Седьмая Луна. Декамерон 2

Глава 21-6. Шестёрка

Альдред едва сообразил убрать пистолет. Еле успел. Сивый озадаченно взглянул на него. Моральная дилемма попутчика ускользнула от его взора. Старик призвал:

— Бежим.

И тут же сорвался с места, скрываясь в полумраке узкого коридора. Не зная, куда деть себя от досады, Флэй побежал следом. Как если бы его подхватила волна.

Ренегат и головорез устремились на голос лура. Вдали слышался топот ног. Вроде и Копфа с Глизи, а вроде и чьи-то другие. Частые, будто его ошпарили кипятком. Тот самый неизвестный беглец, на которого напоролись бандиты.

Упорядоченные ряды запертых кабинетов мало-помалу оборвались. Альдред и Сивый завернули за угол. Они остановились, увидев на том конце неизвестного. Тот корпел над замком решетчатой железной двери. Вела же она в северное крыло яруса, где находились изоляторы.

Дезертир пригляделся. Фигура была одета сообразно форме городского стражника из офицерского состава. Но ренегат не брался гадать, видел ли его прежде. А вот старик оказался уверен целиком и полностью:

— Мадония.

Из противоположного коридора доносился ещё топот. Наверняка это поспевали Глизи и Копф. Глава Восточного муниципалитета не обращал внимание на бандитов, что его окружали. Просто слепо открывал дверь.

Флэй рефлекторно выхватил трофейный огнестрел и наставил на беглеца.

— Ни с места. Стрелять буду! — предупреждал Альдред Мадонию, в миг ощутив себя где-то далеко в прошлом, когда он ещё служил в кураторском отделе.

Даже страх схлопотать пулю не сковывал Мадонию. В голове у ренегата тут же сложилось два плюс два. Им нет особого смысла оставлять начальника стражи в живых, раз уж копии заверены печатями. Тем более, что старик судорожно попросил его:

— Жми же, ну!

Это придало уверенности. Альдред выстрелил. Огонь озарил тёмный коридор на долю секунды. Раздался оглушительный грохот, отдававшийся эхом в каменных коридорах. Из дула покатил едкий дым. А пуля — вырвалась наружу. Устремилась прямо к Дарио Мадонии. Свинец вгрызся в затылок законника, будто шершень.

Лоб натолкнулся на железные прутья. Глава Восточного муниципалитета тут же начал сползать под дверь. Флэй с Сивым сорвались почти синхронно с места.

У трупа Мадонии они встретились с Глизи и Копфом. Все четверо тяжело дышали. Лур осклабился и буркнул:

— Готов, скотина.

Он харкнул на голову безликого начальника стражи. Чуть ли не попал в дыру, проделанную свинцовой пулей. Приободрённый, Копф задёргался излишне, призывая:

— Ну же! Обыщем его. Печать наверняка у него.

Альдред хотел прояснить ситуацию. То же самое — Сивый. До резона прикончить одного из главных лиц в Саргузах ему дела не было.

Дезертир смотрел, как под Мадонией растекается лужа крови. Она лижет ему сапоги, обтекает их, будто корабельный киль. Подсохшие губы разжались. Но Флэй не успел издать и звука. Где-то в глубине северного крыла раздался клёкот.

Этот звук. Ренегат знал его лучше некуда. Бандитам он тоже кое о чём говорил. Где-то за решетчатой дверью донёсся топот. Оглушительно громкий. За ним крылись десятки оголодавших людоедов, спавших во тьме. Спавших в ожидании свежего мяса.

И в тот же миг приблизительный замысел Дарио Мадонии стал явен. Он хотел натравить упырей, согнанных в изоляторы, на бандитов. Похоже, всё-таки они не испытывали друг к другу любви. Начальник стражи был готов поставить под угрозу собственную жизнь, лишь бы и бандитам досталось на орехи.

Остаётся загадкой, в каком состоянии души Копф и Глизи отыскали капитана. Почему он вообще остался жив после кровавого налёта шумайцев. Но факт есть факт.

Шутка ли, почему-то Тринадцать хотели, чтобы глава Восточного Муниципалитета был убит. Неважно, как — лишь бы, лишь бы. Смысл? Кто бы знал!

