Секс по алфавиту

Глава 1

— Черт, мне надо найти себе такую же женщину, как Лиз Лемон[1], - простонал Эдвард перед тем, как засунуть себе в рот горсть попкорна и продолжить пялиться на Тину Фэй на экране так, будто она была лекарством от рака. — Немного сумасшедшую, умную и невероятно сексуальную. Вот тогда я бы ее так отымел… и она была бы в этих очках. Определенно я бы оставил на ней очки.

— Да, она горячая штучка. Похожа на тот тип женщин, что на людях ведут себя как леди, а в постели как шлюхи, — прокомментировала Белла, стараясь незаметно отхлебнуть еще немного пива из бутылки Эдварда. Это не был ее первый глоток пива за вечер, как и не был первый украденный глоток.

— Люблю таких!! И перестань пить мое пиво, Свон. Ты сказала, что не хочешь, поэтому отвали, — буркнул он, отодвигая он нее бутылку так, чтобы она не смогла дотянуться.

— Ладно, Каллен, — усмехнулась Белла, закатывая глаза. Скрестив руки на груди, она надулась, выпятила вперед нижнюю губку и стала смотреть на Эдварда. Она сейчас выглядела как упрямая маленькая девочка. Да, она знала, что это по-детски, но этот прием всегда срабатывал. Эдвард никогда не мог устоять против ее надутых губ.

— Ох, ну же, Беллз. Только не эта мордашка! Что угодно, но только не она! Я же не могу смотреть на эту твою гребаную мордашку! — поморщился он и постарался спрятаться от ее взгляда. Он даже попытался закрыть глаза, но она захныкала «Ээээдвард» и все. Битва была проиграна. Эдвард протянул ей бутылку пива, за которую Белла счастливо ухватилась. Самодовольно улыбнувшись, она отсалютовала ему бутылкой жестом, который означал одновременно и «Спасибо» и «Я всегда выигрываю». Она сделала большой глоток и удовлетворенно застонала, чтобы сильнее позлить Эдварда.

— Не могу поверить, что после двадцати лет я все еще ведусь на эти твои надутые губки, — неверяще покачал он головой. За столько лет у него уже должен был бы выработаться иммунитет, но каждый раз, когда Белла выпячивала свою нижнюю губу, Эдварда уступал. Если спросить его, он ответит, что это чертовски несправедливо.

— Да, ты каждый раз покупаешься на это как идиот, — громко рассмеялась Белла, подсыпая еще немного соли на рану Эдварда.

— Неужели? — к концу слова его голос стал чуть выше, и по его взгляду, ухмылке и приподнятым бровям Белла точно поняла, что он задумал, и тут же спрыгнула с дивана.

— Послушай, Эдвард, я сожалею. Правда. Я не то имела в виду, — умоляла Белла, пятясь из гостиной, в то время как Эдвард наступал на нее. Со своей растрепанной гривой волос он напоминал сейчас льва, преследующего добычу.

— Я так не думаю, Свон. За это тебе придется заплатить, — прорычал он и в быстром грациозном прыжке перепрыгнул через диван.

— Приготовься испытать на себе мою ярость, Белла, — заревел он, протягивая к ней руки. На мгновение он заколебался, давая Белле возможность почувствовать себя в безопасности. Ожидание это самое мощное оружие в таких нападениях, и Эдвард знал это. Он медленно провел кончиками пальцев по ее ребрам, а потом от души рассмеявшись, принялся безжалостно ее щекотать. Было забавно наблюдать за тем, как Белла истерично смеется и со слезами на глазах умоляет его прекратить щекотку. Для них ничего не изменилось с тех пор, как они были детьми. Они всегда были сумасшедшими лучшими друзьями, которые жили друг для друга.

Они познакомились, когда им было по четыре года. Их матери организовали для них «свидание в песочнице»[2]. Это было после того, как они впервые встретились в местном супермаркете. Рене, невероятно легкомысленная мать Беллы (Эдвард до сих пор понятия не имел, чем она зарабатывает на жизнь), пыталась успокоить дочку, которая плакала из-за того, что ей не купли коробку печенья, и не замечала, куда катит свою тележку… до тех пор, пока не столкнулась с Эсми, мамой Эдварда. Впоследствии мама Беллы не уставала повторять ей, что Эдвард являлся просто олицетворением идеального ребенка. Пока Белла в истерике заливалась слезами, Эдвард тихо стоял и терпеливо слушал, как его мама объясняла, что случилось.

