Глава 11. Матвей

Мы с Аней неспешно бредем по улице, нарезая круги вокруг детдома. Болтаем обо всем на свете: о прошлом, о будущем, о здешних порядках и о забавных случаях из жизни. С Аней легко. Она не грузит, не занудствует и умеет слушать. А еще у нее очень красивый смех. Тихий и переливчатый, будто трель хрустального колокольчика.

Время от времени нам на пути попадаются знакомые, которые атакуют меня вопросительно-насмешливыми взглядами, но я не обращаю на них никакого внимания. Пошли к черту. Когда я с Аней, мне даже думать о других не хочется.

— А потом они подарили мне котенка, — с придыханием вещает Краснова. — Такого милого, с белой мордочкой и серыми ушками.

— Прикольно, — хмыкаю я. — Как назвала?

— Зефиркой, — с улыбкой признается она.

И мне тоже хочется улыбаться, потому что мимимишность этой девчонки просто зашкаливает. Она вся такая трогательная, милая, по-детски непосредственная… Прямо куколка. Ее хочется защищать, оберегать и кормить сладостями. Чтобы она радовалась и на ее щеках появлялись маленькие симпатичные ямочки.

— А где сейчас твой Зефир?

— Не знаю, — Анино лицо вмиг делается грустным. — Наверное, тоже сгорел при пожаре.

Ее история жизни еще более печальная, чем моя. Оказалось, Аня потеряла в огне всю семью. Маму, папу и бабушку с дедушкой.

Честно? Не представляю, как она справилась, ведь это даже звучит жутко. Одно дело — просто никогда не видеть своих предков, не помнить их. И совсем другое — лишиться людей, которые тебя вырастили и которых ты по-настоящему любишь. Разница, сами понимаете, колоссальная.

— Выходит, у тебя вообще ничего не осталось? Пожар сожрал все?

— Да, — кивает Аня. — Хотя… У меня осталась одежда, которая хранилась в дедушкиной квартире… И браслет, который дарила мне бабушка… Но сейчас его тоже уже нет.

— Почему? Куда делся?

Аня поджимает губы и отводит взгляд в сторону. Ее молчание затягивается, и мне становится ясно, что тут есть какая-то неприятная история.

— Ну же, расскажи, — подбадриваю я. — Я постараюсь помочь.

— Ну… В общем, как только я переехала в детдом, у меня отняли браслет, — заминаясь, произносит она.

М-да. И почему я не удивлен?

— Кто?

Аня снова берет паузу. Бросает на меня опасливый взгляд, как бы решая, стоит посвящать меня в свою тайну или все же не стоит.

— Не бойся, — негромко, но твердо говорю я. — Ты можешь мне довериться.

— Ты знаешь Дашу Севастьянову? Кажется, она из десятой группы…

Ну еще бы! Конечно, я знаю Севастьянову. Та еще горгулья. Помнится, когда я только начал гулять с Настькой, она все время таскалась за нами по пятам. Подружка, е-мое. Тогда она сильно подзадолбала меня своим навязчивым присутствием и лошадиным смехом, поэтому я попросил Настьку как-нибудь по-хитрому избавиться от нее. Уж не знаю, о чем они договорились, но с тех пор Севастьянова тусуется сама по себе. И я несказанно этому рад.

— Значит, Дашка отжала у тебя браслет? — уточняю я.

— Угу.

— Стерва, — выругиваюсь. — Но ничего, скоро твоя вещь к тебе вернется.

— Правда? — Аня недоверчиво округляет свои и без того огромные глаза. — Ты попросишь ее вернуть мне браслет?

— Ну… Да, — усмехаюсь. — Можно и так сказать. Попрошу.

— Спасибо, Мот, — произносит так невинно и искренне, что у меня в груди опять что-то екает.

Невероятная девочка. Такая нежная. Такая настоящая…

— Да не за что пока, — отчего-то смущаясь, чешу затылок. — И вообще, ты теперь под моей защитой, поняла? Если кто начнет докапываться, так и говори.

