Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)

Глава 7 в которой Мира сражается за свою свободу, а Тим — за свою честь

Сколько времени она провела таким образом, сжавшись в комок, девушка сказать не могла, казалось, что прошла как минимум вечность, прежде чем перед ней предстал Тим. Обычный, каким она привыкла его видеть — нескладный, тощий, мундир висит, ничего не изменилось, с тех пор как они расстались; но согласитесь, было бы странно, если бы перед визитом к ней рядовой забежал домой переодеться. И все‑таки ведьмочка ощутила странный душевный подъем при виде его высокой узкой фигуры. Неприятности, конечно, не отступили и тучи над ее бедовой головушкой не рассеялись, но как‑то теплее стало от осознания того, что он пришел ей на помощь. Ведь в сущности кто она ему? Проходящий по делу свидетель, не больше, не меньше, и рядовой Брайт вовсе не обязан бежать к ней по первому зову, бросив все дела. А поди ж ты…

Мира слабо улыбнулась, когда парень дежурно козырнул, и приняла протянутую руку.

— И снова здравствуйте, — пошутила хриплым от слез голосом, опустив голову пониже, чтобы не пугать его зареванной мордахой.

Одним движением рядовой Брайт поставил девушку на ноги, отряхнул от пыли, затем поднял сумку и протянул ей. Она взяла с благодарностью и вновь прижала к пузу, машинально закрывая позорное пятно от кофе.

— Я… — попыталась объяснить ситуацию, но Тим ее перебил:

— Давай договоримся. План действий примерно такой. Я буду задавать вопросы, ты — отвечать, по возможности четко и по существу. Как только все выясним, я отведу тебя к соседке — так можно? — а сам наведаюсь в твою квартиру, посмотрю, что да как.

Мира ничего лучше и придумать не смогла бы, поэтому внесла только одну поправку:

— К соседке не надо, я, если можно, на площадке лестничной подожду.

— А что не так с соседкой?

— Да вампирша она, днем дрыхнет в гробу, не разбудишь, а других соседей я не знаю.

— Ничего страшного, проснется ради такого дела. Не хочу тебя без присмотра оставлять, мало ли что.

— Так не откроет же!

— Откроет. И вообще, не переживай раньше времени о всяких мелочах. Я разберусь.

Обнадежили Миру не столько слова Тима, которые она воспринимала с некой долей скептицизма, а уверенный тон, которым они были сказаны. Словно ее проблемы — это не проблемы вовсе, а так, «мелочь», как он изволил выразиться.

— Если не возражаешь, то давай переместимся в более удобное место. У тебя окна во двор выходят или на проезжую часть?

— Угу… в смысле на дорогу.

— Значит, можем сесть во дворе на лавочку. Там ты мне все расскажешь.

Солнышко пригревало, но Миру сотрясала дрожь. Она обхватила себя руками, при этом сумка болталась на ее запястье как пудовая гиря. Тим это заметил и предложил сумку понести, через секунду неизменный атрибут любой девушки был торжественно передан парню.

— Итак, что именно случилось?

Мира рассказала в двух словах. Мол, так и так, пришла из управления и увидела дома полнейший разгром.

— Что делала в управлении?

— Объяснительную писала.

— А там‑то что случилось?

— Шабаш прогуляла, — коротко ответила Мира, не желая вдаваться в ненужные ему подробности.

— Знаю я ваши порядки, — хмыкнул Тим, — никак не могли твои же постараться? Ну вроде как за прогул.

— Неее, ты что. У нас обычно сглазом наказывают, или зелье какое противное пить заставляют, что потом, простите, три дня в обнимку с унитазом проводишь, а в этот раз вообще одним штрафом отделалась, так что вряд ли это ведьмы. Слушай, а тебе разве не нужно сначала в квартире все проверить, ну вдруг эти негодяи до сих пор там орудуют?

— Честно говоря, я больше чем уверен, что торопиться нам некуда. Вандалы давно ушли, иначе ты бы так легко из квартиры не сбежала.

— Да ладно, я же только — только вошла, а они могли быть и в спальне, и в гостиной, да где угодно!

— Скорее всего, — Тим говорил обстоятельно, не торопясь, будто лекцию перед аудиторией читал, — скорее всего, непосредственно во время погрома, то есть когда твои гости находились в квартире, на дверь был поставлен маячок, чтобы их никто не побеспокоил без предупреждения, так что незаметно ты бы по — любому не вошла. Это, конечно, моя теория и надо найти доказательства, но обычно все происходит именно так. На такое дело ходят минимум по двое — один сторожит в коридоре, следит за маячком, другой — или другие, в зависимости от общего количества взломщиков — шарят по квартире, в твоем случае — громят все, что видят. Непонятно только, с какой целью. И почему ты сразу отметаешь версию о том, что они что‑то искали? Вполне вероятно, что причина погрома банальна — ограбление.

Ведьмочка только пожала плечами — вот что у нее может быть такого ценного, что вдруг резко понадобилось грабителям? Ответ прост — ни — че — го.

— Если это, как ты говоришь, было ограбление, то зачем громить квартиру? Зачем терять уйму времени на пустое? Они ведь и зеркала не поленились расколошматили, и даже в потолок чем‑то стукнули, представляешь?

Тим призадумался, в душе признавая правоту Миранды. Может и так, но отметать эту версию он не стал. Пока. Сама ведьмочка невесело размышляла о другом. Связано ли это с ее поисками виновного в смерти родителей, как недавно предположил Петр? Помнится, рыжий говорил, что, мол, она куда‑то вляпалась. Но уж больно быстро отреагировал неизвестный — и откуда он узнать‑то мог, что Мира этим занимается? Девушка невольно покосилась на сумку с документами из архива управления. И зачем квартиру‑то громить? Не проще ли где‑нибудь в темном переулке с ней разобраться?

— Так что если бы в квартире кто‑то был, то тебя бы встретил с распростертыми объятиями возле входной двери. А раз ты ни на кого не напоролась, то и спешить мне некуда. Теперь давай конкретно. Во сколько ты пришла?

— Мммм… в три? — Мира задумчиво наморщила лоб, прикидывая, сколько времени у нее обычно занимает дорога от управления до дома. По всему выходило, что домой она явилась около трех.

