут Джон расхохотался в голос. Он ничего не смог с собой поделать.

Ревик резко посмотрел на него, но Элли широко улыбалась, и даже губы Тарси изогнулись в весёлой усмешке. Джон также увидел Балидора, стоявшего не так далеко в толпе и выглядевшего немного напряжённо с пучком этих похожих на звезды цветов. Когда он посмотрел Джону в глаза, на его губах тоже заиграла улыбка.

— …Особенно такой информации, которая может повлиять на одного из нас, — закончил Ревик, наградив Джона ещё одним тяжёлым взглядом, затем посмотрел обратно на Элли.

— Согласна, — сказала Элли, изо всех сил стараясь подавить улыбку на лице. — …Думаю, наш свидетель тоже согласен. И видящая, проводящая церемонию.

Ревик щёлкнул языком, качая головой, но он тоже слегка улыбался.

— Ну, я же сам сказал это, ведь так? — сказал он наконец, глядя по сторонам и словно бросая вызов.

В этот раз Элли, Балидор и даже Врег расхохотались в голос.

Джон тоже засмеялся, хотя бы из-за слегка надувшегося Ревика.

Большинство человеческих гостей, стоявших рядом, выглядели сбитыми с толку, включая тётю Кэрол. Но, пожалуй, для неё вся церемония казалась озадачивающей. Они с дядей Джеймсом вели себя по-настоящему славно, особенно в отношении приезда сюда, учитывая, чем они рисковали.

— Что-нибудь ещё? — подтолкнула их Тарси, когда смех стих. В её голосе звучало нетерпение, словно под всеми этими одеяниями она постукивала ногой.

— Мне ничего в голову не приходит, — сказала Элли, всё ещё улыбаясь Ревику.

Он покачал головой и сделал одной ладонью отрицательный жест.

— Тоже нет.

— Тогда протяните руки.

Джораг и Юми подтолкнули их вперёд. Как только они встали рядом, взгляд Ревика вновь вернулся к Элли, и всё веселье ушло из его глаз. Элли тоже смотрела на него, и выражение её лица вызывало у Джона такое чувство, будто просто глядя на них, он вмешивается туда, куда не звали.

Они сжали ладони и запястья друг друга, не переставая смотреть в глаза.

Врег схватил Джона за руку, выдёргивая его из грёз.

Потянув его к месту, где стояли Элли и Ревик, он вытащил из кармана своего смокинга золотистый, шелковистый на ощупь шнур сплетённых нитей и протянул один конец Джону.

Конечно же, они практиковались в этом, используя Ниилу и Холо как манекенов в одном из конференц-залов, пока остальные были заняты внизу. И всё же Джон немного замешкался, начиная обматывать шнур вокруг рук Элли со своего конца и продвигаясь к центру одновременно с Врегом, который начал делать то же самое со стороны Ревика.

Делать это с Ниилой и Холо было уморительно.

Все были в хорошем настроении, а Ниила и Холо сразили всех наповал, довольно точно изобразив Элли и Ревика, как по отдельности, так и вместе — до такой степени точно, что Джон ржал до слёз и едва видел, что он вообще делает.

Конечно, это было до Вэша и Дорже.

На самом деле, Дорже был там, шутил вместе с остальными и докапывался до Джона за то, что он неправильно держит шнур.

Несмотря на всё то, что изменилось с тех пор, Джон невольно замечал, насколько иначе было делать это по-настоящему.

Было что-то однозначно интимное в обматывании золотистого шнура вокруг ладоней и рук Элли, а затем и Ревика на настоящей церемонии. Джону почему-то не хотелось прикасаться к ним, будто он вторгался в личное пространство, стоя достаточно близко и ощущая те чувства, что переходили от одного к другому, пока они смотрели друг на друга.

Когда он взглянул на Врега, видящий подмигнул ему, но Джону показалось, что он тоже закрывает свой свет и, может, работает быстрее необходимого. Общими усилиями они обмотали их руки шнуром и завязали посередине, примерно там, где соединялись их пальцы и запястья.

Они вдвоём отошли назад.

Однако судя по тому, как всё делалось на репетиции, Джон и Врег оставались рядом с Элли и Ревиком, а не возвращались на свои места возле Тарси. Стоя рядом с Элли, Джон ощущал её нервозность, словно та вибрировала на её коже.

Он опять осознал, что проделывание всего этого перед таким количеством людей, наверное, совершенно переполошило её. Он был одним из тех, кто советовал Ревику, что, может быть, не стоит предупреждать её заранее, и всё пройдёт более гладко, если он застанет Элли врасплох. Встать перед целой комнатой незнакомцев, чтобы прочитать политическую речь — это одно. Удивительно, но Элли, похоже, могла делать такое, даже когда нервничала.

А делать нечто глубоко личное на обозрении сотни с лишним людей — это совершенно другое.

Глядя на неё теперь, он гадал, так ли ей помог фактор неожиданности.

Заговорив в следующий раз, Тарси повысила голос.

Толпа вновь притихла.

— Как известно большинству из вас, эта связь уже заключена, буквально выражаясь. Вы здесь становитесь свидетелями официального слияния. В этот раз они клянутся в этом не только друг другу, но и всем вам. Свидетелями стали все, что рядом, и те, что далеко. Те, что не смогли быть здесь, и те, что уже перешли…

Тарси мельком взглянула на Джона, и он ощутил, что в горле встаёт ком.

— …Даже их враги теперь знают об этом, и те, что желали бы их разлучить. Это слияние видно из всех поселений, высоких и низких, в Барьере и за его пределами. Сами Предки стали свидетелями этого слияния.

Джон взглянул на Ревика и Элли.

Он слегка забеспокоился, увидев, как заблестели глаза Ревика, а Элли улыбнулась ему, сжимая его запястья ладонями так сильно, что его кожа побелела под её пальцами. Она всё ещё как будто вибрировала всем телом, но в то же время ощущалась счастливой.

— Ничто, касающееся этой темы, впредь не будет ставиться под сомнение или обсуждаться, — произнесла Тарси, величественно хлопнув в ладоши.

По хлопку её рук Джон вернулся в настоящее.

Повозившись с серебряной органической зажигалкой, которую ему вручили перед церемонией, он поджёг её щелчком большого пальца. Переглянувшись с Врегом, они одновременно подожгли золотистый шнур с противоположных концов.

Нити тут же занялись и прогорели со вспышкой пудры, которая слегка напугала Джона, хотя опять-таки, они репетировали это, и он более-менее знал, чего ожидать.

Он всё ещё наполовину опасался ненароком поджечь этих двоих, так что испытал облегчение, когда после угасания вспышки он сумел вновь видеть, и они просто стояли на прежнем месте. Они задышали чуть тяжелее, словно испугавшись, но оба не шевелились и не отпустили запястья друг друга.

След горения шнура оставил лёгкие перекрещивающиеся линии на их одежде и коже везде, где это было видно. Но эти линии уже меркли — может, отчасти из-за тусклого освещения в комнате.

На мгновение воцарилось молчание.

Затем толпа взорвалась ликующим рёвом.