Сам того не ведая, Альдред оказал им эту медвежью услугу. А последствия ещё только предстояло разгрести.

Его инстинкт самосохранения напоролся на ломоту по всему телу. На осознание полной несостоятельности перед лицом грядущей угрозы. Рой мыслей пронёсся в его голове за долю мгновения. А потом всё разом стихло, будто костёр залили водой.

Хуже всего не это: ренегата будто бы парализовало.

Глизи подорвался первый. Хотел было взяться за ключ, оставленный в скважине. Прокрутить его. Оградить упырей от незваных гостей. Но не тут-то было. Во тьме было не различить, где коридор начинается, а где дает изгиб.

Молодчик тоже застыл, увидев, как из тьмы выскальзывают раз за разом пары белёсых глаз. Даже если бы очень постарался, юный бандит не сумел бы осуществить задуманное. Его бы просто смыло волной каннибалов.

Ренегат понимал это лучше, чем кто бы то ни было. И всё, что он мог сказать, оценив ситуацию трезво, — это:

— Бегите!..

Дважды повторять не возникло необходимости.

Шестёрки бросились врассыпную, сверкая пятками. В коридорах от их каблуков поднялся гул. Копф с Глизи нырнули в одну сторону. А Сивый с Флэем — в другую.

На выяснение ситуации времени не оставалось. Уточнить все детали можно было и опосля. Бандиты горько пожалели о том, что слишком поздно изловили Мадонию. Ещё больше — что застрелили несвоевременно.

Как бы то ни было, задачка им предстояла не из лёгких, и едва незваные гости пустились наутёк, поняли это.

Гули — не только и не столько прямая угроза их жизням. Огромную роль играют окружающая среда и внешние условия. В зависимости от них та усиливается или чуть спадает. И так уж вышло, что оплот правопорядка сам по себе путал незваным гостям все карты. Старания их оказались напрасны.

Заражённые без труда вырвались из северного крыла. Решетчатая железная дверь лязгнула и грохнулась об стену, задрожав. Из неё посыпались ходячие мертвецы. Как из только-только откупоренной и взболтанной бутылки игристого вина, пенистой струёй понеслась орава людоедов.

Они чуяли добычу и, прекрасно ориентируясь в пространстве, расползлись надвое. Рвались вперёд, будто устраивали забег наперегонки. Ведь было, за что: на всех мяса не хватит. Это уже не толпа, но губительная стихия.

Альдред слышал за собой клёкот и рёв оживших мертвецов. И хотя телесная слабость его замедляла, он буквально через силу переставлял ноги, уносясь прочь.

Давалось бегство ему нелегко. Казалось, в черепной коробке у него бултыхаются мозги. Перед глазами всё плыло, позвоночник еле держал торс. От перепадов давления сердце грозилось катапультироваться прямо из груди, пробивая сочленения рёбер.

Шутка ли, старик от него не отставал: бежал чуть ли не вровень. Похоже, даже немощных жажда жизни может заставить пошевелить изрядно костями.

Бандит и ренегат выпорхнули с третьего яруса на лестницу и помчались вниз, отбивая ступнями хлёсткую какофонию спешки.

Прямо за ними поспевали заражённые. Их ничто не могло остановить. Двигались они, как единый организм, и не даром: тот, кто подвесил их на ниточки, подошёл к своей жестокой игре с умом. Что хуже, двери в донжоне открывались вовнутрь, не создавая орде никаких препятствий.

Хотя Копф был прав, и упыри боятся солнца, как чёрт ладана, сюда его губительного света проникло ничтожно мало. Иной раз лучи опаляли каннибалам ноги. Но те едва ли замечали эти лёгкие ожоги, оголтело и слепо несясь вперёд.

Ренегат понимал: если ничего не сделает, чтоб их задержать, в оплоте гарнизона они все бездарно встретят свою смерть. Ладно, бандиты — Равновесный Мир станет чище. Однако сам дезертир же — Киаф. Что-то он да значил для Аштума, ведь так?