— До этого была в управлении и никуда больше не заходила?

— Да, была, нет, не заходила.

— Чем занимаешься?

— В смысле?

— В смысле работы. Где работаешь?

— Я… да нигде пока. Так, по мелочи зелья любовные продаю. Я же не бог весть какая сильная ведьма, одни привороты и получаются, их легче всего делать.

Карие глаза Тима заметно округлились, когда он услышал, на каком поприще ведьмочка подвизается.

— Любовные зелья? Но… ты же ведьма. Почему не отрава какая?

— Тебе‑то что? — спросила Мира, сразу ощетинившись. — Или к делу имеет отношение, почему да отчего? Ты спросил — я ответила, а уж причины тебя не касаются.

Тим смутился и, откашлявшись, вернулся к насущным вопросам:

— Жалобы не поступали?

— Жалобы на что?

— На зелья твои, — пояснил. — На качество, действенность, эффекты побочные, да на что угодно, сейчас народ горазд изгаляться.

Мира призадумалась, перебирая в уме немногочисленные сделки, но ничего такого припомнить не смогла. Поерзала на жесткой скамье, устраиваясь поудобнее.

— Нет вроде. Все тихо — мирно. И вообще, я зелья приворотные варю — пальчики оближешь. Не только эффективные, но еще и вкусные. Если хочешь, могу и тебе по дружбе отрядить флакончик — другой.

— Мне? — Тим засмеялся. — Нет уж, спасибо. Я как‑нибудь сам… по старинке, если не возражаешь.

— Да с чего бы мне возражать? — вдруг улыбнулась Мира. — Это уж каждый сам для себя решает, что ему нужней — качество или количество. Чувства тебе искренние подавай или покувыркаться в постели пару раз.

— Что‑то мы отвлеклись, — Тим с трудом отвел глаза от голых мириных коленей, бесстыдно выставленных на всеобщее обозрение. Что самое обидное — соблазнительских целей девушка не преследовала, просто сложила подол так, чтобы пятна от кофе не было видно. — Жалоб, говоришь, не поступало. Хмм. Личные враги? Кому‑то ты чем‑то навредила в недавнем прошлом?

— Тим, я — ведьма, — с нажимом произнесла Мира, заглянув парню в глаза, — как, по — твоему, я могу прожить день и гадостей не понаделать? У меня даже копии отчетов все сохранены на всякий случай. Показать?

— Не стоит. Это ты мне скажи, как у тебя такое получается, — в тон ей ответил Тим, взгляд не отвел. — Ты мне скажи, как ты без этого обходишься и при этом на учете в управлении состоишь.

— Да что ты знаешь про учет и управление?

— У меня бабка ведьма, я, по — моему, тебе говорил уже. Она тоже в свое время сдавала ежемесячные отчеты и тому подобную лабуду.

Да? Он разве что‑то такое говорил? Мира припомнить не могла, сколько не старалась. Видя такое дело, рядовой Брайт вздохнул, пробурчал что‑то про девичью память — хорошо, не честь! — и вернулся к вопросам:

— Так что насчет врагов? — И пояснил. — Если принять во внимание статистику, то подобные вещи — на первый взгляд бесцельные, но психологически угнетающие — чаще случаются из‑за межличностных конфликтов. Возможно, неизвестные хотели навредить тебе, сделать больно, расстроить, заставить паниковать… кто‑то за что‑то мстит.

— Без понятия, — честно ответила Мира, — без понятия совершенно. Враги, говоришь… Вроде никого нет, а там… богиня знает, что да как.

— Ладно, если с ходу назвать не получается, так может потом всплывет. Я сейчас отведу тебя к соседке твоей, вампирша которая, ты жди меня, одна никуда не ходи.

— А ты надолго? — Мира вдруг вспомнила, что у нее встреча с колдуном в пять назначена, и пропустить ее практически означало подписать себе смертный приговор — остаться один на один с набирающим обороты родовым проклятием.

— Думаю, пару часов это займет, если разбираться по — хорошему. Ты куда‑то спешишь?

И вот как он все так угадывает? — поразилась Мира. — Мысли мои читает, что ли?

— А может, и спешу, только это не твое дело уже, — пусть он ей и помогает, но это не дает ему право совать тощий нос в ее личную жизнь.

Тим встал со скамейки, оправил мундир и с достоинством ответил:

— Я спрашиваю, потому что беспокоюсь за тебя. Если ты считаешь такое внимание навязчивым, то я это учту. А сейчас прошу прощения, мне надо осмотреть место преступления. Ключи в сумке?

— Там открыто, я как‑то не подумала дверь запереть, знаешь ли. — Мира обиделась, что Тим так легко отступил, даже не поспорив с ней. Может, она и не всерьез его отшила, и он же парень! Он должен проявить настойчивость, если она — да что там если! — ведь она ему нравится! Точно нравится! Он должен ее добиваться, настойчиво и невзирая на ее отбрыкивания. Намеки разные делать, за ручку невзначай брать, гладить там и сям ненавязчиво и ласково. А тут нате вам — учтет он.

Надув губы, Мира следила, как вредный рядовой, оставив сумку рядом с ней на лавке, твердой походкой удаляется в сторону ее подъезда и скрывается внутри. Спустя пару минут возвращается, молча берет за руку и тянет за собой. Мира только и успела, что ойкнуть и подхватить сумку, как очутилась в подъезде. Дохнуло кирпичной прохладой.

— Кстати, а ты как здесь так быстро очутился?

— Порталом, — коротко ответил Тим, поднимаясь по лестнице.

По всему было видно, что он не намерен распространяться на эту тему, но Мира была бы не Мира, если бы не пристала к нему как банный лист:

— А как порталом? Ты ведь не колдун.

— Тебе какая разница, Миранда?

Опять он назвал ее по имени, и у девушки почему‑то все внутри перевернулось от того, как простенькое и набившее оскомину слово звучало в его устах.

— Большая.

— Не важно.

— Важно.

— Нет, не важно. Это мое личное дело.

— И что? Я же не спорю, что твое. Просто мне любопытно.

