С ведьмой в постели

Глава 20.

— Ты уйдешь? — спросила Алиса.

Она лежала на кровати у стены, пальцем теребила волоски на груди Максима.

Свет в комнате не горел. За окном ночь.

— Отсюда? — спросил Максим. — Хотел бы. Но не могу оставить тебя здесь одну.

— Мне пока не разрешают покидать поселок. В контракте сказано, что я могу выходить из поселка только с разрешения руководства. Я спрашивала об этом Жанну. Она сказала, что по собственному желанию, а не по приказу, я смогу отсюда выйти не скоро. Она в первый раз оказалась за пределами охраняемой территории только через два года после того, как подписала договор с СК. Мне не позволяют пока даже проведать маму.

— Ты здесь не навсегда.

— Максим, я в Службе Контроля буду работать десять лет. Не меньше.

— Это мы еще посмотрим, — сказал Максим. — В понедельник встречусь с куратором. Попробую с ним поторговаться.

— Я видела твоего куратора. Он мне совсем, блин, не понравился. Очень добреньким выглядит. Но взгляд у него... неприятный. Смотрит тебе в глаза, словно гипнотизирует; хочется соглашаться со всеми его словами. Собираешься подписать контракт?

— Послушаю, что он мне предложит.

— Что он предложит? — спросила Алиса. — А сам бы ты чего хотел?

— Забрать тебя отсюда и поехать к морю, — сказал Максим. — Хочу поваляться на пляже, поплескаться в соленой воде.

— Блин, это хорошее желание! Мама каждую осень и зиму строила планы поездки летом к морю. Мы с ней даже выбирали города, в которых хотели бы отдохнуть. Но, как только наступала весна, обязательно оказывалось, что отдых на юге нам не по карману. Я так и не побывала на море ни разу.

— Какие твои годы, еще побываешь. Ты только начинаешь жить.

— Охотно верю, — сказала Алиса. — Школьные годы теперь мне видятся коротеньким вступлением перед настоящей жизнью. Знаешь, со мной только этим летом уже столько всего произошло: смерть бабушки, ведьмин дар, наши с тобой отношения перешли на другой уровень, еще этот дурацкий ресторан, арест в День рождения, Служба Контроля, лаборатория. Блин, такое ощущение, что школьный выпускной был сто лет назад! Всего за месяц моя жизнь полностью изменилась. Представляешь, я с трудом вспоминаю лица одноклассников, словно их и не было в моей жизни. А с тобой — наоборот: кажется, что знаю тебя с самого рождения; почему-то, после ареста, думала о тебе даже больше, чем о маме.

— Это плохо?

— Я не знаю. У меня сейчас уже мысли в голове путаются.

— Ты устала, — сказал Максим.

— В последние дни я перестала понимать, что со мной происходит. Я, блин, просто плыла по течению. Шла, куда скажут, делала, что скажут. Без тебя мне было здесь совсем тоскливо. Я словно провалилась в глубокую яму, барахталась там, не имея, блин, возможности из нее выбраться. Пребывала в полной темноте и не имела никакой цели. Теперь стало по-другому. Я рада, что ты рядом со мной. Это, блин... это... очень хорошо. Что-то у меня язык заплетается.

— Давай спать, Рыжик. Через четыре часа Игнат придет нас будить. Мы же с ним на рыбалку собрались.

— Можно я останусь у тебя до утра? — спросила Алиса. — Не смогу уснуть в своей комнате.

— Почему?

— Буду всю ночь гадать: здесь ты или уже ушел. Стану каждый час наведываться к тебе и проверять, действительно ли ты лежишь в этой кровати. Потому что боюсь проснуться утром и обнаружить, что твое возвращение в мою жизнь было только сном. Ведь ты мне часто снился.

— Не переживай, Рыжик, — сказал Максим. — Без тебя я точно отсюда не уйду. Не для того я тебя искал, чтобы потом здесь бросить.

— Ну, а вдруг? — сказала Алиса. — Так можно мне остаться?

Максим зевнул.

— Конечно. Оставайся, если хочешь. Но предупреждаю: будет тесно. Эта кровать слишком узкая для двоих.

