Седьмая Луна. Декамерон 2

Глава 28. Лимб

День пятый, на закате

Тучи брали Саргузы полукругом, степенно подплывая с Тропика Водолея. Где-то там, в море уже буйствовал шторм. На ярость небесной стихии указывали молнии, что хлестали неспокойные воды, и легкий туман, говоривший о нисхождении ливня.

По крайней мере, в стороне Северного Города ещё светило солнце. Его лишь чуть-чуть закрывали тучи. Но далёкая звезда, раскалившись докрасна, постоянно уходила по небосклону на Запад. Его сияние постепенно покидало улицы. Вой упырей слышался отовсюду. Для заражённых наступала пора жатвы.

Как бы ни старался Альдред поспеть, ему не суждено было вовремя добраться до Акрополя. Сама природа мироздания отрезала сухопутный путь к острову Памятному. Увидев это, Флэй схватился за голову и пролепетал еле слышно:

— Вот дерьмо…

Хроники Города не дали соврать: когда-то клочок земли, облюбованный тиранами, действительно был островом. Но за тысячи лет уровень Мирового Океана постоянно менялся. В зависимости от того, становился климат холоднее или теплее.

Сказывались перемены на Саргузах точно также. Вода в этом месте однажды ушла, образовав тонкий песчаный перешеек.

Ифритофилы протянули через него мощёную дорогу прямо до Акрополя, когда его значение низошло до обыкновенной достопримечательности. Шутка ли, в последнее десятилетие по всему Равновесному Миру отмечались разного рода погодные аномалии. Сами времена года сузились и чуть сдвинулись.

Где-то лето стало холоднее и короче, а зимы — длиннее и лютее. Где-то же, наоборот, палящий зной и трескучий мороз доводил почву до полного бесплодия.

На Саргузах глобальная смена климата сказалась не слишком. Разве что уровень воды поднялся, лишив Город части территории. Полуостров Памятный теперь становился островом в зависимости от приливов и отливов.

Из-за сезона дождей, более жестокого, чем обычно, вода прибыла раньше на несколько часов. Альдред об этом не мог и помыслить. По перешейку ещё можно было пройти вброд, но вода бы ему встала по пояс. Долго и муторно. Волной смоет запросто.

Вешать нос Флэй себе запретил. Ему нужна была лодка. И раз уж он выбежал на береговую линию у частных причалов, стал вдумчиво искать подходящую шлюпку.

Приближалась вечерняя буря: лучше времени для выхода в море попросту не сыскать. Но дезертир об этом не думал вовсе: хотел поскорее попасть к своим. От Мёртвого Города его уже начало изрядно тошнить.

Дезертир шёл вдоль причалов, оставаясь несолоно хлебавши.

Обычно здесь стояло десятки самых разных судов.

Многие состоятельные горожане ими воспользовались, убравшись восвояси из Саргуз, пока могли. Но повезло не каждому владельцу.

Некоторые яхты лежали на мели, сгорев дотла. Другие разбились об набережную во время шторма. Сколько-то причалов попросту разломала буря. Оставалось и немного бесхозных. Ими ещё могли воспользоваться выжившие. Главное, добраться.

Удача всё-таки повернулась лицом к Флэю Чуть в стороне ренегат наткнулся на несколько рыбацких лодок. Никто на них не обратил внимание при бегстве. По одной простой причине: далеко на такой шлюпке не уплывёшь. А вот беглец четыре сотни морских саженей до Памятного вполне мог преодолеть.

Небо темнело на глазах, и время поджимало. Альдреду пришлось в спешном порядке вспоминать своё детство в Кродо. Но тогда большую часть работы на себя брал дядя. Он лишь только смотрел и помогал рыбачить. И всё же, не считал ворон.

С горем пополам ему удалось отчалить от пристани. Взяв по веслу в каждую руку, Альдред стал грести в сторону острова Памятного. На поверку это оказалось не так-то просто. Чертыхался то и дело.

А когда Флэй представил, сколько ему придётся так мучиться, у него возникло стойкое желание послать всё пехом. Только вот, кроме как в Акрополь, ретироваться ему было некуда. Нынче в Саргузах человек человеку — волк. Впрочем, и без Чёрной Смерти такое было сплошь и рядом здесь.

Плевать на жажду и голод, разрывающую боль в мышцах. Плевать на испытания, что принёс ему этот день. Он кряхтел и пыхтел супротив неспокойных вод, продолжал грести, несмотря ни на что. И ведь ему даже удавалось подбираться к пункту назначения всё ближе и ближе.

