Сердце генерала Гурова. Истории из жизни репортёра - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Владимир Шак (ч. 20)

История 16-я. По наградам узнаете их

Медаль за боевые заслуги и крест за храбрость помогли установить имена погибших в войну в Великобелозерском районе бойца Красной Армии и офицера Вермахта. Ими оказались уроженец Ставропольского края красноармеец Тимофей Левинский и майор Вальтер Рейнхарт из немецкого Штутгарта

Как свидетельствуют награды погибших, оба были отважными воинами. И в бою убиты были примерно в одно время в непосредственной близости друг от друга — возле [не существующего ныне] хутора Стаханов Великобелозерского района, который осенью 1943-го — зимой 1944-го стал центром ожесточенных боев за так называемый Никопольский плацдарм.

Плацдарм смерти

Из истории достаточно широко известно, что Гитлер оборону Никополя оценивал ее едва ли не как самую решающую битву в войне. «Никопольский плацдарм, — цитировал, например, своего фюрера в послевоенных мемуарах фельдмаршал Манштейн, — его значение для нас вообще нельзя передать словами. Потеря Никополя означала бы конец войне».

Столь высокое значение Никополя принято связывать в первую очередь с тамошними марганцевыми рудами, в которых крайнее нуждалась промышленность Германии — для производства той же танковой брони.

Это так и… не совсем так. Марганец немцам действительно был очень нужен. Но почему же тогда, несмотря на пессимистические прогнозы Гитлера, после падения Никополя [взят штурмом 8 февраля 1944 года] гитлеровцы сражались с Красной Армией еще долгих 15 месяцев?

Ответ прост: немцы успели таки, и это подчеркивают сведущие люди, создать запас марганцевой руды. Ну а левобережный Никопольский плацдарм немецкое командование рассматривало как… сухопутную дорогу в Крым [ничего вам, уважаемый читатель, не напоминает это? Необъявленную войну с Россией я имею в виду], где была блокирована 17-я армия Вермахта. Для ее деблокады [и для полного возвращения Крыма под свой контроль] немцы создали на левом берегу Днепра — в пределах Запорожской, Днепропетровской и Херсонской областей, оперативную группу «Шернер» [по фамилии ее командующего], сосредоточив на относительно небольшом участке фронта шесть пехотных, две танковые и две горнострелковые дивизии.

Войсковую группу фельдмаршала Шернера — после затяжных и кровопролитных боев, в конечном итоге вытеснили с Никопольского плацдарма, кроме отдельных частей и фронтовых соединений, 28-я армия генерал-лейтенанта Алексея Гречкина, 5-я ударная армия генерал-полковника Вячеслава Цветаева и 3-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Дмитрия Лелюшенко.

Нелишне заметить, что после падения Никополя крымская армия гитлеровцев была почти полностью — в мае 1944 года, уничтожена.

Изучая архивные документы, относящиеся к осени 1943 года, я отыскал печатное — в виде листовки выполненное, обращение немцев к бойцам и командирам Красной Армии. По сути, это обращение было… стандартным пропуском в плен: предъявляешь его и ты… свободен от всего, что тебя тяготит. В первую очередь, от совести.

Вот о чем сообщали тогда фашисты [сохраняю стиль и орфографию оригинала]: «Возьмите хотя бы участок у Большой Белозерки. В течение двух месяцев ваши доблестные войска продвинулись вперед на расстояние не больше, чем его можно пешком пройти спокойно за один час. 8000 ваших товарищей пехотинцев пало на этом участке. 495 ваших танков было сдесь уничтожено. Подумайте сами, есть ли смысл в таком ведении войны?»

Даже если гитлеровцы чрезмерно завышали потери Красной Армии [а они завышали, особенно по танкам], они все равно были громадными. По неофициальным оценкам [официальные цифры не названы по сию пору], число погибших с советской стороны при штурме Никопольского плацдарма, представлявшего из себя глубокоэшелонированный участок фронта протяженностью в 120 километров, составляет не менее 60 тысяч человек.

Плацдарм смерти, по другому не скажешь.

А еще ведь были чернопиджачники, о которых многие пишущие и рассказывающие о войне стесняются, скажем так, писать и говорить.

Люди в черном

Чернопиджачники — это позор Красной Армии. Это такая же черная страница истории СССР, как и Голодомор, устроенный большевиками в Украине. Я так, по крайней мере, полагаю.