— От любопытства кошка сдохла.

— Ну так у меня хвоста нет, хочешь проверить? — и даже юбку начала задирать в пылу спора.

— Мы пришли. Веди себя прилично, Миранда.

Ну вот опять! Девушка передернулась от звучания собственного имени и уставилась на обитую черным бархатом дверь.

Лана. Вампирша, сдвинутая на вампирской атрибутике. То есть обычно вампиры не афишировали свою принадлежность к клану кровососущих, а у этой всего было в избытке — она одевалась только в черное, спала только в гробу, выходила из дома только глубокой безлунной ночью. Собственно, именно так Мира с ней и познакомилась. Летела с Шабаша под утро и, проносясь мимо соседского окна, увидела, как Лана балансирует на подоконнике, словно желая свести счеты с жизнью. Недолго думая, девушка бросилась на помощь, хотя как ведьма должна была бы поддержать благие намерения незнакомки, и даже в спинку подтолкнуть, кабы потенциальная самоубийца засомневалась. Она уже на лету готовила вдохновенную речь о том, как прекрасна жизнь, но оказалось, что Лана просто вышла подышать воздухом и посмотреть на природу. Хотя какая может быть природа в центре города? Мира спорить не стала, слово за слово, они просидели на подоконнике, болтая как две старинные подружки, до утра, и с восходом солнца распрощались.

Обе пошли спать — Мира после крайне утомительного разбора полетов на Шабаше, в кровать, Лана — в соответствии со своим расписанием, в бархатный гроб с черным постельным бельем.

Внешность вампирша имела специфическую, под стать привычкам — черные буйные кудри, свободно спадающие до пояса, жирно подведенные черные глаза (спасибо линзам, правда их приходилось менять каждый месяц — растворялись), покрытые черным лаком короткие ногти, на которых стразами было выложено слово вамп — по букве на ноготь на обеих руках, обтягивающая одежда мрачных тонов и темно — красная помада, создающая впечатление того, что на пухлых губах Ланы засохла кровь. В общем, встретив эту девушку в безлюдном переулке вечером, вы имели все шансы умереть не от того, что вас распотрошили, а от ужаса или смеха — кому что больше нравится.

Не сказать, что Мира любила вампиров и была особенно рада знакомству, но с тех пор девушки иногда пересекались подобным образом, и каждый раз вместе встречали рассвет. Может быть, им было так легко вместе потому, что друг другу в закадычные подруги они не набивались, на чай или в гости не напрашивались, в душу не лезли и чужих секретов не выпытывали, а свои держали при себе, и просто болтали о том, о сем. Ни у ведьмочки, ни, как выяснилось, у вампирши не было родственников или друзей, в этом они оказались схожи. Темы для разговора выбирали отвлеченные, жаловаться на жизнь и неприятности — плохая примета, только беды привлекает, Мира делилась советами по поводу того, как приворожить парня, а вампирша просвещала ведьмочку в деле самообороны для чайников.

Конечно, знать теоретически, что надо делать, чтобы отбиться от приставучих парней и применять свои знания на практике — две абсолютно разные вещи, в чём Мира уже успела убедиться на своем плачевном опыте. Когда вампир летел на неё, оскалив клыки, когда стояла в коридоре и не могла собраться с силами, чтобы сделать хоть шаг, так страшно было. От простенькой теоретической базы не осталось и воспоминаний, только паника и судорожные метания.

Тим позвонил в дверь — раздался приглушенный похоронный марш — и тут Лана отличилась, кто бы сомневался. И зачем ей все это?

Мира не слишком верила в способность тощего разбудить вампиршу посреди белого дня, и тем более заставить ее принимать гостей. Как бы вы отреагировали, если бы ночью к вам нагрянул совершенно незнакомый человек с просьбой приютить на пару часиков вашего соседа? Думаю, если опустить мат, то полным молчанием.

Но — странное дело — за дверью послышались торопливые шаги, и она открылась с душераздирающим скрипом — опять же вездесущая атрибутика, будь она неладна! На пороге показалась закутанная в черную простыню по самые глаза Лана. Заспанная, без привычного макияжа, она напоминала квелую макаронину. Оглядев вновь прибывших, быстро отступила в сторону, буркнула:

— Заходи уже, чего стоишь.

Мира машинально шагнула вперед, и только хотела спросить что‑то у Тима, как тот сказал «Сиди здесь и ни шагу за дверь», после чего его и след простыл, только дверь с лязгом закрылась. Девушки в молчании уставились друг на друга.

— Ну, привет… — неуверенно промямлила ведьмочка. — Извини, что я так, без предупреждения.

— Да не вопрос, — пробасила Лана, — я ж не ради тебя стараюсь…

— Да? А ради кого?

— Да Риччи, будь он неладен. Я ему зачет должна сдать, а он, скотина безрогая, все никак не ставит. Так может хоть это поможет.

— Это — то, что ты меня приютила? И откуда ты знаешь Рича?

— Ну да, ты че, не врубаешься? Мне у Риччи зачет по магическому природоведению во как надо получить! — Лана выразительно вытаращила глаза и попилила себя ладонью по шее, — иначе с курса турнут — даже капля крови на пол упасть не успеет, наш куратор на это дело скорый, как Сапсан, чтоб ему икалось, а восстанавливаться потом заколебешься. Я уж и так, и эдак к нему подъезжала, да только Риччи наш, он такой — снега зимой не допросишься, а как ему надо будет — еще и с доплатой возьмешь. Я тут недавно накосячила маляшек — а Рич, он все просек и теперь мне палки в колеса вставляет, всю душу вынул. И тут нате вам — Тимми собственной персоной, да еще и с просьбой, прямо подарок судьбы, когда не ждали… может и прокатит… врубаешься?

Мира не врубалась. Причем совершенно. Лана знает Рича, Лана знает Тима? Одна Мира никого не знает. Ведьмочке на секунду показалось, что она попала в какую‑то фантасмагорию — все крутится вокруг нее, но она почему‑то не в курсе происходящего, хотя, по сути, является главной героиней трагедии. Или ужастика? Или комедии? Или фарса?