— Под твоей защитой? — Анины ресницы трепещут.

— Да.

— Потому что мы друзья? — притормаживает и поворачивается ко мне лицом.

— Ага, — в горле почему-то пересыхает, и голос становиться хриплым. — Друзья…

Так глупо. Предлагаю ей дружбу, а сам при этом бессовестно залипаю на ее красивый розовый рот. Поцеловать хочу. До одури. До помутнения. До зуда в конечностях…

Почему она такая офигенная? Почему меня к ней так тянет? Я задыхаюсь, мучаюсь, болею… Кажется, если не прикоснусь к ней вот прям сейчас, то неминуемо взлечу на воздух.

Желание медленно перетекает в потребность. Трансформируется в наваждение. Сводит с ума. Кипятит кровь, превращая ее в раскаленную лаву. Что будет, если я все же решусь и дотронусь до нее губами? Отпрянет? Или позволит чуток покайфовать?..

— Ань, знаешь… Я… Ты… Ты мне нравишься, Ань…

Язык заплетается. Мысли врассыпную. Я такой дебил, что не могу нормально сформулировать предложение. Но, несмотря на это, Краснова, кажется, меня понимает…

Делаю шаг вперед, сокращая расстояние между нами. Аня стоит на месте. Не шевелится и не предпринимает попыток отстраниться. Чуть задрав голову, смотрит мне в глаза и полушепотом отвечает:

— Ты мне тоже.

Заторможенно моргаю. Башка как во хмелю. Сердце обезумевшей птицей рвется наружу.

Делаю короткий вдох и на выдохе подаюсь вперед. Приникаю к Ане губами, глубоко втягивая цветочный аромат ее кожи. Стою на ногах, но при этом ощущаю странную космическую невесомость. Будто душа покинула тело и гуляет где-то в райских облаках…

Это не поцелуй в классическом смысле. Никаких рук, никакой пошлости. Мой язык послушно лежит у меня во рту и даже не порывается выскользнуть наружу. Я просто прижимаюсь к Ане. Просто впитываю ее тепло. Смакую миг нашей внезапной неземной нежности…

Мои глаза закрыты, и мне почему-то кажется, что ее — тоже. Я существую исключительно на уровне запахов и тактильных ощущений. Это так мало… И вместе с тем так много. Целый цветной мир, открывшейся мне на губах маленькой невинной девчонки…

Аня разрывает поцелуй первой. Отворачивается в сторону и тяжело дышит. Видно, что ее переполняют эмоции. Она дрожит и шумно хватает ртом воздух.

Я ее не виню, это нормальная реакция. Наверняка наш поцелуй для нее первый. Я подобным похвастаться, увы, не могу, но точно знаю, что за те десять секунд, в течение которых мои губы обнимали ее губы, она стала для меня особенной. Действительно особенной. Потому что прежде я не испытывал ничего подобного. Ни к кому.

Да, был трепет, было влечение, желание обладать… Но это все не то, понимаете? Какая-то дешевая подделка, суррогат… А с Аней все по-настоящему. Каждый миг как вспышка. Каждая эмоция острее стекла.

Сука, разве так бывает? Я думал, только в сказках… Но жизнь не перестает удивлять.

— А у нас в детдоме, кстати, тоже есть кот, — говорю я, пытаясь разрядить обстановку. — Барсиком зовут. Хочешь, покажу?

— Хочу! — оживляется Аня.

На ее щеках все еще горит стыдливый румянец, но во взгляде уже зажегся неподдельный интерес.

— Пошли, — беру ее за руку и со смехом утягиваю за собой. — Но учти, он ленивый и жирный. Поэтому, скорее всего, будет просто лежать и ворчливо мурлыкать.

— Все равно, — хохочет Аня, подстраиваясь под темп моих шагов. — Я так люблю кошек, что согласна даже на ленивого Барсика!

Загрузка...