Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)

Глава 8. в которой Тим и Тесса становятся подельниками

Утро для Миранды Новиковой наступало медленно и мучительно. И вообще, не факт, что это было утро. Процесс пробуждения после неумеренных возлияний мог случиться в любое время суток. Но случился, так уж совпало, летним погожим утром.

Трудно описать словами состояние Миры, когда она попыталась открыть глаза, которые в принципе не желали открываться. Или поднять руку, не желавшую подниматься, чтобы дотронуться до раскалывавшейся головы. Или простонать, когда голос отказывал. Вместо человеческой речи из горла вылетали судорожные всхлипы и всхрапывания.

Что уж говорить о тошноте и головокружении, которые накатывали при каждой попытке подняться с дивана. О слабости и жажде, которые усиливались с каждой секундой. Через пять минут после пробуждения ощущение было такое, будто в рот ваты напихали и жевать заставили. А еще жутко хотелось диаметрально противоположного — в туалет. Интересно, где он у Ланы? И есть ли вообще? Как с естественными потребностями обстоят дела у вампиров, учитывая, что их пища — кровь? Поняв, что ассоциативное мышление завело её не туда, а больная голова стала еще более больной, ведьмочка отмахнулась от назойливых мыслей и попыталась осознать себя — для начала, в пространстве.

Итак, она пришла в себя на диване, укрытая одеялом. Под головой с некоторым удивлением обнаружила подушку, так что спала она, видимо, с комфортом, правда, за степенью алкогольного опьянения этого не оценила. И как Лана додумалась ей постельные принадлежности принести? Или это Тесса постаралась? Оба варианта выглядели одинаково фантастическими.

Не в силах больше пребывать в столь жутком состоянии, Мира решилась на невозможное — осторожно, чтобы голова не кружилась, поднялась с дивана и некоторое время стояла без движения. Перед глазами все плыло и крутилось в бешеном танце, а тело не слушалось приказов едва вышедшего из комы мозга. Тяжелые бархатные шторы на окнах оказались неожиданным спасением — яркого солнечного света ведьмочка бы не перенесла.

Мира сглотнула густую вязкую слюну и, пошатываясь, побрела к двери. А там, прямо за порогом, обнаружилась омерзительно радостная Тесса. Свежая, как майская роза, она оглушила ведьмочку издевательским "Привет, подруга!" и прошествовала на кухню. Мира поплелась следом.

Как только оказалась на кухне, ей был вручен стакан с мутной жидкостью.

— Пей, — приказала Тесса. — Велка сказала, при алкогольных отравлениях — первейшее средство.

Ага. — Мира скептически сморщилась, но стакан взяла. — С ее‑то чувством юмора ничего не стоит слабительного подсунуть, и дверь в туалет забаррикадировать, а потом животик от хохота надорвать, наблюдая, как Мира мечется по квартире психованным кроликом.

— Пей, кому сказала, — прикрикнула Тесса, и ведьмочка, к горлу которой как раз подкатил очередной тошнотик, решив, что хуже ей уже вряд ли будет, махом, чтобы не передумать, высадила содержимое.

Крякнула, со стуком опустив стакан на стол. На вкус жидкость оказалась довольно приятной — кисловатой и прохладной. Мира буквально каждой клеточкой ощущала, как она струится по пищеводу и достигает желудка. И — вот чудо! — когда девушка уселась на стул, то поняла, что самочувствие ее изменилось к лучшему. Не совсем замечательно и солнечно, но уже кое‑что. Все, как говорится, познается в сравнении. Уже одно то, что резко перестало тошнить и карусель перед глазами замедлила ход, было значительным облегчением.

Зато сразу дали о себе знать другие, менее важные перед лицом отвратительного самочувствия, потребности.

— Не знаешь, где туалет? — спросила угрюмо.

— В коридор выйдешь, вторая дверь направо.

Не поблагодарив — с чего ей быть вежливой с этой стервой? — Мира поднялась со стула и резвой, по мере возможности, рысью понеслась в вожделенную комнату. Вслед ей полетел приглушенный, полный сарказма, смешок.

— Лана спит? — уточнила Мира по возвращении.

Кодунья сидела на кухне и медленно цедила простую воду из стакана. Кивнула в ответ.

— Хорошо. Тогда давай сразу к делу. Нет, погоди, а поесть ничего нет?

Сама того не ожидая, Тесса ответила практически недавно услышанным:

— Ты всерьез рассчитываешь найти в доме вампира еду? В холодильнике только кровь.

Мира и сама поняла, что сморозила глупость, но взять свои слова обратно еще никому не удавалось. Поэтому придав лицу равнодушное выражение, она произнесла:

— Тогда сразу к делу. — И не обращая внимание на бунтующий желудок — после выпитого снадобья дико захотелось есть — спросила: — Что тебе найти надо?

Тесса непонятно взглянула на Миру — та же пристально уставилась на свои руки и ничего не заметила.

— Ну? — поторопила, когда молчание затянулось. — В чем дело‑то?

Тесса отмерла, вздохнула, словно избавляясь от непрошеных мыслей, и пересказала Мире то, что недавно поведала Тиму. Про дарственную, про отца и его неадекватное поведение, про собственное расследование и нулевые, в общем‑то, результаты. И в конце озвучила просьбу. В отличие от Тима, ведьмочка вопросов, зачем это Тессе надо и какого она в это лезет, не задавала — вот не было у нее ни сил, ни настроения, а сразу перешла к сути:

— Документ у тебя?

Тесса мотнула головой. Мира скептически ухмыльнулась, налегла на стол, растянула локти в стороны, сложила кулачок на кулачок и опустила на них подбородок. Взглянула исподлобья на колдунью.

— А по памяти?

Отрицательное мотание.

— И чего ты тогда хочешь от Рича? И от меня? Как искать, когда даже намеков никаких нет?

Тесса пожала плечами, не желая подставлять Тима, который может остро на это отреагировать, мысленно понукая ведьмочку самостоятельно сделать правильные выводы. И Мира не подвела. Поерзала на стуле, устраиваясь поудобнее и спросила:

— Можно ли этот документ достать?

Тесса усиленно закивала.

— Хорошо, конкретизируем вопрос: ТЫ можешь дарственную достать, не впутывая меня?

Колдунья кивнула еще раз, с ещё большим энтузиазмом. Это даже хорошо, это просто замечательно, если за бумажкой отправятся только она и Тим. Глупая Мира будет под ногами путаться. И парень вряд ли будет в восторге, если эта бледная немочь узнает, что он в это дело тоже впрягся. И что только он в ней нашел? Как есть мышь.

К тому же, самой Тессе было бы крайне невыгодно, если бы эти двое дурачков выяснили отношения и на фоне бурного примирения забыли про другие дела. Или попросту отказались ей помогать.

Мира же составляла план действий.

— Тогда давай так. Ты достаешь дарственную и находишь меня. А там будем думать.

Честно говоря, на трезвую голову — имеется в виду не столько алкоголь, сколько эмоции — мысль помочь Тессе в поисках непонятно чего потеряла большую часть своей привлекательности. Приключений в жизни Миры без этого хватало. Но и отказаться, хотя договоренность была устной, казалось некрасивым и неправильным. Никого не волнует, что ввязываясь в это дело, Мира пребывала в растрепанных чувствах и неадекватном состоянии — как обычно — и порола горячку — опять же в своих лучших традициях. Хотелось ей, видите ли, отвлечься и Тиму насолить, заставить за нее переживать! Но в итоге оказалось, что выходка была из серии: назло кондуктору пойду пешком. И теперь Мира, сидя на черном стуле в черной кухне, голодная, измученная и с больной головой, горько сожалела о своей несдержанности, но пойти на попятный не могла. А тут неожиданная отсрочка! Именно поэтому последняя фраза прозвучала практически радостно.

Тесса прищурилась и так глянула на ведьмочку, словно мысли последней были на ее толоконном лбу написаны. Ей было совершенно невыгодно, чтобы Мира передумала, ведь Тим тогда тоже откажется от своего участия, и она, Тесса, останется одна, без существенной поддержки. Рассчитывать на благодарность Рича, которого она спасла от рук любимого папочки — садиста, было, как показал опыт, по меньшей мере, неблагоразумно. Куда‑то в прочитанные книжки закралась ошибка и в реальности не все гладко выходило…

— Послушай, — спешно сказала Тесса, пока смутное ощущение того, что ей на фиг все это не надо, внутри Миры не переросло в уверенность, — ты с Тимом хочешь помириться?

При упоминании этого имени Мира вспыхнула и потупилась. Колдунья поздравила себя с правильным заходом и усилила нажим.

