С ведьмой в постели

Глава 9.

На следующий день Максима разбудили очень рано. На улице только рассвело, когда сигнал домофона известил о приходе Алисы. Похоже, девушка выехала к Максиму на первом же утреннем поезде метро. Максим открыл дверь и, переминаясь с ноги на ногу, дождался, когда девушка поднимется на его этаж.

Алиса ворвалась в квартиру, как небольшой ураган. На мгновение замерла, рассматривая Максима.

— Смотрю, ты уже разделся, — сказала она. — Это хорошо. Возвращайся в постель. У меня для тебя есть важное дело. Очень, блин, важное! На работе меня два дня обижали. Меня нужно срочно утешить!

Тусклый свет одинокой лампы предавал потолку и стенам ванной комнаты болезненно желтый оттенок. Грязно-белая кафельная плитка на полу и над ванной, вся в трещинах и разноцветных пятнах. Чуть покосившаяся раковина со сколами эмали. Слегка покачиваются в углу у потолка нити паутины. Рядом с раковиной стоит табурет с двумя телефонами и бутылкой колы. В заполненной водой почти до краев большой чугунной ванне разместились Максим и Алиса.

Волосы девушки растрепаны, похожи на пламя костра, ноги ее покоились на плечах Максима, пятками прижимаясь к его шее.

— ... Допивает шестой коктейль, и блюет прямо под стол. Потом один за другим выпивает оставшиеся четыре, бросает три пятитысячные и молча уходит. Представляешь мою реакцию? Я была в шоке, не понимала, что делать. Под столиком настоящий кошмар. На столе куча денег. Нести сдачу? Или звать охрану? Окосевший мужик уползает все дальше, я, обалдевши, смотрю ему вслед. А эти, блин, ржали! Они знали, что так будет! Специально меня отправили его обслуживать. Этот тип заходит к ним регулярно, всегда утром, и каждый раз происходит одно и то же. Они лишь спорят между собой, после какого по счету коктейля его стошнит. И ведь никто меня не предупредил! Сволочи! Интересно им было увидеть мою реакцию!

— Весело у вас там, — сказал Максим, наглаживая Алисе ноги. — У тебя коленки холодные. Может добавить горячей воды?

— Не надо. Будет совсем душно.

— Как скажешь. Во второй день работалось уже легче?

Алиса поморщила носик и изогнула губы, подобно маленькому ребенку, решившему заплакать. Ее руки собирали около груди островок из остатков мыльной пены.

— Я так не считаю. Не мое это все-таки, не мое. Совсем не об этом я мечтала.

— Будешь уходить?

— Пока, нет. Еще не время. Помучаюсь. Она сказала, это хороший старт. Там бывает много разных людей. Можно обзавестись знакомствами, да и деньги очень нужны прямо сейчас. Не знаю пока другого способа их заработать.

— Кто сказал?

— Что? А... Ты ее не знаешь. Родственница, блин. Вот скажи, Максим, а о чем ты мечтаешь? Я о дальнейшей жизни. К чему стремишься? Какова твоя цель? Ведь не хочешь же ты всю жизнь простоять за стойкой?

— Я хочу нормальную семью. И детей. Хотя бы двоих. Чтобы ходить с ними гулять на площадку, в лес за грибами, на рыбалку. Водить их в сад, провожать в школу, делать с ними уроки. Вот какая у меня мечта. А где я при этом буду стоять — за барной стойкой или у какого-нибудь станка, мне без разницы.

— Хорошая мечта. Правильная. Мне за свою даже стыдно стало.

— А ты чего хочешь?

— Денег хочу, — сказала Алиса. — Много. Надоело, блин, нищенствовать. И дом свой хочу где-нибудь в престижном районе, крутую машину. Еще хочу быть независимой и сильной. А вот замуж совсем не хочу. Да и о детях мне думать еще рано. Слушай, Максим, а я тебе нравлюсь?

— Конечно.

— Я вот все думаю, а почему, когда я пришла к тебе в первый раз, ты не пытался ко мне приставать? Я была слишком пьяная? Или ты не хотел изменять этой своей бывшей? Я не заметила ни одного намека с твоей стороны. Ты вел себя так, словно я твоя маленькая сестренка. Как-то, даже обидно было! Это очень сильно снизило самооценку. Мне впервые пришлось самой соблазнять парня. Да что там соблазнять — чуть ли не насильно заставила со мной переспать!

— Прости, Рыжик. Мне тогда казалось, что мы просто друзья.