Бледная, с темными кругами под глазами, Лана напоминала не вампира, а привидение. Тонкие руки с выступающими синими венами тискали черную простынь, худые плечики то поднимались, то опускались в такт повествованию. Судя по всему, под простыней у вампирши ничего не было, ну кроме нее самой, разумеется.

— Ты… в университете учишься, что ли? — уточнила Мира. Надо же, сколько знакомы, а она даже не знала, что Лана — студентка. Знакомая ситуация — с Егором выходило также. — А как же у тебя получается? Ведь ты по ночам только… ну …ты поняла.

— Вот по ночам и учусь, — ответила Лана, будто не видела в этом ничего странного. — У нас все так учатся.

— У вас — в университете?

— У нас — у вампиров, мы отдельным потоком идем. И вообще, хватит топтаться в коридоре, вали давай в комнату, я сейчас прибарахлюсь и компанию тебе составлю.

— Но мы тебя разбудили…

— Ради зачета я пойду на что угодно, — с чувством выдохнула Лана и, сверкнув голыми икрами в эффектном развороте на пятках, скрылась за ближайшей дверью.

Мира прошла в гостиную — там стоял полумрак, горели и нещадно чадили черные свечи. Окна были тщательно задрапированы черными бархатными шторами. Усевшись на мягкий диван угадайте какого оттенка (надо ли лишний раз упоминать, что обстановка не только в комнате, но и во всей квартире не отличалась разнообразием цветовой гаммы?), пристроила сумку в ногах, и с блаженным вздохом откинулась на спинку. Оставалось только ждать. Конечно, Мира не намеревалась торчать здесь два часа, как было приказано, она мысленно дала рядовому Брайту ровно шестьдесят минут и ни секундой больше, а потом собиралась действовать по обстановке. К знахарке ей надо было попасть, даже если вокруг разразится война. Своя жизнь — она одна, и потому ведьмочке была дорога.

Правда, оставался Рич Брайт как запасной вариант, но впечатленная словами Ланы, девушка не стала возлагать на него больших надежд.

Через пару минут в комнату вплыла — практически не касаясь ногами пола, в лучших вампирских традициях, — божественная Лана. Полностью экипированная, с боевым раскрасом и ужасающей прической.

— Привет, — сказала и плотоядно улыбнулась, показав впечатляющей длины клыки.

Мира неосознанно поежилась и напомнила себе, что Лане не с руки ссориться с Ричем из‑за того, что не сдержалась и пообедала гостьей. Зачет и все такое… С другой стороны, кто их, кровососов, разберет, что и как у них в приоритетах числится? Не желая доводить дело до беды, Мира затараторила:

— А у меня… погром дома. Представляешь? Прихожу — и нате вам, все вверх дном перевернуто, даже обои подрали, гады… я их так долго выбирала… представляешь?

Лана пару раз моргнула, и блеск в глазах потух, сменившись сочувствием:

— Вот уроды! Это ж надо… теперь понятно, кто сегодня мне спать не давал. У нас с тобой одна стенка общая, — пояснила специально для непонятливой ведьмочки, — и как раз рядом с ней мой гроб… в смысле, постель моя стоит. И вот сплю я себе, сплю, никого не трогаю, вдруг слышу сквозь сон — бац, бум, бац, бум! Громко так, как будто в стену намеренно чем‑то тяжелым долбят…

В глазах Миры закипели слезы, как только она представила себе, сколько именно дорогих ее сердцу предметов можно было использовать в качестве стенобитных орудий! Стало тошно…

— Да ладно, это ж не конец света, — принялась утешать ее Лана. — Зато ремонтик сделаешь, когда б еще руки дошли?.. А обои… ну, другие купишь, те, поди, надоели хуже горькой редьки. Опять же, могу адресок одного классного магазина подсказать, я там себе обои заказываю, вот эти, например, правда, здоровские?

На рекламируемые обои Мира взирала с ужасом, а если по — хорошему, то вообще старалась не смотреть лишний раз. Рисунок из черепов, перемежающихся кровавыми слезами, глазами с отрезанными веками, и жуткими вампирскими оскалами, ввергал в дрожь.

Чаю гостье Лана не предложила, но оно и понятно, откуда у вампира взяться человеческой еде? Мира не расстроилась особо — ей кусок в горло не лез, при одной мысли о пище становилось плохо. Нервы были натянуты как струна — с одной стороны, собственными навалившимися проблемами, с другой — тем, что она находится в замкнутом пространстве с вампиршей. Пусть и знакомой, но все же инстинкты у них иногда срабатывали сами по себе. До этого все их встречи происходили, так сказать, на воздухе — на Ланином подоконнике — с возможностью дать деру в любой момент, и то ведьмочка всегда была настороже. А сейчас, в случае драки за собственную жизнь Мира не была уверена, что сможет победить.

Отпущенный девушкой срок прошел в напряженном ожидании — Мира сидела как на иголках, Лана весело щебетала, посматривая на гостью с лукавым прищуром. Как только часы на телефоне показали ровно четыре, ведьмочка подскочила на месте и направилась к двери:

— Мне пора, пока. Пойду, проверю, как там Тим.

Но Лана метнулась вперед и загородила выход из комнаты.

— Куда собралась? Тимми четко сказал — из квартиры ни ногой. Сидеть и ждать его.

— Кто сказал? Тимми? Да кто он есть? У меня своих дел невпроворот, мне очень надо. Я не могу сидеть здесь и ждать.

— Ничего не знаю. Тимми сказал — значит, так надо. Уж извини, но ты отсюда никуда не выйдешь.

Мира набычилась, глядя на безмятежное личико вампирши, стоящей в проходе. По всему выходило, что выбраться отсюда надо позарез, вот только в честном бою ей Лану не одолеть, это ясно как божий день. Открыть шторы? Взгляд ведьмочки метнулся к окну, Лана это заметила и недобро усмехнулась:

— Даже не думай, а то свяжу и кляп в рот вставлю. Во избежание, как говорится.

Мира сделала невинные глаза и предприняла тактическое отступление к дивану. Начала уговаривать елейный голоском:

— Послушай, мне очень — очень надо выбраться отсюда. Если сейчас не уйду, то Тим может расследованием уже не заморачиваться — я и без его помощи окочурюсь в ближайшее время. — Тут ведьмочка конечно сгустила краски, но так повествование выходило более жалостливым. — Понимаешь? В смысле, врубаешься?

