Сах. Мастер руны

Глава 8

Глава 8

Два дня я осторожно подбирался к храму, посещал его с молящимися и паломниками, бродил ночью, высматривал сторожей и запоминал маршруты патрулей, проходящих рядом с ним. В голове начерно расписал несколько планов, как проникнуть в закрытые помещения храма. Решил уже связаться с городским криминалом, чтобы через них получить искомое и вдруг…

— Да ладно?! — заскрипел я зубами, когда ощутил, что осколок покинул город. Было утро третьего дня, я спал после ночной вылазки и представить не мог, что храмовники мне так подгадят. — Вы издеваетесь, что ли?!

Последнюю фразу я и сам не знал, кому адресовал: местным богам, создательнице, своей судьбе, нелёгкой доли, карме?

Одевался я в состоянии ускорения, в нём же выскочил из номера и покинул территорию гостиницы. На улице вернулся в обычный ритм и быстрым шагом направился в том направлении, где чувствовал свою цель. Несколько раз ускорялся, бегом проносился сотню метров, возвращался в обычное состояние, приходил в себя во время ходьбы и опять всё повторял сначала.

Вскоре оказался рядом с одними из ворот в главной стене. Вместо того чтобы продолжить движение за осколком, я решил прояснить окружающую остановку.

— Красавица, а что за суета такая, будто сам император приехал в наш город? — улыбнулся я немолодой, но ещё волне симпатичной женщине возрастом слегка за сорок.

Та посмотрела на меня, оценила внешность и одежду и тоже в ответ улыбнулась.

— Да ну, какой император-то? Это какая-то аристократка уехала только что. Ох и свита у неё — тыща слуг и солдат! А ещё музыканты…

Дальше слушать я её не стал и, воспользовавшись ускорением, перебежал улицу и зашёл за угол ближайшего дома, где вернул обычное восприятие мира. Выйдя из-за дома, я ленивой походкой подошёл к двум солдатам, стоящим неподалёку и задал им вопрос.

— Доброго утра, служивые. А это что за аристократка такая наш славный город покинула с таким шумом, да ещё с такой огромной свитой? Я прямо устал ждать, когда они все пройдут, чтобы из дома выйти. А то ведь и затоптать могли.

— Тебя-то затопчешь, — хмыкнул один из них, видимо, намекая на пару мечей и кинжал, висящих на моей сбруе и общий боевой вид.

— Говорят, муравьи могут кабана сожрать, — в том же тоне ответил я ему. — Так что за дама? Или это такой секрет, что простому наёмнику её имя не положено знать? — я улыбнулся, сделал «страшные» глаза и подмигнул.

— Да какой секрет, — махнул рукой второй солдат. — Графиня Ли’Азура то была, фаворитка нашего наместника. Отправилась в путешествие в Винтерден.

— Или наместник её в ссылку отправил — надоела. А сам себе новенькую дворяночку нашёл, — осклабился второй вояка.

— Так новенькие завсегда приятнее и интереснее. Недаром говорится, что даже гвоздь в одной дырке ржавеет, — поддержал я его.

Моя незамысловатая шутка пришла солдатам по вкусу, вызвав у них приступ хохота. Болтал я с ними несколько минут, сумев вызнать ещё пару полезных для меня нюансов, после чего попрощался и вернулся в, якобы, свой дом. Там воспользовался опять ускорением и покинул улочку перед воротами.

Следующий час я рыскал по лавкам торговцев, покупая припасы в дорогу, амулеты с зельями, запасную одежду и дорожные карты. Последние достались не самые хорошие: без масштаба, с указанием расстояния в днях пути, с крупными рисунками, обозначавшими леса и горы, деревни, города и придорожные трактиры. Зато магический компас был свой и качеством превосходил все предложенные в лавках. От покупки лошади я решил отказаться, посчитав, что она мне будет только помехой. Ведь я могу срезать дорогу через леса и реки, при этом передвигаться бегом не один час благодаря природе своего организма.

Возможно, я ошибаюсь, но всё указывает, что осколок находится у этой графини. И свита, скорее всего, не свита, а её охрана, то есть, охрана осколка сердца создательницы Пристэнсиллы. Неизвестно как, но те, кто его охранял всю эту тьму лет, узнали о моём появлении или интересе к реликвии. И решили перевезти сверхценную вещь куда-то ещё, где охрана надёжнее, чем в городском храме.

«Эх, нужно было врываться туда, хватать осколок и валить, — с сильнейшей досадой подумал я. — Только зря время терял со всеми этими обходными путями».

