Салли и похититель грёз

Глава 7

И вот я открываю дверь с четырёхлистным клевером цвета папоротника, растущего на кладбище города Хеллоуина. Это моя последняя надежда.

Переступив порог, я оказываюсь в густом лесу из низкорослых деревьев, здесь пахнет сырой землёй и мхом. Быстро оглядевшись, я нахожу несколько тропинок, разбегающихся в разные стороны. В отличие от других праздничных миров, где в город ведёт одна-единственная дорожка, здесь их много. Указателей нет, так что совершенно невозможно узнать, какая из них мне нужна. Время терять нельзя, поэтому я выбираю ту, что ближе всего, и иду по ней.

Тропинка, петляя, ведёт меня вдоль прохладного каменистого ручья, затем вверх по склону холма и снова вниз, пока наконец необъяснимым образом я снова не оказываюсь в роще Семи деревьев. Ровно там, откуда начала путь. Я раздражённо вздыхаю, но делать нечего – выбрав следующую дорожку, я спешу по ней обратно в лес. Пройдя через густые заросли тростника, мимо полуразрушенной древней стены, я опять прихожу в рощу. Возвращаюсь в начало. Будто попала в бесконечную петлю.

Я быстро осматриваю оставшиеся тропинки, и мне начинает казаться, что это какой-то розыгрыш или способ запутать незваных гостей. Чтобы они не добрались до города.

Я ещё раз оглядываюсь, но не нахожу ничего, что могло бы помочь выбрать верную дорогу. Прямо над головой светит солнце, но на горизонте начинают собираться дождевые облака. Тогда я принимаю неожиданное решение – если тропки нужны, чтобы сбить меня с толку, то я вообще по ним не пойду. Вместо этого я двинусь туда, куда указывают длинные тени, отбрасываемые деревьями. В городе Хеллоуина в ходу поговорка: «Не знаешь пути – следуй за своей тенью, она приведёт куда надо».

Я засовываю руки в карманы платья, поднимаю подбородок повыше и снова ухожу из рощи, но на этот раз прокладываю собственный путь через густой подлесок и колючие кусты. Вслед за своей вытянутой тенью я спускаюсь по склону холма, пересекаю заросшую высокой травой долину, вдыхая аромат цветущего хмеля. И наконец сквозь мерцающие лучи солнца я вижу его.

Город. Он притаился в небольшой ложбине между склонами холмов и изумрудными пастбищами. Я бегу к нему сквозь высокую траву, обнимающую мои ноги, пока не оказываюсь у золотых ворот. Запрокинув голову, я читаю надпись: «Город Дня святого Патрика». Я нашла его.

Я весело киваю своей тени и скорее иду по узкой улочке, вдоль которой тесно жмутся друг к другу небольшие домики с соломенными крышами. Странно, но дверные проёмы едва ли доходят мне до пояса, а дверцы такие крошечные, что мне туда и не протиснуться. Так что я просто приседаю и заглядываю в окна. Внутри видно крошечные кухоньки, где на плитах свистят позабытые чайники, а в духовках на противнях подгорает печенье, и такие же маленькие спальни с незаправленными кроватями.

Надежда, едва вспыхнув, тут же угасает. Кругом пусто, потому что и здесь все спят. Местные жители – низкорослые мужчины с рыжими бородами и розовощёкие женщины – спят не только у себя дома, повалившись на пол, но и в пабах и кафе, прямо рядом с наполненными пивными кружками и чайными парами.

– Не успела, – тихо вздыхаю я, пройдя город насквозь.

Не осталось никого, кто мог бы мне помочь. Может, мне просто вернуться в город Хеллоуина, усесться на городской площади и дождаться, когда призрачный старик найдёт меня? Он подплывёт ко мне и достанет из кармана горсть песка, но я не стану убегать. Я послушно закрою глаза и провалюсь в темноту. И всё это закончится. Я буду спать, как все остальные. Как Джек. И больше не буду одна.

Джек. Стоит мне подумать о нём, как по щекам начинают течь слёзы, мокрые и холодные, и я даже не пытаюсь их вытирать. Зачем? Я позволяю всей тяжести случившегося обрушиться на меня. Осознание собственной вины приносит ужасную, непереносимую боль. Именно я открыла ту дверь и впустила чудовище в наш мир. «Любопытство станет твоей погибелью», – однажды сказал мне доктор Финкельштейн. Возможно, он был прав. Но вместо того чтобы убить меня, оно отняло у меня любимого.

