Салли и похититель грёз

Глава 5

В лесу неестественно тихо.

Ветра нет. Совы молча глядят с верхушек деревьев.

Бледная луна освещает тропинку сквозь мёртвый лес. По ней я выхожу к знакомой роще – не знаю, где ещё можно спрятаться от окутавшего город сна. Я опускаюсь на землю, прямо в высохшую траву, и осматриваю ногу. При падении на колене разошлось несколько швов, так что я фиксирую ногу обеими руками, поворачиваю, чтобы стопа была направлена вперёд, и быстро сшиваю. Делая всё это, я не забываю поглядывать по сторонам, чтобы не пропустить приближение призрачного старика. Обрывки его песни тихим эхом добираются даже в самую глубь леса.

Закончив, я зубами обрываю конец нитки и поднимаюсь на ноги, проверяя результат. Всё сделано наспех, но пока сойдёт.

Теперь я иду дальше в лес, вспоминая дорогу через овраг, заросший вереском, за которым случайно обнаружила ещё одно дерево. Проход в неведомый мир. Возможно, там, вдали от тропинки, протоптанной через лес, мне удастся спрятаться. Но едва я вижу одинокое дерево, как от ужаса перехватывает дыхание.

Дверь с вырезанным на ней голубоватым месяцем... широко распахнута. Тёмный проход похож на распахнутую пасть. Я не закрыла дверь. Я забыла о ней.

Осознание холодным лезвием ножа вонзается мне в живот. Прошлым вечером я уже готова была шагнуть в открытую дверь, когда Зеро заставил меня гоняться за ним по лесу, чтобы я смогла вернуть свою оторванную руку.

Ещё одно осознание молнией вспыхивает у меня в голове. Но как же тяжело такое принять! Всё же есть шанс, что это совпадение – дверь, которую я оставила открытой, и призрачный старик, усыпивший всех в городе. Мне так хочется поверить, что здесь нет никакой связи, что это не моя вина.

Но гнетущий узел, всё сильнее стягивающийся в моём животе, комок напряжения, подступающий к горлу, не даёт убедить себя в этом.

Я позволила этому чудовищу проникнуть в наш город.

Это сделала я. Я быстро подхожу и захлопываю злополучную дверь, не желая выяснять, кто ещё притаился по ту сторону. Собрав высохшие ветки и сломанные сучья с земли, я наспех баррикадирую проход.

Так я точно буду знать, что другие опасные существа не проскочили, проползли или пролетели следом.

Лес кажется слишком тихим, темнота наваливается каменной плитой. Чувство вины рвёт меня на части. Мне не на кого выплеснуть гнев за то, что я так глупо и безрассудно себя повела. Я оставила открытым проход в какой-то неведомый мир и пустила монстра в город Хеллоуина.

Я нервно треплю нитку на запястье, осознавая весь ужас моего положения. Одиночество, гниющее в моей груди, приобретает новый смысл. Ясный и неоспоримый.

Никто другой не сможет это исправить. Нет больше никого, кроме меня. И раз до Хеллоуина осталось меньше двух недель, я обрекла на гибель не только жителей города, но и сам праздник. Если я не найду способ всех разбудить, то не будет ни тыкв, горящих на порогах домов, ни призраков, гремящих цепями в шкафах детских спален, ни проделок ряженых. Ни в этом году. Никогда. Это моя вина. И я единственная, кто может хоть что-то исправить.

С пульсирующей головой и всё ещё хромая на одну ногу, я возвращаюсь в рощу Семи деревьев. Там я растерянно кручусь на месте, не зная, как быть дальше.

Здесь мне оставаться нельзя. Слишком велик риск попасться старику и уснуть вместе со всеми. Один раз мне удалось сбежать от него, но во второй раз этого может и не произойти.

Но может быть... может быть... В других праздничных городах найдётся тот, кто знает, как остановить седого призрака, у которого из карманов сыплется песок. Я вспоминаю город Дня всех влюблённых, наше свадебное путешествие. Вдруг мне повезёт и Руби Валентино знает, как отправить этого монстра туда, откуда он пришёл? Наверняка у неё в арсенале найдётся простое средство, которое поможет всё исправить.