— Мы и сейчас друзья. Но я девушка, а ты мужчина. То, что мы переспали, не значит, что мы больше не дружим.

— Может ты и права.

— Я права. Секс — это просто секс. Он ни к чему не обязывает. То, что мы вместе спим, не значит, что мы должны пожениться. Или ты считаешь иначе?

— Раньше считал.

— Хочешь сказать, что если ты с кого-то снимал трусики, то был обязан сыграть с ней свадьбу?

— Нет. Я просто не снимал раньше трусики с той, на ком не собирался жениться.

— Даже так? Не знаю, радоваться ли мне или огорчаться. Получается, я у тебя такая первая? Нарушила все твои принципы и традиции? И сколько же у тебя было тех, кого ты согласен был взять в жены?

— Трое.

— У тебя до меня было три женщины? Включая эту твою... бывшую?

— Да.

— И больше ты ни с кем ни-ни?

— Ни с кем.

— Очуметь! И ты говорил, что с каждой спал не больше двух недель? Сколько тебе лет? Двадцать восемь? Сколько раз у тебя был секс до меня?

— Десять раз.

— Очуметь! Ты, блин, даже помнишь точное число? Мне не верится. Ты не лапшу мне случайно на уши вешаешь? Ты что, никого больше не хотел? Или ты состоишь в какой-то религиозной секте?

— Нет, просто считаю... считал, что так правильно.

— Как? Спать только с женой?

— Да.

— Ты меня удивил, — сказала Алиса. — Не обижайся, Максим, но это как-то... чудно. Не современно. Сейчас так никто не поступает. Ты рассуждаешь, как пришелец с другой планеты или из другого времени. Тебя очень странно воспитали. Теперь я понимаю, что ты, и правда, приехал к нам из тайги. Где, кстати, работают твои родители? Ты ничего мне о них не рассказывал. Они не в церкви служат? Ты не сын священника? Может, у вас там община каких-нибудь староверов?

— Нет. Мой папа был врачом. А мама преподавала в школе, биологию. Они умерли. Тринадцать лет назад. С пятнадцати лет меня воспитывала тетя Наташа, мамина подруга, гинеколог.

— Прости, я не знала. Мне очень жаль. Автомобильная авария?

— Нет, — сказал Максим. — Никакой аварии. Сперва, умер отец. А мама не прожила после этого и года. Много плакала. Они были вместе еще со времен студенчества. Думаю, очень сильно любили друг друга, раз мама не смогла без него жить. Сердце не выдержало.

— А отец от чего умер?

— Самоубийство.

— Из-за чего?

— Не знаю, Рыжик, — сказал Максим. — Там очень мутная история была. За двое суток до смерти он очень сильно избил маму. Переломы лицевых костей и много других повреждений, о которых мне в подробностях не рассказывали. Никто из соседей не слышал, что бы они ругались или просто кричали. Папа сам отвез маму в больницу. Я не спросил у мамы сразу о причине его срыва. Он никогда не напивался. Может, перебрал в тот день? А потом спрашивать было уже не у кого.

— А ты где тогда был?

— Это летом было. В июле. Двадцать седьмого числа. После того, как случилось это с мамой, папа поехал ко мне. Я тогда гостил в деревне у родителей маминой подруги тети Наташи. Меня вместе с сыном тети Наташи отвозили туда на все летние каникулы. Носился там вечно чумазый, искусанный мошками и комарами, с выгоревшей челкой. Папа разбудил меня ночью, после первых петухов. Я спал тогда на массивной железной кровати со скрипучими пружинами. Помню, отец тряс меня за плечо, звал по имени. Я так полностью и не проснулся тогда. Все, что помню о том промежутке ночи — как в тумане. Папино появление меня удивило. Я не ждал родителей до конца августа. Но еще более необычным мне показалось выражение папиного лица. Виноватый, испуганный взгляд; печально изогнутые губы; непривычный пепельно-серый оттенок кожи. Отец о чем-то долго рассказывал мне, в чем-то убеждал. Я слушал его, сосредоточившись на том, чтобы не дать векам закрыть глаза. Папа гладил меня по волосам, сжимал мои плечи. Из папиных слов я понял, что родители поссорились. Кто-то кого-то ударил. Мама в больнице. В голове возникло слово "развод"; вслух его никто не произносил, но оно откуда-то все же взялось. Я, наконец, осознал, что отец выглядит и ведет себя очень странно. Я спросил: "Папа, ты что, пьяный?". А он ответил: "Нет, конечно. Я за рулем". Отца так и нашли: за рулем. Вечером двадцать седьмого июля. Он вернулся из деревни, где встречался со мной, подъехал на своей машине к городскому моргу, заглушил двигатель, вставил в рот ствол ружья и нажал на курок.

