Секс по алфавиту

Глава 9

Проснувшись на следующее утро, Эдвард чувствовал себя совершенно опустошенным. Впервые за этот месяц он чувствовал себя так. Но почему-то сегодня было хуже, чем раньше.

Впервые за этот месяц в уикенд он проснулся один. Это было странное ощущение. Он почти всегда просыпался один, это не было чем-то необычным, но за последний месяц он привык просыпаться в воскресенье рядом с теплым миниатюрным телом. И ему нравилось это гораздо сильнее, чем следовало бы.

Он повернулся в пустой постели и почувствовал, что ледяные простыни неприятно холодят его голый торс. Это было так странно и непривычно. Обычно ему нравилось переворачиваться на пустую, холодную сторону кровати, особенно в знойное лето, но сейчас в постели ему было одиноко.

Ему нужен был кто-то здесь; он хотел живого тепла.

Он еще немного полежал на холодных простынях, пытаясь согреть их жаром своего тела, но, похоже, это не сильно помогало. В конце концов, он смог найти в себе достаточно энергии, чтобы встать с постели и направиться в ванную.

На этот раз он использовал свою собственную зубную щетку.

Войдя в гостиную, он увидел Беллу. Она сидела на диване, завернувшись в шерстяной плед, который им подарила мама Эдварда, чтобы они покрывали им диван.

— Доброе утро, — тихо поздоровался он, на случай, если вдруг у Беллы болит голова. Она нахмурила брови, а глаза немного скошены. Так обычно люди, сами того не сознавая, пытаются облегчить головную боль.

Белла робко ответила «Доброе утро».

— Ты в порядке, Беллз? Ты не очень хорошо выглядишь.

— Я в порядке, Эдвард. Просто плохо спала. Мне продолжает сниться этот странный сон.

Эдвард сжался. Хоть Белла и сказала ему, что этот сон — совсем не то, что он предположил вначале, он не мог подавить беспокойство, которое волной пробежало по его телу. Сердце забилось чаще, и он чувствовал, как тело выбросило в кровь гигантскую дозу адреналина, отчего он мгновенно покрылся испариной, и капелька пота скатилась с брови.

— Что ты имеешь в виду под «странным», Белла? — напряженно спросил он. Эдвард очень волновался. Последнее, чего бы ему хотелось, так это чтобы Белле снова начали сниться кошмары.

— Расслабься, Эдвард, — успокоила его Белла и легонько шлепнула по руке. — Я уже говорила тебе, что это хороший сон, то есть…наверное хороший. Я так думаю. Я не знаю. Я все время просыпаюсь, потому что не могу понять, что все это значит.

Эдвард расслабился, выслушав объяснения Беллы. Он не мог ничего поделать с собой. Это было словно инстинкт — беспокоиться о ней. У него всегда была необъяснимая потребность защищать тех, кого он любил, но с Беллой все было совершенно иначе. Ему просто жизненно необходимо было постоянно находиться рядом с ней на тот случай, если она упадет, чтобы поймать ее, чтобы утешить ее, если она плачет или так расстроена, что колотит кулаками стенку. Он не мог объяснить эту потребность, но и не мог избавиться от нее.

Просто ему необходимо знать, что она всегда в безопасности.

— Так что сбивает тебя с толку в этом сне, раз ты даже спать не можешь? — с любопытством спросил он. Эдвард действительно хотел знать, а румянец, который начал медленно окрашивать щечки Беллы, только разжег его интерес.

Белла покачала головой, отказываясь отвечать. Ни за что на свете она не скажет Эдварду о мужчине без лица. Она подозревала, что как только расскажет ему, он начнет ее высмеивать и издеваться.

— Ну же, Белла. Скажи мне. Должно быть, это очень хороший сон, раз ты так разрумянилась, — поддразнил он. Должно же быть какое-то разумное, логическое объяснение тому, что она так покраснела. — Это эротический сон, да? В этом сне ты занимаешься с кем-то извращенным сексом. С кем? А? Ну с кем? Может, ты так переживаешь потому, что тебе сниться эротический сон с девушкой в главной роли? — Эдвард продолжал строить догадки, пытаясь изо всех сил спровоцировать ее на ответ.

— Это не эротический сон! — закричала Белла, и одеяло, в которое она заворачивалась, соскользнула с плеча. Эдвард тут же заметил ее обнаженное плечо и сменил тему разговора.

— Ты голая под этим одеялом? — спросил он, пытаясь подглядеть.

— Да, — кивнув, ответила Белла и схватилась за тот край покрывала, что упал с ее плеча. В квартире было довольно холодно. Хоть на дворе и была середина апреля, большие помещения еще не успели прогреться.

— Одеяло не было частью моего выигрыша, Изабелла. Давай его сюда! — настаивал Эдвард. Он попытался выдернуть у нее одеяло, но она изо всех сил вцепилась в него. Эдвард чуть отпустил одеяло, и, когда Белла потеряла бдительность, одной рукой выдернул его из ее хватки.

