Секс как орудие убийства

ГЛАВА 13

– С кольцами пока ничего не получается, – сказа­ла Ева своей бригаде.

Пришлось встать на уши и даже подкупить клерка плиткой швейцарского шоколада, но комнату для сове­щаний она все же выбила. К счастью, шоколада у Рорка хватало, так что он только фыркнул, узнав о подкупе.

– Удалось выяснить лишь одно: это не фамильное наследство. Ювелир, которого нашла Пибоди, подтвер­дил, что кольца не старинные. Если камни и оправа настоящие, каждый стоит около двухсот пятидесяти тысяч.

– Любой малый, который носит на пальце четверть миллиона, – баба и пижон, – откликнулся Фини.

– Согласна. Вероятность того, что они бабы и пи­жоны, весьма высока. Я хочу провести поиск в мировом масштабе и поручить это дело ОЭС.

Кроме всего прочего, у Евы был собственный ис­точник сведений о пижонах. Рорк сам не носил украше­ний, но разбирался в них, поскольку часто покупал ювелирные изделия для любимой жены.

– Видеотехник работает с официантом, но дело идет медленно. Джамаль запомнил кольца лучше, чем их владельцев. Можно получить видеозаписи, сделанные в «Паласе» за последние две недели, но на просмотр по­требуется время. Если повезет, мы обнаружим на них наших подопечных. Я займусь этим лично, а параллель­но – конечно, если за утро ничего не случится – по­прошу нашего свидетеля согласиться на гипнотерапию.

– Нет гарантии, что они приходили в «Палас» без грима, – вставил Макнаб, и Ева одобрительно кивнула, что позволяла себе редко.

– Верно, но в любом случае это позволит более точ­но определить их внешность. Сколько веревочке не вить­ся… – Она пристально посмотрела на Фини. – Есть прогресс с компьютером из киберкафе? Ну, не тяни ре­зину!

– Наконец-то спросила… Мы просмотрели почти все «чаты». Ты не поверишь, сколько дерьма люди посылают друг другу! В девяти случаях из десяти – это порнографические сайты.

– Это только подтверждает мое мнение о большинстве жителей Нью-Йорка.

– Второе место занимают развлекательные сайты, третье – финансовые. За ними идут личные послания по электронной почте. Наиболее перспективное имя пользователя – Вордсворт (Вордсворт (Уордсуорт) Уильям (1770 – 1850), анг­лийский поэт-романтик, представитель «озерной школы».). Все его сообщения защи­щены. Пока продираешься сквозь первый уровень за­щиты, этот шутник отправляет тебя в другое место. На­пример, в Мадрид. Начинаешь шуровать там – и вдруг оказываешься в Австралии. А потом…

– Картина ясна. Что тебе удалось обнаружить?

Фини помрачнел и полез в карман за орехами.

– Пока что я расшифровал только одно сообщение. Похоже, что всего их было три. Может быть, четыре. То, с которым я имел дело, адресовано некой Стефани Финч. Вешает ей лапшу на уши.

– Перекинь эту лапшу и ее адрес на мой компью­тер. Фини, ты электронный гений.

Он слегка приосанился.

– Как будто я сам этого не знаю… Мне бы только соснуть пару часиков, а потом электронный гений сно­ва возьмется за дело.

– Ладно, на сегодня все. Я еду в город. Пибоди, ты со мной. Нужно заправиться, – сказала Ева, направив­шись к лифту. – Купишь мне шоколадную плитку. Встретимся в гараже в десять. Я еще должна зайти к се­бе в кабинет.

– Буфет тут за углом, – заметила Пибоди.

– Все здешние автоматы ненавидят меня. Крадут же­тоны и смеются мне в лицо.

– Наверно, потому что вы пинаете их ногой.

– Нет. Я луплю по ним кулаком. Значит, шоколад­ную плитку, – повторила Ева. Не дожидаясь ответа, она вошла в кабину лифта, достала мобильник и позвонила видеотехнику.

Пибоди только вздохнула и пошла в ближайший бу­фет. Пока она пыталась придумать, что взять для себя, подошел Макнаб.

