С ведьмой в постели

Глава 7.

— Плохо себя чувствуешь?

Воздух из раскрытого окна холодил влажную от пота кожу. Максим лежал между бетонной стеной и женским телом, которые создавали приятный контраст температур.

— Со мной все хорошо. Просто, нет настроения, — сказала Алиса.

Ее голова была около плеча Максима.

— Это из-за Анжелы?

Девушка ответила не сразу.

— И из-за нее тоже, — сказала она.

— Не думай о ней. У нее что-то в голове переклинило. Она безобидная.

Максим провел ладонью по волосам Алисы. Погладил их, а заодно отодвинул прядь, которая щекотала ему лицо.

— Меня сейчас больше другое волнует.

— И что же?

— Хотелось бы не отвечать, но я же обещала тебе быть честной. Скажу. Я размышляю о том, что может означать наш сегодняшний поход по магазинам.

— С этим-то, что не так?

Лампы на люстре не горели. Включен лишь торшер. Тихими щелчками отсчитывала время секундная стрелка на настенных часах.

— Я и пытаюсь в этом разобраться. Представляешь, меня тут вдруг совесть замучила.

— Причина?

— Причина — та куча шмоток, что ты мне накупил сегодня. Пытаюсь понять, зачем ты это сделал и что хотел этим мне сказать.

— Странный вопрос. А ответ "мне просто приятно было это сделать" тебя не устраивает?

— Это один из вариантов, — сказала Алиса. — Но почему именно одежда и почему так много? Сколько ты потратил на меня?

— Не знаю. Не подсчитывал.

— А я прикинула. Моя мама за месяц столько не зарабатывает. А ты, блин, взял и спустил эти деньги на девчонку, с которой знаком несколько месяцев и пару раз переспал.

— И что с того?

— Вот я и думаю об этом. Зачем ты так поступил, и к чему это меня обязывает.

Взгляд Максима скользил по похожей на паутину сеточке трещин, что украшала потолок.

— А почему это должно к чему-то обязывать? Все же, у женщин мозг работает как-то иначе. Не понимаю вашей логики.

— Все ты понимаешь.

— Нет, правда, мне не ясно из-за чего ты так загрузилась, — сказал Максим.

— Из-за всего вот этого.

Алиса подняла с пола свои новые трусики и потрясла ими в вытянутой вверх руке.

Максим дернул плечом; только одним: приводить в движение второе не решился, опасаясь столкнуть девушку на пол.

— И что? Что в этом такого? Вот скажи, когда я заказывал пиццу, ты же не грузилась этой ерундой?

Этот довод Максим приготовил заранее, готовясь к подобному разговору.

— Ну, ты сравнил.

— А чем отличается пицца от вот этого? — спросил Максим, коснувшись пальцем трусиков, заставив их вновь раскачиваться. — За нее я тоже заплатил... сколько-то, не помню. Тебя же это не напрягло? Вот если ты поделишься со мной пластинкой жевательной резинки — меня это к чему-то обяжет?

— Брендовые шмотки — не жевательная резинка.

— А чем отличаются?

— Ценой.

Алиса расслабила пальцы, позволив трусам упасть на пол.

— Ладно. Согласен. Давай, тогда, определим сумму. При какой стоимости подарка положено чувствовать себя обязанным? Или есть какое-то правило, что еду покупать можно, а одежду нет?

— Пытаешься меня запутать? — сказала девушка.

— Нет. Оправдываюсь. Начинаю чувствовать себя в чем-то виноватым. Словно совершил что-то гадкое. Вот ведь как бывает, пытаешься, как лучше...

— А получается как всегда. Но почему одежда, можешь объяснить?

— Могу, — сказал Максим. — Запросто! Ты — красивая. Твое белье — нет. У меня возникало ощущение диссонанса. Вот я и решил это исправить.

— Исправил?

— Да. Новое белье смотрится на тебе обалденно! — сказал Максим.

— А все остальное?

— Ты про остальную одежду? Вот тут есть небольшое затруднение. У меня слабость только к красивому белью. В остальных женских вещах я не разбираюсь совершенно.

Алиса запрокинула голову, пытаясь посмотреть на лицо Максима.