Беглец резко развернулся, стягивая с плеча арбалет и убирая на скорую руку пистолет в кобуру. Его руки плотно обхватили борт. Альдред приготовился стрелять.

Из коридора показался первый упырь. Сразу за ним, толкаясь, — ещё пара. Какая толчея образовалась в узкой каменной кишке, оставалось только гадать.

Флэй прикинул свои шансы и выстрелил.

С жидким треском с плеч сорвался болт. Он взрезал со свистом воздух, метя точно в цель. Гуль принял снаряд лбом. Тот вошёл плотно, пробивая себе путь к мозгу через череп. Его голову аж оттолкнуло назад. Ноги заёрзали по полу по инерции.

Людоед заскользил так, словно попал на лёд. Умирающее тело распласталось у самой лестницы, валя тех, что бежали сзади. Парочка заражённых в толкучке даже перелетела через перила и стала с визгами падать вниз, на первый ярус.

Ничего из этого Альдред не видел, зато слышал. И даже мельком заметил пару туш, которые спешили состыковаться с полом под ними. Пусть и малая, но это победа. Хотя своим трюком Флэй мог выиграть разве что десять секунд. Навряд ли они решали что-либо. Однако никогда не знаешь наверняка.

У Глизи с Копфом дела обстояли гораздо хуже. Им пришлось давать крюк от входа в северное крыло. В случае шестёрок тоже сыграл своего рода коллективный разум. Подсознательно незваные гости понимали, что, если сунутся в один коридор, будут лишь толкаться и попадут к упырям на зубок. Так что разделились.

Только вот поворот отнял у удиравших бандитов целых полторы секунды. Пока обогнут. Пока выпрямятся, дабы продолжить марафон. Жалкие полторы секунды, но в нынешних реалиях это скорее много, чем мало. Третий ярус молодчик и лысый пересекли быстро. Вперёд особенно рвался Глизи. Копф запаздывал.

Он выглянул из коридора и заметил страшное. Их лестница с противоположной смыкалась уже на втором. Соответственно, упыри, задержанные попутчиком, их встретят прямо там. Так, считал Копф, не пойдёт. Головорезов уже нагоняли заражённые. Пока время ещё позволяло, лысый бандюган занырнул в ближайшую комнату и затворил за собой дверь на шпингалет.

Это был очередной кабинет, коих вверху донжона тьма тьмущая. Копф бросился к ставням. Его руки судорожно заползали по шпингалетам. За собой он слышал: упыри ломятся в дверь по его душу. И что самое страшное, та не выдерживала напора. По голому черепу бежал пот.

В кабинет проник свет, что отбросило только на половину помещения. А вторая, как была, так и осталась в полумраке. Казалось бы, пронесло. Бандит спасён. Соломка подложена. Он придумает, как выбраться, и всё-таки воссоединится с Тринадцатью.

Так ему хотелось думать. Но реальность порой бывает жестока…

Дверь выбили — то ли с ноги, то ли с плеча. Хотя в случае гулей с головы — тоже справедливое предположение. Так или иначе, сорвало её с петель. Она рухнула с грохотом, поднимая вверх клубы пыли. В кабинет ворвалось несколько упырей. А остальные пробегали мимо.

Подхваченный ужасом, Копф сполз под оконную раму. Из рук у него выпало оружие. Он задрожал, сам того не ведая, и переводил взгляд с одной твари на другую. У него имелось предостаточно времени, чтобы разглядеть их внимательно. Да только мёртвый гуль — не чета ещё живому. Последние гораздо — гораздо! — омерзительнее.

Упыри чуть дёргались, будто не могли устоять на одном месте. Их переполняла неясная, бравшаяся не пойми, откуда энергия, что подстёгивала постоянно искать еду.

Глаза лура в заражённых разглядели трёх стражников и одного задержанного. Судя по всему, в донжоне Чёрная Смерть явила свой кошмар точно также, как и везде, — нежданно-негаданно. Пока Копф изучал людоедов, те изучали его.

Бандит считал, что находится в безопасности, раз его прикрывает солнце. До самого последнего момента. Только вот оголодавшие упыри не собирались от него отступать. Ни с того, ни с сего к нему рванул один из них, плевав на полуденный свет.