— Я могу помочь, как тебе такое? — Упоминать о том, что парень за своей возлюбленной и без того приглядывает и бросать не собирается, Тесса предусмотрительно не стала. Вместо этого обронила как бы невзначай: — Мужики… они как тролли. Постоянством никогда не отличались. Сегодня здесь, завтра там. То с одной, то с другой. Тролли и есть. Ненасытные и подлые.

— Тим не такой! — вдруг вскинулась Мира, до глубины души оскорбленная инсинуациями от той, кого считала самой стервозной стервой из живущих ныне. — Он… не такой!

Тесса снисходительно улыбнулась её реакции:

— Ой, да ладно! Вот только не надо его защищать. Кто вчера рыдал в три ручья из‑за того, что он… предал? Так ты выразилась, я ничего не путаю? Предал и растоптал твои чувства? Не ответил на прямой вопрос о намерениях? Отнесся несерьезно? Я ничего не упустила?

Мира гневно сверкнула глазами, но возразить было нечего — хоть вечер и помнился смутно, но свои ощущения она и без того знала. И слова били в яблочко. Понурившись, девушка уставилась на стол, понимая, что возразить нечего. От этого стало еще хуже. На глаза навернулись слезы, в носу нестерпимо защекотало, а губы затряслись.

— О нет, только не это! — застонала Тесса, понимая, что истерики, подобной вчерашней, ей не вынести. Ох уж эти влюбленные, чтоб им! И почему обычно здравомыслящим людям отказывает разум, когда они влюбляются? С чем это связано? Вирусная инфекция? Бактерии? Как лечится? И почему ненормальность этого понятна всем, кроме самих влюбленных? Невозможно иметь дело сразу с двумя баранами, но положение‑то безвыходное. И вообще… чувство собственного превосходства тешило гордость. Ведь с ней, Тессой, никогда такого не случится. Она для подобных эмоций слишком рациональна и хладнокровна. Умна и дальновидна. Находчива и сметлива. Опытна и подготовлена. Зрит в корень — какие там еще эпитеты подобрать для себя любимой? — Хватит слезы лить. Думай лучше, как его вернуть. Повторяю — могу помочь.

— А зачем? — провыла Мира, утыкаясь лицом в ладони. — Зачем его возвращать, если я — сплошное развлечение без далеко идущих намерений? Зачем над собой издеваться?

— Потому что ты его любишь, — жестко припечатала Тесса, хотя в душе была со своими словами не согласна. Но поиздеваться над Мирой, так же как и попинать ногами упавшего — что можешь быть приятнее? — Значит, должна бороться до конца.

— До моего? — съязвила ведьмочка. — До смерти, что ли? Или Тима убить предлагаешь?

— Я предлагаю, — сказала Тесса невероятно высокомерным тоном, — перестать валять дурака и начать действовать. Вытри слезы, подбери сопли, смотреть противно. — И почему Мире показалось, что где‑то она это уже слышала? Не от рыжего ли? — Взяла себя в руки и начала действовать. От решительно настроенной ведьмы еще никто не уходил. Какая разница, чего он там намерен или не намерен? Не хочет любить — научим, не думает жениться — заставим. Чего в этом сложного? Или никогда подобными вещами не занималась? Никакой проблемы не вижу. Все в твоей голове.

Мира, хоть в душе и сомневалась, немного повеселела. Конечно, на крайние меры она не пойдет, но немного ободрения, пусть и от этой… горгульи в человеческом обличье, как бальзам на душу. И правда, а ну как все не так плохо?

— Может, позвонить ему? — предложила и наткнулась на презрительный взгляд.

— Вот так просто? Не показав ему всю глубину его вины? Не помучив, дабы в следующий раз неповадно было? — Последнее, что было нужно Тессе, это чтобы влюбленные поговорили и выяснили все недоразумения. Нет, она была совершенно не против их отношений, более того, ей было чихать, что и как у них там сложится, но — только после того, как она выжмет из них всё, всё до капли, в плане помощи. А для этого необходимо держать их на расстоянии друг от друга как можно дольше.

— А зачем? — Мира и в самом деле не видела в подобном подходе большого смысла. Ну помучает она его, так и самой несладко придется. В чем смысл‑то? Не лучше ли выяснить все напрямую, откровенно, чем прятаться за недомолвками и полунамеками? Типа, я тебе три раза позвонила, в трубку горестно подышала, и ты должен догадаться — я хотела, чтобы ты ко мне пришел с букетом красных роз и шампанским. Или серенаду спел. Или звезду с неба достал. Иначе — смертельная обида. А если не понимаешь, твои проблемы.

— Как зачем? Как зачем? — воскликнула Тесса. Собственно говоря, она была далеко не так искушена в отношениях с противоположным полом, как хотела казаться. Ее любовный опыт был еще плачевнее, чем у Миры — у той Тим был уже вторым приятелем, тогда как счетчик Тессы показывал красивый круглый нолик. Но кому бы она в этом призналась! Все фразы, мысли и предложения, высказанные ею, были почерпнуты из многочисленной литературы, которую она перечитала в ожидании того момента, когда папочка сочтет возможным выпустить дитятко из родных стен, читай — тюрьмы. И вот появилась возможность применить теоретические знания на практике! Да еще подопытные кролики сами в силки прыгают, лапками от энтузиазма машут. Интересно, что сработает? Колдунья преисполнилась пламенного научного энтузиазма. — Ты голову включи. Простишь его легко — он поймет, что и дальше можно так делать. И станет ноги об тебя вытирать. Оно тебе надо?

— Тим не такой, — уже менее уверенно заявила Мира. — Он… хороший, он не станет меня обижать.

— Вчера ты говорила по — другому, — не преминула ударить по больному Тесса. — Вчера он был врагом номер один, а сегодня ты готова все простить? Просто так? Где твоя гордость? Где чувство собственного достоинства? И поправь, если ошибусь, но замуж‑то он тебя так и не позвал? И в любви до гроба не поклялся?..

Мира все это слушала и чем дальше, тем больше понимала, что Тесса, может быть, и права, но она, ведьма Миранда Новикова, все равно сделает по — своему. И кто бы в этом сомневался… Вот покивает для успокоения совести, и все равно сделает по — своему. Только надо телефон раздобыть.

На этом разговор иссяк. Тесса удовлетворилась результатами — недвусмысленным киванием ведьмочки, не ведая еще, что Мира может быть очень своенравной и упрямой в достижении цели. А уж если ей в голову втемяшилась светлая, по ее мнению, мысль, свернуть её с пути не смогут все колдуны этой и соседней империй чохом.

— Тогда жду бумажек, — подвела итог Мира и ушла принимать душ.

Тесса вытащила припрятанный в кармашек телефон, предусмотрительно поставленный на беззвучный режим, и набрала номер.

— Привет, это я. Да не, нормально все. Проснулась, в душ пошла. Какая тебе разница?.. Нет, не завтракала. Мы же у вампира, не помнишь? Нет, видеть тебя не хочет. Говорит, что… ну тебе лучше не слышать. По делу? Рассказала. Да ничего. Сошлись на том, что я достаю дарственную, и она вступает в игру. Нет, с нами не пойдет. Я все устроила. Она думает, что я сама смогу все обтяпать, дура… ладно, ладно, больше не буду. Отчет закончен. Я могу быть свободна? Да пошел ты… аааа, мел купил? Где пробовать будем? Хочешь, можно у тебя дома… ну ладно, нет, так нет. Что ты напрягся? Я же не в постель отправиться предлагаю. У Рича? А он согласен? Как скажешь, мне без разницы. Заберешь? Ладно, тогда до встречи.

И надо же было такому случиться, что выйдя из мрачноватой ванной, Мира буквально наткнулась на рыжего, подвисшего в коридоре. На лице его застыло выражение крайней задумчивости, отчего глаза скатились к переносице. Выглядело забавно.

— Ты чего? — шепотом, чтобы колдунья не услышала, спросила Мира, затягивая полотенце на груди потуже. — Давненько видно не было.

— А чего на тебя любоваться, полуголая нимфа? Чай, не королева красоты, да? — неопределенно хмыкнул рыжий, и Мира вдруг поняла, что успела соскучиться по этому несносному ангелу и его непередаваемой манере общения. Не дает зазнаться. — И вообще, я твой ангел — хранитель, а не подружка и исповедник. Мне твои проблемы без надобности выслушивать и решать, коли они не несут в себе смертельной угрозы. — Последняя фраза поставила Миру в тупик. К чему это было сказано?

Но Петр, как обычно, свои мысли держал при себе. Ясно было одно — по его мнению, в ближайшее время смерть ей не грозила. Волновало другое.

— Слушай, а когда ты меня на кладбище посылал, ты знал, что там произойдет?

Ангел неопределенно хмыкнул.

— Не поняла? Да или нет?