Но свидание их мамы организовали не просто так. Это случилось после того, как Эдвард сумел успокоить Беллу, протянув ей клубничную конфету. Белла застенчиво приняла ее и, не переставая хлюпать носом, сказала Эдварду спасибо. Тогда, «невероятно сладким и очаровательным голосом» — слова Рене, не Беллы — Эдвард сказал ей, что «красивые девочки не должны плакать».

Остальное, как говорится…история.

С того самого момента эти двое были неразлучны. Они все делали вместе. Даже когда они повзрослели, то не позволили предубеждению «мужчина и женщина не могут быть друзьями» управлять их жизнью. Однажды в школе Тайлер Кроули обозвал Эдварда тряпкой из-за того, что он только дружил с Беллой и не предпринимал никаких действий, чтобы сделать с ней что-то еще. По сегодняшний день на лбу у Тайлера виден маленький шрам, что остался после того, как Эдвард врезал ему учебником по голове.

Многие важные события в жизни они делили друг с другом, включая первый поцелуй в одиннадцать лет во время игры в бутылочку и потерю девственности в семнадцать, потому что Эдвард не хотел облажаться, когда ему «наконец выпадет шанс трахнуть телку», а Белла просто хотела покончить со своей девственностью. И, несмотря на то, что такие вещи обычно служат началом конца даже самой крепкой дружбе, Эдварда и Беллу это правило не коснулось, и они продолжали идти по жизни вместе, как и всегда. Они заканчивали друг за друга предложения, всегда, казалось, знали, о чем думает другой, и невероятно гармонировали друг с другом.

Никого не удивил тот факт, что после колледжа они съехались. Они знали все о привычках друг друга: Эдварда знал, что Белла всегда допивает молоко, а она знала о его отвратительной привычке оставлять грязные трусы на полу в ванной. Они знали друг друга как облупленные, потому что между ними не было ни секретов, ни запретных тем. Обсуждалось все. Даже секс.

— Эдвард, перестань. ПЕРЕСТАНЬ! У меня уже живот болит. ПРЕКРАТИ! — скулила Белла, пытаясь оторвать от себя пальцы Эдварда. Он остановился и, поднявшись с пола, помог встать и Белле. Они пошли обратно к дивану и продолжили смотреть Тину Фей и пить пиво.

— Как получилось, что мы превратились в таких неудачников? — спросила Белла и, взяв «Орио»[3], скрутила его так, что весь крем теперь был сбоку.

— Говори за себя, Белла, — усмехнулся Эдвард, набив полный рот печенья.

— Если я не ошибаюсь, то я не единственная, кто сидит дома в субботу и смотрит «30 потрясений» в пижаме, которая, кстати говоря, на тебе с прошлого вечера, — возразила Белла и швырнула своим обескремленным Орио в Эдварда, который невозмутимо поднял его со своего бедра и отправил себе в рот.

— Боже, я не помню даже, когда сексом занималась в последний раз, — продолжила Белла. На это раз ей удалось привлечь внимание Эдварда.

— И не говори, — вставил он. — Нет, я-то помню, когда я последний раз трахался…но не помню, когда я последний нормально трахался. Таня была просто ужасна. Всегда такая зажатая, не хотела пробовать ничего нового и боже упаси, если мой член оказывался рядом с ее ртом. Ты знаешь, что она укусила его? Черт, она укусила мой гребаный член. Это было самое ужасное, что со мной когда-либо было, — сказал Эдвард, и его лицо перекосилось при воспоминании о той боли, что он тогда испытал.

— Я помню, — рассмеялась Белла. — Ты буквально вылетел из своей спальни, плача и вопя, как маленькая девочка, — Белла встала с дивана и начала бегать по комнате, прижимая руки к промежности.