— Да… В детстве это казалось в разы проще. Раз-два. Раз-два. Чтоб тебя…

Лодка плыла где-то по краю Света и Тьмы. Со стороны Востока надвигался штормовой мрак. Дождь уже лил, как из ведра, в районе Янтарной Башни. Со стороны Запада каскадом лился живительный солнечный свет. Но он угасал, и с каждой минутой его становилось всё меньше.

Всё одно: вода за бортом отливала сталью. Слева — воронёной. А справа — серой, как ртуть. И хотя зрелище являло собой нечто прекрасное, даже символическое, Альдред внимание не обращал на это. Утомлённый пятым днём, он едва ли соображал, что вообще делал. Полностью отдался ритму, толкая веслами лодку.

И, как если бы этого было мало, даже спокойно, в одиночестве перенести испытание ему не давали. В голове прозвучал голос, владельца которого порой Флэю хотелось придушить собственными руками.

— Вот же тебя понесло, — рассмеялся Ламбезис. — Как водная прогулка? Не сильно качает на волнах, дорогой?

Глаза у Альдреда полезли на лоб. Когда доктор Ван сказал о чёрном эфире, уже тогда ренегат знал: архонт никуда не девался. И ведь предупреждал, что позже они снова пообщаются. Актей не оставлял его ни на минуту — хоть в петлю лезь.

Флэй достал из воды вёсла и сложил их на борту. Сгорбился, тяжело вздыхая. Раз уж Киаф Смерти вышел с ним на связь, чем не повод перевести дух? Тем более, что всё равно лодка дрейфовала наискось в сторону острова Памятного, качаясь на волнах.

— Не самое лучшее время для разговоров, — проворчал дезертир.

— Знаю-знаю. Но я хочу поговорить со своим другом! — запротестовал дельмей. — Себе не откажешь, раз выдалась минутка свободная. Кто мне запретит?

Бессмысленно и говорить, что они оба Киафы, но никак не друзья.

Слова Актея звучали в голове беглеца приглушённо, будто бы из-под воды. Некоторое время держалась пауза. Флэй не возражал, просто отдыхал. Но когда, моргая, вновь открыл глаза, увидел архонта снова. Он сидел прямо напротив него. Их взгляды встретились. Облик Ламбезиса в очередной раз изменился. Язычник осклабился.

Порой казалось, этот дельмей — всего-навсего плод воображения. Навязчивая идея. Галлюцинация. Образ, что соткан подсознанием для нужд, одному ему понятных. Если бы. Актей был вполне настоящим — и подчас даже больше, чем Альдред.

Некоторое время Киафы сидели в качавшейся лодке на границе Света с Тьмой, играя в дуэль взглядов. Ренегат был первым, кому это надоело. Не выдержав, он бросил:

— Говори уже.

— Как здоровье? — лукавил тот.

— Живой. И явно не благодаря тебе.

Дельмей расхохотался.

— Не переживай! Никогда не поздно подцепить заразу ещё разок!

— Спасибо, я наелся. Думаю, это не единственный врач, который разгадает чуму твою и утрет тебе нос.

— Кто знает, кто знает. — Его лицо приняло заговорщический вид. — Ну да ладно. Выстоишь, в любом случае. Даже некроманту не по зубам оказался.

— Долго будем пустобрехством маяться, или по существу выскажешься наконец? — нетерпеливо буркнул Флэй.

— Зачем ты плывёшь в Акрополь, Альдред, дорогой? Ты хоть понимаешь, во что ты ввязываешься? Почему бы тебе не оставить уже позади Инквизицию? Считаешь, так сможешь обезопасить себя от Культа Скорпиона? — сетовал архонт. — О, нет. С ними ты будешь для чародеев, как на ладони. Да и сами инквизиторы вздёрнут на первом суку тебя, если узнают, кто ты такой…

— Даже я не знаю, кто я такой. О Киафах в церковных трудах не пишут.

Ламбезис фыркнул. Флэй сказал сущую глупость. Язычник скрестил руки на груди.

— Ещё бы они что-то написали. Понимаешь, многое у Вас держится в тайне между Верховными, заместителями и их приближёнными. Раз уж началась новая эпоха, поверь, друг мой, Инквизиции самое время вспомнить о Киафах!

Что бы ни говорил архонт, Альдред его игнорировал. Как об стенку горох.

— И чего ты добиваешься? — прямо спросил Флэй.