Лана покачала головой:

— Ты мне мозги‑то не пудри, не вчера на свет появилась. Садись и жди. Он уж скоро будет.

— Мне сейчас надо! — Мира была готова завыть от собственного бессилия. — Мне сейчас надо! Очень надо! Давай ты меня проводишь, а? До моей квартиры, а там Тим встретит, и все будет в порядке!

— Думай, чего болтаешь! Куда я среди бела дня пойду? Да ты меня в случае чего в совочек и на помойку… оно мне надо?

— В подъезде темно! — Мира была готова сказать что угодно, лишь бы выбраться из квартиры. — Ни солнца тебе, ни воздуха свежего. Абсолютно безопасно! Давай, помоги мне, а?

Лана с безразличным видом прошла в комнату и села на стул, рассматривая собственные ногти.

— Мира, пойми одну вещь. Ты моя знакомая и все такое, но учеба в университете для меня еще важнее, уж не обессудь. И количество глупых поступков, которые мне могли бы списать, уже подошло к критической отметке, еще одного мне Рич не простит, даже если я в лепешку расшибусь. Так что мы сидим здесь и ждем.

Тут у Миры сдали нервы — с громким криком она подхватила сумку и ринулась к выходу. Лана, еще секунду назад спокойная, расслабленная, подскочила на стуле и с нечеловеческой скоростью настигла её, схватила за руку и дернула назад. Мира ожидала чего‑то подобного, поэтому успела произнести одно заклинание, простенькое — пара слов, но действенное — кожа стала скользкой, как мокрое мыло, на несколько мгновений. Вроде бы бесполезное в обиходе, но в данном случае — то, что нужно.

Цепкие пальчики Ланы схватили Миру за запястье, но тут же соскользнули. Мира взвизгнула, зайчиком подпрыгнула на месте и, ещё в воздухе заработав ногами, рванула прочь из комнаты. Лана зло зарычала и припустила следом. Две секунды — и вампирша схватила беглянку за шиворот, хорошенько тряхнула. Перед лицом Миры мелькнули оскаленные клыки, горящие азартом погони красные глаза и ощущение непоправимости происходящего нахлынуло приливной волной, затопило сознание. Ведьмочка поняла, что жизнь ее уже в который раз за последнее время висит на волоске. Конечно, потом — это в смысле после смерти — можно сколько угодно будет ругать себя за то, что повернулась к вампиру спиной и стала удирать — ведь чем больше жертва сопротивляется, тем сильнее жажда крови и желание догнать и убить. Это непреложный закон природы, хищники только так и живут — охотятся на тех, кто слабее, кто убегает и не может дать отпор.

Мира отчаянно заорала и замолотила руками по воздуху, силясь повредить Лане что‑нибудь жизненно важное. Куда там! Даже не задела, только насмешила. Дернувшись всем телом, чтобы избежать незавидной участи, Мира потеряла равновесие и тяжело повалилась на пол, увлекая за собой вампиршу, вцепившуюся в жертву мертвой хваткой. Лана рухнула на ведьмочку всем телом и, отборно матерясь, отвесила её пару затрещин и основательно помяла бока.

Каким‑то чудом Мира умудрилась поджать под себя ноги и затем с силой выпрямить их, угодив рычащей вампирше в живот. Ту подбросило вверх на метр, а Мира судорожно попыталась отползти в сторону. Ей удалось осуществить свое намерение уже наполовину, когда…

— Я веду свой репортаж с межрасового чемпионата по боям без правил. В правом углу ринга — , читай, снизу — ведьма Миранда, двадцати двух лет от роду, не привлекалась, не состояла, да и вообще, много чего «не». В левом углу ринга — то есть сверху — вампирская особь женского пола, Велания, лет ей — столько не живут, даже говорить страшно, студентка Единого университета Магии и Чародейства, имеет черный пояс по карате, уловили мой тонкий юмор? Вы можете наблюдать, как отработанным движением Велания поднимает Миранду и прицельным броском посылает ее в стену. Пять секунд — полет нормальный… Есть контакт! Миранда встает, отряхивается и кидает в вампиршу слабенький огненный шарик, но его хватает, чтобы… ха — ха — ха… нечего было такую шевелюру отращивать, сейчас куда лучше стало. И зачем так грозно рычать? Пока Велания пытается погасить пожар в своих патлах, Миранда пользуется запрещенным приемом и бьет соперницу вешалкой по голове, тем самым внося свою лепту в тушение огня. Хммм. Не помогло. Миранда пробует еще раз, прикладывая на этот раз больше усилий, после чего вампирша падает на пол. Ругается. Какая экспрессия, даже я таких слов не знаю, надо будет записать! Можно еще раз и помедленнее? Кстати, для непосвящённых — вешалка — это хорошо, но для вампира в расцвете сил маловато будет. Его и рельсом не перешибешь, кровососа проклятого, а оглоблей этой лет двадцать махать будешь, умучаешься. Молитву читай, корова, долго я тут буду рассусоливать?

Ни одной молитвы ведьмочка не знала, да и вообще слышала ангела, появившегося как всегда вовремя, через слово, лишь мельком отметив в пылу сражения, что его монолог — очередной плюс один и сумма счёта уже перевалила все мыслимые пределы.