— Ну знал, и что с того?

— Откуда? — тут же спросила Мира, прислушалась — не топчется ли кто рядом, вроде наглых колдуний. Но нет, все было тихо.

— Ты всё ж на редкость тупая мне попалась. Как откуда? Да оттуда, что не в первый раз все это случается.

— Что? — Мира не смогла сдержаться и привзвизгнула от изумления, но зажала себе рот ладонью. — То есть ты уже видел это? Когда? Почему мне ничего не сказал?

Петр язвительно оскалился:

— А зачем? Ты, коровушка моя, в то время другими вещами занята была… да и, справедливости ради надо заметить, я тоже.

— То есть это было до нашего знакомства? — уточнила Мира.

— Типа того. В один и тот же день уже на протяжении четырнадцати лет.

— Опа, — бухнула ошеломленная Мира. — Как же так? Кто это делает? Кому это надо? Ты знаешь?

— Я тебе не Истина, чтобы все знать. Я вижу то же, что и ты. Ну, могу еще в документах по твоим делам покопаться, но и все. Читать мысли живых не обучен. В свое время уроки прогуливал, так что не обессудь…

Узнав столь потрясающие вещи, Мира до жути захотела позвонить Тиму и поделиться ими, но по понятным причинам, это было невозможно, и во — первых, технически. Телефон‑то у неё украли.

— Мира? Ты мне что‑то говорила? — раздался из кухни голос Тессы.

Ангел подмигнул, веселея, словно вспомнил отличную шутку, и испарился.

— Нет! — крикнула в ответ ведьмочка, — это я сама с собой разговариваю! С ума схожу потихоньку! От горя и страданий. — И пожав плечами, засеменила в гостиную, попутно выстраивая в голове план действий на сегодня.

Первое — выправить украденные документы. Для этого необходимо было лично явиться в Главное управление по делам ведьм и проклятий, оставить заявление о пропаже и прошение о выдаче дубликатов. Ничего сложного, если не считать того, что денег у ведьмочки на оплату пошлины за бумажки, не было. Точнее, они были, но в банке. Откуда без документов Мира их получить не могла. Вот такой замкнутый круг получился. Но это ладно, всегда можно у кого‑нибудь занять.

Второе — определиться с жильём. Нанять рабочих для полной дезинфекции квартиры и после заняться её продажей. Или обменом на равноценную жилплощадь. Все опять же упиралось в деньги, которые одновременно были и не были. Смотри выше, как говорится.

Третье — выяснить отношения с Тимом. Вообще, это шло номером первым, но по причине отсутствия сотового телефона делалось, покамест, невозможным. А заявиться к нему домой без приглашения Мира, конечно, могла, но только находясь в крайнем отчаянии, до которого было далеко. Сначала обходные пути надо испробовать.

Четвертое, но тесно связанное с третьим, которое, по сути, первое — выяснить, что узнал Тим о разгроме в ее квартире. И о теорине. И поделиться своими новостями. Отложено по вышеозвученным причинам.

"У кролика был очень занятой день", — вдруг вспомнились Мире слова Тима, и в носу опять защипало. Решительно приказав себе не кукситься, девушка с надеждой встретила новый день.

…Главное управление по делам ведьм и проклятий. Мира до сих пор с дрожью вспоминала последний визит туда и злополучное посещение архива. А теперь предстояло вновь посетить эту обитель скорби. Девушка начала с простого — выбор гардероба. Поскольку она прибыла в квартиру Ланы в одной рубашке, причём даже не своей, то отбросив муки совести, зарылась в шкаф вампирши, выбирая наиболее подходящий наряд. При всем обилии вещей выбор был печально скуден: гардероб Ланы сплошь составляли или черные платья с вырезами до пупа и подолом чуть ниже попки, в которых нельзя ни сесть, ни наклониться без риска показать окружающим все свои достоинства, или огромные бесформенные балахоны до пят, тоже, разумеется, чёрные.

Наконец, после пятнадцатиминутных раскопок, порядком уставшая ведьмочка извлекла на свет божий непонятно как затесавшийся в шкаф джинсовый комбинезон — короткие шорты и лямочки. Размер у Миры и Ланы был практически одинаковый, так что мучиться и растягивать, или наоборот, стягивать, материал не пришлось.

Но как быть с рубашкой? Подобных вещей уж точно в гардеробе вампирши нет. Решив надеть старую, тимову, Мира сбегала в ванную, быстро выстирала ее под краном и высушила простеньким бытовым заклинанием. Правда, получилось не очень удачно — ведьмочка перестаралась. На рубашке появились проплешины, но слава Истине, внизу, практически у подола, который можно было заправить в шорты. Видно ничего не было.

Осталась обувь. Нога у высокой Миры была приличного размера, тогда как у Ланы — вот везучая! — оказалась крошечной. Решением стали найденные шлепанцы. Нельзя сказать, что они прекрасно подошли Мире, пальцы немного торчали за подошву и пятки скребли по асфальту, но главное нигде не жало, не давило и не стискивало! Уже счастье.

Глянув в зеркало, Мира осталась своим видом довольна. Десять часов утра — самое время для посещения Управления. Решив предупредить Тессу об уходе, ведьмочка влетела в кухню, но никого не обнаружила, хотя еще полчаса назад колдунья была там. Входная дверь не хлопала, в этом Мира могла бы поклясться. Девушка заглянула в гостиную, затем соблюдая максимальную осторожность — в хозяйскую спальню. Посетила туалет, ванную — с тем же результатом. Остановилась в коридоре. Ну и куда, спрашивается, могла подеваться эта девица? Озадаченная Мира прошлась по квартире еще раз, в обратном порядке, но Тессы всё равно не обнаружила.

"Ну нет, так нет", — подумала девушка, — "в конце концов, я ей в няньки не нанималась. Может, у нее свои какие дела нашлись — ту же дарственную ушла доставать". — И открыв мудреный замок на входной двери, отправилась по своим делам.

Тиму и Тессе повезло — Рича не оказалось дома. Точнее не так. Тим знал наверняка, что брата дома не будет, когда планировал свои действия. Еще бы — второй раз проигнорировать мамино приглашение решится только самоубийца. Именно поэтому, получив миленькую открытку, в которой орущими заглавными буквами было выведено: "ЖДУ В ДЕСЯТЬ!!!", Рич быстренько оделся, и даже не попрощавшись с Тимом, выскочил из дома.

Выстроить портал он по — прежнему не мог, а просить младшенького счёл ниже своего достоинства, поэтому пришлось добираться по старинке — общественным транспортом. Не сказать, чтобы предстоящее путешествие длиной в полтора часа в переполненной маршрутке грело душу, но и отрицательных эмоций не вызывало. Начать с того, что он занял лучшее место — в самом конце салона. Да, трясет на порядок больше, но зато никто не лезет с дурацкими вопросами и предложениями, не наваливается потными подмышками; хотя последнего, кто осмелился это сделать — в глубокой — глубокой юности колдуна, который с тех пор для перемещений в пространстве пользовался только порталами — так и не успели откачать после того, как Рич крайне вежливо сотворил прямо в маршрутке унитаз, доверху наполненный водой, и окунул туда проигнорировавшего средства гигиены оборотня… И уж всяко не видно, с какой ужасающей небрежностью, чуть ли не левой пяткой, посвистывая и что‑то напевая тоненьким голоском, ведет машину сумасшедший эльф.

Время поездки Рич использовал, чтобы еще раз проанализировать данные, полученные в результате недавних исследований, направленных на скорейшее избавление от совести. Нет, не так, от Совести. С тех пор, как он вернулся из Калерии, она по большей части молчала, не напоминая о себе ни словом, ни делом, что Рича очень устраивало. Иногда бурчала что‑то, но скорее для профилактики, чем в воспитательных целях.

Жаль, что мамуля застукала его в разобранном состоянии, да еще и колдунью эту, чтоб ей икалось полгода без остановки, под дверью увидела. И надо же было леди Алисии вздумать через дверь зайти, обычно подобной вежливостью она не страдала, предпочитая открывать прямой портал в гостиную. Но закон подлости еще никто не отменял…

Уходя из дома, колдун знал, что у родителей его ждет основательная головомойка и допрос с пристрастием. И никому — ни отцу, ни матери — не будет дела до того, что Ричу уже идет тридцать первый год, и он вполне самостоятельный мужчина, отвечающий за себя и свои действия. А если учесть, что мамуля обязательно затронет тему этой трижды проклятой колдуньи — чужестранки, хотелось кричать караул и бежать без оглядки. Родительская любовь иногда выносит мозг, но это не значит, что Рич собирался малодушно избегать встреч с семейкой. Наоборот, отчасти он даже был рад, что идет в гости, поскольку кроме прочего, собирался разведать у отца, не имел ли тот дел с таким явлением, как насильственное подселение души и совести, и не знает ли способов избавления от этой нудной гадости. Может, чего и подскажет дельного. Конечно, всех обстоятельств своего нравственного падения Рич раскрывать не собирался, иначе Алан Брайт собственноручно его препарирует, дабы помочь родной кровинке. Решил наврать, что в университете его об этом студент спросил.