Каннибал потянул его за ногу и резко дёрнул. Головорез вскричал, начал вырываться, но было поздно. Твари сил было не занимать. Она прокатила жертву по полу. И тут же за вторую ногу ухватилась близ стоявшая. Гули затянули вопящего Копфа во тьму ценой ожогов и начали рвать на куски.

Головорез орал, пока ещё были силы на то. Под ним собиралась багровая лужа. Одежду разорвали когтями. Начали копаться в его плоти, как свиньи в апельсинах. Кровь брызгала во все стороны. Копф замолчал в какой-то момент, его глаза закатились. Он был или уже мёртв, или на полпути в мир иной. А ведь пирушка гулей только начиналась…

Развязка его судьбы осталась без внимания остальных шестёрок. Даже вопли лура — и те примешались к клёкоту и рёву. Останется ли вообще хоть кто-то, кто помянет Копфа, выйдя на свет солнца?

Молодчик думал только о сохранности собственной жизни. Его слабо волновала судьба подельника. Но и наперёд Глизи расчёта не сделал. Он бежал со всех ног на второй ярус, чуть ли не перепрыгивая через две ступени. И всё равно, как ни крути, при спуске встретился лицом к лицу с заражёнными.

Людоеды сбили его с ног волной. Потянули к нему свои когтистые бледные лапы. Тут же подняли над землёй вопящего молодчика, принялись разрывать. Гули никак не могли его поделить. Оружие вылетело из рук и с лязгом приземлилось где-то внизу.

Орда в трапезе оказалась не так дружна, как при охоте. Кто-то рвал одежду и просовывал руки в разрезы. Выцарапывал позвоночник. Другие тянули конечности во все стороны, пока не вырывали из суставов. Повсюду брызгала кровь. Она текла, словно из-под крана, тоненькой струйкой. Счастливый гуль, урвав целую руку, цедил из раны сладостный нектар и пил его, а когда рог изобилия пересох, принялся её пожирать.

В считанные мгновения от Глизи в этом мире почти ничего не осталось. Чудовища растолкали его останки по желудкам, оставив за собой только кости в тряпье. Их жатва не окончилась: ещё оставались Альдред и Сивый. Но те уже были далеко.

Шутка ли, пожилой бандит оказался прав. Ренегат обеспечил им двоим фору. А Копф с молодчиком её упрочили, так что их шансы на выживание заметно упрочились. Последние незваные гости пулей пронеслись по второму ярусу. Лучи солнца не грели их при бегстве по коридору — только слепили и как будто хлестали, словно плети.

Флэй первым спустился вниз. Престарелый головорез уже значительно выдохся, еле-еле за ним поспевая. Беда пришла, откуда не ждали: ноги у Сивого подкосились, и он рухнул с последних ступеней прямо на пол. Старик заверещал от боли. Но стоит отдать ему должное: тут же начал порываться, чтобы встать.

Ренегат и не заметил, как перед ним ни к селу, ни к городу образовалась дилемма.

Из соображений гарантированного выживания ему стоило бы бросить старикашку на съедение гулям. Ведь бежать осталось всего ничего. Как только выберется на улицу, в праве легко добраться до госпиталя, хоть и своими силами. На его месте так поступил бы всякий разумный человек, принявший печальную повестку дня.

Подсознание чуть ли не умоляло Альдреда провернуть все именно так. Но Флэя как будто бы терзали угрызения совести, ему не свойственные: брат Фульвио не заслуживал ужасающей смерти в крипте под храмом. Дезертир никак не мог ему помочь. Зато Сивый имел все шансы быть им спасённым. Тем более, что старичок отнёсся к нему по-доброму.

Беглец располагал всего-навсего долей секунды, чтобы принять решение. Тогда он и понятия не имел, насколько оно может оказаться судьбоносным.

«Лишь бы я не пожалел об этом…»

Альдред подорвался к Сивому и чуть ли не за шиворот помог ему встать. Когда старик поднялся на ноги, Флэй спросил его отрывисто:

— Сможешь идти?

Тот кивнул ему и пролепетал:

— В оружейную! Скорее!

