Секс по алфавиту

Глава 17

Изумление.

Вот лучшее слово для того, чтобы описать чувства Беллы в четверг утром, когда она наблюдала за спящим рядом с ней Эдвардом. Его чуть надутые губы растянулись в полуулыбке, как и всегда во сне, а его руки крепко прижимали ее к его телу. Ощущая его руки на себе, она испытывала приятную тяжесть и не могла отказать себе в удовольствии ласкать пальцами его мягкую кожу.

Ее глаза почему-то отказывались отрываться от его розовых губ, и всепоглощающее желание просто наклониться и поцеловать его поразило Беллу. После вчерашнего она уже и не знала, что думать о своем лучшем друге. Действия Эдварда внушали ей трепет. Нельзя было бы без слез и боли в сердце взглянуть на то, что он сделал для нее, но участвовать в этом…быть человеком, у которого он просил прощения…Даже сейчас, вспоминая это, Белле хотелось плакать. Она никогда не забудет те мгновения, хотя стоит признаться, что в последнее время она только об Эдварде и могла думать.

В последнее время в ее мозгу вспыхивали картинки того, как она целует Эдварда. Во время общего совещания в понедельник, когда они обсуждали новый роман, готовящийся к издательству, она нечаянно назвала главного героя Эдвардом. К счастью для нее, этой оговорки по Фрейду больше никто не заметил, но сама она очень удивилась. Это было неожиданно, но, если честно, она знала, почему это произошло. Все из-за их маленькой игры, которая уже начала влиять на их жизнь.

Она продолжала смотреть на мирное лицо спящего Эдварда, нежно проводя костяшками пальцев по его скуле, но, в конце концов, решила отстраниться. Ей пора было собираться на работу, она не могла провести еще один день дома, бездельничая.

Белла медленно встала с постели и направилась в ванную, чтобы принять душ. Она сходила в туалет, и тут громко охнула.

— Твою мать, — проворчала она.

— Что такое? — сердито спросил Эдвард, вломившись в ванную, и уставился на Беллу.

— Черт, Эдвард. Может человек пописать без того, чтобы ты не ворвался в ванную? — пошутила она и ступила в ванную, зашипев, когда ноги коснулись холодного мрамора.

— Ты кричала! — слабо возразил он все еще хриплым после сна голосом и потер глаза, стараясь проснуться.

— Извини. Просто у меня начались месячные.

Эдвард нахмурился и раздраженно вздохнул.

— И все? Ты орала, потому что у тебя начались гребаные месячные? Я подумал, что ты упала и поранилась. Черт, у меня чуть сердечный приступ не случился. И что такого страшного в том, что у тебя месячные? — спросил он, забираясь в ванную вместе с Беллой.

— Фу, Эдвард. Отвали, — захныкала Белла, пихнув его в грудь. Когда она коснулась его, ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать стон; она так любила ощущать его кожу под своими ладонями.

— Почему?

— Я только что сказала тебе. У меня месячные, а ты забрался со мной под душ. Это гадко.

Эдвард только насмешливо фыркнул.

— Мне все равно. К тому же, я помню, что когда мы были младше, ты говорила, что в душе у тебя вроде как все останавливается. Поэтому заткнись и дай мне мыло. Мне надо собираться на работу.

— А мне типа не надо, — возразила она, передав ему мыло, и Эдвард улыбнулся. Он любил, когда она была такая взвинченная.

— О, у тебя точно месячные, ты такая раздражительная, — усмехнулся он, намочив мыло.

Белла зарычала и отпихнула его в сторону, чтобы вымыть волосы.

— Так почему такая паника из-за Красных Дней Календаря? — спросил он и передал Белле кондиционер для волос.

— Суббота должна была быть моим днем, так как ты нарушил правила вчера и использовал свой день. Но теперь мы не можем, и все из-за моих блядских месячных. Последние два месяца мне везло, и они приходились на начало недели, и к субботе все было отлично, — Белла потерла живот и вышла из-под душа.

— Ну и что? Мы можем отложить наше рандеву на воскресенье, так? У тебя же это длиться всего три дня. Я до сих пор не въехал, из-за чего ты так переживаешь, — ответил он и встал возле раковины рядом с Беллой, чтобы почистить зубы.