— Ты потерпи хотя бы эту ночь, Максим, — сказала Алиса. — Ладно? Я постараюсь не занимать много места. Не буду даже шевелиться.

— Спокойной ночи, Рыжик, — сказал Максим.

— Спокойной ночи.

Максим разглядывал высокий металлический забор, отделявший принадлежащую Службе Контроля территорию поселка от внешнего мира. Черный цвет прутьев забора ассоциировался у него с кладбищенской оградой, а уложенная кольцами над прутьями колючая проволока — с противопобеговым козырьком на тюремном ограждении.

Максим спал, когда Игнат привез его в поселок. Потому, все увиденное сейчас, было для него в новинку: этот забор, помещение охраны, камеры наблюдения, прожектора и торчащие посреди дороги у самого забора метровые столбы.

Широкоплечий охранник изучил документы, предъявленные Игнатом, обменялся с тем ничего не значащими фразами. Задержал взгляд на лицах Максима и Алисы, точно пытаясь рассмотреть на них что-то подозрительное. Обронил: "Проезжайте", махнул кому-то рукой, поправил на плече ремень автомата.

Створки ворот вздрогнули и пришли в движение. Послышался собачий лай, хотя собак поблизости Максим не видел. Железные столбы спрятались под землю.

Максим обнаружил, что, сидя на пассажирском сидении, ищет ногой педаль газа.

Игнат словно почувствовал это его желание поскорее покинуть поселок: автомобиль тронулся с места еще до того, как ворота открылись полностью. Внедорожник выехал за ограждение.

Идеально ровный асфальт с яркой белой разметкой. Отсыпанная крупным щебнем обочина сменилась на привычную, заросшую травой, когда отъехали от забора на тридцать-сорок метров. Высокие фонарные столбы стали чередоваться с деревьями.

— Скажите, Игнат, — сказал Максим, — какие штрафные санкции нас ждут, если мы не уложимся в отведенные нам пять часов?

— Дружище, я понимаю, что "выкать" всем клиентам — твоя профессиональная привычка. Но давай уже перейдем на "ты". А на твой вопрос отвечу так: все в этом мире относительно, и пять часов — тоже. Посмотрим, как пойдут у нас дела. Жанна не глупая, понимает, что пяти часов для нормальной рыбалки маловато. Разберемся.

— И мне ничего не будет, если мы опоздаем? — раздался со стороны заднего сиденья голос Алисы.

— Все зависит, от твоего умения варить уху, подруга, — сказал Игнат. — Ну, а если серьезно, то не переживай: за тебя сейчас я несу ответственность. И если уж кому-то достанется от Жанны или от начальства, то это мне. Не волнуйся и не думай о грустном. Наслаждайся прогулкой. Смотри, какая замечательная погода: солнце только встало, жары пока нет, ветер еще не проснулся — красота. Увидишь, какая яркая зелень на берегу реки! Не вспоминай о грустном, подруга, отдыхай. Скоро уже будем на месте. Нам ехать-то всего с десяток минут.

— А куда именно мы едем?

— Дружище, я знаю хорошее место. Здесь, неподалеку. Щука там точно есть. Я сам видел пару дней назад, как мужики настоящих монстров из воды доставали.

— И каких щук ты называешь монстрами?

— Одна выглядела килограмма на три, не меньше! — сказал Игнат. — Я заметил, дружище, что ты снял бинты. Как твои пальцы? Лечили вы их активно. Судя по звукам, которые доносились до меня из твоей комнаты, у тебя и лишний палец уже мог вырасти.

— Твоя комната рядом?

— За стеной.

— Не знал, — сказал Максим. — Прошу прощения, если мешали спать.

— Да ладно, дружище, вы мне не мешали, — сказал Игнат. — Просто я вчера проснулся рано: ездил на рыбалку. Вот и застал... звуки ваших оздоровительных процедур.

— Ран у меня больше нет, — сказал Максим, — но и пальцев пока тоже. Поймал вчера что-нибудь?