— Итак, все мы замерли в ожидании продолжения. Вампирша переходит в наступление. Удар — соперница получает в тыкву и падает на пол аки подрубленная березка. Вскакивает на ноги, принимает вполне себе профессиональную стойку. Думаете, всерьез собирается обороняться? От вампира? Не смешите мои тапочки, на моей памяти еще никто из противников кровососущих из такой схватки живым не выходил. Но наш олимпийский резерв и надежда нации, ведьма Миранда, совершает обманный маневр и путем мастерски исполненной подсечки с помощью все той же вешалки умудряется‑таки сбить Веланию с ног, а сама падает сверху. Браво, девочка моя! Браво! И худеть тебе не надо, вон как полетный вес пригодился, ты ж ее почти в лепешку смяла. А если еще тюкнуть по темечку разочек деревяшкой этой, да от души… Так, так, тааак… вампирша приходит в себя и отвечает полновесной оплеухой, отчего резерв, а по совместительству, моя подопечная, винтом уходит в короткий обморок, и все это не выпуская рабочий инструмент — вешалку то есть, из рук. Десять, девять, восемь… она встает! Она действительно встает! Ми — Ра! Ми — Ра! Ми — Ра! Ты же знаешь, что я всегда за тебяяяааа…

Запутавшись в слетевших с вешалки вещах, Мира с трагическим криком подбитой чайки снова рухнула на пол, театрально взмахнув намертво зажатой в руках деревяшкой. Лана, медленно, с тщательно рассчитанным бешенством наступала на соперницу, скрючив пальцы и оскалив клыки.

— Мдааа, коровушка, видать четвертый ранг мне все‑таки впаяют… ох, как не охота опять райские кущи мести…

Сама ведьмочка, распростертая на полу, беспомощная, но приготовившаяся сражаться до последней капли крови за свою жизнь, ждала худшего, как в метре от нее Лана остановилась как вкопанная, прислушалась к чему‑то и довольно рассмеялась:

— Обделалась? Не ври, я же вижу, что до чертиков испугалась. Ой, не могу, ну вы смешные… капец… давно так не веселилась, только волосы жалко. Я их так долго укладывала…

Насколько Мира помнила, Лана ушла и через два минуты вышла уже одетая и с прической, но спорить разумно не стала, мысленно вернувшись к началу фразы. То есть это все была шутка? Дружеский, так сказать, розыгрыш? Но… эти глаза… эти клыки… в ней, мать её, актриса сдохла великая. Мира трясущимися руками оперлась о пол, затем о стенку, помогая себе встать, потому как ноги не держали совершенно. Колени были как желе, в желудке стоял ком, а в глазах зрели слезы.

— Да ладно, ты что, реально перетрухала? Я ж любя, ну повозились немного, косточки размяли, подумаешь… — на глазах у изумленной Миры Лана провела рукой по жалким остаткам волос и те послушно приобрели вид «до пожара». То есть стали длинными, кудрявыми и уложенными в творческом беспорядке. Это необыкновенное действо даже отвлекло ведьмочку от своих переживаний, а также помешало ей сразу излить гнев на малохольного ангела — хранителя, который не только ничем ей не помог, а еще и издевался по полной. Волна удивления схлынула и ведьмочка, забыв на некоторое время о вампирше, развернулась к наглой рыжей морде, и обвиняюще ткнув в нее пальцем, возопила не своим голосом:

— Ты что, совсем сдурел?

Ангел промолчал многозначительно.

— Я тебя спрашиваю, ты в своем уме, блохастый?

Ангел опять промолчал, только подмигнул.

— Сволочь ты, сволочь первостатейная! Меня бьют, а он издевается, скотина! Вот сдохну тебе на зло, будешь… мести чего‑то там негабаритное…

— Эээй… — раздался за спиной Миры осторожный голосок. — Тебя что, так прибило? Может того… у меня алкоголь есть, им хорошо клыки начищать… а вас, говорят, с него прет, может, пропустишь пару стаканчиков?

Мира повернулась к Лане и отчеканила, яростно сверкая глазами:

— Мне сейчас не алкоголь нужен, а колдун, это ясно?

— Ну можно и так стресс снять, только колдуны, они такие… только о своем удовольствии пекутся, ты хорошо подумала? Может эльфа какого? Те хотя бы стишки непосредственно перед… почитают… все не пять минут…

— Что? Зачем мне эльфы? Какие стишки? — Мира запуталась, в голове еще стоял туман, боевой пыл схлынул не до конца.

— Колдуны, говорю, все как один самовлюблённые кролики и на это дело быстрые. О партнере не заботятся, ты уж моему опыту поверь…

Сзади кто‑то хмыкнул. Рыжий!

— Да, да, ты Веланию‑то слушай, чай не один колдун ее в свое время… развлекал… дело говорит…

Это уже слишком! Мира опять невежливо повернулась к Лане задом, к Петру — передом, и заорала:

— Ты — премерзкое хамло! Я на тебя жаловаться буду… — сквозь собственный рев расслышала удаляющиеся шаги Ланы, но не обратила на это внимания, — …куда у вас там жалуются! Я требую смены караула! Я требую нормального к себе отношения! Я требую, чтобы ты уважал меня! Только попробуй еще раз чего‑нибудь вякнуть, так по нимбу врежу — уши отвалятся!

Рыжий лишь улыбался премило и рожицы корчил умильные. За спиной ведьмочки кто‑то кашлянул. Мира развернулась:

— Что? Не видишь — занята.

Лана в некотором замешательстве смотрела на разошедшуюся соседку, держа в руке бокал с темно — янтарной жидкостью. Быстрым движением сунула Мире под нос и приказала:

— Пей.

Мира понюхала и передернулась:

— Что это? Фу, убери… гадость какая… — и попыталась отвести стакан от себя, но Лана была непреклонна.

— Пей, кому говорю. Не будешь — заставлю, у меня не заржавеет. — И блеснула в полумраке отточенными клыками. — Тебя видать нехило прибило, раз ты глюки видеть начала. А с этого пойла все на место встанет, уж поверь. И колдуны никакие не понадобятся… тоже мне, выдумала… кто ж так стресс снимает…

Мира мысль про колдунов не до конца поняла, лишь осознала, что Лана на что‑то нехорошее намекает — как в свое время Матрена Патрикеевна, но затуманенный разум отказывался соображать. Еще раз попробовала отбрыкаться:

— Лана, я не пью. Вообще, совершенно. И про какие глюки ты говоришь? Нет у меня никаких глюков, я в полном порядке.

— Ну нет, так нет, — мягко согласилась Лана. — А че не пьешь, закодировалась?

— Типа того. Не надо, а то мне совсем плохо будет. Еще уделаю твои драгоценные обои.

Лана с некоторой опаской покосилась на стакан, затем на Миру и сделала еще одну попытку:

— Давай мааааленький глоточек и я от тебя отстану. Лады?