— А чем же тебе не понравились те шорты, в которых я к тебе пришла?

— Мне? — спросил Максим. — Не понравились? А они хуже, чем те, что вы со Светкой выбрали?

— Ты, блин, прикалываешься?

— Нет. Мне разница не понятна.

— А зачем купил тогда?

— Да потому, что эту разницу видишь ты, — сказал Максим. — Открою тебе большую тайну. Только пообещай, что не обидишься на мое признание.

— Я постараюсь.

— Когда ты пришла ко мне неделю назад в том платье, то показалась мне просто красавицей! Правда! Я не обманываю! Но потом я слышал, как твое платье обсуждали девчонки. Сказали о нем много нелестного. Не буду дословно пересказывать. Вот я и задумался, а что если ты и сама заметишь, что твоя одежда смотрится плохо на фоне этих модниц. Решишь, что тебя этот факт унижает, и перестанешь ко мне приезжать.

— Я выпросила это платье у сестры, — сказала Алиса. — У меня даже такого нет.

— Вот видишь, я тебе честно поведал свои мотивы. Мне ты больше всего нравишься в таком виде, как сейчас — голой. Ну, еще любопытно было бы взглянуть на тебя в том красном комплекте белья (красное и белое белье — моя слабость). А вот эти ваши топы, блузы, блузоны и прочие непонятные вещи — не для меня. Я в них в первую очередь высматриваю очертания женской груди, а не модный фасон.

— Хочешь сказать, весь этот шопинг, блин, для того, чтобы я не стеснялась у тебя появляться?

— Может, я не правильно выразил свою мысль, но смысл моих действий примерно таков. Я решил сработать на опережение, пока девки с моей работы не запудрили тебе мозг всеми этими крутыми брендами. Но, похоже, только сам себе подгадил.

— Это в чем?

— Хотел тебе кое-что предложить, — сказал Максим. — Но теперь мое предложение прозвучит очень двусмысленно.

— И в чем оно состоит?

— Нет уж. Теперь я его озвучивать не буду. Ты снова заведешь пластинку о том, что кто-то кому-то чем-то обязан.

Алиса приподнялась на локте. Посмотрела Максиму в глаза.

— Максим! Сказал "а" — говори "б".

Максим покачал головой.

— Все, проехали.

— Нет, уж! Я не проехала! Я тебе рассказала о своих затруднениях. Твоя очередь.

— Хотел предложить тебе переехать жить в мою квартиру, — сказал Максим.

Алиса нахмурила брови.

— Зачем?

— Ну, вот видишь?!

— Я спрашиваю, зачем это нужно? — сказала девушка.

— А разве тебе нравится мотаться туда-сюда по городу? Будем жить вместе. Вместе проснулись, вместе провели день, вместе легли спать. Разве это не здорово?

— Прости, Максим, но не очень. Мне еще только восемнадцать лет. Я пока, напротив, стремлюсь вырваться из всей этой семейной бытовухи.

— А что изменится? Я же не заставляю стирать мне носки?!

Ладошка Алисы стала наглаживать грудь Максима, словно призывая успокоиться.

— И это тоже. Если я буду у тебя жить, то буду чувствовать себя обязанной заниматься всей этой ерундой: стирать, готовить, убирать. Ты работаешь; следовательно, все дела по хозяйству на мне. Не хочу.

— И не надо!

— Пока у нас все романтично, — сказала Алиса. — Я приезжаю к тебе, когда захочу, без принуждения. Ты радуешься моему появлению, а не воспринимаешь его, как должное. Пусть пока так и будет.

— Как скажешь, — сказал Максим. — Но ты помни о моем предложении. Оно остается в силе.

— Хорошо. Я буду помнить. А зачем ты пригласил с нами своих подруг? Ну, за покупками. Боялся, что я что-то не то выберу?

— Нет. Боялся, что ты вообще откажешься выбирать. У них гораздо лучше получалось заставлять тебя покупать себе вещи. Скажешь, не так? Без их эмоционального напора ты вполне могла ограничиться чем-то одним, и поддаться этим своим угрызениям совести.

— Да, уж. Эмоциональный напор был мощным.

— Они тебе не понравились? — спросил Максим.