Маршрутку мерно потряхивало на ухабистой дороге, глаза Рича сами собой начали закрываться. Ему вдруг — и совершенно некстати — вспомнилась наглая колдунья и ее просьба. Интересно, она хоть на миллиметр продвинулась в своих поисках? Хотя, учитывая, что в помощницах у нее бестолковая ведьма, вряд ли. Как бы там ни было, жертвовать своим временем для решения чужих проблем Рич не собирался — ему свои бы разгрести.

"Ты разве не видишь — женщине плохо?" — вдруг завопила в ухо Совесть, да так пронзительно, что Рич натуральным образом подскочил на месте и заозирался.

— Что?.. Где? — вырвалось у него.

Пассажиры, сидевшие рядом, недоуменно переглянулись, но ничего не сказали.

— Кому плохо‑то? — сквозь зубы прошипел Рич, не увидев ни одной женщины рядом с собой — сплошь мужики. Которые теперь таращились на говорившего с самим собой пассажира с плохо скрываемым подозрением. Еще бы — кто знает, может, он псих последний и сейчас как достанет тесак, да как начнёт крошить остальных пассажиров в капусту?

"Пошутила я, — как ни в чем не бывало ответила Совесть веселым голоском. — Это мне плохо. Скучно. Неинтересно. Достал ты".

— И чем же я тебя достал? — спросил Рич, демонстративно не замечая уставившихся на него пассажиров.

"А тем. Глупый. Самовлюблённый. Никого не уважающий. Окружающих ни в грош не ставящий. Балбес великовозрастный".

— Сама, поди, не образец для подражания, — возразил Рич, чувствуя некое подобие обиды за ласковые эпитеты, которыми его наградила невидимая собеседница. — Не нравлюсь — вали на все четыре стороны. Я не держу. Даже ручкой помашу на прощание.

И посмотрел на заметно нервничающих пассажиров со спокойным вызовом — мол, чего уставились? Те разом вжались в сиденья, и взгляды отвели, но переживать не перестали. Ричу же было ровно параллельно на их душевные страдания. Он горел желанием выдрать эту гадость из себя и набить ей морду. И пофиг, что Совесть — особа женского пола. Уж больно достала.

"Как это Касси тебя терпит?.. — философски вздохнула Совесть. — Нет, все ж таки неправильно в свое время распределение подопечных было проведено. Где это видано, чтобы за волком следили беззащитные барашки? Тебе бы братишку моего приставить… вот уж кто знает толк в воспитании хулиганов…"

Колдун собирался послать престарелую моралистку куда подальше и даже открыл для сего благого дела рот, но тут маршрутку сильно тряхнуло, пронзительно завизжали тормоза, и по инерции людей кинуло вперед. Рич довольно сильно тюкнулся носом в спинку переднего сиденья, машинально схватился за ушибленное место и выругался, гундося. Что‑то случилось, но что — разве с заднего сидения разглядишь?

Машина чахоточно тряслась и гудела, ее кидало из стороны в сторону, и пассажиров кидало вместе с ней. Среди них началась тихая паника, но ломиться на выход было бесполезно, поэтому все сжались на своих местах, молясь всем известным богам, чтобы пронесло. Только бы пронесло! Маршрутка еще некоторое время шла юзом, все в ней натужно скрипело и трещало, вызывая в Риче справедливые опасения насчет ее технической исправности; водитель отчаянно пытался справиться с управлением, пулеметной очередью выкрикивая одному ему понятные ругательства, но обстоятельства были сильнее его мастерства. Маршрутка сильно накренилась, застыла на пару секунд, опасно балансируя на двух левых колесах, отчего всех пассажиров справа бросило на их менее везучих соседей слева. Затем машина с жалобным скрежетом завалилась на бок. Облако пыли и стеклянных осколков взметнулось в воздух.

Поскольку сам Рич был из тех, кому повезло меньше, то выбраться самостоятельно из‑под пары разлёгшихся на нем мужчин не мог. Магией воспользоваться тоже не получалось, так как все до капли он отдал, когда возился с Тимом, спасая его от временного безумия. Оставалось ждать, когда упавшие сами догадаются избавить невольный батут от своего далеко не бараньего веса.

Маршрутка замерла, пару секунд стояла оглушительная тишина, а потом раздался взрыв выкриков и ругательств на всех известных колдуну наречиях. Честили неумеху — водителя, дороги, ямы и почему‑то своих соседей. В общем, досталось всем. Рич, не дождавшись каких‑либо действий со стороны упавших на него туш, активно пытался сбросить их с себя, но толку от его стараний было чуть. Слава Истине, через минуту — другую его недвусмысленные, яростные тычки куда придется возымели нужный эффект, и мужики сползли сами, извиваясь, как гигантские червяки. Начали пробираться к выходу — открытой в небо двери, где уже скопилась приличная пробка из желающих вырваться на волю. Никакой солидарности или вежливости в общении друг с другом пострадавшие не проявляли, каждый пытался пролезть вперед, норовя пройтись по частям тела собратьев по несчастью и раздавая пинки направо и налево, как душистые пряники на базаре; если их что‑то и объединяло, так это нескрываемое желание насовать по шее водителю, а так же всем, кто подвернется под горячую руку. Но, к сожалению, сумасшедшему эльфу было уже неважно, что хотят или не хотят его пассажиры. Он был мертв. Окончательно и бесповоротно.

Его голову прошил насквозь торчащий из земли в крайне неудачном месте железный штырь. Кровь залила кабину.

"Вот что значит судьба, — подумалось Ричу, когда он, выбравшись, наконец, мельком посмотрел на покойника. — Единственный металлический прут на сто квадратных километров и именно на него парень напоролся. Грохнись мы на сантиметр дальше или ближе — водитель остался бы жив. Не факт, что надолго, учитывая настроения пассажиров, но все ж таки. Значит, пришло его время".

Когда колдун вылез из маршрутки и огляделся, то понял, что от города отъехать они успели прилично, и авария случилась посреди чистого поля, где, кроме злополучного штыря, непонятно зачем вбитого в землю, ни деревьев, ни даже кустиков видно не было. Водитель почему‑то потерял управление, машина съехала с дороги и перевернулась на бок. Причину будут выяснять облеченные властью лица.

Хотя Рич сильно подозревал, что не последнюю роль в этом сыграли три машины — все как одна огромные внедорожники черного цвета без номеров и опознавательных знаков, остановившиеся недалеко от места аварии; две из них заблокировали третью на проезжей части — одна встала поперек дороги впереди, вторая подперла добычу сзади. Из нее в воздух взмыл огненный вихрь впечатляющих размеров, напоминающий разинутую пасть зверя с огромными клыками, и ударил по пойманной в ловушку машине, точнее, пожрал ее, но вреда не причинил, из чего Рич сделал вывод, что хорошие колдуны не только в преследователях значатся. Чтобы отразиться атаку такой силы, нужно иметь не только резерв приличный, но и знания соответствующие. Уровень допуска не ниже Императорской библиотеки, а это уже очень серьезно.

Для сравнения — между Ричем и подобным допуском стояли две диссертации, которые было необходимо подготовить самостоятельно. При этом следовало руководствоваться "Положением о научных работах", которое назубок знали все уважающие себя и стремящиеся чего‑то достичь в этой жизни колдуны. Документом предписывалось селиться на время написания сих трудов где‑нибудь в глуши, потому как темы диссертаций предполагали огромное количество подкрепляющих выдвинутые тезисы и ужасающих по своим масштабам экспериментов, после которых частенько императорской природоохранной службе приходилось восстанавливать микрофлору, флору и фауну в этих районах. Но глобальных разрушений и катаклизмов, таких, например, как уничтожение целого города или заражение сотен тысяч живых смертельно опасным вирусом, подобным способом удавалось избежать.

Далее. Защищать готовые диссертации следовало не где‑нибудь, а на заседании Императорского магического Совета, что уже приравнивалось к поднебесному уровню, до которого Ричу еще лет тридцать в преподавателях ходить следовало. После этого необходимо было пройти стажировку при дворе Императора, затем три года доказывать свою верность правителю лично в составе придворной свиты колдунов. А этих вечно засылали в самые горячие точки для решения острых конфликтов. Поэтому текучка в свите была постоянная — при том, что все приписанные к ней колдуны были лучшими из лучших. Три года "медленной смерти" — так называли службу в свите между собой колдуны. И только после этого — если остался в живых — прошедший огонь, воду и приграничные районы империи колдун удостаивался величайшей милости и доверия — права на Вход в библиотеку Императора.