— Но почему?

— Из-за того, что сделал с мамой, я думаю. Не смог с этим жить. Очень сильно любил ее. А вот почему он поднял на нее руку — это вопрос. Наверное, об этом я уже не узнаю.

— Ф-фух! Кошмар какой. Отец любил маму, мама — отца. И вот такое случилось, — сказала Алиса. — А мои родители терпеть друг руга не могут. Папа живет в соседнем доме, но с мамой даже не здоровается. Он ушел от нас, когда мне было пять лет. Я и не помню толком то время, когда мы жили вместе. У него другая семья, трое детей, помимо меня. Делает мне подарки на Дни рождения и Новый год. А скажи, Максим, ты смог бы меня полюбить? Ну, потом, когда-нибудь?

— Думаю, да. Ты мне нравишься. Мне с тобой быть приятно. И еще мне нравится, как ты пахнешь. У-у! Если бы сделать духи с запахом твоего тела, можно было бы озолотиться. А уж в постели ты круче всех, кого я когда-либо знал.

— С твоим-то опытом это и не удивительно, — сказала Алиса. — Я в свои восемнадцать по сравнению с тобой чувствую себя прямо таки ветераном секса.

— Любовь не всегда приходит с первого взгляда. Иногда для этого требуется время. Мы с тобой встречаться-то начали дней десять назад. До этого и не знали толком друг друга. Наше общение по телефону я в счет не беру — это как с твоим дневником, чтобы выплеснуть эмоции. Ты уже ждешь от меня томных взглядов?

Большим пальцем ноги Алиса провела по щеке Максима.

— А вот я, кажется, начинаю в тебя влюбляться, — сказала девушка. — И это плохо. Нельзя. Никак нельзя мне этого делать. Да и вообще, она считает, что с этим экспериментом мне пора завязывать.

— С каким экспериментом?

Ответить Алисе не позволила громкая трель телефона. Расплескав воду через край ванны, Максим протянул руку к стулу. Посмотрел на экран телефона.

— Света, — сказал он. — Слушаю!

— Максим? Привет. Не отвлекаю тебя от шестичасового секса?

— Нет, мы уже закончили. Залечиваем мозоли. Что случилось?

— Анжела приходила, — сказала Света. Ее голос звучал на фоне современной армянской музыки, которую любил включать в ресторане днем директор.

— Объявилась? И где она вчера была? Досталось ей от Маиса?

— Она приходила, чтобы забрать документы. Она уволилась.

— Почему? У нее какие-то неприятности? Или ты думаешь, что она это сделала из-за меня?

— Твоя Алиса рядом? — спросила Света.

— Да. Вот она. А что?

— Тогда ладно. Потом расскажу.

— А в чем дело? Почему не сейчас? Причем здесь Алиса?

— Если бы я знала! — сказала Света. — Я переговорила с Анжелой. Она... Ты бы ее видел! У меня сложилось впечатление, что она бухала несколько дней. Страшная, не передать словами. В мятой одежде. Дерганая, зашуганная. Но запаха спиртного я не почувствовала. Валерьянкой, по-моему, пахла. Несла какую-то лютую пургу, словно у нее конкретно крыша протекла. Я первый раз в жизни видела так сильно запуганного человека. Ладно. Потом подробно расскажу. Не говори только ничего своей. Хорошо?

— Почему?

— Не нужно. Анжела утверждала, что ее желание уволиться как-то связано с Алисой. Она много говорила непонятного. После разговора с ней я и сама какая-то нервная стала. Алисе привет передавай.

— Постой! — сказал Максим. — А что там у Марго? Как у нее дела? Помирилась с мужем?

— Нет. Муж от нее ушел. Собрал сумку и сбежал в соседний подъезд к своей дурочке. Надоели ему, видишь ли, скандалы. Прикинь?! Там совсем все плохо. Сказал, что подаст на развод. Любит, мол, теперь другую. Козлина безмозглый! Мой муженек утверждает, что Сергуня, и правда, серьезно настроен разводиться. Вот так вот. Как она теперь с детьми и ипотекой будет, я не представляю!

— Что случилось, Максим? О чем задумался? Тебя что-то расстроило?

— Анжелка сегодня уволилась. А от Марго ушел муж.

— Это плохо? — спросила Алиса.