Скоро городок вокруг расплывается от слёз, теряет очертания... и вдруг я замечаю какое-то движение. Зелёную вспышку.

Я успеваю рассмотреть, как коричневые бархатные туфли исчезают в переулке между зданиями. Всё-таки кто-то не спит!

Я удивлённо моргаю, пытаясь осознать, что произошло. Проходит примерно полсекунды, прежде чем моё тело успевает среагировать и ринуться в погоню.

Тем временем незнакомец выскакивает за городские ворота, ловко пробирается через заросли папоротника и останавливается на поляне у извилистого ручейка.

Я выбилась из сил, преследуя его, и теперь едва могу отдышаться, но низкорослый человечек, кажется, меня не замечает. Он забирается на валун, прикрывает ладонью глаза от солнца и внимательно оглядывается.

– Добрый день... – неуверенно приветствую его я, всё ещё боясь поверить своим глазам.

– Ты её видела? – спрашивает он, даже не глядя на меня.

Я подхожу ближе:

– Кого видела?

– Радугу, – поясняет он раздражённым тоном. – Только что здесь была и снова пропала!

Я окидываю взглядом поляну. Воздух сырой, как после дождя, сильно пахнет землёй и мхом, но радуги не видно.

– А зачем она вам?

Наконец незнакомец удостаивает меня взглядом. Его глаза удивительного золотистого цвета, а косматая борода поблёскивает медью в солнечном свете.

– Мне нужна не радуга, – нехотя объясняет он. – А горшочек на её конце.

Я окончательно сбита с толку. Весь город спит, а он спокойно бродит по лесу, будто ничего и не произошло? Рыжебородый господин недовольно качает головой и спрыгивает с камня.

– Спрятал где-то в лесу и не могу найти. – Он задумчиво почёсывает свою спутанную бороду и глядит куда-то в пустоту, словно обшаривая самые дальние закоулки памяти. – Остаётся только за радугой гоняться.

– А что в горшке?

– Золото, разумеется, – он произносит это так, будто я спросила полную глупость.

Я вспоминаю недавний разговор с Руби Валентино. Она тоже считала, что мне полагается знать всё о купидонах и тяготах королевской жизни. И очень зря – все города-праздники, где я побывала, показались мне крайне странными местами, правила и обычаи которых практически невозможно понять.

– Не видела я никакой радуги. – Я тоже начинаю раздражаться. – Зато нашла вас. Вы единственный неспящий человек в городе.

Он снимает шляпу и приглаживает свои рыжие кудрявые космы. Правда, стоит ему убрать руку, как они тут же снова торчат во все стороны.

– Я не человек, – недовольно поправляет он меня. – Я чёртов лепрекон! Можно подумать, ты из своего города носа не высовывала. Что, ни разу не встречала симпатяг вроде меня?

Я прочищаю горло, нервно дёргая нитку на запястье.

– Простите, но...

– И я всё ещё не сплю, – прерывает он мои извинения, – потому что умнее других и знаю, где спрятаться от Песочного человека.

Песочный человек. Это имя звоном раздаётся в ушах. Я вспоминаю крошечные белые песчинки, щедро рассыпанные во всех мирах, где я успела побывать.

– Что за Песочный человек?

Лепрекон нахлобучивает шляпу обратно на голову, приминая непокорную шевелюру.

– Для великанши ты не очень осведомлена.

Секунду я обдумываю, не стоит ли сообщить этому грубияну, что перед ним стоит королева, но прихожу к выводу, что это вряд ли произведёт нужный эффект. Да и кичиться титулом как-то глупо, учитывая, что я всеми силами его избегала с тех самых пор, как мы с Джеком поженились.

– Это он всех усыпил, – со вздохом произносит лепрекон, явно недовольный тем, что приходится тратить время, поясняя очевидные вещи. – И теперь их уже не разбудить.

От этих слов моё сердце обрушивается куда-то в район желудка.

– Я случайно нашла одно дерево, оно похоже на те, что растут в роще. В нём была дверь с нарисованным месяцем, я её открыла, – торопливо рассказываю я, даже не успевая обдумать свои слова. – Я не знаю, куда она ведёт, но мне кажется... – Я замолкаю, чтобы сглотнуть комок в горле. – Мне кажется, что Песочный человек пришёл оттуда. И теперь все спят, а я не знаю, как его остановить.