А там, поверьте, было на что посмотреть. По крайней мере, Рич на это надеялся. Ничего другого ему не оставалось — на вошедших в библиотеку накладывалась печать молчания об увиденном и прочитанном. За нарушение — смерть на месте. Так что достоверно знать, что именно он обнаружит за дубовыми дверями, Рич не мог. Но ходили слухи, что заклинание повторного возрождения или увеличения силы, до которого так охочи были молодые колдуны, — детский лепет по сравнению с тем, что там можно найти.

Другой вопрос, что колдуны, уровень которых достигал необходимого, почему‑то эти заклинания не использовали в обычной жизни, по крайней мере, Рич ни об одном подобном случае не слышал. Почему? Почему бы не попробовать хотя бы из интереса? Ответа на этот вопрос у него не было, хотя очень хотелось знать. К сожалению, его отец так и не получил в свое время подобного допуска — помешала женитьба, а потом рождение первенца. Сам Рич, глядя на отца, поклялся подобной глупости не сделать и добиться‑таки высшего для каждого колдуна счастья. Допуска. Знаний. Могущества. Славы. Всего того, о чем он грезил по ночам в своей лаборатории, корпя над очередным опытом.

…огненный зверь исчез. Водитель пойманного в ловушку внедорожника не стал дожидаться продолжения и лихо сдал назад, отчего стоящий там автомобиль развернуло и снесло в сторону. Оглушительно взвизгнули покрышки, взревел мощный мотор и несостоявшаяся жертва на полной скорости пошла на таран передней машины. По крайней мере, так показалось несведущему в тонкостях вождения Ричу. Но в миллиметре от боковой дверцы преследуемая машина взмыла в воздух, а под колесами оставшихся на земле начал проваливаться асфальт. Он трескался, крошился, целыми пластами уходил под землю. Задние колёса одной из машин — той, что была впереди, провалились, и она опасно накренилась. Взмывший в небо внедорожник, стремительно набирая скорость, пронёсся над препятствием, сразу за ним пошел на снижение и плавно приземлился на проезжую часть на все четыре колеса метров за триста от того места, где барахтались его преследователи. Помигал аварийкой, погудел задорно и умчался вдаль. В воздухе фейерверком вспыхнула надпись: "Бывайте, лузеры!!!" Спустя мгновение, яростно и оскорбленно взревев моторами, за ним полетели преследователи — провалившееся дорожное покрытие задержало их ненадолго. Все маневры заняли от силы секунд двадцать.

Рич, не любивший механические средства передвижения и не доверявший им ни на грош, даже залюбовался. Надо отдать должное мастерству сидевшего за рулем преследуемой машины — как в плане вождения, так и в магическом плане. Хладнокровный, должно быть, сукин сын.

Во время того, как вышеописанные события имели место быть, среди пассажиров маршрутки, выбравшихся на волю, царила единодушная тишина. И не потому, что им не хотелось обсудить происходящее, отнюдь! Просто каждый знал, что в таких случаях до окончания конфликта лучше держать рот на замке — да и после не упоминать, чему стал свидетелем, иначе такой вот внедорожник в следующий раз может приехать за тобой. Никто не любит любопытных и сплетников.

Стоило машинам скрыться из виду — загалдели все разом. Кто о чем, но тему увиденного обходили стороной. Ричу же в принципе дело до этого не было. Зрелище его впечатлило, но и только. Да, магический уровень дающих бесплатный мастер — класс на трех машинах зашкаливал и было чему позавидовать, но вздыхать о несбыточном было не в характере Рича. Все хорошо в свое время, а в том, что и он достигнет подобных высот, Рич не сомневался ни секунды. Колдуна тревожило другое.

Идти пешком до родительского дома — далеко. Возвращаться обратно в город и ловить другую маршрутку — тоже не самый близкий путь. А больше никак. И телефон, как назло, Тимми колдунье отдал, чтобы связь держать. И как это Рич на такую глупость согласился? Хотя младшенький не очень‑то интересовался его мнением, если уж откровенно, просто схватил телефон и был таков. Пока Рич сообразил, что именно произошло, колдунья уже ушла, а Тима неслабо накрыло, и стало не до всякой ерунды. И вот расплата за доброе дело.

Пока Рич мрачно раздумывал, куда ему податься, народ разбился по кучкам и что‑то громогласно обсуждал. Колдуну до этого дела не было — он радовался, что остался цел и невредим. А уж отчего, да почему — не столь важно. Он повздыхал, с тоской посмотрел на пустую дорогу и зашагал в сторону родительского дома. Солнце припекало и даже в легкой хлопчатобумажной рубашке быстро стало жарко.

"Эээй, — прозвучало у него в голове. — Ты ничего не забыл?"

— Что еще? — обреченно спросил Рич, сходя с обочины на раскаленный асфальт.

"А ну как помощь кому нужна? Ты же знаниями медицинскими обладаешь, я ничего не путаю? Вот и предложи".

Рич невольно оглянулся назад.

— Кому предложить? — проговорил с издевкой, не замедляя шаг ни на секунду. — Этим бугаям? Да что им сделается? Их захочешь — не упокоишь без асфальтоукладочной техники. Обойдутся.

Совесть вздохнула и замолчала. Рич ощутил некое подобие удовлетворения от того, что в кои‑то веки последнее слово осталось за ним.

Еще через три часа он стучался в ворота отчего дома.

Когда Тим забирал Тессу с кухни вампирши, он предполагал, конечно, что девица — не самый легкий напарник. Но ведь и он не лыком шит, прошёл суровую школу — два года патрульной службы под началом сержанта Клауса приучили его к терпению и дали многое в плане умения держать себя в руках. Но оказалось, что к такому не был готов даже его закаленный бесконечными придирками и воплями толстого напарника разум.

Как только они очутились у Рича — началось. Поскольку самого хозяина жилища не было дома, Тесса позволила себе развернуться. Во — первых, еще раз было Тессой подчеркнуто — а ну как Тим забыл — Рича они дожидаться не будут, а попытаются прорваться в Калерию своими силами. Причина была проста — колдунья вполне обоснованно опасалась, что Рич предпочтёт оставить при себе, как именно он прорвал купол и оказался в доме ее папули, и это еще полбеды. Колдун из одной только вредности может отговорить от этой затеи младшего брата, а тот в свою очередь — Миранду, и что тогда будет делать Тесса?

Потом, выпытав у Тима, что Рич отправился к родителям и раньше вечера не вернётся, колдунья расслабилась и изволила отзавтракать. Ее не смущало, что холодильник чужой и рыться в нем в поисках пропитания не слишком вежливо, а уж критиковать по ходу дела образ жизни хозяина, который пусть и невольно, но явился кормильцем, того хуже.

Набив живот парочкой оладий со сметаной, которыми внука снабдила заботливая Матрёна Патрикеевна, Тесса принялась кипятить чайник. Еще пятнадцать минут ушло на то, чтобы выхлебать чай и закусить выуженной из вазочки с конфетами — и как она только там очутилась? — печенькой. Мявшийся в сторонке Тим молчал и терпел, все еще чувствуя невольную вину за то, что вышел из себя позавчера. Ошибочность этого ощущения он понял значительно позже, когда наевшаяся до отвала колдунья решила покемарить часок, никого не предупредив. Просто встала из‑за стола, ни слова не говоря, начисто игнорируя парня, и прошествовала в спальню Рича, где, скинув туфельки, рухнула на кровать и блаженно задремала.

Тим за ней не пошел — мало ли куда девица могла направиться! Может, в туалет. Не стоять же у нее над душой. Ему, конечно, и в голову не могло прийти, что девица уже похрапывает на мягкой перине.

Спустя десять минут Тим все ж таки направился за колдуньей — время поджимало. Ему необходимо было быть дома к вечеру, потому как недавние знакомые — ведьма Корнелия и бывший парень Миры Егор — планировали нанести рядовому Брайту визит вежливости, дабы убедиться, что расследование смерти громил идет в нужном русле. Ну и самим заглянуть в его записи. Корнелия — по ее же словам — была убеждена, что сможет бросить на Тима заклинание очарования или подчинения, как только тот откроет дверь. И он, как послушный щенок, доложит гостям о ходе расследования и поделится последними наработками. Еще и чаем угостит с плюшками. Егор сомневался, стоит ли вообще затевать это дело, но Корнелия была непреклонна — какое‑то смутное ощущение неправильности не давало ей покоя. За душу тянуло и не позволяло расслабиться.