— Ты так ничего и не понял, да? Мы не просто так в начале игры установили правила, Эдвард. Мы согласились, что это будет только по субботам, и что ты делаешь? Ты, как и всегда, игнорируешь все правила. Ты такой анархист.

Эдвард рассмеялся, чуть не подавившись жидкостью для полоскания рта.

— Что-то я не помню, чтобы ты жаловалась, Белла. Так что не надо выставлять меня злодеем. Ты тоже участвовала в этом.

Белла закатила глаза.

— Расслабься. Вчера все было прекрасно, Эдвард. Я правда не злюсь из-за того, что ты сделал. Это было самое лучшее, что кто-либо когда-либо делал для меня. Просто ты выбрал неподходящий день. Субботы, Эдвард. Мы занимаемся этим только по субботам. Таковы правила.

Эдвард посмотрел на нее с высоты своего роста, и на его лице она увидела выражение, какого прежде никогда не видела. Он выглядел разочарованным и очень огорченным.

— Хорошо, Белла. Я уважаю эти правила, но я не могу лгать. Мне все сложнее контролировать себя, когда ты рядом. Иногда я просто не могу сдержаться, — честно признался он, глядя на Беллу своими невозможно зелеными глазами. Она покраснела и отвернулась. Хоть она и не сказала ему ничего в ответ, но она не могла не думать о том, что не только ему одному приходиться себя контролировать.

Когда они оба уже были одеты, то встретились на кухне возле кофеварки. Белла улыбнулась, когда увидела, что ее уже ждет кофе, приготовленный именно так, как она любила.

— Спасибо, — пробормотала она, подув на горячий напиток.

— Нет проблем, — отстраненно ответил Эдвард, и Белле показалось, что он так ведет себя по ее вине.

— Что случилось? — спросила она, ставя чашку на стол и скрещивая руки на груди.

— Ничего, — ответил он, даже не взглянув на нее. Белла ненавидела это.

— Посмотри на меня, — потребовала она, обхватив ладонями его лицо так, что ему пришлось взглянуть на нее. — Что случилось?

— Ничего, — повторил он, глядя ей в глаза.

— Почему ты врешь мне? — неверяще прошептала она.

— Белла, правда, все нормально. Я просто задумался кое о чем, что Элис сказала мне.

— И что тебе наговорил этот маленький дьяволенок? — пошутила Белла, выпуская из рук его лицо, и присела на стул, жестом приглашая Эдварда сделать то же самое.

— Да ничего особенного, правда, — сказал Эдвард, садясь напротив нее. — Она просто сделала замечание о том, почему я еще не остепенился. Ты же знаешь, какая она. Она хочет, чтобы все в мире были женаты.

— Она сумасшедшая, — усмехнулась Белла, хотя сама слышала подобные слова от Элис сотни раз за последние пару лет.

— Сто процентов, но это заставило меня задуматься.

В комнате повисла тишина, что было крайне необычно для этих двоих. Да, они часто молчали, когда были вдвоем, но впервые тишину можно было описать таким словом, как…неловкая. Никто не знал, что сказать.

— Мне пора уходить, — нарушил тишину Эдвард. Он встал, чтобы уйти, но Белла остановила его.

— Подожди! — позвала Белла, и он замедлил шаг. Она побежала в его спальню и достала шапку, в которой лежали листочки с буквами. Белла побежала обратно к нему, но зацепилась за стол.

Эдвард поспешил, чтобы подхватить ее и едва успел в последний миг. Он притянул ее ближе к себе, и Белла вздохнула.

В положении их тел не было ничего необычного: они стояли друг напротив друга, как и множество раз до этого, но то, как он обнимал ее и смотрел на нее…это было новым.

— Спасибо, — прошептала она, все еще крепко держась за его плечи. Эдвард кивнул и отпустил ее. Наклонившись, он поднял шапку и протянул ее Белле.

— Ожидание этого момента едва не убило тебя, — пошутил он, чтобы снять повисшее в воздухе напряжение. Белла была благодарна ему за это. Что-то было не так сегодня утром, и это сводило ее с ума.