После вчерашнего вечера Пибоди ждала, что Йен ущипнет или шлепнет ее. Но Макнаб просто остановил­ся рядом с ней, засунув руки в два из двенадцати карма­нов, украшавших его ярко-желтые брюки.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально. Хочу купить съестного. – Поняв, что Даллас может продержать ее в городе до вечера, Пибоди решила отовариться поосновательнее.

– Если ты переживаешь из-за вчерашнего, то напрас­но. Все это ничего не значит.

При воспоминании о пицце, жаркой любовной сце­не на полу ее гостиной и втором, более тщательном со­вокуплении в ее постели, у Пибоди засосало под ложечкой.

– Конечно. А кто говорил, что это что-то значит?

– Я просто хочу сказать, что тебе не из-за чего сму­щаться и расстраиваться. Ты по-прежнему совершенно свободна и можешь встречаться с кем угодно.

Она повернулась к Макнабу, стараясь сохранить бес­страстное выражение лица.

– По-твоему, я выгляжу смущенной или расстро­енной?

– Слушай, если ты не хочешь говорить об этом, то и не надо. – Гнев, владевший Макнабом, наконец вы­рвался наружу. Чарльз бесстыдно демонстрировал Пи­боди свою новую пассию, а она все еще не понимала, что собой представляет этот тип. – Все знали, что это ничем хорошим не кончится. А если ты думала по-дру­гому, то ничего другого и не заслуживаешь.

– Спасибо за диагноз. А теперь… – она поискала подходящие слова и воспользовалась любимым выра­жением Евы: – Поцелуй меня в задницу!

Оттолкнув его локтем, Пибоди направилась к бли­жайшему лифту.

– Ну и ладно! – Макнаб пнул ногой автомат и раз­машисто зашагал в другую сторону. Если Делия пере­живает из-за того, что любимый дружок трахает другую женщину чуть ли не у нее на глазах, ему нет до этого никакого дела.

Когда Пибоди добралась до гаража, она съела почти все купленное в буфете. И была вне себя. Оказавшись в машине, Ева молча протянула руку – и чуть не зашипе­ла, когда Пибоди брякнула плитку ей на ладонь.

– Мне нужно было дать ему пинка в зад! В его то­щий, костлявый зад!

– О, боже… Не начинай.

– Я не начинаю. Наоборот, кончила. Эта свинья смеет говорить мне, что я не должна смущаться и рас­страиваться, потому что вчерашний вечер ничего не значит!

«Я ничего не слышу, ничего не слышу, ничего не слышу», – твердила себе Ева, но это легче сказать, чем выполнить.

– Финч живет на Риверсайд-драйв. Одна. Работает в авиакомпании «Интер-Компьютер Эйр» пилотом са­молета, совершающего челночные рейсы из Нью-Йор­ка в Лондон.

– Он сам пришел ко мне с этой дурацкой пиццей, улыбаясь во весь рот!

Ева пришла в отчаяние, но заставила себя проигно­рировать это восклицание.

– Ей двадцать четыре года. Не замужем. Прекрас­ная мишень для убийцы номер один.

– А кто из них не убийца? Кто не убийца, черт по­бери?

– Пибоди, если я соглашусь, что Макнаб свинья, что ты должна была дать ему пинка в зад, и клятвенно пообещаю помочь тебе сделать это при первой возмож­ности, ты сумеешь сосредоточиться на расследовании?

– Да, мэм. – Пибоди шмыгнула носом. – Но я бы­ла бы вам благодарна, если бы вы в моем присутствии не называли эту свинью по имени.

– Договорились. Мы едем к Финч. Как только я просвещу ее, посмотрим, сможет ли эта женщина стать наживкой или ее придется перевезти на тайную кварти­ру. Следующий в перечне – Макнамара. Сегодня мы свяжемся с этим типом даже в том случае, если он еще не вернулся в Нью-Йорк. Если Макнаб… то ведь сви­нья, – поправилась она, когда Пибоди рывком повер­нула голову, – сумеет расшифровать новые адреса, мы тут же направимся к ним. Потенциальные мишени – наша главная забота.

– Понятно, мэм.

