Сах. Мастер руны

Ч.2 глава 4

Глава 4

В час ночи мы тайно покинули постоялый двор. По городу к храму морского бога шли самыми тёмными переулками с активированными защитными амулетами на случай неожиданного нападения. Там, где выбор был между возможностью пройтись по широкой улице или перебраться через забор, канаву и прочее, выбирали второй путь или использовали амулет эльфийки вместе с ней в комплекте. Это происходило так: женщина активировала волшебную вещь, брала под руку одного из еретиков и шла с ним через открытое место до тёмного угла. Потом возвращалась, брала следующего и повторяла путь. И так двенадцать раз. Я же в это время прикрывал попеременно тот или другой отряд. Тягомотно, конечно, но быстро что-то другое придумать не сумели.

На дорогу до конечной цели у нас ушло больше часа.

Под храмовой стеной я приказал всем ждать меня, а сам отправился на разведку. Ускорившись, я быстро перебрался на другую сторону. Нашёл тёмное место, куда не попадал свет от магических шаров, и там укрылся. Когда осмотрел всё вокруг, то перебрался дальше. Вернулся к группе лишь после того, как увидел всё нужное.

— На улице шестеро стражников. Четверо делают обход вдоль стены, один стоит на воротах, один охраняет главный вход в храм. Внутри ещё трое бодрствуют, но это жрецы, они убираются на первом этаже, — я рассказал товарищам результаты разведки. — На втором этаже не спят ещё пятеро в кельях. На третий попасть не смог, так как вход всего один и дверь на лестнице закрыта. Но вон в том окне свет горит.

— Настоятель там, — уверенно сказала эльфийка. — И с ним надо первым покончить. По возможностям он равен сильному боевому магу.

Я посмотрел на светящееся окно в последней «шайбе», почесал затылок и сказал:

— Хорошо, им займусь я.

Я подождал, когда воины переберутся через стену, после чего направился к храму. Его конструкция и наличие барельефов с узорами оказали огромное подспорье в деле подъёма на последний этаж. Несмотря на немалую толщину стен, попасть в помещение сквозь окно было просто. Во-первых, само окно оказалось размером метр на полтора. Во-вторых, со стороны помещения стены на оконном проёме строители срезали под большим углом, чем увеличили его, проём, почти вдвое по сравнению с уличной частью. Перед тем, как попасть внутрь, я хотел рассмотреть помещение с улицы. Вот только окно было зачаровано на совесть и не пропускало ничего изнутри кроме тусклого света и размытых невнятных теней. Последние можно было принять и за двигающихся в комнате людей, и за дрожание фитилей свеч или масляных светильников (это если настоятель предпочитает живое освещение магическому), и за недочёты мага, что наложил чары на окно. Покрутившись рядом с ним с минуту, я плюнул на всяческую осторожность, ускорился и трижды ударил мечом по оконной раме. Трижды — это потому, что первые два удара отразила защитная магия. Но третьего моего удара под воздействием божественного дара чары не сумели ни остановить, ни даже ослабить. В воздухе зависли сверкающие осколки стекла, куски дерева и металла от рамы. Их мне пришлось клинком откидывать в стороны, точь-в-точь, как льдинки в лунке на пруду во время зимней рыбалки. Прямо ностальгию испытал по тем временам, когда был обычным ничем не примечательным человечком в другом мире без магии, богов и смертельных приключений.

Ворвавшись в комнату, я на несколько мгновений замер, чтобы осмотреться. То, что увидел в этом месте, как ничто другое подходило под определение «и смех, и грех». В центре комнаты в большом деревянном кресле сидела симпатичная обнажённая девушка. У неё была крупная грудь и вьющиеся тёмные волосы до плеч. Свои точёные ножки она закинула на подлокотники кресла, широко разведя бёдра. Перед ней на коленях стоял голый жирный мужик с огромной лысиной на голове и с красными полосами на спине, плечах и отвисшем толстом заду. Его голова находилась между бёдер красотки. Ещё одна девушка стояла позади мужчины. Я в состоянии ускорения поймал миг, когда она застыла с высоко поднятой рукой, в которой был зажат стек. Она, как и остальные участники сего действа, не утруждала себя ношением одежды. А ещё у неё была более крупная грудь и кудрявые тёмные волосы. Глядя на эту парочку прелестниц, сразу становятся видны любовные предпочтения настоятеля.