Не дожидаясь ответа от компаньона, Сивый нырнул в коридор. Дезертир задержался на половину мгновения, чтобы просто оценить время, им отведённое на всё про всё. Упыри осаждали лестницы. А те заражённые, что упали, так и не разбили голов. Они остались жить, но с перебитыми позвонками. Беспомощно тянули загребущие лапы, хрипели и верещали, неспособные навредить как-либо.

Флэй резко развернулся и побежал вслед за стариком. Предатель нагнал его почти у входа в оружейную. Думать над тем, как бы ещё задержать орду людоедов, долго не пришлось. Бандит принялся натягивать на себя саквояж с фитильными карабинами.

А между тем ренегат захлопнул за собой дверь, затворил оба шпингалета. Но инстинктивно додумался: этого может и не хватить.

Он бросился к ближайшей тяжелой стойке и принялся подтаскивать её ко входу, чтобы уж наверняка упыри так просто не попали к ним.

Не успел он дотащить стойку под копья к двери, как в неё ударился первый заражённый. В коридоре раздавались их гневные вопли, клёкот, рык.

О, нет. Людоеды бы ни за что не отпустили их живыми.

— Бери сумку! — призывал Сивый, захватив одну и побежав к ближайшим ставням. — Выйдем через окно.

Дезертир ничего не ответил, хоть и был согласен со стариком целиком и полностью. Более того, думали они с головорезом примерно в одном ключе.

Оставалось непонятно только одно: если уж Глизи с Копфом не смогли выбраться, а Маки требовались позарез эти карабины, почему бы не взять больше? Впрочем, Альдред и не думал возникать, помня о том, что им придётся пройти ещё длинную версту до «Шаньтоу». Уж лучше налегке, чем как вьючный вол.

Недолго думая, Альдред сорвался с места, подскочил к верстаку, захватив при этом саквояж. Он, держа его в руках, побежал тут же к оконной раме. Сколько бы гули ни бились в двери, так и не удалось им сорвать её с петель. Флэй сделал всё, чтобы выбраться из донжона. Цена его интересовала мало: кого смог, того спас.

Его нога перемахнула через окно. Ренегат подтянул вторую и вывалился из него на поверхность, под палящие лучи полуденного солнца. Приземление назвать лёгким было нельзя: лодыжки его взмолились о пощаде, изнывая от боли. Но это не имело значения. Главное, что кошмар, вырвавшийся из северного крыла в донжоне, остался позади.

Сдвигаться с места дезертир не спешил. Просто наслаждался моментом, когда осознал свою полную безопасность. Он тяжело дышал. Со лба стекал пот — что пил колодезную воду, что не пил — у него пересохло в горле. На очередном вздохе начался приступ кашля. Плевав на всё, он дал себе исторгнуть наружу сгусток чёрной слизи.

И тут же Альдреду резко стало хорошо и спокойно, как никогда раньше. Боль отступала. Само тело вознаграждало своего обладателя за то, что не дал ему погибнуть во тьме донжона. Однако минута тепла сменилась ознобом, и даже знойное солнце в Саргузах не могло согреть его увядающий организм.

— Аргх, дерьмо… — пробормотал Флэй.

Всё это время он стоял, согнутый пополам. Приложил усилие — и расправил плечи. Он заметил Сивого, что прошёл на противоположную сторону улицы, к гранитному парапету. Старик опёрся на него и смотрел вдаль — то ли на зеленовато-синюю реку, то ли на север Города, в сторону зелёной зоны.

Чуть пошатываясь от усталости, Альдред подошёл к нему и прислонился к парапету рядом. Оглядел бездумно панораму, что открылась его глазам. Лично предателя больше всего волновали облака. Те склеивались вместе в тучи, накрывая Восточный Город куполом дождя.

И всё же, у дезертира с бандитом ещё оставалось время добраться до Глена Макивера и компании. Просто их поход в сторону цивилизации пройдёт под ливнем.

Альдред относился к этому спокойно: был рад, что треть своего пути бок о бок с Тринадцатью уже прошёл. Только бы чума не прибрала его к рукам раньше, чем доктор-чудотворец его осмотрит.