Мира раздраженно вздохнула, но решила уступить — правда, на своих условиях:

— Давай так. Маленький глоточек — и ты меня отпускаешь, как тебе?

— А если так — маленький глоточек, и я не стану привязывать тебя к дивану? Нравится такой план?

Мира поняла, что выхода нет, схватила стакан и одним махом уполовинила содержимое.

— Довольна? УУУх, тьфу… ты откуда это взяла?..

Рыжий сзади ожил:

— Девочки, тут у вас самое интересное начинается, я смотрю. Игры всякие ролевые… связывают они друг друга… напитки пьют разные… судя по запаху, с травкой волшебной… за время работы ангелом — хранителем, конечно, еще и не такого насмотришься, но все равно, каждый раз — как в первый раз, особенно когда девочки забавляются…

Мира издала свирепый рык почище вампирского, развернулась и кинулась на нахального ангела, ничего не видя перед собой от ярости.

— Да я тебя без наркоза…

Лана крикнула:

— Стой! Осторо! — жно… — уже тише добавила, когда разъяренная ведьмочка со всего маху влетела в открывшего дверь Тима. Тот подобной подставы, конечно же, не ожидал, качнулся назад, не удержал равновесие, благо нужное ускорение ему придала летевшая с крейсерской скоростью Мира, и повалился назад. Все это молча, с тихим сопением.

Парочка выкатилась на лестничную площадку, на сей раз Мире несказанно повезло — она оказалась сверху.

— Вот черт, — только и сказала, когда поняла, что произошло. — Я это… случайно…

— Я надеюсь, — пропыхтел Тим, подпихивая Миру под бока, чтобы та вставала, но девушка на недвусмысленные действия почему‑то не реагировала. Лежала себе, мечтательно смотря на парня. Тот, может, и рад был бы этому, да только не на лестничной площадке в присутствии свидетелей. — Вставай, давай. Не ушиблась?

— Неа, — все так же мечтательно протянула девушка. — У меня все просто отлично. Ты нашел что‑нибудь стоящее?

— Нашел, только можно мы беседу продолжим в вертикальном положении?

— Тебе можно все… — мило краснея и кокетливо опуская реснички, прошептала Мира. — Я тебя уже люблю и так… мммм… — повела носиком около его шеи, — так приятно пааахнееет… — Тим покраснел, как помидор.

Шаловливые девичьи ручонки расстегнули пару пуговок и пробрались под мундир. Тим аж заикаться стал, пытаясь их от себя оторвать — хватка оказалась железной.

— П… по… подожди… Миранда… я… по… подожди, не лезь туда, не лезь, кому говорят… мне ремень нужен еще… нет, расстегивать не надо… нет, не покажу, это не интересно… ладно, интересно, но не сейчас… Мираааандааааа… я тебя умоляю…

Поняв, что еще мгновение и девушка доберется до самого интересного, Тим решился на отчаянные меры и резким движением отбросил её к стене, но она даже и не заметила нарочитой грубости. Распластавшись, как гигантская камбала, Мира медленно сползла на пол. На лице ее сияла ослепительная улыбка, глаза были широко открыты, дыхание бурное и частое, а зрачки расширены… зрачки расширены… расширены… за этот факт и зацепился полыхающий щеками и ушами Тим, когда поднялся с пола и кое‑как привёл себя в порядок. Зрачки расширены… ненормальное возбуждение налицо и на лице… поведение неадекватное… реакция замедленная, речь несвязная, а значит…

— Лана, мать твою! Лана! — от крика всегда сдержанного рядового Брайта затряслись стены и задрожали стекла. — Ланаааа! А ну иди сюда! Быстрооо!

— Да здесь я, чего орешь как потерпевший?

Тим даже не взглянул на вампиршу, осмелившуюся высунуть кончик носа за дверь; все его внимание было сосредоточено на Мире, в данный момент пребывающей в состоянии нирваны.

— Это что? Это что такое, я тебя спрашиваю? Ты опять за старое взялась? А Рич знает, чем ты промышляешь?

— Рич всегда все знает, — сердито брякнула вампирша. — Да только тут я не виноватая. Она сама хлебнула лишку, кто ж лунную настойку, как воду‑то хлещет? А еще двадцать с гаком лет землю топчет, хоть бы чему полезному научилась… — в голосе звучала обида. — И дерется как девчонка сопливая… чего ты с ней возишься?

— Так, давай по порядку. Ты ей лунную настойку предлагала? Зачем? — Тим пыхтел, поднимая безвольную тушку за талию и водружая ее к себе на плечо в лучших традициях пещерного человека. — Так, ну и куда ее девать теперь прикажешь?

— Лай — лааай, ла — ла — ла — ла — ла — ла — ла — ла… ла — ла — ла — ла… ла — ла — ла — ла — ла… лаааай — лаааай… ой…

Тим встряхнул пьяную ведьмочку, возомнившую себя не имеющим аналогов в империи Ион колоратурным меццо — сопрано, а на деле оглашающую подъезд скрежещущим фальцетом. В животе у нее что‑то забулькало и душераздирающее пение оборвалось.

— Ик… ой…ик… лаай — ла… ааай… ой… ёёёёй…

— Ты это заварила, тебе и расхлебывать, — резюмировал Тим и решительно направился в сторону обитой бархатом двери. У Ланы даже кончик носа побелел от негодования:

— Опять ко мне? Да ты с ума сошел!

— Отойди с дороги, а то смету. Того и гляди, ей плохо станет, будешь потом полгода ныть, что запах не выветривается.

— Фу, какой ты грубый, Тимми, никогда бы не подумала.

— Да ты вообще, милая моя, не думаешь, — ответил ей Тим фирменным тоном брата, отчего Лану заметно перекосило. — Зачем ей настойку давала?

— Зачем, зачем, — проворчала вампирша себе под нос, отступая от двери, — проходи, давай. А затем… мы тут с ней побесились немного, да видать приложилась она нехило, приглючилось чего‑то маляшек ей… вот я и помощь первую, скорую оказывала. Все как по учебнику медицины, том триста второй, часть первая «Алкоголь как средство от всех напастей», глава одиннадцатая «Воздействие алкоголя на мозг», пункт третий «Внештатные ситуации», ради такого дела могу страницу припомнить. А хочешь, покажу?