— Мне непонятно, зачем ты самолично лезешь в самое пекло, — пожал плечами Ламбезис. — Со стороны это выглядит очень глупо.

— Да плевать я хотел, как всё выглядит со стороны для тебя, — огрызнулся ренегат. — У меня есть план. И я ему следую. Надеюсь, мне не нужно его пояснять?

— Ни к чему вести себя так грубо, — покачал головой Актей неодобрительно. — Едва ли я это заслуживаю… И да, я знаю, что у тебя на уме. Вижу каждый твой шаг. Слышу каждую мысль, что посещает твою голову. Так надёжнее. От меня не избавишься, друг.

— Блестяще, — буркнул Флэй, уводя глаза в сторону моря.

Шторм набирал обороты. Молнии целыми рядами били по Саргузам и бухте. Казалось, началось нечто вроде локального светопреставления.

— Конечно же, ты все продумал и от своего не отступишь, — признавал архонт. — Но подумай вот, о чём… Возвращаясь, ты втягиваешься в войну Запада и Востока.

— Я уже воюю, — оспорил Альдред. — Одному тяжеловато приходится…

Ламбезис продолжал:

— Сестричка моя тебя видела. И раз так, рано или поздно она придёт за тобой. Сам ведь знаешь прекрасно.

— Не проблема, — бравировал Флэй, собственноручно переводя беседу в плоскость словесной перепалки. — Я порежу всякого, кого она пришлет. И когда высунется, терпеть не буду. Своё получит.

Язычник покачал головой. Этот самодур его поражал.

— Буду только рад, если справишься. Не чужие люди мы уже, чай. Только вот план побега твой вилами по воде писан. Деньги, новая жизнь, новая личность, дальние страны — какая чушь! Где ты, в конце концов, подыщешь момент, чтобы выбраться из Города?

— Это уже моя головная боль, — сказал дезертир, как отрезал.

Дельмей ухмыльнулся. Всё-таки он не ошибся в Альдреде. Каждому Киафу требовалось упорство на пути к Вознесению. Отчасти Флэй даже напоминал Актею его самого. Прежнего, до Парада Лун.

— Альдред, ты думай! Думай! — призывал, тыкая себя в висок пальцем, Ламбезис. — Вот, что главное. И ещё кое-что. Учти. Даже если Инквизиция примет обратно тебя, найдутся те, кто потопит тебя — и глазом не моргнёт. Запомни одно: нет там у тебя друзей.

— У меня вообще друзей нет, — ухмыльнулся Флэй. — И ты мне тоже не друг. Я что-нибудь придумаю. И тебя не спрошу.

Тот осёкся, как если бы ренегат ранил его в самое сердце. Едва ли. Актей расхохотался, хлопнул себя по колену и бросил собеседнику:

— Как же ты неисправим! За это ты мне и нравишься!

Флэй принял комплимент равнодушно. Просто ждал, когда болтовня ни о чём закончится, и он сможет продолжить грести. К счастью, мучиться долго не пришлось. В последний раз Ламбезис одарил его жемчужной восточной улыбкой и сказал:

— Что ж, пора. Бывай.

Дезертир только моргнул раз, а дельмея — и след простыл. Он покачал головой.

— Вот и поговорили.

Если архонт считал, будто сможет разубедить беглеца, то крепко заблуждался. Наоборот, своими нотациями Актей только распалял ренегата. Впрочем, это же Ламбезис. Действия его всегда стоит читать между строк, если не вовсе наоборот.

Как бы там ни было на самом деле, Альдред налёг на весла с удвоенной силой. Через некоторое время ему удалось догрести до песчаного берега, что лежал где-то сбоку от главных, побитых временем каменных троп острова Памятного.

Сев на мель, Флэй на всякий случай протащил по песку лодку за собой, чтоб ту ненароком не унесло в море. Погода стремительно портилась. Ещё полчаса — и весь Северный Город накроет ливень из тропиков. Ему нужно было торопиться.

Гребля изрядно вымотала ренегата. Он оставил бандитский щёгольский плащ в лодке, а сам — натянул лёгкий сатиновый халат капитана. Измызганный весь. По крайней мере, гидру на спине можно было различить хорошо издали. Альдред подцепил ножны кошкодёра к поясу и почти был готов уже выступать. Только сперва отдохнуть бы.

Он устроился на краю лодки. Стал любоваться видами острова Памятного.

Чуя непогоду, чайки без конца кричали, прятались в ущелье неподалёку заблаговременно.