— Они так и остались в донжоне, — с лёгким налётом скорби пробормотал Сивый.

— Боевые товарищи умирали прямо на моих глазах. Я видел их трупы. Не все в подобающем виде. Однако… — заговорил Альдред. — не сказал бы, что прикипел хоть к кому бы то ни было из них. Все мы друг другу только попутчики. Что-то такое мне заявили однажды. Разве у вас, бандитов, по-другому?

Пожилой головорез усмехнулся и опустил глаза на чёрный, холодный, безжизненный гранит.

— Едва ли, — отозвался старик. — Нас только общее дело связывает. Мы коллеги, просто коллеги. А так — ничего личного. Кто-то погиб — ну, помянем, да дальше пойдём. Сложно отыскать себе настоящих друзей в волчьей стае. Тем более, когда каждый норовит урвать кусок оленины пожирнее.

— Значит, об этих двоих ты не печёшься? — Флэй посмотрел на него искоса, но незлобиво. Ему лишь хотелось узнать.

— Это бесполезно. Что сделано, то сделано, — только и сказал Сиплый.

«Что сделано, то сделано», — понимающе повторил про себя беглец.

Он отлип от парапета и встал лицом к Альдреду. Ренегат отзеркалил его манёвр.

— Главное, что мы удрали от тварей. Уже хорошо. Мы там хорошо с тобой сработались, юноша. И ты… кажется, даже спас старика. Спасибо.

— Не за что, — Флэй лишь развёл руками.

Он сделал это импульсивно, не гоняясь ни за благодарностями, ни за утешениями собственного эго. Пусть рисковал, но овчинка стоила выделки. Ему такой шаг просто показался правильным с точки зрения морали независимо от религий.

Человек — особый зверь, и никогда не знаешь, чего ждать от него. Можно встретить качественного, а можно — волка в овечьей шкуре. Но всегда стоило следить за собой. И отвечать сообразно запросу.

— Скромный ты человек, — усмехнулся Сивый, беззастенчиво показывая беззубый рот. — Ну да брось. Позволь хоть так выразить свою благодарность…

Головорез протянул ему руку, чтобы пожать. Альдред не увидел ничего плохого в том, чтобы ответить взаимностью. Шутка ли, хватка у старика оказалась крепкой. Немудрено, что Сивому удалось дожить-таки до седин — с его-то бандитской биографией.

— Всё же приятно с тобой работать, парень, — заключил старик.

А в следующий миг произошло ровно то, чего Флэй опасался больше всего на свете. Сивый потянул его на себя, выждав момент, когда и без того ослабший попутчик потерял бдительность и мог легко потерять равновесие.

Дезертира потащило на головореза, как вдруг живот пронзила острая боль. Что-то чужеродное пробурило себе путь глубоко в брюшину, пуская кровь и разрывая волокна.

Флэй гаркнул и округлил глаза. Капилляры выступили на склере. В который раз произошёл серьёзный перепад давления. Альдред закряхтел и глянул под себя.

Его ударили не абы каким клинком. Это был панцербрехер — особо тонкий кинжал для точечного пробития доспехов. От его направленного удара ломаются даже кольца тех кольчуг, что выполнены из инквизиторского сплава. В случае ренегата так и случилось. Обмундирование не упасло тело от ранения.

И сейчас на грязную мостовую, заляпанную размазанным лошадиным дерьмом, капала его кровь. Капля по капле. Разбивалась о брусчатку, порождая всплеск. В глазах у Альдреда потемнело на миг. Его голова будто бы отключилась.

Он перевёл взгляд на Сивого, ничего до сих пор не понимая. У старика лицо оказалось каменным. Будто бы то, что происходило в данный момент, было задумано ещё на этапе встречи дезертира с Тринадцатью.

Да. Вполне вероятно.

Ренегат раскрыл рот, хотя сам понятия не имел, что удумал сказать. Сивый его опередил, выдав не больше, чем шаблонную фразу:

— Ничего личного.

Бандит прокрутил панцербрехер и резко выдернул, одновременно с тем толкая попутчика на мостовую. Альдред был слишком слаб, чтобы сопротивляться. А дыра, оставленная тонким клинком в брюшине, мешала передвигаться так, будто Флэй целостен. Истекая кровью, дезертир попросту рухнул наземь.