Город я покинул через другие ворота, поддавшись паранойе, которая нашептала, что за теми, сквозь которые прошла графская свита, могут установить наблюдение. Лично я бы так и сделал, если бы узнал, что за реликвией кто-то из врагов приехал в город.

Два часа я потратил, чтобы выйти на тракт, по которому прошёл кортеж. Здесь повезло за несколько медных монет напроситься в купеческий обоз, который двигался куда быстрее, чем обычный человек быстрым шагом. Сам я сейчас не хотел использовать способности, как это делал в городе, когда запаниковал из-за исчезновения осколка из храма. Пока ехал в фургоне, то успел подремать и отдохнуть. Как только тракт свернул в сторону из-за дремучего леса и болота, я попрощался с купцами и дальше пошёл напрямки через чащу. Даже если ошибусь, и карта не просто грешит неточностями, а полностью неверна, всё равно не упущу осколок благодаря чувству направления на него.

Не ошибся.

Ещё до начала сумерек я выбрался на тракт и увидел вдалеке облако пыли, поднятое десятками лошадей и повозок. Сосредоточившись на осколке, я почувствовал его в той же стороне, где сейчас пылил неизвестный крупный отряд. Девяносто девять целых и девять десятый процентов за то, что это и есть тот графский кортеж, который везёт реликвию и утром успел надолго меня опередить.

Не торопясь, я вышел на тракт и быстрым шагом направился вслед за графиней. Пока шагал, то успел придумать план по изъятию осколка. Всего-то нужно было дождаться ночи, прокрасться к графской палатке и забрать нужную мне вещь. Сверхскорость в этом мне поможет. Конечно, такую ценную вещь просто обязаны охранять при помощи магии. Но авось справлюсь как-нибудь. Как там говорил Наполеон? Вроде бы главное ввязаться в бой, а там посмотрим? Вот и я посмотрю. Если что, то не этой ночью, так следующей сделаю попытку. Или позаследующей.

До Винтердена путь неблизкий, а такой огромный кортеж будет двигаться со скоростью самой медленной повозки. Это ахиллесова пята крупных караванов.

Через некоторое время меня догнал и обогнал небольшой отряд воинов на крупных красивых лошадях. Всего шесть человек, все мужчины. Первым двигался воин на сером в яблоках мерине. И лошадь, и человек были одеты в крепкую броню и увешаны оружием от и до. Но если скакун довольствовался в основном кожаными доспехами, кроме треугольного щита на груди, то мужчина был закован в сталь от макушки до пяток. Кольчуга с капюшоном, подолом и длинными рукавами, поверх неё располагалась кираса, голову защищал стальной шлем с кольчужной бармицей, стрелкой-наносницей и нащёчниками, два щитка на плечах (левый чуть крупнее), наручи, кожаные перчатки со стальными бляшками. Ноги всадника были защищены набедренными щитками и сапогами из толстой кожи с широкими голенищами выше колена. Этим обувь была похожа на ботфорты из моего мира, только данная пара сапог имела дополнительные стальные пластины спереди и окованный носок. Оружие поражало своим разнообразием и количеством. За спиной у воина висел большой треугольный щит с металлической окантовкой и внушительным умбоном с коротким шипом. На боку в ножнах покоился длинный прямой меч с крестообразной гардой и кинжал. Рядом со стременем в специальной нише находилась пика, направленная в походном положении наконечником вверх. На конском крупе был укреплён арбалет, саадак с пучком метательных дротиков, чекан.

За первым всадником на расстоянии восемь-десять метров двигались двое бок о бок. В целом их снаряжение походило на такое же, как у головного, но отличалось золотой и серебряной чеканкой, простенькими украшениями в виде золотой и серебряной проволоки с заклёпками на ножнах, ремнях, колчане, арбалете и рукоятях мечей и кинжалов. Видно было, что эта пара отличается статусом от остальной четвёрки. Один выглядел чуть постарше двадцати лет, второму едва ли исполнилось сорок, может быть, даже меньше и возраст добавляла короткая густая бородка с густыми усами. Ах да, поверх их доспехов были надеты тёмно-синие короткие сюрко с белым рисунком какого-то цветка.

За ними двигались ещё двое и тоже бок о бок. Выглядели они точь-в-точь, как первый всадник, словно экипировались на одном складе или у одного мастера. И точно так же выглядел последний всадник.

Сначала предположил, что двое дворян куда-то направляются в сопровождении не то своей дружины, не то телохранителей или временно нанятых с этой же целью наёмников. Возможно, отстали от свиты графини или не успели выйти вместе с ней из города и сейчас нагоняют отряд аристократки.