— Очень понравились. Особенно Света. Ее энергичности на троих хватит. Как бы не подцепить это ее выражение про ляськи-масяськи. Боюсь, мама его не оценит. А Марго, как заботливая тетушка. У нее дети есть?

— Двое. Девочки. А у Светки — парень.

— И обе, насколько я поняла, замужем. А у тебя еще есть друзья, с которыми ты проводишь время?

— Я провожу время с тобой.

— Со мной ты спишь, — сказала Алиса, вновь опустив голову на кровать. — Я о другом спрашиваю. Ну, например, кого ты приглашаешь на свой День рождения?

— Никого, — сказал Максим. — Я его не праздную.

— Как это? Это же круто! Все тебя поздравляют, подарки и все такое!

— Это было круто в детстве. Сейчас я подарки могу купить себе сам; и напиться в любой день, по желанию. Да и приглашать мне некого. Разве что, все тех же людей с работы. Так уж повелось, что у меня всегда было море приятелей: в школе, в институте, на работе. Но ни один не стал другом. Так что круг моего общения меняется в зависимости от того, чем я в данный момент занимаюсь. А у тебя как с этим? Судя по тому, что я ни о ком пока не слышал, все обстоит примерно так же?

— Почти. У меня была подруга.

— Была?

— Да. Наши квартиры разделяет стена. В детстве мы даже перестукивались. Она живет в соседнем подъезде, но балконы рядом. Мы могли просто выйти на балкон, чтобы поболтать. Даже ходили друг к другу в гости, перебираясь с балкона на балкон: второй этаж, не страшно. Мы одногодки. Но учились в разных классах. Она в "А", а я была из "В". Вместе танцевали.

— Живет — это значит, что жива, — сказал Максим. — А была — это значит, что больше не является подругой? Поссорились?

— Почти два года назад. Мы дружили еще со времен детского сада. Представляешь, она даже как-то мальчику, что меня обижал, камнем голову разбила. Криков тогда было! Ее чуть не перевели в какую-то спецшколу. Но обошлось.

— И что случилось?

— Любовь, конечно, — сказала Алиса. — Влюбились в одного парня. Я первая. Он занимался вместе с нами танцами. Стройный был, кудрявый. Между нами вспыхнула такая страсть, что просто держись! Целый год с ним встречалась! Он, кстати, был моим первым, если тебе интересно.

— А я вот мучился, гадал!

— Всех вас это мучает. Любопытно вам, кто же это успел до вас.

— Ну, теперь я знаю, — сказал Максим. — Успокоился. И что случилось потом? Застукала его в постели с подругой?

— Почти. Увидела, как они целуются.

— Сочувствую.

— Да, уж. Представляешь, я ведь ей всегда все рассказывала о наших отношениях, едва ли не в мельчайших подробностях. У меня не было от нее тайн. Вот и дорассказывалась.

— И как вы его делили? Или ты его бросила?

— Я была в него влюблена! — сказала Алиса. — Простила бы ему и не такое. Но он выбрал мою подругу. Я к тому времени ему уже надоела. Именно поэтому, кстати, я и перестала заниматься танцами. Видеть их счастливые лица я была не в силах.

— А подруга? Выяснили отношения?

— Сказала, что любит его. Что тут выяснять? Просила у меня прощения.

— А ты?

— А что я? Простила я — не простила, без разницы. Ни подруги, ни парня у меня не осталось. Как-то так получилось, что я осталась вообще одна. Даже пожаловаться некому было.

— А маме?

— Да ладно! — сказала Алиса. — Ей бы со своей личной жизнью разобраться. Куда на нее еще мои проблемы выплескивать. Я поступила по-другому. Стала вести дневник.

— Ух, ты! Дашь почитать?

Алиса рассмеялась.

— Ну, конечно! Размечтался! Я там по страницам столько слез и соплей размазала! Да он для того и нужен: как только появляется что-то, о чем некому рассказать, я записываю это в дневник. На душе сразу легче становится.

— И обо мне там написано?

— Конечно, — сказала Алиса. — Но мало.

— Это еще почему? Я такой незначительный?