Сложился как попало. Под его туловищем завыли руки. Подбородок раскроило при встрече с брусчаткой. Но Сивый с ним не закончил. Он подошёл, чуть наклонился, достал топорик опять и принялся методично перерезать портупею. Вот оно что. Ему нужен был меч. Старик грубо сорвал с Альдреда перевязь, выудил бастард и, не бросая больше ни слова, пошёл прочь, в сторону гостиницы «Шаньтоу».

Головорезы не могли не заметить у инквизитора химерит. И раз уж были вхожи во многие двери городской администрации, наверняка о нём знали…

Дезертир отрывисто и часто дышал, но как ни пытался, ни один вдох не мог насытить его лёгкие. Он приложил немалое усилие, стал ползти, переворачивая своё слабое, нелепое тело по направлению вслед уходившему головорезу.

Абсолютно беспомощный и жалкий, Флэй потянул руку в сторону Сивого. Окровавленные пальцы заслонили его силуэт. В преддверии смерти у беглеца в голове произошёл новый большой взрыв, повлёкший за собой своего рода откровение.

Мотивы людей можно проследить, когда задуманное уже сделано, а сама их суть ясна в достаточной мере. Тринадцать и вправду хотели убить его тогда. По-быстрому. Без лишнего шума. Но выходило не то что бы гладко.

Вероятно, их внимание привлёк меч. Либо всё его оружие. Может, хотели обчистить прохожего инквизитора, как любого другого выжившего. Сути дела не меняет.

Как бы там ни было, тогда-то Глену Макиверу пришла в голову прекрасная идея. Разыграть спектакль и использовать ренегата по возможности с пользой. А всё, о чем этот рыжий недоносок пел Альдреду, — не больше, чем дешёвая манипуляция.

Хуже всего то, что бандиты и не скрывали своего отношения к нежданному компаньону. В нём они видели не больше, чем мусор. Но полезный.

Умрёт или вернётся живым — с него будет, что стрясти.

Флэй купился на их бездарную уловку. Можно винить чуму, можно роптать об обстоятельствах, а можно просто признать, что пошатнувшийся рассудок хотел верить в чушь, которую ему преподнесли на блюдечке с голубой каёмочкой. Альдред уже предостаточно претерпел на саргузских улицах. Ему хотелось бы добраться до своей цели с наименьшим сопротивлением окружающего мира. И вот, во что это вылилось.

За поход в донжон у Альдреда имелось превеликое множество шансов переиграть всё — и выйти из воды сухим, как победитель. Но былые моральные установки, которые в нынешних реалиях не стоили и выеденного яйца, подвели его. Флэй сам вырыл себе могилу. А Сивый только пихнул его вниз и чуточку припорошил землёй.

Жаль только, что ренегат понял это слишком поздно.

Рана плевалась кровью. И вместе с тем, как она покидала его тело, разум дезертира постепенно сворачивался. Он моргал. И в какой-то момент уже перестал открывать глаза.

Беспамятство пролетело в один миг. Его пробудила острая боль в плече. Будто кто-то с размаху пнул его тело, чтобы проверить, реагирует ли он ещё. Альдред застонал, как поколоченная псина. Вслед за тем некто опустил ботинок ему на предплечье. Кто бы это ни был, ему хватило сил развернуть неподатливое тело беглеца.

Взор упёрся в небосвод. Переменная облачность добралась и до этого уголка Города. Потерянный взгляд нащупал силуэт. Но солнце опалило фигуру, затенив её. Более того, в глазах у Альдреда заплясали мушки. Мелькали вспышки. А всё, что он мог различить, — это лишь блеск двух круглых линз.

Неизвестный внимательно изучал его через очки, без которых не мог обойтись.

— Хм, — протянул он задумчиво. — А ты подойдёшь…

Флэй почувствовал опасность. Задёргался, как если бы это что-то изменило. Сопротивление не пришлось по душе незнакомцу. Он поднял ногу и резко опустил каблук своего лакированного ботинка на лицо жертве.