Ей необходимо было выяснить все до конца, хотя Егор, как мог, отговаривал ее от этого. Ему и так было хорошо. Кроме того, парень предпочитал решать проблемы по мере их поступления, а не предпринимать превентивные меры. Только нервы портить. Ведьма была в корне не согласна с такой жизненной позицией, и все их стратегические планирования стопорились на этом моменте. Разговоры происходили на кухне, где под столом был приклеен жучок, так что Тим, практически не отнимавший телефон от уха все это время, прекрасно слышал их планы, рассуждения и споры и примерно представлял дальнейшие события.

…В итоге, устав ждать, пока колдунья завершит свои предполагаемые личные дела, Тим направился на ее поиски. Каково же было его удивление, когда он обнаружил пропажу на кровати Рича, тихо сопящую во сне. Сначала Тим взбесился, хотел уже разбудить наглую девицу ледяным душем, но потом передумал.

Подошел, потряс за плечо.

— Вставай. Вставай, кому говорю.

Тесса сонно причмокнула губами и еле слышно послала надоеду куда подальше. Тогда Тим тряхнул колдунью посильнее, она дернула плечом и капризно пробурчала:

— Всю ночь на кресле маялась, дай поспать по — человечески, а? Иди, погуляй, что ли. Потом… все потом…

Конечно, вежливость и вбитые намертво принципы повелевали оставить девушку в покое, но выбора у Тим не было. Он потряс ее за плечо и громко сказал:

— Ты вставать собираешься или нет?

Злые глаза распахнулись и уставились на Тима. Он оставался спокойным.

— Изверг, садист чистой воды! — пробурчала Тесса, натягивая одеяло до ушей. — Я спать изволю…

Тим не стал извиняться — потому как было не за что, ответил:

— Мы с тобой должны дарственную достать, или ты передумала? Если не хочешь, можешь катиться на все четыре стороны. Мне оно не надо, а с Мирой я сам разберусь. Уж как‑нибудь уговорю отступиться.

Тесса с лязгом захлопнула открывшийся было для потока ругательств рот и поняла, что из‑за сильной усталости и недосыпа чуть было не проворонила свой единственный шанс на удачные поиски. Встряхнулась по — собачьи, мгновенно сменив гнев на милость. Мячиком вскочила с кровати и, откинув со лба спутанные волосы, деловито спросила:

— Мел достал?

Тим полез в карман и протянул ей бумажную упаковку:

— Здесь десять штук. Надеюсь, хватит.

— С головой, — подтвердила колдунья и задала другой вопрос: — Прямо тут?

— Нет, пойдем в лабораторию, там хоть защита стоит на случай неудачи.

Колдунья была полностью с этим согласна. Они направились в лабораторию. По пути Тесса объясняла Тиму порядок действий. Сначала она вычерчивает схему, дожидается отклика с той стороны — тот самый доступ, о котором она говорила, затем парень открывает портал, и они уходят. На словах выходило легко и просто, как обычно и бывает. На деле получилось много сложнее.

Во — первых, Тим первые шестьдесят минут натуральным образом пытал колдунью на предмет конечных координат, по которым он будет выстраивать путь портала. Ведь без этого невозможен ни один переход. Тесса огрызалась, по два раза циферки на листочке переписывала, зло стирала и писала снова, пытаясь подстроить систему исчисления Калерии под местную. Перевод давался плохо. Тесса несколько раз пересчитывала уравнение и каждый раз получала разные цифры. Нужные коэффициенты как назло словно вылетели из головы, и в итоге на достижение правильного результата ушло около часа. Сунув в руки Тиму выстраданные координаты, Тесса перешла к главному — прорыву.

Символы вычерчивались неохотно, вязко, руку словно что‑то держало, не давая свершаться колдовству, но это было в принципе ожидаемо, потому как ощущалось далеко не в первый раз. Магия не универсальна по своей сути. Едина в глобальных принципах, но имеет отличительные особенности в зависимости от географического положения. Она — как местные наречия, в каждой империи — свои прибабахи и закавыки, продраться через которые слабым не дано.

Ходили слухи, что это было сделано еще богами для того, чтобы усложнить завоевание новых территорий и таким образом избежать постоянных кровопролитных войн. Чужеродная магия всегда воспринималась в штыки, и сотворить простейшее заклинание было в разы труднее, если ты находился не в своей среде обитания. Казалось бы, ничего особенно разного, но в том‑то и состояла главная загвоздка. Именно эти мелкие детальки, к которым нужно было относиться с предельной внимательностью, тормозили весь процесс. Тесса это знала — но опять же в теории. На себе успела прочувствовать лишь уменьшение силы атакующих заклинаний, которыми пользовалась пару раз с тех пор, как очутилась в империи Ион. Девица хорошо представляла, что обычная формула прорыва, которой она пользовалась дома, не подойдет, по идее нужно переставить символы в несколько другом порядке и видоизменить знак вызова — дорисовать пару закорючек. Но непослушная рука машинально вычертила обычное заклинание, которое, конечно же, не сработало — вспыхнув белым, символы осыпались вниз. Защитный контур лаборатории полыхнул красным, раздался визг сирены и через мгновение все стихло.

Досадливо вздохнув, Тесса отругала себя за невнимательность и поспешность. Начала снова.

Тим насмешливо покачал головой — вот вам и задавака — колдунья. Элементарные вещи — и такой провал. Что же будет дальше? Затем, решив, что и ему делом надо заняться, стал в уме прикидывать основные значения уравнений, чтобы потом на этом не останавливаться. Получалось, что путь будет выстроен длинный, примерно несколько тысяч километров на уровне минус три от линии земли. Самая безопасная высота, немного более капризная, чем остальные, зато немногие рисковали с ней связываться — слишком велик процент заблудившихся. Стражник внутри Тима этой проблемой не озадачивался.

За всеми этими событиями недавняя ссора с Мирой не то чтобы поблекла, а отступила на второй план. Стала казаться мелочью, глупостью, из‑за которой теперь страдают они оба. Наверное, проще всего встретиться и выяснить отношения, но позже, когда он вернется из Калерии.

Тим вздохнул. Поговорить — это, конечно, хорошо… но только что сказать? Ведь, по чести говоря, парень не был уверен, что на вопрос "ты женишься на мне?", вздумай Мира его повторить, он ответит утвердительно. Отнюдь… и даже наоборот. Не готов он, не готов. Пусть и звучало это трусливо и безответственно. Кто‑то скажет — мол, затащил девушку в постель, поигрался в свое удовольствие, а потом — как получится. Но в представлении Тима брак — нечто незыблемое, как у родителей, вечное и гармоничное. А будучи знакомым с человеком — даже не человеком, а ведьмой — неделю, как он может утверждать, что в будущем у них все сложится? Что они не разочаруют друг друга? Что через год — другой не воспылают взаимной ненавистью? Это ли не полнейшая безответственность, когда два малознакомых человека соединяют свои жизни, как им кажется, навечно, а через полгода разбегаются под звон бьющихся тарелок, поливая друг друга грязью, деля квартиры, телевизоры и кошек? Это ли не величайшая глупость?

Тим был уверен только в одном — его чувства к Мире были сильными, но однозначно обозвать их "любовью" он не осмеливался по той простой причине, что любви как таковой к женщине никогда не испытывал. Половое влечение не в счет. И, спрашивается, откуда ему знать, что это ощущение в груди — любовь? На ней таблички не висит, и штрих — кода, который мог бы считать сканер и тут же выдать однозначный ответ, тоже нет. Так откуда?

Решив столь тяжелые размышления оставить на потом — настроение от них катастрофически портилось — Тим переключил внимание на происходящее в лаборатории.

А там Тесса вовсю сражалась с непослушной магией и через не могу творила. Медленно, вдумчиво, поскольку и вторая попытка закончилась неудачей. Девушка выглядела взмыленной как загнанная лошадь, рука её, сжимавшая мелок, заметно дрожала, но глаза упрямо блестели. Тим ничем не мог ей помочь, поэтому приходилось исполнять роль стороннего наблюдателя, когда элементарное внутреннее уважение к себе требовало сделать хоть что‑то для Тессы. И хотя девица не вызывала у Тима хоть сколько‑нибудь положительных чувств, наблюдать за ее мучениями было тяжело. Увы, трезво оценивая свои возможности, парень вынужден был признать, что скорее помешает, чем окажется полезным. Поэтому заставлял себя стоять в сторонке, не спеша выстаивая портал.

Наконец, спустя ещё полчаса и пять попыток, Тесса вычертила‑таки схему, которая тут же словно окаменела в воздухе. Вытерла пот со лба, выдохнула и выразительно глянула на Тима. Тот намек понял, совершил последние вычисления и открыл портал. Шагнул туда первым. За ним последовала Тесса.