Я бы быстро забыл про эту шестёрку конных латников, но было одно НО: проезжая мимо, все они одарили меня цепкими въедливыми взглядами, которые на Земле можно увидеть (хех, каламбурчик) у силовиков, прослуживших лет по десять и дольше в своей структуре. Все — это все. Даже дворяне или те, кого я за таковых посчитал. Попытался вспомнить поведение носителей голубой крови на моём пути от побережья в Новор-Дор. Были ли среди них обладатели таких же взглядов. Но не сумел припомнить. Спесивые и презрительные встречал. Злые были. Попадались равнодушные, встречались даже с ленивой «любопытинкой» из-за долгой и скучной дороги. Но «полицейских» не было точно.

«Или я параноик, или те два дворянчика такие же дворянчики, как и их телохранители. А телохранители совсем не те, за кого себя выдают», — насторожился я. Память подкинула кое-какие истории из прошлого моей Родины касательно дальнобойщиков и их охраны от бандитов на дорогах. Например, что за грузовиком с ценным грузом вдалеке следовала легковушка с парой-тройкой братков или чоповцев. И вот эта шестёрка латников запросто могла быть таким вот арьергардным ЧОПом.

До темноты меня обгоняли ещё дюжину раз. Были и крестьянские обозы, и караваны купцов, и кареты с дворянами под охраной воинов. Но сильную тревогу вызвал лишь тот отряд из шести всадников, снаряженных, как на войну. После их взглядов у меня в груди поселился неприятный холодок ожидания неприятностей от усача с компанией.

Из-за них этой ночью я только наблюдал за графским бивуаком вместо того, чтобы совершить вылазку. Всё пытался найти таких же охранников, как встреченная шестёрка, вычислить их и от количества противников танцевать дальше.

Да, наверное, нужно отметить, что первую ночь в дороге графиня и её приближённые провели в веселье, пили, танцевали, им играли музыканты. Свой лагерь они разбили на широком лугу рядом с речкой с одной стороны и большой рощей с другой. В центре слуги расставили шатры знати, вокруг них расположились палатки остальных, повозки и по периметру расположились часовые. Роща в эту ночь лишилась уймы деревьев, пошедших на дрова и на оборудование лагеря. Эдак раз десять подобный кортеж заночует рядом с ней и всё — только пеньки и чахлый кустарник останутся.

Глядя на веселье, я все локти себе искусал, то готовясь под шумок проникнуть в лагерь, то останавливая свои порывы. А всё та шестёрка виновата, сбили с панталыку, понимаешь.

*****

Утро для знати наступило часов в десять, а в путь они тронулись после полудня, за что я им был сильно благодарен, так как сам как следует отдохнул после ночного дежурства и нервотрёпки. Я ещё и подождал пару часиков после того, как кортеж начал движение. Посидел у костерка, сварил себе отвар из местной травы, похожей на земной кипрей. Вкус и аромат у неё — выше всяческих похвал, никакой китайский или цейлонский не сравнится с ним.

Когда вышел на тракт, то буквально через десять минут мне повезло встретить телегу с двумя крестьянами, которые двигались в попутном направлении. За три медных монеты они согласились взять меня с собой, благо, что ехали пустыми.

Ничего не предвещало беды до пяти часов вечера. А потом дорогу мне и крестьянам заступила давешняя шестёрка. Пятеро направили на нас заряженные арбалеты, шестой решил учинить допрос мне и моим случайным попутчикам.

— Стоять! — гаркнул он.

— Ч-что вам нужно? — побледнел возница. Его товарищ покосился на топор, спрятанный в ворохе травы на дне телеге, но и только. Понимал, что против шести конных латников с таким оружием не повоюешь.

— Узнать, что вам нужно от графини Ли’Азуры, — ответил усатый воин в узорчатой кирасе.

— Мы не знаем такой, — помотал головой крестьянин. — Были на торгах в Шиибе, а сейчас возвращаемся на постоялый двор к господину Аббасу. Он дальше по тракту стоит, тут рукой подать осталось, господин. Постоялый двор стоит, то есть. А принадлежит он господину Аббасу, это он нас отправил в Шииб, чтобы продали…

— А ты? — не став дослушивать мужичка, всадник посмотрел на меня.

— Я? — переспросил я и нагло закусил травинку, взятую из телеги. — Я ничего не продавал, никакого Аббаса не знаю, с ними встретился несколько часов назад и попросил подвезти, так как было по пути.

— Меня интересует то, куда едешь! — слегка вспылил усач, недовольный моим пространным ответом.