— Только окуней. Щука для меня все еще остается лишь мечтой. Не понимаю, что делаю неправильно. Полсотни роликов о рыбалке просмотрел, утопил в реке бесчисленное множество приманок. Ну... не везет. Надеюсь, сегодня это закончится.

— Все у тебя получится! — сказала Алиса. — А в этой реке купаться можно?

— Конечно, — сказал Игнат. — Когда будет припекать солнце, я покажу тебе неплохой пляж. Мы обязательно искупаемся, перед тем как будем возвращаться в поселок.

— А ты, Игнат, давно работаешь в Службе Контроля? — спросил Максим.

— С семнадцати лет. Пришел в СК сразу после школы. Мне даже службу в армии заменили работой в СК. Вышку заканчивал заочно. Хотя, что я там заканчивал: диплом получил, почти не появляясь в университете.

— Ты хотел сказать, с восемнадцати? — уточнила Алиса.

— С семнадцати, — сказал Игнат. — Это вы сейчас заканчиваете школу в восемнадцать. В девяностых наши школьные годы длились меньше. Мы учились не одиннадцать, а десять лет. Кое-кто из моих одноклассников умудрился отгулять выпускной и в шестнадцать. Я в девяносто пятом году выпускался.

— Так давно? — удивилась Алиса. — Тебе... больше сорока?

— Я думал, ты младше меня, — сказал Максим. — Не выглядишь ты на сорок с хвостиком. Я бы тебе и тридцать не дал. Для сорокалетнего ты хорошо сохранился. Это как-то связано с твоими способностями? Ты рвешь руками железные цепи, очень быстрый, пулевые ранения у тебя полностью заживают за сутки, не стареешь. О чем я забыл упомянуть?

— Хорошо развиты органы чувств, — сказал Игнат. — И спиртное на меня почти не действует. Это из-за моего метаболизма. Сколько ни пью — не пьянею. В последний раз был пьяным на школьном выпускном вечере.

— И ты называешь себя обычным человеком?

— Я и есть обычный, — сказал Игнат. — В детстве ничем не выделялся. Был таким же, как мои сверстники, мазал разбитые коленки йодом и далеко не всегда побеждал в драках: в младших классах меня частенько поколачивали школьные хулиганы.

— И что с тобой произошло? — спросил Максим. — Выпил какой-нибудь волшебный эликсир, или подвергся радиации?

Автомобиль снизил скорость, свернул на узкую проселочную дорогу. По дверке чиркнула ветка. За окном кусты, березки, высокая трава из которой выглядывали маленькие желтые цветы. То и дело над дорогой мелькали птицы.

— Не могу рассказать, дружище. Это секретная информация. Ты не являешься пока нашим служащим. То, что ты уже обо мне столько знаешь, и с тебя не взяли даже подписку о неразглашении — удивительно. Думаю, не сегодня, так завтра наша внутренняя служба безопасности это исправит, обычно она у нас шустрей работает.

— Скажут — подпишу, — сказал Максим. — Не вижу в этом проблемы. Не представляю, кому о тебе можно рассказывать, чтобы не приняли за лгуна. Не тот у меня круг общения: в суперспособности ни мои приятели, ни посетители ресторана не поверят.

— Ты все еще рассчитываешь вернуться в свой ресторан? — спросил Игнат. — Не спорю, каждый по-своему представляет идеальную работу. Но почему, все-таки, ты не хочешь работать у нас?

— Я вообще не хочу работать. Хочу плескаться с утра до вечера в море и пить на закате коктейли. А о работе на вашу Службу я подумаю, когда услышу конкретное предложение. По сути, мне еще ничего не предлагали. Пока мне прочли только лекцию о том, какая ваша Служба замечательная, и как мы с ней нужны друг другу. Да еще я выслушал историческую вводную. О заработной плате, о должности, на которую меня приглашают, и о должностной инструкции я не имею ни малейшего представления. Так что мне пока не на что соглашаться. Выясню хоть какую-то конкретику — буду на эту тему размышлять.