Тим молча прошел в гостиную, сгрузил находящуюся в коматозе Миру на диван и выдохнул:

— Мне показывать ничего не надо, это перед Ричем будешь оправдываться. Дозу почему превысила?

— Так она сама! Взяла да одним махом полстакана и высадила! Я ж ей говорила, по глоточку… по глоточку…

— Сама, сама. Детский сад, ей — богу! Что за галлюцинации?

Лана прислонилась к стене спиной и прикрыла глаза, вспоминая:

— Жуткое что‑то. Все спорила с кем‑то, жаловалась, что ее никто не понимает… или не уважает. И еще обзывается, что ли. Короче, бред сивой кобылы. Драться лезла, мало ей было, видимо, со мной стычки.

— Как вывести из крови? Время действия?

— А ты что, не знаешь? Ну да, ты ж не пьешь… Да оно само, ты не переживай. Минут двадцать — и все пучком будет. Как огурчик станет, только помнить ничего не будет.

— И слава богу! — Тим присел на корточки около свернувшейся калачиком Миры, отвел с ее лица волосы, переложил ей руки поудобнее. — А чего дрались?

Лана переступила с ноги на ногу, отлипла от стены и прошлась по комнате:

— Так это… шутили просто. А вообще, она все рвалась свалить, мол, дело у нее капец важное. Стрелка или еще что, я не въехала.

— И мне тоже говорила, — пробормотал Тим себе под нос. — Что за дело, не уточняла?

— Ну типа вопрос жизни и смерти, как минимум. А уж что конкретно… фиг ее знает, — вампирша философски пожала плечами. — Ну я пойду, а то спать осталось всего пару часов, вон уж солнце садится. Ты это… Ричу не заложишь? Я ж не со зла… понятие имею… просто так получилось…

— Лана, ты мне‑то не рассказывай сказки, чай не первый год знакомы.

— Не, честно — честно, — и глаза такие большие, умоляющие сделала. — Может, проучить ее немного хотела, но не отравила же и не слабительное подсунула.

— Мда, учитывая твои прошлые заслуги, это, можно сказать, большой прогресс. Ладно, сейчас ничего решать не буду, с Ричем потом все обсудим. Ты иди спать, мы сами дорогу назад найдем. Спокойного дня.

— И тебе не кашлять! — повеселевшая вампирша, плавно покачивая тощими бедрами, удалилась из комнаты, на прощание игриво подмигнув Тиму.

Тот ничего не заметил, так как в это время ресницы Миры дрогнули и глаза открылись — в них еще плескалась пьяная муть, но похоти как не бывало. Застонав, девушка поднесла руку к голове:

— Что со мной? Где я? Тим, ты чего тут делаешь?

Рядовой Брайт тяжко вздохнул и присел на краешек дивана:

— Ты совсем ничего не помнишь?

— А должна? Что‑то случилось? Где я? — ведьмочка обвела взглядом комнату. — И какой псих выбрал такие обои? А почему так темно? Что, на дворе ночь?

— На дворе день, а ты находишься у Ланы. Твою квартиру разгромили, ты позвонила мне, я приехал и пока обыскивал место преступления, Велания тебя приютила… прояснело?

Мира крепко зажмурилась, от усиленной работы мысли заболела голова. Но внезапно картина обрела четкость и воспоминания начали потихоньку возвращаться.

— Да… теперь вспомнила… — Мира села на диване, не без помощи Тима, и спросила: — А почему я чувствую себя так, будто на мне гномы хороводы водили? И почему я вообще лежу?

— Это Лана перестаралась, но ничего страшного, скоро тебе станет лучше. — Ведьмочка хлопала глазами. — Лунный напиток. Ты выпила слишком много.

— Оооо, — в голосе прозвучало понимание. — Так вот ты какой… всегда хотела попробовать.

— Ты дозу превысила раз в двадцать, отсюда и побочные эффекты.

— Да? Теперь понятно. Ладно, мне идти надо, а то дела не ждут.

Мира резко засобиралась, хотя голова шла кругом, а алкоголь до сих пор бродил в организме. Не последнюю роль в этом сыграло то, что перед глазами начали крутиться какие‑то странные картинки: вот она лежит на Тиме и расстегивает ему пуговицы, причём, с неподдельным пылом и желанием добраться до его костлявого тела, вот она принимается за ремень, одним махом расправляется с молнией и… ведьмочка аж зажмурилась от стыда, пытаясь изгнать видения из свой головы. Ну это ж надо такому привидеться! В то, что все это произошло на самом деле, Мира верить отказывалась — слишком больно для ее самолюбия. Такого позора она не переживет. Пунцовая от стыда и переживаний, девушка спрыгнула с дивана, пошатнулась, но протянутой руки демонстративно не приняла, отошла подальше, пытаясь сообразить, что делать.

— Так, времени сейчас сколько… — пробормотала она себе под нос, выдирая из‑под дивана свою сумку и роясь в ней в поисках телефона.

— Полпятого.

— Сколько? — Мире показалось, что она ослышалась. — Сколько?!

— Полпятого. Ты не хочешь услышать, что я в твоей квартире нашел?

— Нет! То есть, да, без сомнения! Очень, но не сейчас! У меня в пять встреча важная назначена! Если пропущу — все, конец мне.

— Давай я тебя провожу, — рассудительно предложил Тим. — А по дороге расскажу про осмотр. Кстати, ты квартиру‑то запри на всякий пожарный. Не думаю, что сегодня что‑нибудь случится, но лучше перестраховаться.

— Да как хочешь, — Мире было решительно все равно, что станет или не станет делать рядовой Брайт. Если бы он сказал, что через минуту в космос на ее драгоценной метелке отправится, она бы только счастливого пути пожелала. Все мысли и стремления девушки сосредоточились на достижении жизненно важной цели — встрече с колдуном. А для этого нужно было поторопиться. Колдуны никогда не ждут, зато прекрасно умеют опаздывать, только на это и оставалось уповать. — Но побыстрее.