— Прямо еду. Я вольный человек, брожу по свету, предлагаю свои услуги тому и этому, — спокойно ответил я ему, продолжая грызть травинку с самым беззаботным видом. При этом про себя гадал: а не стоит ли ускориться и в превентивных мерах отправить на тот свет эту шестёрку, пока они не ожидают нападения.

— Мы видели тебя вчера, видим сегодня.

— Точно, я вас тоже вчера видел, — согласился я с ним.

— Зачем ты следишь за графиней?

— А зачем ты со своими слугами следишь за ней? — по-еврейски ответил я вопросом на вопрос. — Согласись, странно как-то увидеть вас опять в хвосте того большого отряда, что едет впереди нас. Я пешком обогнать их не могу. Но у вас-то есть лошади, да ещё какие! Так зачем вы следите за графин…

Договорить я не успел — события понеслись вскачь.

Я даже не увидел — как-то почувствовал, что они решили атаковать, и активировал ускорение. И сделал это вовремя, так как латники на долю секунды раньше выстрелили из арбалетов.

Весь мир застыл. И только пять коротких стрел с толстыми древками и гранёными вытянутыми наконечниками неспешно двигались в мою сторону. По одному болту летело в крестьян и сразу три направлялись к моей груди.

«Да вот хренушки вам, консервы ходячие».

С этой мыслью я выхватил кинжал из ножен, и метнул его в лицо усача, пренебрёгшего опустить забрало. Следом соскочил с телеги и бросился к ближайшему латнику, на ходу обнажая свои мечи. И даже успел вогнать ему под кольчужную юбку Левого прежде, чем почувствовал, что время моей особенности вот-вот выйдет.

Чертыхнувшись, я оставил клинок в теле врага, отскочил назад и выпал в обычное состояние. И в эту секунду я услышал сразу всё: звон металлических дуг арбалетов, хлопок их тетивы, удары оперённых снарядов в человеческие тела, крики боли и хрипы смертельно раненых крестьян.

— Где он? Где миньон? — закричал один из всадников и тут увидел падающего с коня усача, у которого из переносицы торчала рукоять кинжала. — Сэр Ногрид?!

Миг спустя завыл второй всадник, которому я воткнул в низ живота меч. Бросив на него короткий взгляд, я с удовольствием увидел, как из-под кольчуги по седлу и лошадиной спине потек сильный ручеёк крови. И это при наличии клинка в ней. Стоит его выдернуть, как кровь хлынет рекой!

— Не ждали песца, ребята, а он пришёл! — в каком-то кураже крикнул я.

Ближайший воин бросил в меня арбалет, который я отбил мечом, схватился за рукоять меча и одновременно с этим развернул коня, подняв того на дыбы. Откуда-то я вспомнил — то ли на Земле слышал, то ли всплыли знания, вложенные Пристэнсиллой — что такие скакуны сами являются оружием. Копытами, грудью и зубами они разят противников не слабее, чем их хозяин мечом и копьём.

Я вновь активировал ускорение, проскочил под передними копытами, ударил мечом в живот коню через подпругу, потом ещё раз и выбежал позади всадника, где ускорение схлынуло.

— Ах ты ж, твою… — чертыхнулся я, уходя от вражеского клинка всадника, рядом с которым оказался. И тут же пришлось отпрыгивать ещё дальше, чтобы не попасть под копыта взбесившегося скакуна, которому я выпустил внутренности. Его владелец ловко соскочил на землю, когда разрезанная подпруга не выдержала и лопнула. — На-а!

Я в выпаде попытался поразить его в бок между пластин кирасы, но мой меч остановился в нескольких сантиметрах от тела противника. Миг спустя я был вынужден парировать уже его удар, а потом уходить от удара в спину от всадника. Некоторое время я крутился волчком, стремясь не попасть под вражеские клинки и копыта их лошадей. Мои ответные удары не наносили вреда ни людям, ни животным. Но всё изменилось, когда восстановилась энергия для использования дара Пристэнсиллы. Отбив очередную атаку сверху, я активировал сверхскорость и со всей силы ударил мечом по вооружённой руке спешенного латника, а потом, следуя за движением клинка, повернулся вокруг своей оси и повторил свой удар снизу вверх в живот под броню наездника за моей спиной. Как и в первый раз, оружие вошло в тело с большим трудом, будто я толстый слой резины пытаюсь проткнуть. Кстати, отсечь секундой ранее руку врагу хоть и вышло с одного удара, но сопротивление при этом возникло не шуточное. Могу только предположить, что всё дело было в защитных амулетах, пробить которые у меня не получалось в обычном состоянии.

