Сердце генерала Гурова. Истории из жизни репортёра

История 15-я. О чем рассказала фронтовая похоронка

Бережно взяв в руки предложенный мне депутатом Запорожского облсовета Юрием Чекальским пожелтевший от времени небольшой листок бумаги, адресованный «гражданке Квасницкой Ольге Константиновне», я, с трудом разбирая полувыцвевшие слова, прочитал: «Ваш муж, старший сержант Квасницкий Яков Павлович, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 4 декабря 1944 года. Похоронен с воинскими почестями в городе Мишкольц [Венгрия]».

Дважды призванный на войну

До чтения похоронки я уже знал, кто такой старший сержант Яков Квасницкий. Это дядя супруги Юрия Лукьяновича Екатерины Степановны, родной брат ее мамы.

— Мы с женой были в Мишкольце, — рассказывает мой визави. — Пытались отыскать могилу Якова. И не нашли. Хотя спрашивали у многих. Кстати, венгры очень чтут память советских солдат, погибших на ихней земле. И постоянно ухаживают за воинскими захоронениями. Но вот где конкретно похоронен Яков Квасницкий, нам в Мишкольце никто не подсказал. А очень бы хотелось выяснить.

По рассказу сестры Якова — мамы Екатерины Степановны Чекальской, 89-летней Ольги Павловны, ее младший брат призывался в Красную Армию дважды. Первый раз — в 1941 году, сразу после начала войны. Повоевать тогда ему довелось, правда, недолго: в Запорожье, когда к городу подошли немцы, он попал в плен. Но умудрился сбежать от фрицев! И живым-здоровым вернулся в родное село — в Одесскую область. Там, на Одесщине — в Грушковском районе, Яков закончил школу. А до школы, между прочим, успел поработать в колхозе, куда пастухом определился в семь лет.

Яша рос смышленым, подвижным, озорным хлопцем. Мог, например, ночью срубить дерево и, забравшись на крышу дома, где жила нравившаяся ему девчонка, воткнуть это дерево в трубу дымохода. А утром сельчане цокали языками: вот это да! Кто ж умудрился его туда пристроить? Только Яшины приятели не удивлялись. Они точно знали, кто в селе способен на такое.

Из немецкого плена Яков вернулся возмужавшим. Еще бы: в восемнадцать лет он уже имел конкретное представление о войне. На себе ее испытал, если можно так выразиться. И испытания эти, как оказалось, далеко не закончились. Через какое-то время оккупировавшие село фашисты всю местную молодежь, включая и Якова, надумали отправить на принудительные, как тогда говорили, работы в Германию.

И Яков снова сбежал от немцев! Когда эшелон с угнанной одесской молодежью катился, постукивая колесами на стыках рельсов, по Румынии, он ночью проделал дырку в полу вагона и выбрался на ходу через нее на волю. А потом, дойдя до ближайшей реки, переправился через нее на снопах, найденных в поле.

По воспоминаниям его сестры, во второй раз на фронт Яков ушел вместе с частями Красной Армии, освободившими Одесскую область и продолжавшими решительно теснить немцев.

«Мне очень хорошо»

Я читал фронтовые письма Якова домой. Солдатских треугольничков [с пометкой «просмотрено цензурой»] в семье Юрия Чекальского хранится немного. Они лаконичны, как лаконична молитва, но каждое слово этих писем пронзает сердце, как пронзают сердце скупые слова молитвы. «Привет из Венгрии, — писал Яков 22 октября 1944 года. — В первых строчках сообщаю, что я жив и здоров, чего и в вашей жизни желаю. Мама, я сейчас пошел на повышение. Я сейчас командир взвода. Так что мне хорошо. Я был в тылу немцев за 50 километров [от линии фронта, — авт.]. Давал им жизни! Так, как партизаны на Украине. И поэтому долго не получал писем. Напишите, как вы живете. Пока до свидания. Ваш сын Яша».

Я переворачиваю письмо, чтобы выяснить, из какой воинской части оно отправлено, но на обороте нахожу только надпись от руки: «Полевая почта 66510Ф», и штампик, дублирующий ее — «Полевая почта СССР».

Следующее письмо с фронта было отправлено 3 ноября 1944 года. И вновь в нем повторяется пожелание «всего наилучшего мамочке, Мане и Оле» [Маня и Оля — сестры Якова, — авт.]. Далее Яков снова объясняет, как ему живется: «Мне очень хорошо», — подчеркивает он. И, развивая тему о том, что такое хорошая жизнь фронтовика, бесхитростно добавляет: «Врага мы бьем в его собственной берлоге. Так что ему не сегодня, так завтра смерть предстоит». Далее в письме несколько слов размыты. Возможно, от слез. А чуть ниже взгляд выхватывает просьбу Якова: «Мама, напишите мне, кто у нас голова колхоза и кто голова сельсовета. Если они плохо к вам относятся, я им напишу через совет армейский» [имелся в виду, видимо, военный совет армии, — авт.]. Далее текст частично расплылся. Я улавливаю только смысл: Яков интересуется, есть ли в семье хлеб.

