Селфи

ГЛАВА 18

— Карманные деньги? Что ты имеешь в виду?

— Пап, мне срочно нужны деньги, а с мамой не разгуляешься. Ты понимаешь, почему так?

— Но для чего тебе нужны деньги? И сколько?

— Две тысячи евро.

Он чуть ли не захлебывается лимонадом.

— Две… Почему? У тебя что, какие-то проблемы?

Я киваю.

— Но ты же не употребляешь наркотики? — озабоченно спрашивает он.

— Да ты чего!

Он в панике глядит на мой живот.

— О боже, но ты ведь не…

— Беременна? Нет. Для этого сперва нужно позаниматься сексом. Так, по крайней мере, меня учили в школе.

— Рад это слышать. Но, Линда, я правда не могу дать тебе денег, если ты не расскажешь мне, для чего они тебе.

Тут только я внезапно чувствую, как разочарование и горькая обида, которые уже многие годы сидят во мне, собираются выплеснуться наружу. А еще злость. Унижение.

— Ну да, теперь ты будешь изображать из себя заботливого родителя? — кричу я так громко, что даже бухарик у стойки вздрагивает и просыпается. — У тебя ведь нет ни малейшего представления, как я все эти годы барахталась. Я могла бы угодить в девочки по вызову! Валяться в канаве, как наркошка! Меня могли продать в сексуальное рабство!

В кафе такая тишина, что слышно, как муха пролетает. Все взгляды обращены к нам.

Бармен, обладающий чувством юмора, которое я в любой другой момент сочла бы потрясающим, инстинктивно ставит Papa Don’t Preach[25] Мадонны. Смешно. Не смешно.

— Мне нужна твоя помощь. В первый раз я что-то прошу и, если хочешь, в последний. И кстати: две тысячи евро? Это ничто в сравнении с тем, сколько ты сэкономил, бросив меня.

Папа встает и пытается обнять меня. Я отталкиваю его.

— Пожалуйста, успокойся, — шепчет он. — Остынь и послушай. Дело не в деньгах. Что-то случилось. Позволь мне помочь тебе. Дай мне возможность помочь тебе. Раз ты позвонила мне, значит, где-то глубоко в душе тебе нужна моя помощь, разве нет?

Я пожимаю плечами.

— Расскажи мне всё. Так, словно я чужой человек. Психолог. Или полицейский агент.

— Ты и есть чужой, — говорю я.

— Touché.

Но я все-таки начинаю говорить. И господи, какое же это облегчение.

— Вау, — говорит папа.

— Не то слово.

— То есть «влюбиться-не-в-того-в-кого-надо» у нас наследственное. Могу только надеяться, что ты теперь лучше понимаешь мою ситуацию.

— Не-а, — говорю я.

— Ах да, — отвечает он.

Мы смеемся.

— Могу я у тебя занять денег? В конце августа смогу вернуть, и честное слово, верну.

— Линда, ты не должна платить этим людям. Тебе нужно идти в полицию.

— Ты с ума сошел? Тогда они точно запостят фото в интернет! Ну, мое-то ладно. Но фотографию Жюли… — Я качаю головой. — К тому же я ничего не могу доказать. Я сама отправила это фото Браму. Они специально заманили меня в кафе, чтобы шантажировать, так, чтобы мейлов не осталось. На каком основании полиция станет мне помогать?

— Они будут продолжать шантажировать тебя, ты это понимаешь?

— Это риск, на который я должна пойти.

— Нет, Линда, этих денег я тебе не дам. Но охотно пойду с тобой в полицию. И ты всегда можешь пожить у меня, если вдруг захочешь уехать отсюда.

— Знаешь что? — вскрикиваю я. — Найду я эти бабки где-нибудь в другом месте. Какая я была дура, когда надеялась, что ты можешь измениться!

И я хлопаю дверью.

— Круто, — говорит Жюли, когда я позже набираю ее, чтобы все рассказать. — Но у тебя есть какие-то идеи, где нам взять денег?

— Мы должны изобрести какую-нибудь мощную причину, чтобы попросить у родаков столько бабла. Например, мы типа вместе едем на каникулы!

— На каникулы за две тонны? Да они со смеху помрут. А потом скажут, что дадут мне максимум стольник, чтобы недельку в палатке пожила.

— А что… классная идея, кстати. Давай так и сделаем!

— Эх, Линда, думаю, что в этом году не сложится. И потом, нам сперва надо другие вещи уладить.

— Ну давай тогда думать по отдельности. А потом в школе перетрем и решим, что делать. Идет?

— Супер. Я устала до жути. Мы сегодня столько всего перенесли, сколько с некоторыми за всю жизнь не случается.

— Ну, по крайней мере жизнь у нас не скучная.

Сперва я рефлексивно тянусь открыть Фейсбук, чтобы поболтать с Брамом, рассказать ему, что произошло. Потом осознаю, что его больше нет. Что его и не было никогда.

Потом звонит мой телефон.

— Ну хорошо, — вздыхает папа. — Я согласен дать тебе денег. Но при одном условии: я пойду с тобой в кафе. Мне нужно знать, что ты в безопасности. Приду туда минут на пятнадцать раньше тебя. Они ничего не заметят. Они все равно меня не знают.

Ах, эти восхитительные преимущества отсутствующего отца.

— И еще кое-что. Жюли останется дома. Договорились?

— О’кей.

Разумеется, я никогда не признаюсь ему в этом, но если честно, то в глубине души я рада, что папа будет там, чтобы подстраховать меня, если что.