Выйдя из портала, Тим обнаружил себя в небольшой спаленке. Женской, судя по обстановке. Но осмотреться ему не дали сильный толчок сзади и возмущенное:

— Чего на дороге встал? В сторону отвали.

Тим посторонился, уже привычно грубость проигнорировав. Единственное, что он успел заметить, покосившись в широкое окно — на улице вечерело. Тесса же продолжала:

— Прорыв будет зафиксирован примерно через шестьдесят секунд, после этого у нас будет десять минут на то, чтобы обыскать папин кабинет и вернуться обратно.

Тим хотел что‑то сказать, но вышло сплошное невразумительное мычание. Он изумленно притих, пытаясь понять, что произошло с его речью.

— Ах, да! — хлопнула себя по лбу Тесса и, подойдя к парню, с нескрываемым удовольствием отвесила ему смачную оплеуху.

— Тьфу ты! Чего дерешься? — сердито спросил Тим. — И что это было такое?

— Заклинание для особо болтливых, — неохотно пояснила Тесса. — Ну, чтоб колдун залетный какой не набедокурил… вроде простенькое, а действенно.

— Однако… — задумчиво протянул Тим, начиная понимать, почему Рича отделали здесь столь качественно. И почему ему понадобилась помощь Тессы для возвращения домой.

— Ты уверена, что твоего отца в это время не будет в кабинете? — с сомнением спросил он, возвращаясь в настоящее.

— Уверена, — отрубила Тесса. — Он прорыв самолично должен ликвидировать, больше ни у кого силенок не хватит. Обычно укладывается в десять минут, я засекала. Пару минут еще можно накинуть сверху, пока он виноватого будет искать. Когда поймет, что это была я — вот тогда начнется самое веселое. Так что руки в ноги и за мной.

Тим не стал спорить — девице виднее, она тут всю жизнь провела. Кто он такой, чтобы сомневаться в ее словах?

Колдунья выскользнула из комнаты, Тим бесшумно последовал за ней. Они вышли в тускло освещаемый коридор и двинулись направо. Тесса с наслаждением прищелкнула пальцами, ощущая как вся доступная ей магия приходит в движение, повинуясь малейшему жесту — не то, что в империи Ион, когда приходилось выцеживать силу по каплям, и их окутала дымка.

— Теперь не заметят. По крайней мере, сразу, — пояснила, хотя Тим и не спрашивал. Ему и так было все понятно — не зря у него в ближайших родственниках колдуны.

Предосторожность оказалась излишней — по пути им никто не встретился. Тим предположил, что домочадцы и слуги благополучно отдыхали в своих покоях от дневных забот. Незваные гости дошли до конца коридора и остановились у неприметной двери. Тесса сделала знак подождать, а сама осторожно склонилась над замочной скважиной и что‑то прошептала. Раздался еле слышный щелчок и дверь отворилась. Тесса поманила Тима за собой.

Они вошли внутрь. Парень быстро огляделся — обычный рабочий кабинет колдуна, ничего лишнего. Обилие книг, горы бумаг на столе, писчие принадлежности, настольная лампа и — вот странность — кофемашина. Стол — большой и добротный, дубовый, и удобное кресло за ним. Напротив двери — большое окно, полузакрытое тяжелыми бархатными шторами. Все выдержано в приглушенных коричневых тонах.

— Жди здесь и не вздумай никуда двигаться! — безапелляционно приказала Тесса и странными зигзагами устремилась к стене по левую руку. Тим наблюдал, как она приложила ладошку к обоям, сложив пальцы буквой "зю", и слегка удивился, что анатомия подобное позволяет. Что‑то заскрипело внутри стены, и незаметная глазу панель отъехала в сторону. Сейф. Колдунья вновь что‑то прошептала и пристукнула кулачком по металлической дверце, отчего она послушно распахнулась.

Удовлетворенно мурлыкнув, девушка засунула руку внутрь, пошарила и вдруг вздрогнула и застонала сквозь зубы. Тим мгновенно напрягся:

— Что случилось?

— Папочкины шуточки… чтоб ему… — задыхаясь от боли, прошептала Тесса. — И надо ж было догадаться подселить сюда эту гадость… Пригнись!

И упершись ногой и свободной рукой в стену, что было сил дернула руку, застрявшую в сейфе, сопроводив рывок еще одним выкриком. Из проема вылетело нечто пушистое, серое и со свистом пронеслось в воздухе прямо над головой вовремя присевшего Тима. С пронзительным писком серый комок врезался в противоположную стену с книжными полками и упал на пол. Колдунья с горящими от гнева глазами развернулась и с нескрываемым наслаждением шарахнула по нему красной молнией. Комок еще раз пискнул, дернулся и затих. Тим пригляделся — мохнатое нечто сильно напоминало крысеныша с несуразными огромными клыками, распиравшими небольшую, в общем‑то, челюсть. Тесса баюкала покусанные пальцы и причитала. Парню колдунью было жалко, но времени на развазюкивание соплей не было совершенно. Все будет, но по благополучном возвращении. Поэтому он сурово приказал:

— Бумаги ищи.

Тесса обиженно глянула на Тима, словно не понимая, как он может быть столь жесток, и демонстративно прижав к груди кровоточащую ладонь, повернулась к сейфу. Особо она не церемонилась — скрывать от папочки цель своих поисков не посчитала нужным, и не по причине беспечности, а потому, что он и так обо всем догадается. А зачем тратить драгоценное время на сокрытие того, что в любом случае станет явным?

Поэтому девица вывалила содержимое сейфа на пол и одной рукой начала в нем копаться. Получалось крайне неловко, кроме того, кровь из раны никак не желала останавливаться, что еще больше затрудняло поиски. Тим не выдержал и поспешил на помощь девице в надежде ускорить процесс, напрочь забыв о ее предупреждении своего места не покидать. И тут же за свою беспечность поплатился.

Под ногами вспыхнуло, и пол вдруг куда‑то провалился. Не успел Тим ахнуть, как понял, что падает. Враз перехватило дыхание, сердце заколотилось, как бешеное. Правда, полет продолжался недолго. Что‑то сверху вцепилось ему в волосы и сильно дернуло вверх. Из глаз сами собой брызнули слезы — до того было больно. Мельком проскочила невольная мысль, что видимо, придется побриться налысо, потому как значительная часть его шевелюры осталась в цепких пальцах того, кто его держал. Но за то, что провалиться в неизвестность не дал — большое спасибо. Как только приподняло настолько, что он смог ухватиться за край ямы руками, его многострадальные волосы были оставлены в покое. Тим отчаянно ухватился за ковер и изо всех сил пытался вытолкнуть себя наверх. Получалось плоховато, но попыхтев пару минут и в который раз с благодарностью вспомнив Гнилые болота, он втащил своё тело на пол. И, тяжело дыша и не имея сил поднять голову, наткнулся на внимательный взгляд какого‑то старикашки.

Обычный такой старикашка, в потертых трениках и майке — алкоголичке. Внимательный взгляд и сардоническая ухмылка. Этот, с позволения сказать, хмырь вытащил Тима? Парень машинально поискал взглядом Тессу — она застыла у сейфа, на обычно высокомерном личике отражалась растерянность. И что сие появление означает? Хорошо или плохо? Нет, скорее не так — плохо или очень плохо?

Тиму дали подняться и ощупать голову. Волосы были на месте. Знакомиться с тем, кто его предположительно спас, было некогда, да и незачем — все хорошо в свое время. Сейчас надо выяснить, чем им данная встреча грозит. Приглядевшись к колдунье, Тим понял, что она далеко не в восторге от появления гостя. Мало того, он догадался, что она находится под каким‑то заклинанием, не дающим двигаться и говорить — девица еле слышно что‑то мычала и судорожно дергалась всем телом. Значит, придется выкручиваться самому.

Тим приказал себе расслабиться и, не спуская взгляда со старикашки, рискнул сделать небольшой шаг вперед — подальше от ямы, края которой уже начали стягиваться. Старик казался безобидным, даже беспомощным, но Тим знал, что самые страшные чудовища любят прикидываться кроткими овечками. Стражник внутри заворочался и приветственно поднял голову, и тут Тим осознал, что стоящий перед ним дедок — демон. Родственнички, стало быть, практически… Знать бы его имя…

Приказав своему зверю заткнуться, парень сказал:

— И вам добрый вечер.

Старикашка скривился, будто лимон проглотил.

— Чего надо? — спросил, смешно, как и Тесса, растягивая гласные. Будто пел. — Зачем явились в кабинет хозяина?

Тесса дернулась, мычание стало на порядок громче — ей явно было, что сказать, но кто бы позволил. Старикашка обернулся, сурово посмотрел на колдунью.