— После того, как мы стали с тобой перезваниваться, я дневник почти забросила. Ты же помнишь, как я тебе надоедала?! Если мне хотелось чем-то поделиться с окружающими, я больше не писала, а набирала номер Максима. Нашла себе новую жилетку. О тебе там лишь то, что я не могу обсудить непосредственно с тобой. К примеру, как сложно мне было затащить тебя в койку.

— Там есть об этом? Заинтриговала меня еще сильнее! Хочу почитать!

— Вот уж фигушки! А ты кому плакался?

— Мужчины не плачут. У нас нервы, как стальные канаты.

— А все-таки?

— Никому, — сказал Максим, постучал себя пальцем по лбу. — Все мои записи вот здесь.

— Это неправильно. Обязательно нужно устраивать себе эмоциональную разрядку. Если держать все мысли и эмоции в себе, можно сойти с ума.

— Такой вариант не для меня. У меня так много этих самых мыслей-эмоций бывает, что, боюсь, с ума сойдет тот, на кого я их выплесну. Вся моя разрядка обычно заключается в том, что я беру бумагу и карандаш. Иногда столько листов испачкаю, что становится страшно за наши леса! Ведь я очень эмоциональный! Свои эмоции я тоже доверяю бумаге, но превращаю их не в слова, а в картинки.

Алиса настояла на том, чтобы Максим ее не провожал. Тот сегодня был свободен весь день, но девушка решила уехать, сославшись на какие-то дела. Что за дела, Максим не допытывался; посчитал, что у него будет прекрасная возможность позаниматься пару часов на тренажерах. Да и в бассейне он не плавал уже больше недели.

Когда Алиса ушла, время едва перевалило за полдень. Выбираться из постели в свой выходной так рано Максим не привык. До запланированного похода в фитнес центр оставалось еще несколько часов. Окружив себя остатками пиццы, колой и ноутбуком Максим улегся на заправленную кровать смотреть полицейский сериал.

Просмотр прервала громкая трель телефона.

— Привет, — сказал Максим, поставив фильм на паузу.

— Твоя только что приходила, — сказал в трубке голос Марго.

— Моя — это кто?

— Алиса. У тебя что, несколько баб?

— Нет. Только Алиса. Не привык еще к тому, что она моя. И что она от тебя хотела?

— От меня — ничего. Даже не заглянула в мой зал. Я ее и не видела. Она приходила к Анжеле.

Максим потянулся за пиццей. Откусил большой кусок и стал не спеша пережевывать.

— Почему молчишь? — спросила Марго.

— Жду продолжения. Все живы?

— Зря иронизируешь. Хорошо, что Маис этого не видел. А то досталось бы тебе. Он еще со времен Светки зуб на тебя точит.

— Так что там у вас было-то, рассказывай, не тяни!

— Вошла твоя Алиса (Светка сказала, что новые шмотки на ней смотрятся очень неплохо) и, ничего не говоря, направилась к Анжелке. Та кукла как раз в зале околачивалась, ворон считала. Народу почти не было — всего три стола. И Маис, к счастью, отсутствовал. Девки говорят, все случилось очень стремительно. Анжела и рта не успела открыть. Твоя схватила ее за голову и ножницами отхватила ей клок волос.

— Ясно.

— Что тебе ясно?

— Понимаю теперь, зачем она попросила у меня ножницы, — сказал Максим. — И как она это объяснила?

— Никак. Все так же молча и ушла. Ножницы в одной руке, волосы Анжелы — в другой. Светке только головой кивнула. Никто сперва ничего не понял. Даже эта кукла, говорят, стояла и тупо смотрела ей вслед.

— Какая решительная девушка.

— Ты считаешь, что это нормально?

— Нет. Но и поливать ее соком — тоже нехорошо. Я узнавал, Анжела на этот томатный сама заказ выдумала. И сама потом оплачивала. Явно не для того, чтобы выпить.

— Это я знаю. Светка ее за это уже пропесочила. Там такое серьезное внушение было, что даже до этой... должно было дойти. И что собираешься делать?

— Ничего, — сказал Максим. — Не вижу причины вмешиваться в эти разборки. Алису постараюсь на работу не приводить, а Анжелу к себе и близко больше не подпущу. Можешь не переживать.

