Селфи

ГЛАВА 8

Всю эту ночь я проворочалась в кровати и в семь утра была уже на ногах. И это в субботу, когда можно было всласть выспаться! Я пробуждаю от сна свой ноутбук, но Брам больше ничего не отправлял. Ну да, ведь еще так рано, и, в отличие от меня и моего компа он, наверное, пока спит.

— Ты что в такую рань? — говорит мама, когда я через четверть часа появляюсь на кухне, после душа и одетая. — Сбегать по-быстрому тебе за булочками в пекарню? Мы с Сигрид сейчас идем завтракать в кафе.

Сигрид — одна из маминых подруг. Единственное, что как-то их объединяет, — это еда. Я пожимаю плечами.

— Что-то не так, Линда?

— Да нет, — говорю я, потому что едва ли могу сказать ей: мой парень, которого я никогда не видела, злится на меня из-за того, что я не хочу отправлять ему фотографию моих грудей. Ох и назидалово пришлось бы выслушать! Но тут она уходит, и мне не надо больше притворяться, будто все в порядке.

Я иду в танцкласс и думаю о Браме. Потом я ем дома бутерброды и думаю о Браме. Во второй половине дня мы с мамой и Арне в гостях у бабушки, и я думаю о Браме. Вечером мама ведет нас в «Макдоналдс», и я думаю о Браме. Перед тем как выехать на велосипеде из дома в клуб, я в последний раз проверяю Фейсбук. От Брама до сих пор ничего нет.

⚪ Привет, Брам, как ты?

Чем сегодня занимался?

Ответа нет, хотя я вижу, что он онлайн. Конечно, это ни о чем не говорит, может быть, он просто не выключил комп, но все же…

В воскресенье утром, в одиннадцать часов, я иду к Жюли. Она сидит на кухне, пьет чай и листает журнал. Ее родители читают, каждый свою книгу, с чашкой кофе под рукой. Никто ни с кем не разговаривает, и все же у них так по-домашнему уютно! Мама, Арне и я редко завтракаем вместе, если такое вообще случается. В субботу и воскресенье Арне обычно уходит играть в футбол, когда я только встаю, а мама очень часто по выходным работает или идет куда-нибудь с подружками.

— Привет, Линда, — говорит отец Жюли. — Тебе тоже чашечку?

Я очень даже не прочь, но Жюли сразу встает и отвечает вместо меня:

— Спасибо, папа, нам с Линдой надо кое-что обсудить, мы пойдем ко мне.

Она хватает меня за руку и тянет из кухни. Я извиняюсь перед ее родителями, но те уже уткнулись в свои книжки.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ну, камси камса. Я больше не жду, что он появится. Мне бы хотелось в это поверить, в эту историю исчезновения номера телефона, но чего себе голову морочить: если парень не звонит, значит, он просто не хочет звонить. Ну вот скажешь это себе, а разочарование, разумеется, остается. Я уже давно так не влюблялась. А потом осознать, что это был всего-навсего флирт… — Она хватает плюшевую собачку, которая лежит позади нее на кровати, и прижимает к себе.

— А ты? — спрашивает она. — Как у тебя дела?

Я печально качаю головой и рассказываю ей всю неприятную, стыдную историю.

— Обнаженку? — восклицает она, когда я заканчиваю, и недоверчиво смотрит на меня. Я киваю.

— Он ведь сказал, что любит меня! Я действительно думаю, что разбила ему сердце.

— Ты разбила ему сердце? Это каким же образом?

— Для него такая фотография — знак доверия. И я осмелилась отказать ему в этом доверии.

— Да этаким манером можно все что угодно объяснить! Линда, это всего-навсего похотливый тип, который хотел поглазеть на твои сиськи!

Глаза у меня наливаются слезами. Я знала, что именно так она и отреагирует. Я сразу же начинаю жалеть, что открылась ей.

— Это совсем не так. Мы несколько недель подряд часами болтали каждый день. Изучили друг друга вдоль и поперек. Как ты можешь так говорить о нем!

— Ты права, прости, — говорит Жюли, выпускает свою мягкую игрушку и вместо нее притягивает к себе меня.

— Я это сделаю, — вдруг твердо говорю я.

— Фраза, от которой добра не жди. Что ты затеяла?

— Я отправлю Браму эту фотку.

— Голую?! — взвизгивает она.

— Тс-с, — говорю я. — Твоим родителям вовсе не обязательно это слышать.