Дрожащими пальцами я дотрагиваюсь до ручки на двери с розовым сердцем. Всего несколько дней назад я стояла на этом же месте и не решалась сделать шаг в пустоту. Мне было страшно покидать город Хеллоуина, страшно оказаться в совершенно другом мире. Но Джек взял меня за руку, и я поняла, что с ним готова пойти куда угодно.

Теперь я должна пройти через это одна.

Я делаю глубокий вдох. Страх мешается с воодушевлением, голова кружится, но я заставляю себя перенести одну ногу через порог, затем вытянуть руки и головой вперёд полететь в город Дня всех влюблённых.

Когда падаешь в другой мир, сложно выглядеть изящно.

На секунду всё превращается в вихрь из мерцающих звёзд и крошечных белоснежных сердечек. Кое-как приземлившись по другую сторону двери, я не трачу времени на то, чтобы полюбоваться пышными деревьями и небом с облаками из сахарной ваты, а сразу иду в сторону города.

Вскоре я прохожу кованые ворота и бегу по мощёной улочке, которая ведёт на центральную площадь. У фонтана неестественно тихо. Очарование этого места – запах растопленного шоколада и карамели, шёпот влюблённых, смех купидончиков, порхающих над головой, – совсем исчезло.

Воздух пресный, его удивительная сладость испарилась. Он как разбавленное водой тесто для пирога, которое бросили портиться на кухонном столе.

Я решаю дойти до гостиницы, где мы останавливались с Джеком, но не успеваю пройти и нескольких домов, как вижу пухленькую розовощёкую даму, уснувшую прямо на входе в кондитерскую. Головой она устало прислонилась к дверному косяку, коробка конфет рассыпана у ног. «Моя пчёлка», «Люблю тебя», «Милашка» и другие трогательные послания отпечатаны на шоколадных сердечках.

– Мэм? – тихо зову я, хотя уже знаю, что она не отзовётся.

Как и все жители Хеллоуина, она глубоко спит. В кафе поблизости влюблённые парочки заснули прямо за столиками, они всё ещё держат чашки с остывшим какао, их глаза закрыты, головы склонены на плечи. В колясках дремлют малыши, а их родители лежат рядом на булыжном тротуаре. На берегу шоколадной реки вповалку сопят купидоны, мило бормоча что-то сквозь сон вишнёвыми губками. Они похожи на пирожные со взбитыми сливками в форме крылышек, сложенных за спинами. Кажется, что они просто переели сладкого и в изнеможении опустились на землю передохнуть.

И вокруг всех рассыпан белоснежный песок. Он горками лежит на улицах, у дверей домов, на подоконниках. Песок повсюду.

Я прохожу мимо пустых торговых лавочек, где засахаренный имбирь, миндаль в марципане и лимонные макаруны брошены сохнуть в витринах. Наконец я нахожу Руби Валентино. Она спит в палисаднике, окружённая цветущими розами и петуниями. Наверное, она здесь живёт. За ухоженным садиком – ни одного кровоточащего сердца – стоит небольшой розовый домик, высокий и узкий, как туфелька на изящном каблучке. Хоть она и спит, вид у Руби всё равно поистине королевский. Я наклоняюсь и осторожно касаюсь её руки, из которой на траву выпал надкушенный шоколадный трюфель.

– Руби? – шепчу я, вопреки всему надеясь, что она каким-то волшебным образом проснётся.

Я беру её за плечо и осторожно трясу, зову её ещё и ещё, а потом снова уже громче. С каждым разом мой голос звучит всё яростнее и испуганнее. Он эхом разлетается по улицам города Дня всех влюблённых, и никакие другие звуки его не заглушают. От этой тишины холод бежит по спине.

Губы Руби чуть приоткрываются, но на этом всё. Мне остаётся только опустить её на траву.

Здесь тоже все спят.

И мне начинает казаться, что я осталась совсем одна... во всех возможных мирах.