— Поговоришь с ней на эту тему?

— С Алисой? Нет, конечно, — сказал Максим. — Она не ребенок, чтобы я читал ей нотации, а я не ее папа. Тем более что никто особенно и не пострадал.

— Считаешь, она поступила правильно?

— Она имела на это моральное право, согласись. Да, это как-то по-детски — портить прическу. На ее месте я бы в челюсть двинул за такое. А как правильно было бы поступить девчонке, я не знаю. Вот ты бы что сделала? Оставила такое без ответа?

— Не знаю, — сказала Марго. — С Людкой, кстати, вчера вечером общалась. Целый час трындели обо всем на свете. На больничном она сейчас. Умудрилась летом простудиться. Голос, как у вороны. И об Алисе она уже знает. Откуда, не признается. Но явно постарался кто-то из наших. Расспрашивала о тебе.

— Ясно, — сказал Максим и откусил еще кусок пиццы.

— Даже так? — сказала Марго. — Вот это мне уже нравится. Пришел в себя. За это "ясно" я сама готова подарить Алисе еще одни ножницы. Она молодец. Ее терапия однозначно помогает.

— Только что мне позвонили из "Миледи", где я анкету оставляла; мужчина с приятным голосом. Завтра выхожу на стажировку, — сказала Алиса. — Это на "Серпуховской". Маленький ресторанчик, но уютный. Мне очень понравился, когда я там была. Представляешь, теперь буду, как ты, в сфере обслуживания. Официант Алиса. Звучит? Буду порхать с подносом по залу вся такая неземная, улыбчивая. И зарабатывать много-много чаевых. Как тебе кажется, из меня хороший официант получится?

— Замечательный, — сказал Максим. — А почему именно в ресторан?

— А куда еще? — раздался в трубке голос Алисы. — В магазин за кассу? Я посмотрела, как вы работаете, мне понравилось. Красивые, нарядные. Весело у вас. Девчонки твои столько интересного рассказывали! Да и нужно же как-то на жизнь зарабатывать! На прокладки, блин, приходится у мамы деньги просить! Хочется быть самостоятельной. Буду теперь клиентам глазки строить, чтобы чаевых побольше оставляли.

— А учиться на высшее не думала?

— В нормальный вуз на бюджет сейчас фиг поступишь. Из моего класса ни у кого не получилось, даже у спортсменов. Все на платном, кто поступил. А у меня, блин, ни денег, ни блата нет. Да и надоело мне учиться. Хотя бы год отдохнуть хочу. Достали все эти физики, математики и прочая ерунда. А там, дальше, посмотрим. Может, к следующему году денег подкоплю, да на заочное отделение куда-нибудь пойду. Посмотрим. Пока об этом не думаю. Да и не всем, как ты, магистратуры заканчивать. Кто-то должен и с подносом бегать.

— А график работы тебе уже сказали?

— Знаю только, что завтра мне к восьми утра. Но, по-моему, два через два, как и у тебя. Если завтра будет мой первый день, то будем работать с тобой в одни и те же дни. Но это пока не точно. А так, согласись, было бы идеально. И тебя бы не отвлекала в рабочее время.

— У нас официанты сами себе график смен рисуют. Работают без определенного режима. Особенно летом, когда многие на выходные уезжают за город. Да и мы с Денисом, при желании, можем меняться сменами. Директор не возражает. Ему важно, чтобы рабочее место не пустовало, а кто там будет — без разницы.

— В общем, я что хотела сказать: сегодня меня не жди. Да и завтра, думаю, тоже. Буду ложиться перед работой спать пораньше, как паинька. Не хочется тупить в первые же дни. Так что высыпайся, набирайся сил. Они тебе понадобятся, как только у меня будет выходной. Не трать их на эту свою костлявую официантку. Скажи ей, если появится, чтобы не разевала на тебя роток.

— А раньше ты не возражала против того, чтобы я с ней переспал.

— То было раньше. Пусть даже не мечтает! С нею я тебя делить не буду — она мне не нравится. И, да, спасибо за ножницы. Я тебе их обязательно верну!

— Оставь себе, — сказал Максим. — В рюкзак положи, вдруг, понадобятся снова.