На какое-то мгновение мне даже стало жалко прерывать веселье настоятелю. А это точно был он, вон и дорогое жреческое облачение валяется на кровати рядом с двумя голубыми рясами. Мужская солидарность, что ли, заиграла так не вовремя? Ещё и немного позавидовал ему, что у него в храме такие красавицы, не отказывающие своему шефу в просьбе (или всё же приказу?) развлечься тёмной ночкой.

— Эх, не повезло же тебе, плешивый сладкоежка, — хмыкнул я, взмахнув правым клинком. — В такой момент сдохнуть.

Эльфийский меч разрубил настоятеля пополам, пройдя ему через грудь на пол-ладони выше «ложечки». Проще, конечно, срубить было ему голову, но не хотел задеть его партнёршу, которой он доставлял удовольствие своим языком. Бил я с использованием способностей паладина, чтобы максимально снизить риск того, что от смерти старшего жреца убережёт сила его бога. Покончив с главой храма, я несильно ударил каждую девушку по голове.Не убивать же тех, кто для меня не опасен? После этого отошёл за спину обладательницы стека и вернул обычное восприятие мира.

Почти сразу же с шумом, каким-то бульканьем и шипением развалился на две части настоятель. При этом обдал кровавыми брызгами обеих партнёрш. Я же придержал свой живой щит, что чуть не свалился на останки жреца. Две минуты я потратил на то, чтобы связать оглушённых жриц, хе-хе, любви, оттёр руки и обувь простыней от крови (всё-таки, угваздался в ней, как ни берёгся) и покинул комнату тем же путём, как и попал в неё.

За то время, пока я занимался настоятелем, остальные расправились с часовыми на улице.

— Проблемы были? — поинтересовался я у Аббая. — Надеюсь, не нашумели?

— Нет, господин, — ответил он и посмотрел на меня взглядом, в котором читалось «ну, зачем ты так?». Чёрт, сам знаю, что такие мои придирки выглядят не очень красиво, но ничего с собой поделать не мог. Повторюсь: я одиночка и участие в составе группы, мягко говоря, бесит. Ещё стоит учесть, что иду у других на поводу, потакаю чужим прихотям, хотя сам бы справился с задачей быстрее и эффективнее. И это бесит вдвойне.

— Ладно, пошли внутрь, — ответил я, сделав вид, что не заметил этого взгляда. — Без меня ничего не предпринимать.

В храм вошли через боковую дверь, которую я открыл изнутри, когда проводил разведку. С моими возможностями пробраться внутрь здания, незаметно всё разведать и выйти наружу не составило труда. Причём вышел через дверь, открыв её изнутри. И сейчас это пригодилось.

Неслышно, как тени, еретики просочились внутрь и укрылись за деталями интерьера и архитектуры постройки. По кругу часто шли колонны, сложенные из отшлифованных каменных «таблеток». Возле стены напротив главного входа имелось возвышение с двумя лесенками по краям. В его центре стояла пятиметровая фигура, изображающая полуобнажённого атлета с развевающимися волосами, стоящего на спине огромного ската. Напротив головы ската стояла огромная чаша в виде краба. Слева и справа недалеко от входа между колоннами расположились лестницы на следующий этаж. Там находились кельи обычных жрецов. На третий этаж вела всего одна лестница, которая упиралась в массивную дверь. В данный момент она была заперта на замок и исследовать последний этаж у меня не вышло. Впрочем, можно легко догадаться, что там расположены самые важные и охраняемые помещения вроде храмовой сокровищницы и комнат старших жрецов и настоятеля.

Прямо сейчас в главном зале убирались три жреца в серых рясах.

Я показал жестом: «не убивать, живыми». Фиирд кивнул в ответ, мол, ясно, сделаем. Трое его подчинённых сняли со своей сбруи короткие духовые трубки, уже снаряженные отравленными дротиками. Яд редкого пустынного скорпиона за пару секунд парализовал человека или любое живое существо сходного веса. И через десять минут разлагался, оставляя после себя надолго головную боль, тошноту, язву и отёк в месте ранения.

Негромко «фыркнули» трубки, отправляя ядовитые гостинцы. Каждый жрец получил по стрелке в шею, двое при этом вскрикнули, а затем почти синхронно троица упала на пол и замерла. Как только это случилось, шестеро воинов и Фиирд бросились к лестницам и поднялись на второй этаж. Аббай с оставшимися бойцами принялся связывать парализованных жрецов. Убедившись, что здесь всё тихо, я отправился вслед за Фиирдом. К этому моменту он и солдаты уже достали мешочки с сушёной травой. Рассыпав этот сбор у порога комнат, еретики принялись его поджигать. Перед тем, как поднести магическую зажигалку к траве, воины закрыли лица плотными тряпичными масками, чтобы не надышаться дурманящего дыма.