— Я тебя понял, дружище, — сказал Игнат. — Ты прав. Я как-то не удосужился взглянуть на этот вопрос твоими глазами. Чтобы прояснить интересующие тебя темы, придется дождаться понедельника, когда вернется Степан Семенович. Именно он владеет всей нужной информацией. Бельский мужик умный, хоть, признаться, не очень приятный. Он расскажет тебе обо всем подробно. Не исключаю, что у него давно составлены эти твои инструкции.

Автомобиль съехал с дороги, превратившейся в колею, медленно преодолел десяток метров по траве и замер около плакучей ивы. Обвисшие зеленые ветви закрыли пассажирам обзор, создавая у тех впечатление, что внедорожник въехал в огромный шалаш. Игнат заглушил двигатель.

— Приехали, — сказал он. — Странно, сегодня суббота, а других машин я пока не наблюдаю. Или еще рано, и мы первые? Я всегда останавливаюсь около этого дерева. Под ним тень. Машина днем не так сильно нагревается. А сегодня, мне кажется, опять будет жуткий солнцепек.

— Можно выходить? — спросила Алиса.

— Конечно, подруга. У тебя сегодня выходной, вот и наслаждайся отдыхом. А если захочешь, я и тебе спиннинг дам. Кто знает, может, именно тебе сегодня улыбнется удача?

— Нет-нет! Я не умею рыбачить. Я вам, блин, все снасти запутаю!

Максим выбрался из машины, отошел на пару шагов от ивы и посмотрел по сторонам.

Реку он нашел сразу. Она виднелась за стволами деревьев — узкая, с поросшими травой и кустарником берегами. Поверхность у воды спокойная, гладкая, отражала синеву неба. Небо над головой абсолютно чистое, словно кто-то протер его, согнав белые облака ближе к линии горизонта. По заросшей высокой травой земле от проложенной машинами колеи в сторону реки убегали извилистые тропинки. Одна из тропинок проходила совсем рядом с застывшим около ивы внедорожником.

Максим краем уха слушал разговор Игната и Алисы, которые обсуждали, где удобнее будет развести костер, и внимательно осматривал округу, желая убедиться, что поблизости нет других людей. Все вокруг неподвижно. Лишь птицы кое-где в кронах деревьев шевелили листву, перелетая с ветки на ветку.

Посторонних людей Максим не увидел.

Сердце совсем некстати стало увеличивать частоту пульса. Максим прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться, выдохнул.

Обернулся.

Алиса стояла около автомобиля. Она почти полностью загораживала собой Игната, который доставал из багажного отсека внедорожника снасти. Девушка рассказывала историю о первой и единственной рыбалке, на которой она побывала еще ребенком, дополняя слова жестами, размахивая бутылкой с остатками воды.

Максим посмотрел на свои часы. Сдвинул с привычного места на ремешке необычно широкий кожаный тренчик, выставляя напоказ четыре маленькие шляпки гвоздиков-игл, воткнутых в кожу браслета со стороны кисти руки. Ногтем подцепил одну из шляпок и извлек из ремешка часов двухсантиметровую металлическую иглу. Вытер со лба капельки пота.

Сжимая иглу между пальцами, Максим подошел к Алисе.

— ... А может, и правда, поймаю хотя бы окуня! — говорила Алиса. — А вообще-то, хотела бы, блин, посмотреть на ваши лица, когда я вытащу щуку!

— Дружище, с какой приманки хочешь начать? — спросил Игнат, заметив Максима. — У меня с собой три лайтовых удилища, есть ультралайт. Вчера у меня окунь неплохо реагировал на силикон, особенно на вот эти твистеры.

— А что есть еще? — спросил Максим.

— Дружище, спроси лучше, чего нет! Я уже выставку рыболовных принадлежностей открывать могу! Тут и воблеры, и вертушки, и резина, и поролон. Есть даже штуковины, названия которых я не помню.

Игнат указал на расставленные в багажнике пластиковые контейнеры, коробочки, сундучки, ящички.

— А там что? — спросил Максим и сделал шаг Игнату за спину, словно пытаясь заглянуть через его плечо в багажный отсек.

Игнат развязал заинтересовавший Максима мешочек, высыпал из него нераспечатанные пакеты с силиконовыми насадками.

