Когда детонирующий город
Рассыпается на куски
И секундомером сердце
Карабкается в виски,
Покрывая жемчужным потом
Линии зевающей редко руки,
Мелкие россыпи изумрудов
Стекла блеснут,
Выдавленного в кристаллические груды
Вихря движением круглых свирепых рук;
И знакомые крики
Пятого этажа! «Дым! Ты не боишься? — я
боюсь!..»
И медленно расстающиеся с небом
Клоки и короны дымных медуз,
И их адская важность
Раздувающих; ноздри убийц,
Торжествующие раздавливающие звуки,
В панической щедрости падающие вниз, —
Мешок взбаламученных сердец и тут же
Перековерканные страхом мечты:
Бедное зеркало цветущей весны, ты ли
Подергиваешься смертной тошнотой.
И все же: крики сломя — голову автобусов,
Шариком — кузнечики мотоциклов; вниз.—
Солнце сквозь жирный дым — и
Угрюмо напяленные маски лиц, —
И все же: эти головни — последний
Выжимок сорвавшегося огня,
Его окровавленные бредни —
Лишь сгорающая с треском суета.
10 мая 1920
Ударится в колокол птица
И мертвая упадет,
И ей отвечает важный,
Отдаленный глубокий звук,
Не так ли в это сердце,
Вспыхивающий при огне
Далеких пожаров и криков
И выстрелов ночных,
Теплый в воздухе со свистом
Стрижом играющий, взгляд
Ударяет — неистовой
Ласке таинственно рад, —
И вот он лежит, как птичка,
В моих жадных руках,
Как месяц, обходит кругом —
И тонет в моих глазах.
Над ним загорается важная
И темная мысль моя —
Ему отвечает нежная,
Жалобная свирель стиха.
4 марта 1920
От воздушного залива.
«Лира Лир»
Ты раздвигаешь золото алоэ,
Ты горишь улыбкой, ты —
В пляс цветающих плечей.
Ты бежишь в очи ключом студеным,
Замолкая тусклым блеском обломок речей.
Я — только дрозд журчливых слов потока,
Надо мной — безмолвится
В солнце горящий лист,
Я гляжу на праздник просторов Ориноко,
Где режет чистоту ласточки клич.
О, прозрачных столбов воздушных
Целящая пустыня,
Блаженных и одиноких слов про тебя
Милый танец солнца резвой пыли,
Сладкий, глубокий — как уста.
Нет! повторить ли очарованье,
Эти заливающие синью глаза,
И это море мира — мир и воля,
Хрустальный берег радужного холма.
Июль 1922. Москва