«Назад, назад», — махнул рукой Фиирд, когда от тлеющей травы пошёл белесый дым. Поднимаясь на полметра вверх, он рассеивался, становясь невидимым. Стоит недолго им подышать и появляется неодолимое желание прилечь. Ещё чуть позже возникают галлюцинации, в которых грезящий видит самое приятное и интересное, о чём мечтал или когда-то испытывал и желает повторить. На этом этапе разбудить его становится невозможно. И тем более он не проснётся сам. Очень длительное вдыхание дурманящего дыма приводит к состоянию похожему на кому и иногда с последующей смертью. Ядовитый дым сейчас поднимается вверх, тем самым, под удар подпадают и жители третьего этажа. А вот мы на первом можем дышать безбоязненно. Так наша группа защитила себя от неожиданного появления жрецов, пока будем грабить главный молельный зал.

Алтарём оказалась чаша-краб золотистого цвета. Мне даже стало слегка интересно: он из золота или просто позолочен? Во всю спину у фигуры располагалось углубление, заполненное светящейся ярко-голубой водой. А ещё свечение оказалось не самой удивительной вещью. Было ещё кое-что: при взгляде в чашу создавалось ощущение, что в ней нет дна. Я это заметил при беглом осмотре и забыл, приняв за трюк или магию иллюзий. Данного факта хватило, чтобы отказаться от мысли прихватить алтарь с собой. А то ведь можно нарваться на боевые чары или им подобное. Лучше забить рюкзаки статуэтками, подсвечниками, сбить золотую и серебряную инкрустацию с трибуны. Даже если фигурки, изображающие бога воды, пустотелые, то в общей массе наберётся полцентнера трофеев.

К сожалению, я решил получше осмотреться в храме, а не довёл сразу эту мысль до товарищей. За что был наказан уже в ближайшее время.

— И это алтарь их бога? — произнёс Иррат и плюнул в сторону чаши. — Ну, и мерзкий же вид. Хотя, чего ещё можно было ожидать от тех, кто поклоняется таким отродьям?

Он сделал несколько шагов, заглянул внутрь и застыл столбом. Я на это не обратил никакого внимания, так как почти ничего не знал о возможностях местной религии, кроме того, с чем лично столкнулся. Другое дело Фаинэлия.

— Отведите его от алтаря, живее! — крикнула она. — И сами не вздумайте смотреть в воду.

Вот тут внутренняя неприязнь к эльфийке сыграла против еретиков. Никто из них даже не подумал выполнять её распоряжение, вместо этого посмотрели на своих командиров.

— Да пусть делает, что хочет, хоть заплюёт так, что через край перельётся, — с заметным раздражением произнёс Фиирд. — Или ты готова защищать чужой алтарь, чужачка?

— Ты глуп, Фиирд, — холодно сказала эльфийка и резко ткнула здоровой рукой в стороны чаши. — Ты только что потерял своего человека, а Ра в курсе, что в его храме находятся чужаки с враждебными намерениями.

Пока она говорила, Иррат положил обе ладони на края чаши и низко наклонился над ней. А затем, когда все мы повернулись в его сторону после слов эльфийки, он опустил голову в чашу и… нырнул.

— Чёрт! — не сдержал я эмоций от этого зрелища.

— Иррат!

Нужно спасти его!

— Стоять! — рявкнул я, останавливая еретиков, бросившихся к алтарю. — Все назад! Никто не подходит к нему.

В отличие от женщины, меня все послушались.

— Спаси твою душу создательница, Иррат, — прошептал Фиирд.

После смерти оного из наших, даже воздух в храме стал тяжелее. Или кажется, или Ра обратил внимание на нас. Хочется надеяться, что у него нет таких своих детей, как у богини ночи. Я-то, скорее всего, выживу. А вот для остальных встреча с такими созданиями станет последней.

— Фаинэлия, что-то с алтарём можно сделать? — я посмотрел на эльфийку. — Или нам нужно уходить отсюда, пока Ра не врезал чем-то убойным?

— Осквернить. Самый подходящий вариант в нашей ситуации — это прикончить настоятеля храма и слить его кровь в алтарь. Но ты его уже убил.

— Угу, — подтвердил я.

— Тогда можно принести в жертву старшего жреца. Лучше даже двух или трех. После этого алтарь будет отрезан от Ра, и с ним можно будет делать всё, что угодно. Например, порубить на куски и потом переплавить, — дала она мне ответ.