И в этот момент Максим вонзил ему в шею иглу.

Тут же подхватил обмякшее тело Игната под руки. Игнат оказался тяжелее, чем представлялось Максиму раньше.

— Что случилось? — спросила Алиса.

— Все хорошо, — сказал Максим.

Он попятился назад, пока пятки Игната не стали волочиться по земле. Опустил Игната на траву, особенно бережно укладывая голову.

— Что с ним?

— С ним все хорошо, — повторил Максим. — Он жив. Я его только обездвижил. Стой, где стоишь. Не отвлекай и не мешай мне пока.

Алиса застыла на месте, прижала бутылку к груди. Она выглядела испуганной, но послушно молчала, переводя взгляд с Максима на Игната и обратно.

Игнат не шевелился. Его глаза были широко открыты, следили за Максимом, как тому показалось, без страха, с любопытством.

Максим огляделся по сторонам. Прислушался. Не увидев и не услышав ничего подозрительного, склонился над Игнатом и сказал:

— Игнат, я не желаю тебе зла. Но связывать свою жизнь со Службой Контроля я не хочу. И не позволю это сделать Алисе. Так что сразу прошу у тебя прощение за доставленные тебе неудобства. И еще за выговор от начальства, который ждет тебя после моего поступка. Я воткнул тебе в шею иглу из набора "Когтей смерти". Слышал о таком? Это "коготь покоя". Он всего лишь парализовал самые крупные мышцы твоего тела, никакого вреда твоему организму он не нанесет. Я знаю, что ты можешь сейчас и видеть, и слышать меня. Именно поэтому я использовал "коготь покоя". Но сейчас я заменю его на другой.

Максим вынул из ремешка часов иглу и показал Игнату.

— Это "коготь сна", — сказал он. — Когда я проткну им твою кожу, ты уснешь. Но прежде, хочу снова извиниться: прости, Игнат, но нам с Алисой не место в вашей Службе Контроля. У нас совсем другие планы на жизнь. Мы уходим. Прощай. Возможно, мы с тобой когда-нибудь еще встретимся. А сейчас ты уснешь: игла действует мгновенно. И когда проснешься, то будешь в машине один. Я выну из тебя иглу, когда мы будем уходить. Но проснешься ты не сразу и потому нас не застанешь. Не ищи нас, не надо. Ты хороший человек, Игнат. Все у тебя будет замечательно. Рад, что познакомился с тобой.

Максим присел на корточки, приподнял руку Игната и вставил иголку тому под кожу. Рядом с металлической шляпкой, оставшейся на поверхности предплечья, выступила капелька крови.

Веки Игната сомкнулись.

— Он?..

— Уснул, — ответил Максим.

Выждал еще несколько секунд, вынул из шеи Игната иглу, вернул ее обратно в ремешок часов, сдвинул на место тренчик.

— Что происходит, Максим?

— Рыбалка отменяется. Мы уезжаем. Помоги мне отнести его в машину. Бери за ноги.

Максим и Алиса общими усилиями уложили Игната на заднее сидение автомобиля. Максим согнул Игнату ноги в коленях, захлопнул дверь и скомандовал:

— Рыжик, забирайся в машину.

— Максим, объясни, что ты делаешь?!

— По дороге расскажу. Сейчас мне нужно позвонить.

Максим достал из кармана кнопочный телефон, вдавил пальцем кнопку, включая его.

— У тебя не забрали телефон?

— Меня никто не обыскивал. Залезай на переднее сидение.

Максим обошел внедорожник, отодвигая от лица ветви ивы, и занял место водителя.

Телефон загрузился. Максим открыл его записную книжку, выбрал единственный забитый в нее номер, нажал клавишу вызова. И после пары гудков услышал в динамике мужской голос.

— Привет, пап, — сказал он. — У меня все нормально. Алиса со мной. У нее тоже все хорошо. Предупреди своих друзей, чтобы готовились. Будем у них до темноты. Все, папа. Поговорим потом. Маме привет. Пока.

— Папа? — сказала Алиса.

— Пристегни ремень, Рыжик, — сказал Максим. — Едем в Москву.