Он взглянул на Беллу, которая теперь дрожала на диване и пыталась прикрыться, но выглядело это так, будто ей было холодно, и она хотела согреться.

— Тебе холодно? — заботливо спросил он, снова накрывая ее одеялом.

— Сейчас же только апрель, козлина! Ты не мог подождать с этим хождением голышом до июня или июля, когда уже тепло? — пробурчала она, когда Эдвард обернул вокруг нее одеяло. Теперь Белла смотрела, как Эдвард направляется к дальнему концу гостиной.

— Что ты делаешь? — спросила она, увидев, что он подошел к стене. Она поняла, что он хочет сделать.

— Включаю отопление. Ты до конца недели будешь ходить голая по квартире, за исключением тех моментов, когда ты собираешься на работу или приходишь с работы. Понятно? — строго сказал он. Эдвард пытался запугать Беллу, и на несколько секунд у него это получилось. Он заметил, как расширись ее глаза и участилось дыхание.

— Ты поняла меня, Белла? — снова спросил он, подтверждая для нее и для себя, что это он выиграл спор вчера. На самом деле, он просто пытался отомстить ей за то, что она не рассказала ему о своем сне. Они никогда ничего не скрывали друг от друга, и хоть он и знал, что рано или поздно она все расскажет ему, тот факт, что она не хотел говорить прямо сейчас, заставил его беспокоиться. У него появилось такое чувство, будто она его предала.

— Да, я поняла, Эдвард, но пока не станет достаточно тепло, одеяло я не отдам, — возразила она и надула губки, как пятилетняя девочка, чья мама отказалась покупать ей шоколадку.

— Хорошо. А теперь иди, приготовь завтрак. Я проголодался, — приказал он ей игривым тоном. Услышав это, Белла запустила в него подушку, которая в кои-то веки угодила Эдварду в плечо. Он резко вздохнул от удивления, пока Белла ликовала.

— Твою мать, не могу поверить, что ты действительно попала в меня, — шокировано произнес он, поднимая подушку. Он хотел было бросить ее в Беллу, но передумал и, просто положив ее на диван, направился в кухню.

— Я тоже. Теперь счет Эдвард семь миллионов, Белла один. Ураааа! Наконец-то мы можем соревноваться на равных, — воскликнула она, а Эдвард только улыбнулся ее детскому энтузиазму.

— Вообще-то восемь миллионов и четыре к твоему одному. Надо правильно вести счет!

— Как скажешь, мистер Совершенство, — снисходительно пробормотала Белла. Она встала с дивана и села на один из кухонных стульев. Как только она взглянула на стол, ее глаза расширились, и воспоминания о прошлом вечере буквально затопили ее. Она лежит на столе. Лицо Эдварда между ее бедер. Свет от кухонного светильника, на который она не отрываясь смотрела, пока Эдвард подводил ее к неизведанным вершинам наслаждения. Эдвард стоит рядом с ней и пальцами доводит ее до умопомрачительного оргазма.

— Эй, ты в порядке? — спросил Эдвард, ухмыляясь. Он заметил потрясенное выражение на лице Беллы, когда ее глаза опустились на кухонный стол. Она думала о прошлом вечере, и именно этого он и хотел. Он хотел, чтобы отныне, взглянув на этот стол, у нее в голове всплывали воспоминания о том, что он делал с ней. До этого момента она явно ассоциировала кухонный стол с другим. Можете назвать его лукавым, но ты мысль, что у многих женщин появлялся такой затуманенный взгляд из-за него, вызывала у него улыбку. Он же мужчина, черт возьми! И ему нравилось знать, что он хорош в постели; ну, или в данном случае, на столе.

— Я в порядке, — ответила Белла дрожащим голосом. Она позволила своим ногтям пройтись по деревянному узору и начала чертить круги на поверхности стола у своего локтя.

— Ты уверена? Ты выглядишь немного изумленной.

— Я в порядке, серьезно! Эм…ты вымыл стол после вчерашнего, ну, ты знаешь… — Белла замолчала и тут же покраснела при мыслях о том, что происходило здесь вчера.

— Я знал, что ты думала именно об этом, — усмехнулся Эдвард, а потом и во весь голос рассмеялся, когда румянец на щеках белы стал еще ярче. — Не волнуйся, я вымыл его с Клороксом и Лизолом, а потом на всякий случай взорвал тут маленькую атомную бомбу после твоего струйного оргазма, — прозаично, так, будто в этом не было ничего особенного, ответил Эдвард. Белла залилась румянцем. Такой красной ее никогда не видел даже Эдвард.

— Ты мог бы не говорить это, пожалуйста? — чуть ворочая языком, умоляла она.

— Не говорить чего? Струйный? Струйка, струйный, струя?