— Да уж, ничего хорошего, — сказал Максим. — Света говорит, что муж Марго свалил жить к любовнице и собирается разводиться. Марго в шоке. Такого развития событий, думаю, она не предполагала; печально. По-моему, вода уже совсем остыла. Ты не проголодалась? Может, закажем пиццу?

Максим лег спать почти в шесть утра, когда начинало светать. Во дворе, за окном, уже хлопали дверцами автомобили, собираясь развозить своих владельцев по рабочим местам; проснулись воробьи. Максим специально посмотрел на часы, припомнив недавний разговор со Светой. И вновь удивился ее словам.

Алиса в очередной раз завлекла его в постель еще вечером. С этим у нее не возникло никаких сложностей. Максим все еще не мог, да и не хотел противиться ее женским чарам. В сравнении с теми немногими женщинами, что побывали в постели Максима до нее, Алиса и раньше казалась удивительно активной. Сегодня же она плюс ко всему была еще и как никогда агрессивна. К утру Максиму казалось, что он всю ночь боролся с дикой кошкой. Спина горела огнем, пощипывание в ранках на груди ощущалось даже сквозь сон. Но укрощать эту дикарку было одно удовольствие.

Максим открыл глаза и тут же зажмурился. В комнате светло: окно не зашторено. С улицы доносятся людские и птичьи голоса, приглушенный расстоянием лай собаки, монотонное поскрипывание качелей на детской площадке.

Алису рядом с собой Максим не обнаружил.

Он приподнял голову. Алиса сидела на кровати у окна, скрестив ноги. Опухшие веки, румянец на скулах, взлохмаченные волосы. Плечи прикрыты белой рубашкой Максима.

Максиму показалось, что на щеках Алисы блестят капельки влаги.

— Ты плачешь? — спросил он.

— Что-то в глаз попало, — сказала Алиса.

Максим стрельнул взглядом в сторону настенных часов. Почти полдень.

— Почему ты не спишь?

— Не могу. Низ живота побаливает. Скоро праздники, — ответила Алиса.

— Какие праздники?

— Красные дни календаря. Месячные, блин.

— А-а. Может, таблетку какую-нибудь дать?

— Не нужно. Пройдет. Спи. Я не хотела тебя будить.

— Это что, кофейное пятно? — спросил Максим, указав на манжету рубашки. — Зачем ты взяла грязную рубаху? Я в ней весь день работал. В шкафу полно чистых. Достать?

— Не надо! — сказала Алиса, кутаясь в рубашку. — Мне нравится эта! Она пахнет тобой.

— Она вонючая!

— Мне нравится! — повторила Алиса.

— Ты какая-то странная, — сказал Максим и зевнул. — Ложись спать.

— Посижу немножко. А ты — спи.

— Твое дело.

— Слушай, Максим, а Марго общается с этой твоей Людой? — спросила Алиса.

— Что за неожиданный вопрос?

— И все-таки?

— Да, — сказал Максим, — они подруги. А почему ты спрашиваешь?

— Так. Просто. А дай мне, пожалуйста, номер телефона Светы.

— Зачем?

— Хочу сделать тебе подарок. Нужна ее помощь.

— Подарок — это хорошо, — сказал Максим. — Вон мой телефон лежит. Он не запаролен. Света Петрова. У тебя, кстати, День рождения скоро. Нужно придумать, как отпраздновать его. Обсудим. Я спать. Ложись рядом. Жду тебя.

Когда Максим снова проснулся, Алисы рядом не оказалось. Окно зашторено, в комнате царил полумрак. Максим зажег свет, выглянул в прихожую. Обувь девушки отсутствовала.

— Интересно, — сказал он и пошел за телефоном.

Алиса ответила сразу. Там, где она находилась, было шумно. Голос девушки звучал на фоне громкой музыки, показавшейся Максиму знакомой. Девушка сказала, что у нее возникло срочное дело, и что решила его не будить, когда уходила. Разговаривать ей было сейчас неудобно, позвонит позже.

— Когда у тебя возникло дело в прошлый раз, Анжела лишилась клочка волос. Что сейчас? — сказал Максим, после того, как девушка прервала связь. — Не знал, что в Москве еще кто-то, кроме Маиса, слушает эти армянские песни. А я молодец, проспал почти до вечера. Как завтра на работу-то встану?

Звонка от Алисы он не дождался. Почти до утра смотрел сериал. Но, даже погасив свет, он все еще время от времени поглядывал на телефон. Засыпать, не услышав от Алисы фразу: "Созвонимся", было непривычно и, почему-то, грустно.