— Линда…

— Подожди, Жюли, подумай сама. Ну что такого страшного может случиться? Я лицо не буду фотографировать, поэтому меня не узнают, снимусь только от шеи до пояса.

— Совсем мне эта идея не нравится. А что, если он снова не ответит? Как ты будешь себя чувствовать?

— Не обрадуюсь, нет. Но такого не произойдет. И тогда я по крайней мере буду знать, что все перепробовала. Но… тут еще одна закавыка. Смартфона у меня нет. А если держать ноут в руках, классная фотка вряд ли получится.

Жюли уже понимает, к чему я клоню.

— О нет, — говорит она. — Я не собираюсь тебя останавливать, все равно без толку, но помогать тебе?

— Да я просто сделаю селфи твоим телефоном и тут же скину его Браму. А ты потом фотку сотрешь. Если ты стираешь что-то на своем смартфоне, это всегда пропадает, правда же?

— Я думаю, да.

— Ну тогда какие проблемы? Здесь этой штукой и щелкнем. Или подожди, нет, запри дверь на всякий пожарный. Еще увидит кто-нибудь меня в этаком откровенном виде у тебя на кровати, а оно нам нужно?

— Значит, этого тебе не нужно, а вот свою полуголую фотку совершенно незнакомому человеку послать нормально, — говорит она голосом, источающим сарказм.

— Брам не совершенно незнакомый.

— Практически незнакомый, — говорит Жюли, неохотно запирая дверь. Я снимаю футболку и лифчик. Жюли достаточно часто видела меня голой, мне перед ней не стыдно.

— Как мне сейчас? — спрашиваю я. — Обхватить грудь или что?..

— Ну ты вообще. Я, знаешь ли, не собираюсь тебе советы давать!

— А что, у тебя есть советы? — смеюсь я. — Ты когда-нибудь делала голое селфи?

— Нет, конечно.

— Ой, не получается, мне нужна одна рука, чтобы сделать фото. А ты…

— Нет, Линда, не собираюсь я тебя фотографировать. Господи!

— Ну ладно, ладно.

Я вижу себя в кадре. Красиво, но как-то странно — с голой грудью. Я чуть колеблюсь, но все-таки нажимаю на кнопку, пока не передумала.

— Вот, — говорю я. — Что скажешь?

— То, что ты этим зарабатывать можешь, — говорит Жюли. Я не знаю, комплимент ли это или оскорбление.

— Ты мне фотку перешлешь? Только через личные сообщения, потому что не хочу, чтобы она мне в ящик упала. Представь, открою я почту в школе, и тут вот она я, во всей своей красе и славе на всеобщее обозрение.

Жюли вздыхает, но делает, как я прошу.

— Вот. Отправлено и удалено.

— Спасибо, ты настоящий друг.

— Я сама в этом уже малость сомневаюсь. Не знаю, что за услугу тебе оказала.

— Можно я ее прямо сейчас отправлю?

— Что? Отсюда? С моего компьютера?

— А чего такого? Я же могу с него выйти в Фейсбук?

— Подожди, Линда. Подумай хорошенько. Утро вечера мудренее.

— Жюли, я большая девочка и могу сама решения принимать. Я уже забыла Симона, но не хочу потерять и Брама.

— Да, действительно, — говорит Жюли немного сердито. — Сама ведь говоришь: Симон. В прошлом месяце он был любовью всей твоей жизни, а теперь ты хочешь послать другому парню фотографию своих голых титек, потому что он якобы любовь всей твоей жизни.

— Ты ведь говорила, что мне нужно забыть Симона. А теперь сама же на меня сердишься?

— Да, я сержусь, это правда! — сейчас она уже кричит. — Ну нельзя такое творить, в самом деле. Мало того что ты меня уломала насчет этой фотки, ты еще хочешь отправить ее с моего компа, нет уж, спасибо! Собираешься скинуть эту фотку парню, который тебе даже не отвечает? Если ты действительно желаешь быть такой наивной дурой, то давай, действуй. Но из своего дома, пожалуйста. Меня в это дело не впутывай. Ведешь себя как шлюха.

Это прозвучало будто пощечина.

— Да ты просто завидуешь, потому что Брам меня хочет, а твой парень, — я показываю пальцами кавычки, — тебя видеть не желает! — кричу я.

Жюли смотрит на меня в тишине, с открытым ртом, я вижу слезы, набегающие ей на глаза. Я сразу же жалею о своих словах, но поворачиваюсь и ухожу.