– Свяжись с полицейским, который дежурит в боль­нице. Он даст нам более точные сведения о состоянии жертвы, чем медики.

– Да, мэм. Можно сказать еще два слова о свинье? В самый последний раз.

– Если в последний, то валяй.

– Я надеюсь, что его яйца сморщатся, как печеные сливы, а потом отвалятся за ненадобностью.

– Очень впечатляющая картина. Прими мои по­здравления. А теперь свяжись с охраной.

«Видимо, пилоты „шаттлов“ очень прилично зара­батывают», – подумала Ева. Жилой дом представлял собой величественную серебристую башню с наружны­ми лифтами. Электронный пост любезно и деловито по­просил ее представиться и осведомился о причине при­хода.

– Лейтенант полиции Ева Даллас с помощницей хо­тят видеть Стефани Финч. – Она приставила к экрану значок и прислушалась к негромкому шуму, которым сопровождалось его сканирование и подтверждение под­линности.

– Прошу прощения, лейтенант Даллас, но мисс Фини сейчас нет дома. Вы можете оставить ей звуковое сообщение.

– Когда она должна вернуться?

– Сожалею, лейтенант Даллас, но у меня нет разре­шения сообщать эту информацию.

– Держу пари, что этот дом принадлежит Рорку, – пробормотала Пибоди, обведя взглядом просторный вес­тибюль, отделанный в черных и серебряных тонах. – Это его стиль. Бьюсь об заклад, если бы вы сказали, что вы его жена…

– Нет! – Мысль об этом вызвала у Евы досаду. – Я хочу видеть жильцов квартиры 3026.

– Иными словами, ближайших соседей? Хорошая мысль…

– Секунду, лейтенант Даллас… Миссис Харгроув дома. Я попрошу ее разрешения на визит.

– Да, пожалуйста… Как люди могут жить в таких местах? – пробормотала Ева. – Словно муравьи в му­равейнике.

– Скорее, словно пчелы в улье. Муравьи…

– Помолчи, Пибоди.

– Есть, мэм.

– Миссис Харгроув согласна принять лейтенанта Даллас с помощницей. Пожалуйста, воспользуйтесь лиф­том номер пять. Желаю успеха.

Как ни странно, Эйликенн Харгроув чрезвычайно обрадовалась визиту.

– Полиция! – Она буквально втащила Еву в квар­тиру. – Как интересно! У нас что-нибудь случилось?

– Нет, мэм. Я бы хотела поговорить с вами о Сте­фани Финч.

– О Стеф? – Возбуждение, читавшееся на миловидном лице Эйликенн, тут же увяло. – О, боже… Надеюсь с ней все в порядке?

– Насколько я знаю, да. Вы с мисс Финч подруги?

– Да, очень близкие… О, прошу прощения. Сади­тесь, пожалуйста.

Она показала на современно отделанную гостиную с тремя пухлыми диванами.

– Спасибо, но мы ненадолго. Вы не можете ска­зать, мисс Финч с кем-нибудь встречается?

– Вы имеете в виду мужчин? Конечно. Стеф – на­стоящая секс-машина.

– У нее есть знакомый по имени Вордсворт?

– А, поэт… У нее с ним роман по электронной поч­те. Кажется, они договорились встретиться после ее воз­вращения из рейса. Послезавтра. До тех пор она будет в Лондоне. Да-да, Стеф говорила, что их первая встреча должна состояться на следующей неделе. В «Нью-Йорк­ской Башне». Но я не уверена, что она туда пойдет. Стеф любит надувать мужчин.

– Если она будет звонить или вернется раньше вре­мени, попросите ее связаться со мной. Это очень важ­но. Пибоди, дай карточку.

Делия достала визитную карточку Евы и протянула ее начальнице.

– Можно сказать ей, о чем пойдет речь?

– Просто передайте, чтобы она связалась со мной. Как можно скорее. Извините, что отняли у вас время.

– Может быть, выпьете кофе? – Разочарованная Эйликенн трусцой побежала за устремившейся к дверям Евой.

– Нет, спасибо. Нам пора.

Они уже ехали в лифте, когда у Евы зазвонил мобильник.

– Даллас.