Вытаскивать клинок не стал, вместо этого выдернул из ножен на теле лошади секиру на короткой ручке и один дротик. Вооружившись, я отбежал в сторону, замахнулся метательным копьём и метнул его в одного из наездников, кто ещё не успел поучаствовать в схватке из-за тесноты. Он сейчас был занят тем, что крутил ручку на арбалете, взводя тугую тетиву.

«Нужно обзавестись хорошим луком, чтобы во время ускорения выбивать противников», — мелькнула у меня мысль в голове при виде арбалетчика.

Как только вышел из состояния сверхскорости, то увидел, как он вылетает из седла с дротиком в спине. То ли амулет создавал полусферу только с фронта, то ли оружие ударило с такой силой, что магия не сумела его не только сдержать, а даже ослабить, раз метательное копьё сумело пробить спинную пластину кирасы.

Остался только один целый и однорукий.

На несколько секунд мы замерли, смотря друг на друга. А потом однорукий кинулся на меня, всадник же дал шпору коню и… рванул прочь.

«Уйдёт! Предупредит своих! — мысль обожгла, как ведро кипятка и тут же разозлился. — Да хрен там!».

Я вновь использовал сверхскорость. Пробежал мимо однорукого, схватил очередную сулицу, замахнулся и бросил её в удирающего врага. Следом отправил вторую и — всё, на этом я выдохся и вернулся в обычный режим.

«Уноси готовенького!», — со злой радостью подумал я, увидев, как падает с коня латник с двумя сулицами в спине. После чего обернулся к последнему врагу, остававшемуся на ногах.

Однорукий так удачно подставил спину, что не воспользоваться таким удачным шансом я не мог. Он даже что-то успел почувствовать и стал разворачиваться ко мне, когда я обрушил на его голову секиру. И ещё раз, и ещё, ещё. В ответ тот попытался ткнуть меня кинжалом, зажатым в левой руке, но безуспешно. Я уклонялся и атаковал до той поры, пока не почувствовал, что могу вновь применить свою божественную способность. После этого всё закончил двумя ударами: первым лишил латника второй руки, следующим смял ему шлем обухом секиры.

Удивительно, но живы оказались все, кроме усача, которого я убил кинжалом в самом начале боя. У двоих все кишки были разрезаны моими мечами от паха до грудины. Ещё один получил в позвоночник метательное копьё, у второго были пробиты оба лёгких. А последний и вовсе отделался шишкой на голове, если не считать, что у него теперь нет рук. Обычные люди загнулись бы не от потери крови, так от болевого шока, но только не эта пятёрка. Вот только тяжесть ран не позволяла им продолжить бой.

— Вы прям тараканы, а не люди, — хмыкнул я, занося секиру над головой первого раненого. — Те тоже выживают где угодно, никакая пакость их не берёт, даже радиация.

К праотцам я отправил всех, кроме безрукого, так как на него у меня были особые планы.

Проверил крестьян, но в моей помощи они не нуждались: один из них уже был мёртв, а второй был готов вот-вот отправиться за ним вслед. А с другой стороны, в каком-то роде это мне на руку, ведь свидетелей моего участия в убийстве латников не осталось. Точнее. Почти не осталось, но последний недолго переживёт своих товарищей.

Быстро проведя мародёрку, я покидал кошельки, кое-какое оружие и чересседельные сумки в трофейный плащ, завязал его узлом и забросил за спину, удержав левой рукой. Правой же взялся за ремень, пропущенный подмышками у безрукого, и потащил в сторону группы деревьев, что росли недалеко от тракта.

От такой транспортировки раненый быстро пришёл в себя и задёргался в попытке освободиться.

— Тпру-у, сивка-бурка, не так быстро, — прикрикнул я на него, бросил на землю и наградил пинком по голове, вновь вырубив. Оказавшись среди деревьев, которые прикрыли меня и мой груз от взглядов на дороге, я привязал пленника к стволу, достал фляжку с водой и вылил её ему на голову. — Не работает? А если так?

Способ приведения в сознание, который так часто муссируют в кино и в литературе, не сработал. И тогда я наступил на кровоточащую культю.

— А-а-а!

— Очнулся? Хорошо, — оскалился я в недоброй улыбке и опустился на корточки перед врагом. — Мы с тобой оба взрослые люди и понимаем, что будет дальше. Есть два варианта: ты честно и быстро отвечаешь на мои вопросы и легко умираешь или артачишься, заставляешь меня потратить на тебя своё время и немного испачкаться в крови и дерьме, после чего… — я сделал многозначительную паузу, — всё равно отвечаешь на вопросы. Что выбираешь?

— Спрашивай…