Услышав её, еретики оживились. Особенно им понравилась фраза эльфийки про переплавку.

«Хана жрецам, — подумал я, увидев, как несколько воинов бегом направились к лестнице. На ходу они натянули маски, чтобы не надышаться дыма. Это не противогазы, но, полагаю, еретики знают, что делают. Через несколько минут сверху донеслись глухие частые удары, потом треск дерева. — Дверь ломают на третий этаж. Точно хана».

О троице уборщиков никто даже не вспомнил. Да и вряд ли их смерть осквернила бы божественную вещь, не такого они ранга, чтобы это случилось.

Прошло пять-шесть минут, когда воины вернулись назад, таща два безвольных тела в исподнем. Обоим пленникам перерезали горло над ведром, которым пользовались уборщики. И сразу после этого кровь выплеснули на алтарь.

Почти сразу же в чаше-крабе пошла реакция. Вода окрасилась в чёрный цвет, забурлила и полилась через край. Там, где она попала на металл, появились тёмные пятна. Такие же остались на полу, куда пролилась чёрная жидкость.

Сразу как-то стало легче в храме. Вот только запах появился — хоть святых выноси.

— Всё, с ним покончено, — сообщила эльфийка, прикрыв рот и лицо платком. Ей, как и мне, не понравилась вонь тухлой рыбы, заполнившая молельный зал после осквернения алтаря.

В отличие от меня с женщиной, еретики улыбались и глубоко вдыхали это зловоние. Для них оно было запахом победы!

— Отойдите, я сам. Так будет быстрее, — я остановил Аббая и Фиирда, которые подступили к чаше-крабу с тесаками, собираясь рубить ту на куски. Ускорившись, я нагнал внутренней энергии в эльфийские клинки и для пробы ударил по тонким крабьим ножкам. Мечи прошли сквозь них, как горячий нож сквозь брусок мягкого сливочного масла. Дальше я уже увереннее взялся за бывший алтарь. За пару минут я настругал его буквально на ломтики. Их потом еретики спрятали в свои рюкзаки. К слову, никакое это было не золото. Алтарь был отлит из бронзы, которую потом покрыли позолотой.

Ноша оказалась внушительная, и я предложил группе уходить из города и не рисковать дальше. Напомнил, что в любой момент на наши головы могут свалиться враги, получив от своего божества известие о нашем местонахождении. Ожидал, что еретики упрутся и откажутся от моего предложения, решив навестить второй храм и осквернить и там алтарь. Но был удивлён, когда те без возражений согласились со мной.

«О-о, где-то сдох кто-то очень большой», — удивился я их решению.

Чтобы не повлияло на их решение — гибель товарища или тяжёлая ноша — но я был этому рад. Просто опасался, что в храме Г’Ха нас уже ждут. И у нас есть шанс тихо ускользнуть из города, пока там готовят засаду и не поднимают шума, чтобы не спугнуть наш отряд. Ну, или не готовят. Но нам всё равно нужно уходить с таким грузом.

Было решено идти к воротам, а там перебить охрану и выйти из города через калитку в башне. Из-за внимания Ра первоначальный план был отвергнут эльфийкой. По нему мы должны были в порту захватить подходящее судёнышко и на нём выбраться за пределы Нихгрха. Потом бросить его и дальше отправиться пешком в тайное место, где нас дожидались мулы, которые потащат дальше трофеи.

По городу мы передвигались тем же способом, который использовали на пути к храму. Точно так же эльфийка «провожала» через освещённые места на улицах и площадях по одному еретиков. Когда до ворот осталось пройти несколько кварталов, на нас напали.

Сначала услышал шорох за спиной, словно там ветер пронёс по брусчатке кусок бумаги. Обернувшись, я увидел, как у последнего воина, замыкавшего нашу группу, грудь буквально взорвалась. А следом это же случилось с его товарищем, идущим впереди. И амулеты им не помогли.

У меня уже вошло в привычку на инстинктивном уровне входить в ускоренный режим, когда рядом появляется опасность или происходит нечто странное. Вот и сейчас я ускорился раньше, чем успел предупредить спутников о случившемся. Когда мир вокруг замер, то моим глазам предстала страшная картина. Рядом с убитыми еретиками стояла светлокожая полуголая брюнетка с фигурой анорексички. Из одежды на ней были два куска ткани, на бёдрах и на груди. В данный момент она неспешно пожирала сердце, вырванное из груди воина. И держала ещё одно в другой ладони.