– Лейтенант… – Голос Трухарта звучал очень серьезно. – Кажется, что-то происходит. Только что в пала­ту прошли три врача, в том числе доктор Майклс.

– Спасибо, Трухарт. Сейчас буду.

Поскольку медсестра грудью прикрыла дверь в реа­нимационную палату, Ева дала ей шестьдесят секунд, чтобы вызвать доктора Майклса. Раздосадованный врач пулей вылетел из палаты.

– Лейтенант, это больница, а не полицейский уча­сток!

– Пока Моника Клайн будет вашим пациентом, можете считать, что это одно и то же. Каково ее состоя­ние?

– Она пришла в сознание, однако мало что пони­мает. Показатели улучшились, но состояние остается опасным.

– Мне нужно задать ей несколько вопросов. На ко­ну стоит не только ее жизнь.

– Но за ее жизнь отвечаю я!

Ева это понимала, но выхода у нее не было.

– Думаете, она сможет когда-нибудь успокоиться, зная, что человек, который сделал это, ускользнул от на­казания? Послушайте, я не собираюсь ее допрашивать. Не собираюсь расстраивать. Я знаю, что значит быть жертвой.

– Лейтенант, я понимаю важность вашего рассле­дования, но эта женщина – не средство.

– Для меня она не средство, – решительно заявила Ева. – Но для человека, который сделал это, она мень­ше, чем средство. Всего лишь пешка в игре. У Брайны Бэнкхед и Грейс Лутц не было возможности рассказать о случившемся.

Майкл посмотрел ей в лицо и распахнул дверь.

– Проходите, – сказал он. – Но я никуда не уйду.

– Согласна. Пибоди, постой у дверей.

Медсестра следила за экранами мониторов и что-то негромко говорила. Хотя больная не отвечала, Ева по­нимала, что она все слышит. Ее глаза блуждали по сторонам, но выражение их было осмысленным. Моника мельком посмотрела на Еву и остановила взгляд на ли­це Майклса.

– Я очень устала… – прошептала она. Голос ее был тихим, как шуршание птичьих крыльев.

– Скоро вы сможете отдохнуть.

Врач подошел к кровати и накрыл ладонью руку де­вушки. Увидев этот жест, Ева успокоилась. Моника бы­ла для Майклса не безымянной пациенткой, а лично­стью.

– Это лейтенант Даллас. Она хочет задать вам не­сколько вопросов.

– Я не знаю…

– Я буду рядом.

– Мисс Клайн… – Ева встала с другой стороны кровати. – Я знаю, вы устали и вам трудно говорить, но все, что вы сможете сообщить, окажет нам большую помощь.

– Я ничего не помню…

– Вы связывались по электронной почте с челове­ком, который называл себя Байроном?

– Да. Мы познакомились с ним в «чате» «Поэты де­вятнадцатого века»…

– Вы согласились встретиться с ним вчера вечером в «Ройял-баре» отеля «Палас»?

На лбу Моники, белом, как мрамор, появилась мор­щинка.

– Да. В… девять тридцать. Неужели это было вчера вечером? Мы виртуально общались несколько недель, и… я встретилась с ним. Я помню.

– Что еще вы помните?

– Я… Сначала я немного нервничала. В «чате» мы нашли общий язык, но реальная жизнь – это совсем другое. Однако он сразу понравился мне. Оказался именно таким, как я ждала… Со мной произошел несчаст­ный случай? Я умираю?

– Ничего подобного, – быстро сказал врач, бросив укоризненный взгляд на Еву. – Вы очень сильная.

– Вы пили с ним шампанское, – продолжила Ева, стараясь не смотреть на Майклса. – О чем вы го­ворили?

Взгляд девушки вновь стал рассеянным.

– О чем говорили?..

– С Байроном. Когда вчера вечером пили с ним шампанское.

– Ах, да… О поэзии. О путешествиях. Мы оба лю­бим путешествовать, но он посетил куда больше мест, чем я. Мы пили шампанское и ели икру. До сих пор я ее не пробовала. Не думаю, что она пошла мне на пользу. Должно быть, я отравилась.

– Вы почувствовали себя плохо еще в отеле?