Песчаный берег вдавался в отвесные скалы, что поднимали почву вверх. Будто шевелюра, поверх них росли древние, дикие кедры, кипарисы и дубы. Живое напоминание о временах, когда тут ещё существовала Дельмея Магна.

Где-то за отвесными скалами стоял непосредственно Акрополь. Ещё некоторое время пройдёт, прежде чем Флэй доберётся до него. Лучше поздно, чем никогда.

— Долгая выдалась дорога всё же…

Ренегат поднялся, размял мышцы и бросился в сторону античной дельмейской тропы, что вела вверх. Отсюда брали своё начало старые Саргузы. Никакого трепета Альдред, увы, не испытывал, хоть и не бывал здесь ни разу. Только видел комплекс сооружений иной раз, когда выбирался в термы.

Так было не всегда. В учебке, когда его мозг был пластичнее, а дух юношеского авантюризма горел звездой, он мог часами зачитываться историей Ларданов. Слушал охотно лекции, ей посвященные. А ближе к ночи представлял, как вместе с другими переселенцами с Востока осваивал эту дикую землю, основывал колонию.

Ни о каких тиранах речи тогда даже не шло. Дельмеи просто изучали мир, долгие века казавшийся им недосягаемым. Продвигали свою цивилизацию на Западе. Жили, любили, боролись с природой и строили общество. Мирное время, свободное.

Быть может, и остались на белом свете ещё бесхозные, безлюдные, ничейные места. Только теперь Альдред начал догадываться: шарма в их освоении нет. Это тяжелое испытание, выдержать которое может не каждый.

Он вспоминал рассказы Марго о далёких берегах и уже начинал сомневаться, что плавание к ним принесёт ему счастье. Шило на мыло. Другие трудности, подчас неизвестные. В конце концов, ему и пары дней на Клыках за глаза хватило.

С вершин острова Памятного открывался, пожалуй, самый живописный вид на Саргузы и Городскую бухту. Флэй задержался на минуту, чтобы передохнуть, и полюбоваться. У Акрополя ему казалось в разы безопаснее, чем там, на чумных улицах.

Дым клубился над Мёртвым Городом в нескольких местах, будто подорвали пороховые склады. На деле же, горела хаотичная деревянная застройка трущоб в низине. Очаги возгорания плавно перетекали и смешивались с мрачневшим небосводом.

И даже отсюда ренегат видел: за минувшие дни Саргузы частично превратились в руины. Сказались теракты Культа, о которых дезертир не знал. А также уличная война, что развязалась между магами и инквизиторами. В мёртвой половине Города никто не зажигал свет. Но другое дело — Север. Там жизнь кипела. И как будто бы Альдред мог видеть скопление народа в зелёной зоне.

Быть не может. Просто обман зрения. Он выдавал желаемое за действительное.

Город накрывал вечерний шторм. Его края, опалённые заходящим солнцем, приобретали мучительно тошнотворный, гнойно-жёлтый оттенок. Флэй вспоминал бесславное возвращение отряда в Саргузы. Прошло всего пять дней, а казалось, будто миновала целая вечность.

— Нынешнее время достойно всех проклятий.

Альдред наивно полагал, будто два дня на островах его состарили на несколько лет. Если бы. Это хождения по мукам в Городе ожесточили его. То ли ещё будет.

Он продолжил неспешное восхождение. И хотя ему хотелось поскорее воссоединиться с Корпусом, он уже на Памятном. Самая мучительная часть пути осталась позади. Так ему казалось. Змеившаяся тропа вывела его многовековыми потрескавшимися ступенями прямо к воротам Акрополя. Или тому, что служило ими когда-то.

За тысячи лет истории это место раз за разом сравнивали с землёй. Камень помнил восстания рабов, подковёрные интриги тиранов, гражданские войны дельмеев, нашествие варваров и сарацин, прибытие норманнов.

Если язычники хоть как-то реставрировали Акрополь, все прочие относились к нему спустя рукава. И лишь первый Герцог Ларданский забавы ради посадил тут градоначальника. На самом краю своих владений. Среди развалин, которым придали приемлемый вид постольку-поскольку. И скорее внутри, нежели снаружи.

Собравшись с духом, Флэй медленно прошёл под главной аркой. Конструкция выглядела ненадёжной: казалось, вот-вот рухнет на него. Но то, что Альдред увидел прямо за ней, напугало его гораздо больше…

Здесь имела место настоящая бойня.