— Блядь, ипучий упырь! — грязно выругался я едва ли не впервые за всё время пребывания на Агре. До этого использовал более смягчённые варианты нецензурной лексики. А потом до меня дошло, что это существо движется в том же скоростном потоке, в каком пребываю я сам, и выдал новую фразу. — Сука, пиздец!

Упырица с удивлением посмотрела на меня, потом оскалила зубы, где сплошь были одни острые клыки, и зашипела:

— Ш-ш-ш-ш!

Пока я выдирал мечи из ножен, тварь бросила в меня целое и недоеденное сердце и следом атаковала сама. Двигалась она даже быстрее меня, хоть и ненамного. Пожалуй, надели меня Пристэнсилла только сверхспособностью быстро перемещаться, то тут бы я распрощался с жизнью. К счастью, я ещё был мастером воителем. Знания бойцов, с кого создательница когда-то сняла матрицу их опыта и умений, помогли мне успешно противостоять упырице. Недостаток скорости я восполнял боевыми навыками. А вот противница давила грубой силой и быстро… проиграла. Это было закономерно и предсказуемо, когда эльфийской стали, напитанной внутренней энергией, противостоят обычные когти и клыки.

— Ш-ш… — издала она, когда левый клинок снёс ей правую кисть, а правый вошёл ей в левый бок под рёбра. Показалось, что в её голосе не было боли, зато полно удивления. Короткой заминкой, которая последовала за этим, я воспользовался сполна. Мой левый меч, продолжая круговое движение после отсечения руки, ударил по тонкой шее упырице и снёс ей голову, оборвав шипение. И сразу после этого силы оставили меня.

В себя я пришёл на коленях, опираясь на мечи рядом с трупом твари, горящим, как бенгальский огонь.

— Юрий, Юрий!

— Господин?!

— Всё нормально, — ответил я, не отводя взгляда от искрящего белого огня. — Я в порядке.

— В порядке? — воскликнула Фаинэлия. — Да ты кровью истекаешь.

— Что? — переспросил я. — Это не моя… зараза, она моя.

Всухую бой провести не вышло. Скорее всего, в тот момент, когда я вонзил меч в бок твари, она дотянулась когтями до моего тела. Кираса лопнула от их удара, будто картон. Но не будь брони, то сейчас бы я наблюдал за своими кишками на мостовой. А так лишь смотрел на глубокую рану и кусок чего-то непонятного, торчащего из неё. То ли, кусок ребра, то ли печень или кончик кишки. А вот боли почти не было. Так, сильно «тянуло» в районе раны и всё.

Несколько минут ушло на обработку раны и перевязку. Пришлось выпить два зелья со вкусом полыни. Ещё одно эльфийка мне вылила прямо на повязку. Когда жидкость прошла сквозь ткань и добралась до голого мяса, то я зашипел не хуже, чем моя недавняя противница. За это время еретики распределили между собой куски алтаря и раздели убитых. Большую часть их снаряжения и оружия бросили на мостовой, остальное вместе с телами забрали с собой. Чтобы оставить трупы погибших товарищей не было и речи. От чужой помощи я отказался, заверив, что в силах идти самостоятельно и не задерживать отряд больше, чем если бы меня поддерживали на ходу.

Оставшийся путь до городских ворот прошёл без происшествий. Стражников перестреляли еретики, потом открыли калитку и — прощай Нихгрх.

Из стычки с упырицей я вынес вывод, что зря ранее считал себя крутым убиватором-нагибатором. Оказывается, есть те, кто ещё быстрее, сильнее и убиватистее.

Возле стоянки с мулами эльфийка потребовала показать ей рану.

— На тебе всё заживает, как на собаке, — удивилась она, когда сняла повязку. — Рана выглядит так, словно ей неделя.

— Зелья, — напомнил я ей.

— Они не очень сильные, никогда такого эффекта не дали бы. Ладно, тебе же, да и всем нам тоже, это только на руку.

Она вновь меня напоил всё теми же горькими эликсирами, перевязала и залила повязку жгучей жидкостью.

Из-за того, что на мулах были привязаны тела убитых, часть груза моим спутникам пришлось нести на себе. И нести, замечу, по пустыне, и путь предстоял неблизкий.

— Господин, мы справимся. Нам не в первый раз приходится таскать грузы через пустыню на своей спине, — заверил меня Аббай, когда я поинтересовался о том, а по силам ли им подобное.

— Как хотите. Тогда в путь.