– Нет. Я… нет, не думаю. Наверное, я слишком много выпила. Обычно я выпиваю не больше одного бо­кала. Да, помню, помню… Ощущение было очень странное, но приятное. Я была счастлива. Он был таким кра­сивым, таким привлекательным. Я целовала его и не могла оторваться. Знаете, это совсем на меня не похо­же. – Ее пальцы слегка сжали простыню. – Да-да, ко­нечно, я слишком много выпила.

– И что было дальше?

– Господи, мне так стыдно… Кажется, я предложи­ла снять номер в отеле. А он засмеялся. Смех был не слишком приятный, но мне уже было все равно. Я была пьяна. И зачем я так много выпила? Он сказал: «Отвези меня к себе домой, и то, о чем пишут поэты, станет явью».

Моника закрыла глаза.

– Теперь я понимаю, что это была похоть. Но тогда это не казалось похотью. Он велел мне оплатить счет. Я не обиделась и даже не удивилась этому, хотя свидание назначал именно он. Потом я пошла поправить косметику и думала только о том, что скоро лягу в по­стель с этим чудесным человеком. Мы взяли такси. С шо­фером тоже расплачивалась я. А в такси…

Ее лицо слегка порозовело.

– Наверно, все это мне приснилось. Просто при­снилось. Он шептал мне на ухо, что именно хочет со мной сделать… – Она снова открыла глаза. – Я набро­силась на него прямо в машине! Не могла дождаться, ко­гда мы доедем до дома. Это был не сон, да?

– Нет, не сон.

– Но в таком случае… Нет, так не пьянеют. Это бы­ло скорее похоже на гипноз. Что он дал мне? – Она взяла Еву за руку и попыталась сжать, но пальцы лишь едва согнулись. – Что было в шампанском?

Рука Моники беспокойно задвигалась, и Ева накры­ла ее ладонью.

– Моника, вы не были пьяны и не отвечаете за свои поступки. Он опоил вас наркотиками. Расскажите, что случилось, когда вы приехали домой.

– Ей нужен отдых. – Майклс посмотрел на мони­торы и перевел взгляд на Еву. – Она слишком долго го­ворила. Вам пора уходить.

– Нет-нет, подождите. – Моника шевельнула пальцами. – Так, значит, он заставил меня делать все это? И чуть не убил меня, да?

– Очень похоже, – подтвердила Ева. – Черт побе­ри, но вы оказались намного сильнее, чем он думал. Помогите мне схватить его. Расскажите, что случилось у вас на квартире.

– Все было как в тумане. Меня тошнило, кружи­лась голова. Он включил музыку, зажег свечи. У него в сумке были свечи и еще одна бутылка шампанского. Я больше не хотела пить, но он меня уговорил. Я делала все, что он просил. Когда он прикасался ко мне, я хоте­ла, чтобы это повторилось. А потом он сказал, что собирается приготовить… оборудовать сцену, чтобы все было идеально, и пошел в спальню. Меня тошнило, но я не жаловалась: боялась, что он уедет. Я пошла в ван­ную, и меня вырвало, сразу стало немного лучше. И тут он позвал меня в спальню. На тумбочке стояло шам­панское, горели дюжины свеч. Вся кровать была усыпа­на лепестками роз. Розовых роз. Таких же, как те, кото­рые он прислал мне на работу несколько дней назад. До сих пор никто этого никогда не делал.

По щекам Моники катились слезы.

– Все было так красиво, так романтично… Когда я вошла и увидела его, я готова была умереть от любви. Он раздел меня и сказал, что я красивая. Сначала все было очень хорошо. Он ласкал меня так нежно, так мягко… Как во сне. Потом он передал мне бокал. Я ска­зала, что больше не хочу шампанского, но он посмот­рел на меня, велел выпить, и я выпила. А потом… Это было ужасно! Казалось, я сошла с ума. Превратилась в дикое животное. Не могла дышать, не могла думать. Го­рела как в огне, и сердце билось так часто, словно гото­во было разорваться. А он следил за мной. Я и теперь вижу перед собой эти следящие глаза. Он попросил, чтобы я назвала его по имени. Но это было не его имя,

– А как же его звали на самом деле?