— ТВОЮ ГРЕБАНУЮ МАТЬ! КАКОГО ХЕРА? ОНА УКУСИЛА МЕНЯ! БЛЯ, ОНА УКУСИЛА ЕГО! МНЕ НУЖЕН ЛЕД! БЕЛЛА! ПОМОГИ МНЕ! — мастерски проиграла эту сцену Белла, визжа точно так же, как и Эдвард в тот памятный день. Потом она, истерично смеясь, упала на диван рядом с ним.

— Это не смешно, Беллз. У тебя нет пениса, поэтому тебе не понять. К тому же, не то, чтобы твоя сексуальная жизнь сильно отличалась от моей. Сколько раз я слышал, как ты притворялась с Джейкобом?

И он начал издеваться над ней в отместку за то, что только что проделала она.

— Ох, Джейкоб! Ооох. О да. Я кончаю, — передразнивал он мертвым монотонным голосом. Белла застонала и закрыла лицо руками, чтобы скрыть свое смущение.

— Мда, он был ужасен. Человек-минутка. Единственный плюс, так это то, что его пальцы были такими толстыми и длинными…они были просто волшебны, — усмехаясь, рассказывала Белла. — Волшебные пальцы. Звучит, как плохое название секс-игрушки.

— Мне нужен секс, — внезапно сказал Эдвард, скрещивая руки на груди.

— То же самое, — быстро ответила Белла. Она была на сто процентов согласна с ним, но Эдвард неправильно понял ее.

— Извини? Тебе тоже он нужен!

— Я знаю. Именно это я имела в виду, — проворчала она и швырнула в него подушку, которая пролетела мимо цели с запасом где-то в полтора километра. Он поднял подушку, даже не вставая с дивана, и Белла про себя прокляла его длиннющие конечности. Подняв подушку, Эдвард прицелился прямо в Беллу.

— Ты и правда хочешь этого? — многообещающе ухмыляясь, бросил он ей вызов. Белла отрицательно покачала головой, и Эдвард бросил подушку обратно на диван.

— В моей жизни не хватает чего-то волнующего, интересного, — пробормотала Белла, поворачиваясь к телевизору — огромной плазменной панели, на покупке которой настоял Эдвард. Она сфокусировалась на Трэйси Морган, у которой был очередной приступ бешенства, но время от времени бросала взгляды на Эдварда. Он был погружен в свои мысли и о чем-то напряженно размышлял.

— Ты что, решаешь в голове математическую задачу, Каллен? — с сарказмом спросила Белла, усмехаясь этой старой шутке. Она всегда говорила ему это.

— Очень смешно, Белла. Эта шутка, похоже, никогда не устареет. Я обдумываю, как бы сделать нашу жизнь более интересной, — он повернулся к Белле и посмотрел на нее серьезным взглядом. Белла всегда нервничала, когда Эдвард был серьезен. Этот взгляд никогда не предвещал ничего хорошего.

— Белла, ты сильно возражаешь против секса? — настойчиво спросил он, выключив телевизор и сосредоточив все свое внимание на ней. Белла вздохнула.

— Ясное дело, я не возражаю против секса. Что это за идиотский вопрос? — закатила глаза Белла и потянулась за пультом, но Эдвард шлепнул ее по руке. Глубоко вздохнув, он снова заговорил на этот раз чуть дрожащим голосом.

— Я перефразирую. Это будет звучать нелепо, но ты сильно возражаешь против секса со мной? — он громко вздохнул, ожидая ответа Беллы и смеха, который должен был последовать за его вопросом. Но вместо этого она просто сидела с пустым выражением на лице. Эдвард воспринял это как дурной знак и на этот раз сам потянулся за пультом, который у него из рук тут же вырвала Белла.

— Что ты имеешь в виду? — слабым голосом спросила Белла, которая была, мягко выражаясь, смущена.

— Я предлагаю быть чем-то вроде «друзей с привилегиями». Когда мы хотим секса, то обращаемся друг к другу. Это ничего не значит. Просто двое получают так необходимую им разрядку, — ответил Эдвард, равнодушно пожав плечами. Обдумывая его предложение, в голову к Белле пришла новая идея.