— Ты хоть представляешь, какой переполох устроила, неблагодарная девица? Ты отца чуть до сердечного приступа не довела! Сбежала! Неизвестно куда! Непонятно с кем! Мерзавка! Где твоя дочерняя привязанность? Где уважение? И если твой отец с тебя пылинки сдувает, не жди подобных поблажек от меня! Вмиг уму — разуму научу ремнём по заднице!

Тесса потупилась и всхлипнула. Тим понял, что его угораздило влипнуть гораздо глубже, чем он себе представлял. Семейные разборки — то еще болото, в котором непосвященные и непричастные тонут пачками, он по своему опыту знал. А тех, кто по счастливой случайности выживает, добивают как нежелательных свидетелей.

— Сейчас придет хозяин, будет решать, что с вами делать. Учти, неблагодарная, я буду просить его, чтобы практику ты проходила в моем ведомстве.

Глаза Тессы округлились от ужаса, но возразить она не могла. Старикашка развернулся к Тиму, словно только что вспомнил про него:

— Ты лучше заранее придумывай сказку поинтереснее — зря, что ль, тебя наша краля спасала. Будь моя воля — расплющило б тебя там, внизу, и дело с концом. Ну лады, авось хозяин развлечется новыми баснями… Глядишь, и не прибьет сразу. — Из‑за спины его вильнул жесткий хвост и пару раз ударил по полу.

Значит, его спасла Тесса. Как? Видимо, заклинанием, дотянуться физически до парня она бы не смогла, это факт. И демон ей это позволил, так получается. Или и в самом деле не успел помешать?

Тим заинтересованно пригляделся: да, он встречал демонов и раньше, но те были молодыми, зелёными ещё, неопытными. И полноценного хвоста у них еще не было, так, отросточек какой‑то, как у купированной собаки. А всем известно — чем старше и могущественнее демон, тем длиннее его хвост. У этого экземпляра хвост был ничего себе, больше метра, точно. Значит, и сил хватало. Выстоять против него даже колдуну было бы сложновато. И конечно, нужное впечатление на Тима произвел тот факт, что именно демон на данный момент, если он правильно все понял, держал Тессу в тисках заклинания, не давая возможности оказать сопротивление. А девица не из последних по уровню силы и подготовки, насколько Тим успел заметить. Так что со старикашкой следовало держать ухо востро, неизвестно, каких сюрпризов он полон. Человеческая оболочка прискорбнейшим образом хрупка и ненадежна, и если ее убить, то даже стражнику потребуется какое‑то время на восстановление жизненных функций организма. А времени‑то как раз и не было.

Так что рисковать понапрасну Тим не собирался, надеясь решить проблему мирным путем. Подумалось, что Рич на такие пацифистские мысли отреагировал бы гомерическим хохотом. Но из них двоих именно Тим всегда отличался вдумчивостью и не рубил с плеча, не повертев вопрос так и эдак, не попробовав все варианты.

Вдруг старикашка заметил дохлый меховой комок на полу. Взгляд его сделался недоверчивым, затем наполнился страданием. Демон подошел поближе и сказал:

— Зачем ты убила моего тушкана? Что он тебе сделал? — и с укоризной посмотрел на Тессу.

Она воинственно сверкнула глазами и недвусмысленно замычала. Старик крякнул и кивнул:

— Это был риторический вопрос, и слова тебе никто не даст до тех пор, пока хозяин не придет. Уже скоро.

— У вашего хозяина есть имя? — спросил Тим, чтобы выиграть время и отвлечь внимание демона на себя. — Как его зовут другие? И почему вы находитесь в услужении? — Ответ на последний вопрос действительно интересовал парня.

Демоны — они обычно независимы до чертиков и чтобы заарканить одного, получить себе в услужение, нужно порядком попотеть. Зато более преданных слуг не найти. Но подчиняются порождения Тьмы только чистой силе. Собственно, до Тима сейчас дошло то же, что и до Рича ранее — хозяин дома обладает несомненно выдающимися колдовскими способностями. Но вывод разумный Тим сделал другой — чем раньше они уберутся отсюда, тем целее останутся. Стражник, конечно, мощное оружие, но слишком нестабильное, слишком самостоятельное, в чём он вынужденно убеждался всю сознательную жизнь, чтобы звать его на помощь, и Тим решил прибегнуть к нему, только если иного выхода не будет. В данный момент он не чувствовал достаточной уверенности в том, что сможет загнать его обратно. А рисковать и надеяться на авось не хотел. Стражник то огрызался, то ластился, просясь на волю, но Тим держался, стараясь сильно не волноваться, памятуя о том, что эмоции — его злейший враг.

— И когда ваш хозяин придет? — продолжал как ни в чем не бывало сыпать вопросами Тим. — Почему вы мне не отвечаете? Вы по контракту работаете или обязали за провинность?

Старикашка махнул рукой и дыра в полу окончательно затянулась. Попутно он оживил серую гадость, и та с радостным писком, скаля впечатляющие зубки, бросилась к нему на руки. Тим старательно смотрел только на них и никуда больше. Особенно не смотрел демону за спину, хотя очень хотелось, ведь там творилось главное действие…

Прижав к груди тушкана, старик хотел было что‑то сказать, но обрушившийся сзади на его голову удар не дал ему этого сделать. Колени старика подломились, и он тяжело упал на пол, из раны на его затылке хлынула кровь. Тушкан с пронзительным писком бросился наутёк, но присутствующим было не до него. Тесса, непонятно каким образом сбросившая путы заклинания, отшвырнула свое оружие — взятую со стола тяжеленную даже на вид пепельницу, быстро опустилась на колени, прижала руку к ране и начала проговаривать целительное заклинание. Взметнулось голубое пламя, на секунду охватив голову демона, затем опало, и кровь исчезла, рана закрылась. Тесса перевернула старика на спину, присмотрелась и облегченно выдохнула, увидев, что его хилая грудная клетка мерно поднимается и опадает. Прошептала:

— Прости, пожалуйста, я этого не хотела, — и с любовью погладила старика по голове. — И синяка не останется, когда придешь в себя. Даже помнить ничего не будешь, но оно и к лучшему.

Тим не сходил с места, справедливо рассудив, что еще один неосторожный шаг может привести к необратимым последствиям, а Тесса вполне способна разобраться сама. Но говорить ему никто не запрещал, чем он с удовольствием воспользовался:

— Как ты освободилась?

Девица раздраженно дернула плечом, поднимаясь на ноги. Взяла бесчувственного старикашку на руки так легко, словно он ничего не весил, выписывая уже знакомые кренделя по полу, дошла до кресла и осторожно устроила его там. Демон глубоко вздохнул, но в себя не пришел.

— Просто. Я же сильнее. Только в доме почему‑то этого никто не хочет замечать, все считают меня несмышленой соплюшкой. Папочка даже охранные заклинания поменять не удосужился, все верит, что я до них не доросла.

По скромному мнению Тима, меньше всего надменная колдунья походила на "соплюшку". Несмышленая — с этим определением он бы еще согласился, но называть великовозрастную девицу соплюшкой было крайне неверно. И недальновидно. И вообще, пребывать в подобном заблуждении относительно собственной дочери — колдуньи могло быть весьма опасно для здоровья. Понятно, что для большинства родителей дети — они и в пятьдесят лет дети, но логику‑то тоже надо включать иногда…

Убедившись, что старику удобно, Тесса вернулась к ворошению бумажной горы на ковре, которое, к счастью, не заняло много времени — через две минуты она с приглушенным вскриком схватила пару листков и направилась к выходу.

— След в след, — строго сказала, намекая на недавнее происшествие, и Тим благоразумно подчинился. Уже одно то, что тыкать его носом в собственную ошибку, чуть не ставшую фатальной, она не стала, заслуживало отдельного спасибо. Хотя еще не вечер, ох как не вечер… по крайней мере, в империи Ион. Ну и за спасение собственной жизни тоже великое спасибо надо будет сказать. Потом, когда они благополучно вернутся.

— А как демон здесь оказался?

— У демона имя есть, — почему‑то обиделась Тесса. — Данталиан. Имей уважение к старшим.

— Он хотел нас сдать, — указал парень.

Даже спина Тессы выражала искреннее недоумение, когда она легко шла по коридору к своей спальне, не забыв накинуть на себя и спутника полог невидимости.

— И что? Работа у него такая. И делает он ее весьма и весьма хорошо. У папули еще никто так долго не задерживался в охранниках. А Данти уже лет сорок служит. Учитывая золотой папочкин характер, Данти нужно медалью наградить за долготерпение и верность.

Тим не стал спорить — дела семейные. Пусть сами разбираются.

Оказавшись в спальне, Тесса быстро вычертила формулу прорыва, Тим открыл портал, и они ушли.