С первого взгляда (СИ)

Глава 24. Аня

— Ну что стоишь? Проходи! — торопит директриса, жестом заманивая меня в кабинет.

Сглатываю и покорно делаю несколько шагов вперед.

— Вот, это наша Анечка, — щебечет она, обращаясь к стоящей у окна паре. — Девочка порядочная, послушная, чистоплотная… Правда худенькая маленько, но это дело поправимое.

Передо мной мужчина и женщина средних лет. Он — высокий, подтянутый, с серьезным лицом и с сединой на висках. Она — миниатюрная, симпатичная, с длинными пшеничными волосами, которые лежат на плечах плавными естественными локонами.

— Здравствуй, Аня, — дружелюбно произносит женщина. — Меня зовут Марина. Я очень рада познакомиться с тобой лично.

Тембр ее голоса мягкий, приятный, вкрадчивый… И вообще, эта женщина, несомненно, располагает к себе. Смотришь на нее и как-то сразу веришь в то, что она хороший человек.

— А это мой муж, Александр, — продолжает Марина, указывая на своего спутника.

— Привет, Аня, — подает голос мужчина

По этикету следует ответить на приветствие или хотя бы кивнуть, но я не шевелюсь и молчу. Будто в рот воды набрала.

Знаю, это не лучшая тактика, но другой у меня, увы, нет. Я растеряна, расстроена и до чертиков напугана неизвестностью.

— Она просто стесняется, — Нонна Игоревна нарушает затянувшуюся тишину натужным смешком, а в следующее мгновенье ее пухлая ладонь опускается мне на плечо. — Ну же, Аня, не молчи. Пообщайся с тетей Мариной и дядей Сашей. Они приехали к тебе издалека!

Опускаю взгляд в пол и принимаюсь разглядывать узоры на потрепанном линолеуме. Если эти люди решат, что я дикая и нелюдимая, то, возможно, передумают меня забирать. И тогда я смогу остаться рядом с Мотом.

— Аня, я понимаю, что ты смущена, — Марина подступает ближе. — Но мы здесь ради тебя. Мы очень хотим, чтобы ты стала частью нашей семьи, понимаешь?

Я продолжаю упрямо буравить взглядом носы своих балеток.

— Я знаю, тебе пришлось непросто, ты потеряла родных… И я сочувствую твоей утрате, — она вздыхает. — Мы с дядей Сашей тоже пережили нечто подобное, поэтому разделяем твои чувства. Пожалуйста, не закрывайся от нас. Дай нам шанс узнать тебя поближе.

— Я не хочу уезжать из детдома! — не выдержав, выпаливаю я.

Наши с Мариной взгляды пересекаются, и она удивленно расширяет глаза:

— То есть как не хочешь?..

— У меня здесь друзья и… Парень, которого я очень люблю.

Супружеская пара переглядывается. А пальцы, директрисы, до этого просто лежащие на моем плече, напрягаются и больно впиваются в кожу.

— Аня, ну что ты такое говоришь? — шипит Нонна Игоревна. — Какая любовь? Тебе же всего пятнадцать.

— Ну и что? — я дергаю плечом, высвобождаясь из ее захвата.

— Помню, в твоем возрасте у меня тоже был мальчик, — задумчиво произносит Марина. — Первое увлечение очень трогательно, но оно, как правило, не на всю жизнь…

— Вы меня не знаете! — обрываю, пожалуй, чересчур резко.

Я никогда не была хамкой. Никогда не грубила взрослым и не уходила в протест. Но сейчас, в это мгновенье, во мне вспыхивает багровое пламя бунта. Я устала от навязываемой обществом мысли, что между мной и Мотом все несерьезно… Откуда они знают? Как они вообще могут судить?!

Между двумя влюбленными создается маленький уникальный мир, куда нет входа посторонним. И там, в этом мире, все по-настоящему! Чувства бурлят фонтаном, обещания сделаны из бетона, эмоции острее стекла.

Я на сто процентов уверена, что мы с Матвеем созданы друг для друга! Что мы две половинки одного целого! Он — мое будущее, а я — его. И это не блеф, не заблуждение, не юношеский максимализм! Это то, как я на самом деле чувствую, как видится мне жизнь!

Так почему же люди постоянно твердят о том, что наши отношения эфемерны? Кто дал им право становиться судьями на поле чужой любви?!

— Да, я тебя не знаю, — Марина, кажется, ничуть не обиделась на мою вспышку. — И очень прошу о возможности это исправить.

— Оставьте меня! — говорю, дрожа всем телом. — Найдите какую-нибудь другую девочку! Тут каждая вторая хочет в семью! А я… Я хочу быть здесь! С тем, кого люблю!

С этими словами я разворачиваюсь на пятках и пулей вылетаю прочь из кабинета.

— Аня, стой! — грозный оклик директрисы царапает в спину, но я не оглядываюсь.

Бегу что есть мочи, сверкая пятками.

Пусть ругает. Пусть сыплет угрозами. Плевать. Я не сдамся, не спасую, не откажусь от Матвея ни при каких обстоятельствах! Он мой свет, моя надежда, моя мечта… И я буду бороться за право быть с ним до конца!

Сворачиваю в крыло, где находятся комнаты для мальчиков и, притормозив у нужной двери, судорожно стучу кулаками по дереву. Через секунду она распахивается, и на пороге предстает Матвей. Растрепанный, сонный, до безумия красивый…

Не говоря ни слова, я обвиваю его руками и висну на шее. Покрываю поцелуями теплые ото сна губы, нос, щеки, лоб… Задыхаюсь от нежности. Жадно впитываю жар его кожи. Млею от того, как он пахнет.

— Вот это да… — выдыхает Мот, посмеиваясь. — Что за внезапный прилив чувств?

— Я встретилась с теми людьми, — отвечаю, запуская пальцы в его волосы. — Я все им высказала!

— Что именно? — он слегка отодвигается, заглядывая мне в лицо.

— Что я не хочу уезжать из интерната! Что с тобой быть хочу!

— Умница моя, — одобрительно улыбается. — А они что?

— Не знаю. Я убежала.

Матвей обхватывает меня за талию и, крепко прижав к себе, отрывает от пола. Затаскивает в комнату, ногой захлопывает дверь, а затем мы с хохотом валимся на его кровать.

— Ты необыкновенная, Ань, — он нависает надо мной, поглаживая щеку. — Такая маленькая, но такая храбрая.

— Это все из-за тебя, — тянусь к его рту. — Ты меня вдохновляешь!

— Правда? — дразнит, не позволяя сорвать поцелуй.

— Да! Да!

— Любишь меня? — ухмыляется, лаская указательным пальцем мои губы.

— Очень! А ты меня?

— Так сильно, что даже самому страшно, — отвечает на удивление серьезно. — И это не блажь и не придурь, Ань. Я правда весь твой. От физической оболочки до последней мысли.

— А я твоя, — произношу еле слышно, зачарованно глядя ему в глаза.

Матвей наклоняется и наконец дает мне то, о чем я так отчаянно мечтала. Наши губы соприкасаются, и по телу разливается сладкая эйфория. Веки опускаются. В голове становится по-хорошему пусто. А сердце рвется на части от бесконечной всепоглощающей любви.