— А что если вместо этого, потому что ты озабоченный кобель, а я мне пока нравится ходить, — начала она, но смех Эдварда и его замечание «Ты так же сильно хочешь этого» прервали ее.

— Помолчи, Дон Жуан. Что, если мы сделаем это более интересным?

— Что ты предлагаешь, Свон? Всякие извращения? — он подвигал бровями, но ответом ему было только сухое выражение лица Беллы.

— Я предлагаю двадцать шесть входных, — Эдвард непонимающе уставился на Беллу в ожидании дальнейших объяснений.

— Ладно, двадцать шесть, наполненных сексом, выходных, — к великому удовольствию Эдварда добавила она. Его глаза расширились, а губы растянулись в улыбке.

— Почему двадцать шесть? — поинтересовался он.

— Потому что, о, мой дорогой озабоченный лучший друг, в алфавите двадцать шесть букв. Каждые выходные будут посвящены определенной букве. И один из нас, мы будем меняться каждые выходные, будет решать, что делать с этой буквой.

— Хорошо, мне нравится, как это звучит. Но вместо того, чтобы делать все в алфавитном порядке, я предлагаю записать буквы на листках бумаги и выбирать. Тогда мы до наступления выходных не будем знать, что это за буква, и в таком случае будет присутствовать элемент неожиданности.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что каждое воскресенье, начиная с завтрашнего дня, один из нас будет тянуть букву. И у этого человека будет целая неделя, чтобы решить, что он хочет делать. Каждую пятницу мы будем говорить другому, что за букву мы выбрали, а в субботу будем воплощать в жизнь то действие, или позицию, или место, в котором будем заниматься сексом. А в воскресенье, после отдыха, снова будем выбирать букву, — энергично объяснял Эдвард, вызывая у Беллы улыбку.

— Хорошо, Каллен. Договорились. С завтрашнего дня играем в игру Алфавит.

— Игра Алфавит? Звучит калечно, Белла, — раскритиковал ее Эдвард.

— Да? А что ты предлагаешь, мистер всезнайка? — резко ответила она, становясь в стойку.

— Успокойся, каратистка. Как насчет игры «У Беллы и Эдварда намечается потрясный секс в выходные, поэтому не беспокойте их»?

— Как насчет…нет! А давай просто назовем это Секс по алфавиту?

— Это мне нравится. Договорились. Но так как мне скучно, могу я сейчас выбрать букву? — Эдвард запрыгал на диване. Ему не терпелось приступить к игре.

— А почему это ты будешь выбирать? Это же я придумала, — начала спорить Белла.

— О, повзрослей, Беллз. К тому же, чтобы тянуть буквы — это была моя идея.

— Ты хочешь, чтобы это произошло, Эдвард?

— Ладно, тяни первой. Но это значит, что последняя буква будет у меня!

— И это мне надо повзрослеть?

— Неважно. Давай сделаем это. Ты пишешь буквы, а я принесу что-нибудь, из чего мы будем их вытягивать, — предложил он, вставая с дивана и направляясь в свою спальню.

— А ну да, как заниматься ручным трудом, так это я.

— Закрой варежку и начинай писать! — закричал он из своей гардеробной.

Спустя пятнадцать минут двадцать шесть листочков были уложены на дно одной из лыжных шапок Эдварда.

— Ты готова? — спросил он, прикусив нижнюю губу. Он нервничал, и из-за этого Белла еще больше паниковала.

— Не совсем, но давай покончим с этим.

Белла нырнула рукой в шапку, перемешала бумажки, а потом вытащила одну. Она быстро, так, чтобы Эдвард не видел, посмотрела, что там написано.

— Так, и что теперь? — спросила она, кладя листочек в карман своих треников.

— Я не знаю. Еще какие-то правила к игре?

Белла подумала, и вспомнило кое-что, что необходимо было добавить к списку. Они установили это правило тогда, когда вместе лишались невинности. Это была идея Эдварда, и Белла согласилась с ним тогда.

— Не целоваться.

— Идет! — кивнул он, снова садясь на диван. Белла присоединилась к нему, и они стали заниматься тем же, что и раньше — пили пиво и смотрели на Тину Фей.