В отличие от советских историков, о чернопиджачниках оставили воспоминания сами фашисты, которые были шокированы, когда на них поднимались в атаку… бородатые, зачастую безоружные мужики и зеленые юнцы. Таким образом — отправляя на немцев мужскую часть населения, не выдавая при этом военную форму и оружие, военачальники большевистского государства избавлялись от собственного народа, побывавшего в немецкой неволе. И занижали боевые потери Красной Армии. Чернопиджачник — это же не боец, это мужик, согласившийся отправиться на передовую сугубо добровольно. Под угрозой немедленного расстрела в случае отказа, правда. По законам военного времени.

В той же Великой Белозерке, как мне рассказывали, бывало, что утром отряд таких чернопиджачников угоняли на передовую, а вечером их возвращали в село на подводах — убитыми. Не случайно поэтому, когда много после войны в Белозерку заявился бывший командарм Дмитрий Лелюшенко — штаб его армии осенью 43-го находился неподалеку от села, пережившие войну великобелозерцы встретили его… очень недружественно, мягко говоря. Чуть ли не с вилами в руках.

Медаль из балки за селом

В 2012 году поисковики, работавшие в окрестностях Великой Белозерки, совершенно случайно обнаружили на склоне одной неприметной, в общем-то, балки неизвестное фронтовое захоронение, относящиеся ко времени боев за Никопольский плацдарм.

Собственно говоря, это сегодня та балка неприметная, а в войну рядом с ней проходила передовая. Там и были — в неглубоких воронках, наскоро похоронены 14 наших бойцов, штурмовавших [как потом удастся установить, 13 января 1944 года] позиции немцев.

Сразу отмечу, что они так бы и остались неизвестными, если бы у одного из них на обрывках полуистлевшей гимнастерки не сохранилась… медаль «За боевые заслуги».

По номеру медали удалось выяснить фамилию ее хозяина, а затем и фамилии погребенных с ним бойцов — по архивному «Именному списку безвозвратных потерь личного состава 12-й Мелитопольской штурмовой инженерно-саперной бригады», в составе которой и воевали поднявшиеся холодным январским днем в свою последнюю атаку бойцы. Кстати, согласно архивному списку потерь, погибшие были похоронены в двух километрах от хутора Стаханов — неподалеку от Великой Белозерки.

48-летний штурмовик-сапер 59-го отдельного штурмового инженерно-саперного батальона Тимофей Левинский медалью «За боевые заслуги» был награжден за то, что [цитирую с сохранением корявого фронтового стиля] «выполняя боевое задание командования по возведению моста… с 13 по 15 февраля 1943 года… на заготовке и укладке прогонов давал по четыре дневные нормы в результате чего мост длиной 18 метров при отличном качестве работ ротой был возведен на 13 часов раньше установленного срока обеспечивший продвижение транспорта наступающих частей… На строительстве оборонительных рубежей имел на боевом счету 64 перевыполненных нормы. Личным примером всегда мобилизует бойцов своего отделения на быстрейшее выполнение поставленных задач».

Молодец, ничего не скажешь.

«Ходатайствую о награждении высшей наградой»

Но это еще не все. Заполняя — 3 декабря 1943 года, очередной наградной лист на штурмовика [от обычных пехотинцев штурмовиков отличал бронещиток, прикрывавший грудь и живот] командир 59-го штурмового батальона посчитал нужным отметить, что «работая старшим группы бойцов, обратился к ним со словами „Нас ждут народы Крыма, и чем скорее закончим мост через Сиваш, тем скорее их освободим“. Воодушевляя в дни работы красноармейцев, лично боец Левинский проработал в воде в течении 190 часов за 16 суток подряд. Выполняя боевую задачу под непосредственным воздействием артиллерийского огня и авиации противника. Отважный штурмовик Левинский во время налетов авиации противника сохранял спокойствие и продолжал выполнять боевую задачу. 28 ноября противнику удалось прямыми попаданиями разбить часть моста. В дыму от разрыва авиабомб тов. Левинский первым тут же приступил к его восстановлению и буквально через 7 часов работы, в ночной темноте, было восстановлено 16 погонных метров моста».

И вот чего попросил комбат для своего бойца: «За проявленную преданность и геройство ходатайствую о награждении высшей правительственной наградой — присвоении звания Герой Советского Союза».