На обратной стороне послания боец продолжает выяснять: «Как вообще вы живете, имеете ли, чем топить печь, выдали ли вам соломы? Если не выдали, так выдадут. Я напишу председателю колхоза по-своему».

Удивительными все же людьми были солдаты Великой Отечественной! Тот же Яков Квасницкий. Находясь, как сам заявляет, в «берлоге врага», домой пишет, что живет «очень хорошо». И обещает «по-своему» разобраться с председателем колхоза, если он не выдал соломы маме и сестренкам.

Больше писем с фронта от Якова не поступало. Пришло только извещение [жене] о его гибели, которое я уже цитировал. Ну а вернувшийся в село из госпиталя, где лечился после тяжелого ранения, однополчанин Якова Петр Янишевский, рассказал, как погиб земляк.

Его группу — на следующий день после взятия советскими войсками города Мишкольца, обстреляли из подвала одного из домов фашисты, не сложившие оружия. По воспоминаниям сестры Якова, прожил Петр недолго: умер через год после войны. Поэтому сегодня не у кого уточнить, где конкретно, в какой воинской части служил Яков и что с ним случилось на следующий день после того, как наши войска освободили венгерский город Мишкольц. Неужели и правда его убили затаившиеся в подвале фашисты?

Приказ: взять город Мишкольц

Чтобы выяснить это, я сделал запрос в Центральный архив Министерства обороны России: проходит ли по базе данных ЦАМО уроженец Одесской области Квасницкий Яков Павлович. «Да, проходит», — был дан мне ответ. Последнее место его службы — 163-я стрелковая дивизия. Звание — старший сержант. А вот вместо названия военкомата, призвавшего Якова на фронт, в ответе значилось следующее: «Передовые части Красной Армии». Выходит, память не подвела сестру Якова, которая утверждала, что вторично на войну брат ушел сразу же после освобождения Одесской области — с наступавшими войсками.

Выяснить далее, чем отличилась в боях дивизия Якова Квасницкого, мне вообще не составило труда. Четырежды орденоносная [орденов Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова] Роменско-Киевская 163-я стрелковая дивизия генерал-майора, Героя Советского Союза Федора Карлова осенью и зимой 1944 года принимала участие [в составе войск 2-го Украинского фронта] в Будапештской наступательной операции. Причем ей, как и некоторым другим частям фронта, предписывалось наступать в направлении на город Мишкольц, чтобы сковать там войска противника и не позволить немецкому командованию перебросить их к Будапешту.

Жестокое сражение за Мишкольц, превращенный немцами в крепость, продолжались до начала декабря. Уже непосредственно в городе бои шли не только за каждую улицу, но и за каждый дом, за каждый подвал, из которых фашистов зачастую не выбивали, а выжигали огнеметами.

3 декабря Мишкольц, наконец, был взят. Причем последним город покинул спецназ Вермахта — 3-я горнопехотная дивизия [аналог дивизии «Эдельвейс»]. И в этот же день в частях и соединениях 2-го Украинского фронта был озвучен приказ Верховного Главнокомандующего маршала Иосифа Сталина: сегодня в 21.30 столица нашей Родины Москва салютует доблестным войскам 2-го Украинского фронта, овладевшим важнейшим центром военного производства Венгрии, снабжавшим немецкие и венгерские армии, городом Мишкольц, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

Умер от ран

Вновь обратившись к материалам Центрального архива Министерства обороны России, я отыскал «Донесение о безвозвратных потерях 163-й стрелковой дивизии» за декабрь 1944 года. Пробегая его взглядом, задерживаюсь на дате «4 декабря». Оказывается, в этот день в городе Мишкольце были убиты четыре бойца дивизии: два автоматчика и два телефониста. Якова Квасницкого среди них нет. Его фамилию в донесении я обнаружил дальше.

И вот что выяснил: согласно данным ЦАМО РФ [фонд №58, опись 18003, дело №203], старший сержант Квасницкий Яков Павлович умер от ран 16 декабря 1944 года. Похоронен на юго-восточной окраине селения Шайо-Велезд, Венгрия. В Мишкольце таким образом его могилу искать было бесполезно.

Похоже, группу бойцов 163-й дивизии на следующий день после освобождения Мишкольца действительно обстреляли фашисты. Возможно, егеря из 3-й горнопехотной дивизии. Четверо солдат погибли на месте, а Яков [вероятно, он был старшим группы] и его земляк Петр получили ранения. Петр после госпиталя вернулся-таки домой. А Яков Квасницкий остался в Венгрии.

Навсегда.

2010

В тему

Мишкольц [венг. Miskolc, словацк. или чешск. Miškovec, польск. Miszkolc] — город на северо-востоке Венгрии. Административный центр медье Боршод-Абауй-Земплен. Четвертый после Будапешта, Дебрецена и Сегедa город Венгрии по количеству жителей. Мишкольц стоит на реке Шайо у подножия горного массива Бюкк. Известен в первую очередь как важный промышленный центр.

Яков Квасницкий, навсегда оставшийся молодым