— Очень смешно. Ты же знаешь, что с ходьбой у меня проблемы.

Эдвард усмехнулся и еще раз встряхнул шапку, прежде чем протянуть ее Белле, чтобы она выбрала букву.

Белла скользнула рукой в шапку, пощупала листочки и вытащила руку, в которой ничего не было. Эдвард озадаченно уставился на нее, когда Белла окинула его злобным взглядом.

— Мошенник! — обвинила она его, выдергивая шапку из его рук.

— О ч-чем ты говоришь? — заикаясь выговорил он, отводя глаза.

— Ты сжульничал! Я складывала листочки так, чтобы они были абсолютно одинаковыми, а на ощупь они совсем разные. Ты сжульничал! Ты искал букву S, так? — ругалась она, все время тыча в него пальцем.

— Прости, — извинился Эдвард, хотя на самом деле он не имел этого в виду, и Белла знала это.

— Лжец. Тебе не жаль. Ты искал определенную букву. Ты солгал мне, сказав, что вытащил букву, а потом пошел искать ту, что хотел, — выкладывала она улики.

— Ты права, — признал Эдвард, пораженно пожимая плечами. — Но я не буду за это извиняться. Мне ничуть не жаль, потому что я заставил тебя, наконец, принять мои извинения после всех этих лет. Ты и понятия не имеешь, как долго я ждал этого. Я знаю, что это было низко, но после того дня, как ты проснулась в больнице, ты мне даже выговор не сделала. Я чувствовал себя таким виноватым, а вчера у меня появился шанс частично избавиться от этой вины. Поэтому прости меня за то, что я нарушил еще одно правило, но я не жалею о том, что сделал это, — ответил он, ни на секунду не отрывая взгляда от Беллы.

Воспоминания о том, что он сказал и сделал вчера для нее, вспыхнули в мыслях Беллы, и слезы начали застилать глаза.

— Не плачь, Белла, — сказал Эдвард, подходя, чтобы вытереть слезы с ее щек.

— Прости меня. Я никогда не осознавала, каким виноватым ты чувствовал себя все это время. Теперь я чувствую себя ужасно, — выдохнула она сквозь всхлипы.

— Белла, не нужно, — пытался разубедить ее Эдвард, наклоняясь так, чтобы их лица были на одном уровне. Обхватив ладонями ее лицо, он посмотрел ей в глаза, и дыхание Беллы прервалось.

— Никогда. Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Ты слышишь? Это было, и всегда будет моей виной.

Белла всхлипнула, когда Эдвард наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и, как и тем утром, ее сердце пропустило удар.

— А теперь вытяни букву и прими уже чертов Мидол. Ты такая эмоциональная сейчас! — поддразнил он ее, снова подбирая шапку.

— Придурок, — усмехнулась Белла сквозь всхлипы и, наконец, вытащила букву. Эдвард, как обычно, попытался подсмотреть.

— Ты в порядке? — спросил у нее Эдвард, и они вместе пошли к двери, чтобы уже уйти на работу.

— Да, не знаю, что со мной твориться этим утром.

— Все в порядке, Белла. Все иногда могут позволить себе проявление эмоций.

— Ну, Ноам, восемь есть, осталось еще восемнадцать.

— Ты только что назвала меня Ноам? Как Ноам Хомский, анархист? — спросил Эдвард, запирая за ними дверь.

— Да, а что не так? Не знаешь, что сказать? Не можешь придумать еще одного анархиста, чтобы обозвать меня? — поддразнила Белла, широко улыбаясь Эдварду. Она была рада, что напряжение между ними спало.

— Нет, дай подумать. Я мог бы назвать тебя Че, но он был больше радикалом, чем анархистом, поэтому я остановлюсь на Франко.

— Франко был диктатором!

— Да, и он верил в порядок и правила. Я думаю, это очень тебе подходит! — сказал Эдвард, когда она направилась к машине. Открыв свою дверцу, он снова окликнул Беллу.

— Твоя очередь, Франко!

— Пошел ты, Хомский! — в ответ прокричала она, садясь в свою машину. Она улыбнулась их обычной перепалке, но все равно чувство, что что-то изменилось, не покидало бы ее. Что-то изменилось, и она пока не знала, что именно.