— Ах, ну пожалуйста! Это так омерзительно звучит, — заявила она, пряча лицо в руках. Эдвард, который всегда был не прочь поозорничать, решил еще немного поддразнить Беллу. Так как она закрывала лицо руками, то не видела, как Эдвард наклоняется над ней, пока не стало слишком поздно.

— Зато, могу поспорить, ты не чувствовала себя омерзительно. Ты чувствовала себя очень. Очень хорошо. Могу даже сказать, оргазменно. Это было подобно взрыву. Ты испытала удовольствие, какого до этого не знала, — прошептал он ей на ухо. Белла вздрогнула. От его горячего дыхания волоски у нее на шее встали дыбом, но это не остановило поток издевательств со стороны Эдварда.

— Могу поспорить, ты бы не стала возражать против того, чтобы повторить все представление, прямо сейчас, — сказал он ей, плавно снимая ее со стула и сажая на стол.

— Эдвард, — закричала Белла, когда ее обнаженная спина коснулась холодной поверхности стола. Она попыталась дотянуться до одеяла, но не смогла, особенно теперь, когда Эдвард начал взбираться на нее.

— Белла, — практически зарычал Эдвард, прижимаясь к ее бедрам своими. — У тебя изумительная фигура, Беллз. Никогда не пойму, зачем ты скрываешь ее за этими страшными балахонами.

— Ты сейчас говоришь как Элис, — смогла проговорить она, вырываясь из хватки Эдварда. Он легко удерживал обе ее руки своей одной, пока другая его рука ласкала ее грудь.

— Ну, Элис знает, что говорит, хоть и сует иногда свой носик куда не следует, — ответил он, продолжая легонько касаться ее. Было что-то невероятно чувственное в том, чтобы вот так удерживать человека своим телом. Он видел, какое удовольствие получила Бела, когда связала его. В такой позиции можно чувствовать, как бьется пульс другого человека под твоими ладонями, чувствовать его явное возбуждение. Находясь в такой позиции, можно получить все, что захочешь. Это позиция полного и абсолютного доминирования, и она ему нравилась.

Ощущение власти было пьянящим.

— Эдвард, ты что делаешь? — чуть дыша, спросила Белла, и Эдвард мог с уверенностью сказать, что как бы она ни старалась вырваться, она явно наслаждается происходящим.

— Ничего, — внезапно сказал Эдвард и спрыгнул со стола, оставив Беллу совершенно сбитой с толку. Она последовала примеру Эдварда и слезла со стола, а потом села на стул. Слишком ошеломлена тем, что только что произошло, она и забыла про одеяло.

— Видишь, — начал Эдвард, — ты без одеяла.

Он стоял у плиты и разбивал яйца на сковороду. Белла надулась и спросила:

— А твои коллеги знают, какая ты сволочь?

Она скрестила руки на своей обнаженной груди, а Эдвард улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Нет, на работе все думают, что я безупречный джентльмен! — ответил он.

— Какой самоуверенный, — заметила Белла и закинула ногу на ногу, скрывая от Эдварда все, что он хотел видеть.

— Без разницы. Возьми тарелки и сок, — сказал он и, подбросив в последний раз яйца, положил их на тарелки, что принесла Белла. Он сел на свой стул, и когда Белла присоединилась к нему, она начали свой завтрак.

— Знаешь, что самое приятное, когда жаришь яйца желтком вверх? — спросил Эдвард, и его голос практически выдал то, что он собирался сказать.

— Просвети меня, Эдвард.

— Когда рвется желток, из него вытекает маленькая струйка! — ответил он, демонстрируя на деле свою мысль и откусывая от яичницы.

— Придурок, — пробормотала Белла, налив себе стакан клюквенного сока.

— Вы заплатите за это замечание, мисс Свон. Кстати об этом. Подними свой красивый задик и сбегай за шапкой!

— Придурок! — гавкнула она на него и поднялась, чтобы принести шапку. Эдвард удовлетворенно смотрел. Как раскачиваются ее обнаженные бедра по дороге в его спальню. У него возникло искушение последовать за ней и начать следующий уикенд прямо здесь и сейчас, но Белла исчезла в его комнате до того, как у него сформировалась мысль.

— Давай быстрее тяни эту чертову букву! — нетерпеливо фыркнула она, передавая ему шапку.

— Ты проиграла, Изабелла, — заметил он, вытаскивая магический клочок бумаги из шапки. Как только он увидел букву, то порвал листок на мелкие кусочки и выбросил в мусорку.

— Я уже обожаю эту неделю и следующий уикенд… ТВОЮ МАТЬ! Да эта неделя будет просто потрясной.

— Замечательно, — ответила Белла, пытаясь казаться незаинтересованной, но она предвкушала уикенд так же как и Эдвард, если не больше. Суббота как-то незаметно стала ее любимым днем недели.

— Ай, да прекрати быть такой сучкой. Уже есть четыре, осталось еще двадцать две, Струйка.

— Пошел ты в жопу, Эдвард.