Приказом по войскам 4-го Украинского фронта штурмовик-сапер Тимофей Левинский будет награжден… орденом Отечественной войны первой степени: в штабе фронта посчитали, что звезды Героя для него будет многовато. Впрочем, штурмовику было уже все равно: 13 января он, как я уже говорил, погиб в бою возле хутора Стаханов.

Крест майора Вальтера Рейнхарта

Служащий компании Mercedes-Benz Вальтер Мейх с детства знал, что имя свое он получил в честь старшего брата матери, офицера Вермахта, воевавшего на Восточном фронте. Стремительно поднявшийся по карьерной лестнице и награжденный за личную храбрость на поле боя Железным крестом [а им награждали только за боевые заслуги] майор Вальтер Рейнхарт к себе домой — в пригород Штутгарта, однако, не вернулся: был убит 22 ноября 1943 года возле запорожского хутора Стаханов [во время штурма Никопольского плацдарма по хутору, рядом с которым проходила немецкая линия обороны, был нанесен авиаудар и он перестал существовать].

Похоронили 29-летнего майора, завернув предварительно его тело в плащ-палатку, там же — возле хутора Стаханов. Это километрах в пяти, если привязываться к местности, от Великой Белозерки. Правда, в похоронке, отправленной после гибели Вальтера в Штутгарт, ориентиром немцы обозначили не Белозерку, а Никополь. Видимо, по названию плацдарма.

В конце минувшего лета Вальтер Мейх, оказавшись по служебным делам в Украине, специально поехал в Великую Белозерку, чтобы отыскать, наконец, место гибели дяди и привезти своей матери горсть земли, в которой упокоился ее любимый брат и храбрый воин Вальтер Рейнхарт.

Лично у меня, кстати, язык не поворачивается называть сегодня этого бравого, молодого офицера [см. фото] врагом и фашистом: свое он получил, пожалуй, сполна еще в ноябре 1943 года.

Кто бывал в Великой Белозерке, знает, что, вкатившись в село, почти сразу оказываешься возле тамошнего отделения Госслужбы по чрезвычайным ситуациям [по-старому, пожарка]. Туда и машина нашего гостя из Германии подъехала. «А как хутор Стаханов отыскать?» — обратились приехавшие к вышедшему им на встречу офицеру, который оказался… начальником Великобелозерского районного сектора ГУ ГСЧС Украины в Запорожской области, майором службы гражданской защиты Михаилом Бендриком. Мало этого, майор, как выяснилось в последствии, возглавляет в Белозерке военно-патриотический клуб «Доблесть» и, проводя два года назад поисковые работы в местах боев неподалеку от райцентра — как раз там, где в войну находился хутор Стаханов, обнаружил останки… немецкого офицера, завернутого при погребении в плащ-палатку. При офицере имелись монеты и… Железный крест, которым награждали за храбрость.

Бывают же, согласитесь, такие совпадения. Отнюдь, как я полагаю, не случайные.

Впрочем, о том, что именно Михаил отыскал останки майора Вермахта Вальтера Рейнхарта, выяснится позже.

Оказавшись на месте давно не существующего хутора Стаханов, гость из Германии набрал горсть земли, аккуратно упаковал ее, а сопровождавший его майор-спасатель как раз и вспомнил двухлетней давности историю. «Так это же дядя Вальтер! — встрепенулся приезжий немец, которого как током пронзил рассказ Михаила. — Мать говорила, что именно так он и был похоронен: с боевыми наградами и в плащ-палатке».

Представляете ситуацию: многие десятилетия в далеком Штутгарте сокрушались, что где-то среди бескрайних украинских степей затерялась навсегда могила храброго майора, а оказалось, что другой майор в скромной, но великой [шучу] запорожской Белозерке не только знает, где она находится, но и хранит собственноручно отреставрированный крест убитого. На месте немецкого захоронения после войны появился пруд, до наших дней поэтому в погребении более-менее сбереглись только благородные металлы: монетки времен Третьего рейха и наградной крест, ставший, можно сказать, почти могильным — по нему похороненного узнали ведь.

И крест, и монеты Михаил Бендрик, конечно же, передал семье Вальтера Рейнхарта. Что в тот момент творилось в душе названного в его честь Вальтера Мейха, можно только догадываться.

А потом из Штутгарта в скромную, но великую Белозерку пришло письмо со словами благодарности и с фотографиями.

Портрет совсем юного, награжденного Железным крестом за храбрость майора Вермахта в письме находился и фото его сестры, отыскавшей, наконец, любимого брата.