– Кевин. Он сказал мне, что его зовут не Байрон, а Кевин. Потом мне показалось, что мое тело и все внут­ренние органы разрываются на части. И вдруг все оста­новилось. Я не могла пошевелиться, ничего не видела и не слышала. Как погребенная заживо. – Моника за­плакала. – Он похоронил меня заживо!

– Нет, не похоронил. – Ева нагнулась к ней преж­де, чем успел вмешаться Майкле. – Вы живы и находи­тесь в безопасности. Он больше никогда не прикоснет­ся к вам, Моника. Никогда.

Девушка повернула голову, уткнулась в подушку и залилась слезами.

– Я позволила ему овладеть мной!

– Нет, не позволили. Он изнасиловал вас. Прину­дил.

– Нет, я…

– Он принудил вас, – повторила Ева. – Посмотри­те на меня. Послушайте. Он не оставил вам выбора. Взял вас силой. Он пользовался не ножом, не кулаками, а наркотиком, но это тоже оружие. Лепестки роз на кровати не делают его преступление менее тяжким. Но вы победили его. Он будет сидеть в тюрьме, а вы попра­витесь. Я знаю человека, с которым вы сможете погово­рить. Человека, который поможет вам пережить это.

– Но я не просила, чтобы он остановился! Я сама хотела этого.

– Вы не отвечали за свои поступки. Это был не секс. Изнасилование не имеет с сексом ничего общего. Он хотел, чтобы вы были в его власти. Вы не могли ос­тановить его вчера вечером, но можете сделать это те­перь. Не давайте ему власти над собой.

Моника повернула голову и долго молча смотрела на Еву.

– Он изнасиловал меня и бросил умирать, – сказа­ла она наконец. – Я хочу, чтобы он заплатил за это.

– Предоставьте это мне.

Когда Ева вышла в коридор, ее пошатывало. Опрос жертв изнасилования всегда давался ей дорогой ценой. Она смотрела на них – и видела себя.

Она схватилась за косяк и немного подождала, пы­таясь прийти в чувство.

– Лейтенант…

Ева выпрямилась и повернулась к Майклсу.

– Вы очень хорошо разговаривали с ней. Я думал, вы будете более настойчиво выпытывать у нее подроб­ности.

– Буду, но в следующий раз.

Врач слегка улыбнулся.

– Я не ожидал, что она выкарабкается. С точки зре­ния медицины, ее шансы были равны нулю. Но это одна из маленьких радостей моей профессии: иногда случаются чудеса. Правда, ей будет трудно. Как физически, так и психологически.

– Вы можете связаться с доктором Шарлоттой Мирой.

– С доктором Мирой? – Это имя произвело на не­го сильное впечатление.

– Если она не сможет заняться Моникой лично, то пришлет к ней лучшего специалиста по лечению жертв изнасилования. Вы, врачи, постараетесь вернуть ей физическое и психическое здоровье, а я постараюсь восста­новить справедливость.

Ева махнула Пибоди рукой и пошла по коридору. Ей хотелось уйти из больницы как можно скорее.

– Мэм, все в порядке? – пробормотала спешившая следом помощница.

– Она жива, разговаривает и назвала нам настоящее имя этого ублюдка. Его зовут Кевин.

– Прекрасно. Но я спрашиваю о вас. По-моему, вы слегка не в себе.

– Я в порядке. Просто ненавижу эти чертовы боль­ницы, – пробормотала Ева. – Приставь к Монике ох­рану и регулярно справляйся о ее самочувствии. Сделай пометку, что я должна связаться с доктором Мирой и попросить ее дать консультацию доктору Майклсу.

– Я не знала, что Мира дает частные консультации.

– Пибоди, от тебя требуется всего лишь сделать по­метку. – Ева старалась не дышать, пока не оказалась за дверью больницы. – О господи, как люди умудряются выживать в таких местах? Мне нужно сделать личный звонок. Давай отойдем в сторону. А ты тем временем сообщи майору Уитни о состоянии Моники и скажи, что скоро я пришлю ему полный отчет.