Лепрекон чуть поджимает губы и пристально смотрит на меня.

– Ты открыла дверь в один из древних миров?

Я опускаю глаза и какое-то время чересчур пристально рассматриваю свои руки. Мне на ум приходит одно воспоминание ещё из тех времён, когда я жила у доктора Финкельштейна. Однажды я нашла в лаборатории старую книгу с затёртыми страницами, в ней были собраны истории о забытых мирах, двери в которые давно утеряны. Сгорая от любопытства, я жадно поглощала главу за главой, но вдруг доктор вырвал её у меня из рук. «Эта книга не для тебя, Сэл, – сказал он с усмешкой. – Займись лучше ужином, а не суй свой любопытный нос куда ни попадя».

Позже, когда я попыталась расспросить его о древних мирах, он лишь зло посмотрел на меня и отправил в свою комнату.

А теперь я открыла один из них.

– Это вышло случайно, – бормочу я, пытаясь убедить в первую очередь себя. – Хуже всего то, что это касается не только наших городов, – продолжаю я. – Песочный человек усыпил вообще всех. Помогите мне остановить его!

Лепрекон презрительно фыркает.

– Сама его выпустила, – презрительно произносит он, – вот сама с ним и разбирайся.

– Но я не знаю как.

– Ну а мне откуда знать? – пожимает он плечами. – Древние миры появились задолго до наших праздников.

– Значит, надо придумать, как всех разбудить! Иначе в мире людей не будет праздников! – И я потеряю Джека... единственного, кого я когда-либо любила. – Если мы не остановим Песочного человека, то и Дня святого Патрика не будет. – В моём голосе звучит отчаяние. – И вы останетесь здесь совсем один... навсегда.

Лепрекон задумчиво приподнимает рыжую бровь. Кажется, мои аргументы смогли-таки поколебать его безразличие.

– Тогда ты должна отправиться в его мир, – говорит он. – В город Грёз. Наверняка там знают, как приструнить Песочного человека.

Я впервые слышу это название – город Грёз. Мне вспоминается месяц, вырезанный на двери, пьянящие ароматы мяты и ромашки, сонное оцепенение, которое навалилось на меня, когда я открыла проход в этот мир.

– А если он там не один? Если я усну, как только окажусь там? Я же понятия не имею, что меня ждёт по ту сторону двери.

По ветвям деревьев пробегает дрожь. Небольшая тучка закрывает солнце, с неба падают первые капли дождя.

– Не моя проблема, – равнодушно бросает лепрекон.

Отчаяние и страх снова наваливаются на мои плечи.

– А вы со мной не пойдёте? – уже почти умоляю я.

Вспыльчивый и грубый лепрекон совсем не похож на приятного попутчика, но мне страшно отправляться туда одной.

– У меня есть дела поважнее, – коротко хмыкнув, отвечает он. – Я никуда не пойду, пока не найду свой горшок с золотом.

– Можем вместе поискать, когда вернёмся, – предлагаю я, наклоняясь, чтобы заглянуть в его золотистые глаза. – Уверена, он никуда не денется.

На мгновение его черты смягчаются. Как будто ему действительно жаль меня... Возможно, этого будет достаточно, чтобы убедить его пойти со мной.

– Нельзя позволить этой бедной тряпичной кукле бродить одной по такому опасному миру. Лучше пойти с ней, – тихо бормочет лепрекон себе под нос.

Но внезапно замечает что-то у меня за спиной.

– Вон она! – восклицает он. – Проклятая радуга!

Вдалеке сквозь мягкую дымку дождевых капель разноцветными лентами мерцает радуга. Правда, место, где она встречается с землёй, скрыто за кронами деревьев.

– Мне пора! – говорит лепрекон и уже собирается уйти, но вдруг останавливается, задумчиво почёсывает бороду, затем наклоняется, вырывает что-то из земли и протягивает мне. – Удачи тебе, великанша! – Я беру с его ладони маленький зелёный росток. – Четырёхлистный клевер, – объясняет он, хитро мне подмигивая. – Тот, что растёт в нашем городе, особенно счастливый.

Я поднимаю клевер повыше, чтобы рассмотреть его. Четыре идеально округлых листочка, точь-в-точь как на двери, ведущей в этот мир. Они пахнут землёй и дождём.

– Спасибо, – говорю я, но лепрекон уже исчез в густой зелени.