– Да, мэм. Тут есть скамейки. Почему бы вам не позвонить сидя? – Пибоди хотела сказать Еве, что она белая как мел, но вовремя передумала.

Ева прошла в один из тех зеленых уголков, который городские архитекторы упорно называли «микропарка­ми». Три карликовых дерева и несколько цветков составляли крошечный островок, со всех сторон зажатый автостоянками. Видимо, так и было задумано. Жаль только, что они не додумались сажать на этих клумбах что-нибудь душистое. Еве хотелось как можно скорее избавиться от больничного запаха.

Она не знала, куда следует звонить Рорку, и сначала набрала его личный номер, но наткнулась на автоответ­чик и дала отбой. Потом Ева позвонила в городской офис мужа, где ей ответила секретарша.

– Мне нужно поговорить с Рорком.

– Конечно, лейтенант. У него сеанс голографической связи. Будьте добры немного подождать. Как по­живаете?

«Умеют же некоторые люди общаться! – со вздохом подумала Ева. – Учтиво и в то же время непринужден­но». Сама она слишком часто пренебрегала этими качествами.

– Спасибо, хорошо. А как вы, Каро?

– Замечательно. Рада, что босс вернулся, хотя в его присутствии нам приходится нелегко. Сейчас я соеди­нюсь с ним и скажу, что вы на линии.

Ева зажмурилась и подставила лицо солнечным лу­чам. «Почему в больницах всегда так холодно? – поду­мала она. – Пробирает до костей…»

– Лейтенант, что случилось? – услышала она встре­воженный голос Рорка.

– Ничего. Окажи мне услугу.

– Ева, что случилось?

– Ничего. Честное слово. Моника Клайн пришла в себя. Я только что закончила опрос. Она выкарабкает­ся, но ей пришлось нелегко.

– Как и тебе,

– Да, потому что я знаю, что происходит у нее в мозгу. Знаю, о чем она будет думать в разгар ночи. – Она тряхнула головой. – Но я звоню не поэтому. Изви­ни, что отвлекла тебя от сеанса голографической связи.

– Это может подождать. Вот оно, преимущество на­чальника! Чем тебе помочь?

– Ответь мне на один вопрос. Ты можешь просле­дить за чьими-нибудь посланиями по электронной поч­те и, если нужно, заблокировать их?

– Каждый честный гражданин, который пытается делать перечисленное выше, злостно нарушает закон о защите электронных каналов связи от несанкциониро­ванного доступа. Это преступление карается штрафом и/или тюремным заключением.

– Иными словами, можешь?

– Гм-м… Я так и думал, что вопрос был чисто рито­рический. – Рорк улыбнулся. – И за кем же я должен проследить?

– За Стефани Финч. Она – потенциальная мишень. В данный момент находится в воздухе где-то между США и Англией. Управляет «шаттлом». Когда она приземлит­ся, я хочу сообщить ей, в какую скверную историю она ввязалась, и заручиться ее помощью в поимке этих уб­людков. Но понятия не имею, как она будет реагиро­вать. К сожалению, у нее будет слишком много свобод­ного времени. Я не могу позволить ей сорваться с по­водка и предупредить своего электронного дружка.

– Значит, ты хочешь, чтобы я блокировал все ее электронные сообщения?

– Ты меня понял. Она не должна ничего посылать, пока я не удостоверюсь, что она согласна со мной со­трудничать, или не получу официальное разрешение фильтровать ее сообщения. Но такое разрешение мож­но будет получить только после ее возвращения в Нью-Йорк.

– Я очень люблю, когда ты просишь меня совер­шить что-то незаконное.

– О господи, что заставило меня выйти замуж за извращенца?!

– С удовольствием напомню. Немного позже.

Ева почувствовала, что краснеет.

– Как скоро ты сможешь это сделать?

– Мне нужно закончить кое-какие дела. Лучше ре­шить эту маленькую задачку на дому, чтобы все было шито-крыто. Дай мне два часа. Лейтенант, я надеюсь, что это дело не будет фигурировать в моем отчете граж­данского эксперта-консультанта?

– Поцелуй меня в задницу!

– С наслаждением, дорогая.